Пэнгборн разрывался на части. Посадить за решетку такого, как Мок, ничуть не повредило бы его послужному списку.
— По крайней мере, возьми с собой Хаяки.
— Это придется проделать соло, — покачал головой Карденас. — Если я отправлюсь с отрядом, то даже если ребята в нем привычны работать в штатском, слишком велик риск, что их узнают. Такие личности, как Моккеркин всегда настораживаются, когда в их район прибывают необычные лица. Вот потому-то умные ребята и не живут в деловых густонаселенных районах. Слишком большой наплыв народа. Что же касается Фредозо, то он один величиной с целый отряд, и привлекает еще больше внимания. А вот я способен слиться с окружением. Я всегда умел это делать. Кроме того, я обычно могу определить…
— Как прореагируют окружающие тебя люди; да, да, знаю. — Пэнгборн пожевал нижнюю губу. — Ты можешь и не застать его. Исследовательский Отдел мог ошибиться, и он, возможно, ловит рыбу на Багамах или когерит где-то свою текущую позку.
Карденас красноречиво пожал плечами.
— Тогда я его не застану. Знаю, возможно и такое. Но мне хотелось бы попробовать. Ради девочки.
Шеф сдался.
— Знаю, что с тобой бесполезно спорить. Ты всегда можешь предвидеть все мои доводы. Это не значит, — добавил он строго (и больше для вида), — что я не могу приказать тебе не идти на операцию.
— Тогда мне можно затребовать транспорт?
— Полагаю. А то ведь знаю, придется иначе следующие десять дней слушать тебя, а здесь и без того хватает суматохи. Езжай, езжай. Катись отсюда. — Он неуверенно махнул рукой и занял наконец сиденье в своей машине. — Отправляйся в еще одну экспедицию, трать деньги Департамента. Все равно я вижусь с тобой, только когда тебе что-то нужно. — Положив ладонь на ручку дверцы, он поднял взгляд на глядящего на него удовлетворенного старшего полицейского. — А где, собственно, расположен этот преступный командный центр? Ты сказал, что он на Полосе.
— В Масматаморосе, — кивнул Карденас.
— Едва-едва в пределах нашей юрисдикции, — крякнул капитан. — Слишком далеко для трубы. Воспользуйся авиарейсом. Он прямо в Масмате?
— Не совсем. По словам выследивших его спецов, он на самом краю восточного конца, на воде. На искусственном архипелаге, который построили еще в тридцатые напротив берега Южного Падре.
— Это имеет смысл, — задумчиво кивнул Пэнгборн. — Легко заметить непрошеных гостей, два десятка путей бегства в случае нападения. Я как-то читал о нем. Сам там никогда не бывал.
— Вот потому я и должен отправиться туда один, — сказал ему Карденас.
— Хотел бы я сказать, что ты сумасшедший, да только знаю, что это не так. Об этом сказано в твоем личном деле. Береги себя, Анхель. Я хочу сам провозгласить все лучшие тосты, когда ты будешь уходить на пенсию. Если в итоге не уйду раньше тебя.
Карденас отступил, и Пэнгборн закрыл дверцу патрульной машины. Мощный гидроэлектромотор загудел, оживая, и машина плавно соскользнула с зарядной люльки. Инспектор глядел ей вслед, пока она не свернула и не исчезла в машинном водовороте гаража. А затем круто повернулся и направился к ближайшему лифту.
Второй раз за два месяца ему пришлось заказывать билет на шатл.
Пока корабль снижался над Масматаморосом, ему еле-еле удалось различить сквозь покрывающую все дымку обширную торгово-промышленную застройку, которая покрывала плавный изгиб побережья Севамерики, словно бурые водоросли на зачерствевшей тортилье. Строгие меры по охране окружающей среды предотвращали выброс в атмосферу худших загрязнителей и токсинов, но не могли полностью ликвидировать промышленные отходы. Только умерили.
Обзор-то, черт возьми, безусловно поумерили, разочарованно размышлял он. Но это не имело значения. Он здесь не в отпуске.
Масмата была концом Полосы, крайней точкой, последней остановкой на линии индукционной трубы, тянувшейся через весь континент до отдаленной Санхуаны. За ее пределами расстилался уже зеленовато-голубой Мексиканский залив. А в промежутке находился лишь огромный Порт-Изабель, чья углубленная и искусственно поддерживаемая в таком виде гавань соединяла этот самый восточный конец Полосы с остальной Севамерикой и миром.
