- Да, но не было никаких упоминаний о гонораре за эту
услугу.
- Это как раз тот случай, когда неписаные правила вступают
в силу, мистер Фрейзер. Вы сказали доктору Биддлу, что
беседовали со мной. Он понял это так, что я предварительно
объяснил вам стандартную систему оплаты, принятую в
ассоциации... - Но я ведь не принадлежу к ассоциации! - Знаю,
знаю. И я объяснил это директорам, но они настаивают, что
какое-то урегулирование должно быть произведено. Я сам не
считаю, что вина целиком на вашей стороне, но вы должны понять
и нашу позицию. Мы не сможем принять вас в члены ассоциации до
тех пор, пока дело не улажено - из уважения к доктору Биддлу.
- С чего вы взяли, что я собираюсь вступать в вашу
ассоциацию?
- Не ожидал я, что вы займете такую позицию, мистер
Фрейзер, - он выглядел даже огорченным. - Ассоциация нуждается
в людях такого калибра, как вы. Но и в ваших же интересах
непременно присоединиться к ассоциации, поскольку теперь будет
очень трудно получить эффективную тауматургию иначе, чем от
членов ассоциации. Мы хотим помочь вам. Прошу вас, не
усложняйте нашу задачу. Я встал.
- Боюсь, что вам придется возбудить против меня иск и
передать дело в суд, пусть он разрешит наш спор, мистер
Дитворт. Похоже, что это будет единственное удовлетворительное
решение.
- Боюсь, что это осложнит вашу позицию, когда вы все же
решите вступить в ассоциацию, - ответил он и покачал головой.
- Что ж, пусть так, - коротко согласился я и проводил его
к выходу.
После того, как он ушел, я придрался к своей секретарше
из-за какого-то вчерашнего поручения и вынужден был потом
извиниться перед ней. Я ходил взад и вперед, возбуждая сам
себя, хотя у меня была еще уйма работы. Я нервничал, все
начинало раздражать меня: дюжина происшествий, о которых я уже
сказал, а тут еще эти нелепые требования Дитворта - они
оказались последней каплей, которая меня доконала. И дело
совсем не в том, что он подаст на меня в суд, - это было бы
прекрасно. Просто оставалась какая-то досада. Говорят, что у
китайцев есть такая пытка: на голову осужденному капают по
капле каждые несколько минут. Именно так я себя и чувствовал.
Наконец я позвонил Джедсону и попросил его пойти со мной на
ланч.
После ланча я почувствовал себя лучше. Джедсон несколько
успокоил меня, как он это умеет делать, и я уже был в состоянии
избавиться от большей части своих огорчений просто потому, что
рассказал о них Джедсону. К тому времени, когда я выпил вторую
чашечку кофе и закурил сигарету, я уже вполне созрел для
нормального человеческого общения.
Мы прогулялись назад к моему офису, обсуждая дела
Джедсона. Оказывается, той блондинке, белой ведьме из Джерси
Сити, все же в конце концов удалось выполнить свой трюк с
синтезированием обуви. Но и тут незадача: она выдала восемь
сотен левых ботинков - и ни одного правого.
Мы как раз обсуждали, что могло быть причиной всех наших
несчастий, когда Джедсон толкнул меня в бок.
- Погляди-ка, Арчи. Тобой начинают интересоваться парни со
скрытой камерой.
Я осмотрелся. Это был малый, который стоял на поребрике
прямо напротив моего офиса и наводил камеру на мой павильон. Я
посмотрел еще раз.
- Джо, - внезапно у меня внутри похолодело, - это же тот
самый красавчик, о котором я тебе говорил. Тот самый, что
ввалился ко мне в магазин и заварил всю эту кашу!
- Ты уверен? - спросил он, понижая голос. - Совершенно! -
В этом не было никакого сомнения. Он стоял совсем близко от
нас, на той же стороне улицы. Тот самый рэкетир, что пытался
всучить мне "протекцию"; та же самая средиземноморская
внешность, та же безвкусная одежда. - Сейчас мы его схватим, -
прошептал Джо. Но эта мысль пришла мне в голову раньше. Я
бросился к нему, схватил его за воротник и за штаны прежде, чем
он сообразил, что происходит, и пихнул вперед. Мы почти
побежали по улице, но я настолько разошелся, что не обращал на
это никакого внимания. Джедсон с довольным видом шествовал за
нами.
Задняя дверь моего офиса была раскрыта. Я дал этой крысе
еще хорошего пинка, так что он перелетел через порог и
растянулся на полу. Джедсон был уже у него за спиной. Я закрыл
дверь на засов, как только мы вошли внутрь.