Международный аэропорт Сиснерос был сооружен в изрядном отдалении от побережья, на севере основного коммерческого пояса и вдали от любой угрозы штормовой волны. Автомобиль быстрофазной индукции отвез его от аэровокзала прямо в центр Масматы, откуда он отправился на местном транспорте в Порт-Изабель. Покамест он не беспокоился о том, как бы его не заметили, и без труда сливался с толпами. Вот за пределами Порт-Изабеля, вне торгового центра Полосы, ему придется быть поосторожней.
Узкая песчаная коса, тянувшаяся на десятки миль на север в Техас и на юг вдоль побережья Тамаулипаса состояла, если судить по карте, из островов Северный и Южный Падре, а также тех, которые ограничивали большую лагуну Мадре с юга. На самом же деле эти полужидкие поднятия дна залива представляли собой беспрестанно меняющийся лабиринт из неустойчивого песка и ила. Они были неоценимым даром природы в качестве преграды от гонимых ураганами волн. Охраняемые более ста лет в качестве пристанищ для отдыха и заповедников дикой природы, они могли похвалиться очень редкой коммерческой застройкой, за исключением самых северных и южных оконечностей.
Взрывная экспансия Полосы Монтесумы от Санхуаны на Тихоокеанском побережье и на восток вдоль старой границы между США и Мексикой, а затем на юг от Рио-Гранде дошла до своего предела в Масматаморосе и в Порт-Изабеле. Истощив несколько десятков лет назад все доступные для застройки места на побережье близ Порта, многочисленные и нетерпеливые коммерческие круги объединились, лоббировали и в конечном итоге добились разрешения на строительство не на защищенном законами острове Южный Падре, а позади него.
В дно вогнали тысячи не поддающихся коррозии композитных свай и поставили стабилизируемые компьютером платформы. За песчаной косой поднялись одно за другим плавающие или фиксированные строения. Прямо за самим островом выросли дома и кодо от умеренно до очень дорогих, дающие своим обитателям доступ к водным путям Саут-Бея, Байя-Гранде и Мексиканского залива. За переживающим бурный рост жилым районом позволили расцвести торговой и экологически безопасной промышленной застройке. Позади нее ближе к материку проходил каботажный водный путь, оживленный более чем когда-либо благодаря перевозкам на север продукции макиладор Полосы. Такая организация дела устраивала всех, кроме «зеленых». Но и те давно оставили попытки спасти что-либо, за исключением изолированных осколков первоначальной биосферы Полосы и перенесли свою борьбу в края с более восприимчивой обстановкой.
Обе бухты, устье Рио-Гранде и плотная застройка в регионе, известном под вольным названием Западный Падре, обслуживались колоритным набором больших паромов и маленьких водных такси. Холеные, высокоскоростные личные суда на подводных крыльях пересекали пути менее быстроходных, но более маневренных амфибий на воздушной подушке и древних моторных катеров. Посреди этого вдохновенного судового хаоса с невероятным апломбом туда-сюда крейсировали кажущиеся самоубийцами владельцы прогулочных парусных яхт. А над всеми ними высились громадные туши грузовых и транспортных судов, плавающих под флагами десятка государств.
Посреди этого соленого южно-техасского варева Карденас дружески болтал с водителем своего катера на воздушной подушке и пытался не обращать внимания на тот судовой бедлам, сквозь который они в настоящее время продвигались, постоянно петляя. Инспектор никогда особо не увлекался морскими прогулками. Чем раньше взятое напрокат суденышко пристанет к Западному Падре #4, тем лучше для него. Он попытался скрыть свои чувства от водителя катера, чтобы у того не пробудилось любопытства в отношении одинокого путешественника среднего возраста, который, несмотря на затаенный страх перед водой, тем не менее собирался провести свой отпуск в плавучем отеле.
По этой же причине он изо всех сил постарался не демонстрировать чувство облегчения, когда катер плавно поднялся по причальному пандусу и свернул на пролетную улицу. Втискиваясь на свободное место в потоке местных водных машин, водитель заехал в подъездную ячейку избранной его пассажиром гостиницы. Карденас выбрал это жилище по буклету, ориентируясь на совершенно обыденные и все же достаточные удобства — и из-за близости к тому, что по утверждению Исследовательского Отдела, являлось центром империи Мока на Полосе.
Из его номера открывался вид на ряд опрятных, но неопределенного вида кодо, которые занимали следующую к западу полосу искусственной территории. За ними, отделенные от туристического и жилого пояса водным протоком, располагались первые торговые и промышленные строения. Со своего балкона на третьем этаже инспектор не мог видеть здания где, если повезет, трудился в настоящее время Клеатор Моккеркин. Мок несомненно узнал об убийстве обманувшей его жены вскоре после совершения. И все последующие дни вплоть до нынешнего Моккер, несомненно, пребывал в пароксизме досады из-за отсутствия сведений о месте, где находилась его дочь — его «маленькая кудрявая моллисфера», поправился Карденас. Та же надменная уверенность, которая натолкнула Мока на вверение истории и архивов всех его незаконных предприятий замечательному мозгу своей необыкновенной дочери теперь, должно быть, причиняла ему невыносимый дискомфорт.
Хорошо, подумал Карденас. Он вспомнил почти обезглавленное тело Сурци Моккеркин. Пусть этот леперо помучается, пока Карденас не сможет задержать его по подозрению в найме убийц. Инспектор полагался на свое знание личностей такого типа, как Мок, которое позволит ему произвести арест. Мужчины и женщины вроде Моккеркина всегда пребывали настороже, ожидая нападения конкурентов или тяжеловооруженных блюстителей порядка. Но Моккеркин не может ожидать одного человека, да притом физически невзрачного. Обычно репутации человека, безжалостно разбирающегося со всяким, кто лез в его дела, вероятно, хватало, чтобы одинокие оперативники держались от него подальше.
Новенький спиннер, содержащий почти всю информацию, которая хранилась в его предшественнике лежал в чехле за пазухой Карденаса. Потребовалось меньше пяти минут на отгрузку нужных файлов из центрального хранилища СФП и полдня для оформления их в соответствии с личными требованиями владельца. В кармане брюк лежал голком. Под правой штаниной к голени был пристегнут прозрачный фликер. Заряженный мощными быстродействующими нарколептическими ампулами, он мог одним выстрелом завалить любого индивида и держать его парализованным до шести часов без ущерба для здоровья. Он и обойма из четырех шприцев были изготовлены целиком из прочного нейтрального пластика и композитов, делавшими их невидимыми для металлодетекторов. Квадратный, размером с пачку стимстиков, он не возбудил бы подозрений, если его изображение выдаст на экран ультразвуковой, рентгеновский или магнитно-резонансный сканер.
В другом внутреннем кармане его волнистого темно-бордового плаща хранилось более серьезное устройство. Сделанный из неметаллической и неэлектропроводной керамики, шокер стрелял крошечными заряженными шариками на расстояние в двадцать метров. При контакте шарик мгновенно насыщал цель всей силой аккумулированного электрического заряда. А силы этой хватало, чтобы свалить навзничь даже такого великана, как Хаяки, и удерживать в таком положении около часа. На большем расстоянии ни от того, ни от другого оружия не было большого толку, но он отправлялся на операцию отнюдь не в качестве снайпера. Насколько он мог предвидеть, неизбежные столкновения произойдут в помещениях.
Другое снаряжение лежало в остальных карманах плаща и брюк. Талию под самым краем брюк стягивал тактический мед-пояс, содержавший полдюжины прижатых к коже крошечных прохладных сенсоров. Происходящий от своего чуть более мощного военного эквивалента, этот пояс был его самым ободряющим агрегатом, полевым госпиталем.
Как бы сильно не стремился Карденас встретиться с человеком, о котором столько слышал и читал за последние три недели, чтобы арестовать его, инспектор заставил себя быть терпеливым. Этот затраченный на путешествие день был напряженным, но не особенно длинным. Ему надо было поесть и хорошенько выспаться. Завтра он осуществит хранящееся в сверхоперативной памяти спиннера судебное предписание об аресте. Терпение, как он знал по долгому опыту, спасло жизнь куда большему числу полицейских, чем любая огневая мощь.
Мимо проносились или проплывали высокоскоростные машины службы доставки и весьма вместительные туристические баржи. Они поздоровались с водителем нового нанятого им водного такси на слипе позади отеля.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43