Джедсон одним махом перескочил через мой стол и принялся
шарить в среднем ящике среди хлама, который всегда набирается в
таких местах. Наконец он нашел то, что искал - синий плотницкий
карандаш, - и снова оказался за спиной нашего гангстера, прежде
чем тот достаточно очнулся, чтобы встать на ноги. Джедсон
нарисовал вокруг него круг на полу, почти наступая себе на ноги
от спешки, и закрыл его сложным росчерком с завитушками.
Наш невольный гость пронзительно вскрикнул, когда увидел,
что делает Джедсон, и попробовал выбраться из круга до того,
как он будет закрыт. Но Джедсон оказался проворнее - круг был
закрыт и запечатан. Гангстер отлетел назад за границы круга,
как если бы он наткнулся на стеклянную стену, и снова упал на
колени. Он стоял так некоторое время и непрерывно изрыгал
проклятия на языке, который я посчитал итальянским, хотя думаю,
что там были ругательства из всех других языков, по крайней
мере, из английского - точно.
Джедсон достал сигарету, закурил и еще одну дал мне.
- Давай, Арчи, посидим, отдохнем, - сказал он, - пока наш
дружок успокоится до такой степени, чтобы можно было с ним
поговорить о делах. Ругательства полились из того потоком. Мы
покурили несколько минут, пока поток ругательств не начал
стихать. И тут Джедсон скосил один глаз на этого парня и
сказал: - Приятель, а не начал ли ты уже повторяться? Это его
несколько отрезвило. Он сел и огляделся. - Ну, - продолжал
Джедсон, - не хочешь ли ты нам что-нибудь рассказать? Он
проворчал что-то себе под нос, а потом сказал: - Я хочу
позвонить моему адвокату. Джедсон даже изумился: - Ты не понял
ситуацию. Ты не арестован, и мы не посягаем на твои
конституционные права. Мы просто наколдовали норку и засунули
тебя туда, вот и все.
Парень стал медленно бледнеть сквозь смуглоту своей кожи.
- О, да, - продолжал Джедсон, - мы вполне умеем делать
такое - или еще похуже. Видишь ли, ты нам не нравишься.
Конечно, - добавил он задумчиво, - мы могли бы переправить тебя
в полицию. Понимаешь, иногда у меня бывает очень мягкий
характер. Малый, похоже, совсем скис. - Тебе и это не нравится?
Может, там есть твои отпечатки пальцев?
Джедсон вскочил на ноги и в два прыжка оказался перед ним,
но снаружи круга.
- Ну, хорошо же, - резко сказал он, - давай отвечай, и
смотря у меня! Почему ты фотографировал офис?
Малый промычал что-то, опустив глаза. Джедсон остановил
его:
Брось вешать мне лапшу на уши, мы ведь не дети. Кто тебя
послал? Тут малый вовсе растерялся и замолчал. - Очень хорошо,
- отреагировал Джедсон и повернулся ко мне. - Есть у тебя вакса
или модельная глина, или что-нибудь такое?
- Оконная замазка подойдет? - предложил я - То,
что надо.
Я подскочил к навесу, где мы хранили материалы для
стекольщиков, и вернулся с пятифунтовой банкой. Джедсон с
любопытством взглянул на ее содержимое и выволок оттуда добрую
пригоршню замазки, затем уселся за мой стол и стал добавлять
туда льняное масло до тех пор, пока она не размягчилась в
достаточной мере. Наш пленник молча наблюдал за приготовлениями
с самыми мрачными предчувствиями. - Ну вот? Она почти готова, -
объявил Джедсон и плюхнул мягкий ком на мою конторскую книгу.
Он принялся лепить из нее нечто. Постепенно ком превращался в
маленькую куколку около десяти дюймов в высоту. Джедсон,
конечно, не художник, но он старался изо всех сил: постоянно
поглядывая на человека в круге, как это делает скульптор,
выполняя глиняный набросок прямо с модели. Было заметно, как
нервозность того парня увеличивалась с каждой минутой.
- Ну, а теперь, - сказал Джедсон, осматривая фигурку из
оконной замазки и сравнивая ее с оригиналом, - она такая же
уродливая, как и ты. Как это тебя угораздило таким уродиться?
Пленник не отвечал, но потихоньку отползал в самую дальнюю
часть круга. Лицо его помрачнело вконец.
- Говори! - потребовал Джедсон и сжал двумя пальцами левую
ногу куколки. Левая нога нашего пленника дернулась и сильно
задрожала. Он тяжело рухнул на пол, повизгивая от боли. - Ты
собирался наслать чары на это место, так? Наконец тот издал
первый членораздельный звук: - Нет, нет, мистер! Это не я! - Не
ты? Вижу. Ты просто шестерка. Кто должен был делать колдовство?
- Я не знаю! О! О! Боже мой! - он схватился за левую икру
и стал нянчить ее в руках, как ребенка. Джедсон ткнул кончиком
ручки в ногу куклы. - Я на самом деле не знаю! Пожалуйста,
прошу вас!
- Может, ты и не знаешь, - недовольно отреагировал
Джедсон, -но ты в конце концов знаешь, кто отдает приказы тебе,
кто еще входит в вашу шайку. Давай, выкладывай.
Тот рухнул навзничь и стал кататься по полу туда и
обратно, закрыв лицо руками.
- Я не смею, мистер, - стонал он. - Пожалуйста, не
заставляйте меня. Джедсон ткнул куклу еще раз. Сицилиец аж
подпрыгнул, но на этот раз переносил боль молча, с видом
мрачной решимости.
- 0'кей, - сказал Джедсон, - раз ты настаиваешь...
Он еще разок затянулся сигаретой, а потом медленно поднес
горящий конец прямо к лицу куклы. Человек в круге пытался
заслониться, поднял руки к лицу, но напрасно. Я своими глазами
видел, как кожа на его лице покраснела и воспалилась, а затем
покрылась водяными волдырями под его руками. Мне даже дурно
сделалось, и хотя я не испытывал к этой крысе никаких симпатий,
я повернулся к Джедсону и уже собирался попросить, чтобы он
прекратил все это, как он убрал сигарету от лица куклы. - Ну
что, готов разговаривать? - спросил он. Человек слабо кивнул.
Слезы катились из глаз по его обожженным щекам. Похоже, он
совсем сломался.
- Эй, не падай в "обморок, - добавил Джедсон и легонько
щелкнул пальцем по лицу куклы.
Послышался звонкий шлепок, и голова парня запрокинулась
назад от удара. Но это, похоже, только привело его в чувство.
- Все в порядке, Арчи, записывай, - Джедсон обернулся
назад. - А ты, приятель, говори-говори, не останавливайся.
Расскажи нам все, что знаешь. А если тебе начнет изменять
память, остановись и подумай, насколько это приятно, если я дам
кукле прикурить!
И тот заговорил - да еще как. Он, кажется, совершенно пал
духом и даже сам хотел говорить еще и еще, останавливаясь
только для того, чтобы набрать воздуха в легкие и вытереть
слезы. Джедсон спрашивал его, чтобы прояснить некоторые все еще
неясные детали.
В банде было еще пять человек, о которых он знал.
Организация довольно примитивная, насколько мы могли это
понять. Это была их работа: обложить данью всех в этом конце
города, кто был связан с магией - и волшебников, и их клиентов.
Нет, они на самом деле не могли предложить никакой реальной
защиты, кроме как от самих себя. Кто их босс? Он уже сказал,
что не знает, кто их главный босс. Он совершенно уверен, что их
босс работает на кого-то еще, кого он не знает. Даже если мы
будем жечь его снова, он не сможет нам этого сказать. Но это
большая организация - он уверен в этом. Его самого привезли с
Востока, чтобы помочь организации здесь.
Он волшебник? Боже упаси, нет! Босс его секции действует в
одиночку? Нет, он уверен в этом, все исходит откуда-то сверху.
Это все, что он знает. Может ли он теперь идти? Джедсон надавил
на него, чтобы он вспомнил еще кое-что, и он действительно
добавил некоторые детали, большинство из которых оказались
несущественными, но я все тщательно записал. В конце он сказал,
что ему кажется, будто нас отметили особо, потому что нам
удалось выдержать первый "урок".
Наконец Джедсон сжалился. - Я собираюсь отпустить тебя, -
сказал он. - Тебе лучше убраться из города. Не дай Бог, увижу,
что ты шляешься по улицам. Но не уходи и слишком далеко, ты
можешь мне еще понадобиться. Видишь это? - он взял куклу и
тихонько сжал ее посредине.
Несчастный пленник мгновенно начал хватать ртом воздух,
как будто его сдавили в смирительной рубашке.
- Не забывай, что я всегда могу добраться до тебя, когда
только захочу, - он отпустил куклу, и его жертва задышала с
облегчением. - Я собираюсь поместить твое alter ego - твою
куклу! - туда, где она будет в сохранности, .за холодное
железо. Когда понадобишься мне, ты почувствуешь боль, как
сейчас, - он ущипнул куклу за плечо ногтями.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18