По-моему, такого рода дилеммы способны довести менее мощные компьютеры до нервного раздрипа. Но Майк - Майк справился.
- Ман, мой единственный друг, следует ли мне принять эту инструкцию к исполнению?
- Прими и руководствуйся, - ответил я. - Но, Ваечка, ты непредусмотрительна. И можешь быть за это справедливо наказана. В следующий раз, когда я буду там, Майк мне все твои снимки отпечатает.
- Первый экземпляр в каждой серии, - предложил Майк. - Насколько позволяют судить результаты ассоциативного анализа данных такого рода, этот снимок с каллистической точки зрения удовлетворил бы любого здорового взрослого самца вида Homo Sapiens.
- Ваечка, ты как насчет этого? В виде расчета за яблочный пирог?
- Бр-р-р… Снимок, где у меня волосы в полотенце завернуты и я стою на фоне сетки без следа макияжа? Ты что, со своего ума химического спятил? Майк, не подпускай Мана к этому снимку!
- Не подпущу. Май, эта личность из тех, кто «не-дураки»?
- Для девушки - вполне не дура. Девушки, Майк, - интересный народ. Они способны делать выводы при меньшей базе данных, чем ты. Может, переменим тему и разберем твою сотню?
Переменили. Развернули распечатку, сообщили оценки. Попытались объяснить Майку хохмы, которых он не сумел понять. С переменным успехом. Но крепко споткнулись на тех, которые я пометил плюсом, а Ваечка минусом, и наоборот. Ваечка спросила у Майка его собственное мнение о них.
Надо бы спросить об этом до того, как мы сообщили свои оценки. А так этот малолетний прохиндей всякий раз соглашался с ее мнением и не соглашался с моим. Было ли это его мнение по-честному? Силился ли он таким образом подсластить новое знакомство, чтобы побыстрее превратить в дружбу? Или шутки строил надо мной в своем стиле, будучи чурка в вопросах юмора? Не знаю, не спрашивайте.
Но когда мы закончили дело, Ваечка написала на дощечке для заметок при телефоне: «Манни, МВ ь 17, 51, 53, 87, 90, 99. Майк - „она“».
Я прочел, пожал плечами.
- Майк, я двадцать два часа не спал. Вы, детки, балакайте, сколько влезет. Я тебе завтра звякну.
- Доброй ночи, Ман. Добрых снов. Ваечка, а вы тоже хотите спать?
- Нет, Майк, я вздремнула. Но, Манни, мы же не дадим тебе спать, разве нет?
- Нет. Когда я хочу спать, то сплю, - сказал я и взялся достилать постель.
- Извини, Майк, - сказала Ваечка, встала, взяла у меня дощечку: «Потом объясню. Кимарни, таварисч, тебе нужней, чем мне. Кинь косточки».
Я не стал спорить, кинул косточки и заснул, как провалился. Помню сквозь сон какие-то хихиксы и писки, но неясно, поскольку толком не просыпался. Потом проснулся и мигом пришел в себя, когда понял, что слышу два женских голоса: один - теплое контральто Ваечки, а другой - сладчайшее колоратурное сопрано с французским акцентом. Ваечка хрюкнула в ответ на что-то и сказала:
- Отлично. Мишеллетта, прелесть моя, я тебе позвоню. До скорого, роднуша.
- Чудесно. Доброй ночи, роднуша.
Ваечка встала, обернулась.
- Что за подружка у тебя? - спросил я. Еще мысль была, что в Луна-сити она никого не знает, стало быть, наверно, звонила в Лун-Гонконг. А в голове со сна крутилось, что почему-то ей не следовало бы звонить.
- Какая подружка? Эта?! Это же Майк. Вот не думали, что тебя разбудим.
- Майк?!
- Йес. Он как раз был Мишеллетта. То есть, мы обсудили, какого он пола. Он сказал, что может быть любого. И сделался Мишеллетта, ты слышал ее голос. Включился сходу, не сфальшивило ни разу.
- Само собой. Просто перевел формирователь голоса двумя октавами выше. Ты что затеяла? Хочешь довести его до раздвоения личности?
- Не угадал. Когда он Мишеллетта, у него совсем другие манеры и привычки, а насчет раздвоения личности не беспокойся. Его на растысячерение хватит. А так нам легче, Манни. Только познакомились - мигом сошлись, головки друг к дружке на плечико, и поболтали по-девчачьи, будто век друг дружку знаем. Так что теперь, например, история с этими дурацкими снимками меня больше не смущает. Мы и впрямь подробно обсудили все мои беременности. Мишеллетту это жутко заинтересовало. У нее на этот счет были чисто теоретические представления, а теперь есть самые настоящие жизненные. Манни, зуб дам, Мишеллетта - больше баба, чем Майк - мужик.
- Ну, что ж, предположим. Только каково мне будет в первый раз звякнуть Майку и услышать в ответ женский голос!
- Да не будет этого!
- То есть как?
- Мишеллетта - моя подруга. А ты целуйся дальше со своим Майком. Она дала мне прямой номер «MYCHELETTE» через "Y" и одно "L" - десять букв.
Ну, кабак! Но я как-то заревновал. А Ваечка вдруг выдала хикикс.
- Она мне кучу хохмочек выдала. Того сорта, что тебе не в кайф. Ну, скажу я тебе, она по части похабели - виртуоз!
- Гады они оба - что Майк, что твоя Мишеллетта. Стели постель. Я отвернулся.
- Кончай трепаться. Ручки под щечку, глазки закрой и спи.
Я кончил трепаться, сделал ручки под щечку, глазки закрыл и уснул.
Чуть позже полупроснулся от «женатского» ощущения: что-то теплое привалилось к спине. Не полупроснулся бы, но Ваечка во сне всхлипывала. Я повернулся и молча подложил ей руку под голову. Она перестала всхлипывать, задышала тихо и ровно. А я опять уснул.

5
Должно быть, мы спали, как убитые, потому что следующее, что я помню, - это как телефон звонит и его лампочка мигает. Я включил ночник, хотел встать, но оказалось, что правая рука подо что-то подоткнута, я ее тихонечко вытащил, спрыгнул с постели, взял трубку. И услышал голос Майка:
- Доброе утро, Ман. Профессор де ла Мир разговаривает по твоему домашнему номеру.
- Ты можешь переключить его сюда? По «Шерлоку».
- Само собой, Ман.
- Звонка не прерывай. Переключи перед отбоем. Откуда он звонит?
- По автомату из закусочной «Подруга ледокопа». Это…
- Знаю. Майк, когда дашь мне связь с ним, ты можешь остаться в канале? Я хочу, чтобы ты прислушался.
- Будет исполнено.
- Ты сможешь сказать, слушает ли еще кто-нибудь? По дыханию?
- По отсутствию реверберации от его голоса делаю вывод, что он говорит, пользуясь заслонкой. Но в закусочной кроме него есть другие люди. Хочешь послушать, Ман?
- Давай. Вруби меня. Но если он поднимет заслонку, предупреди. Ты не кореш, а золото, Майк.
- Спасибо, Ман.
Майк врубил меня, и я услышал, как Мама говорит:
- …чно, передам, профессор. Сожалею, но Мануэля нет дома. Вы не оставите мне номер? Он очень хочет до вас дозвониться. Он настоятельно просил, чтобы я непременно записала ваш номер.
- Ужасно жаль, сударыня, но я сейчас на выходе. Одну секунду, я гляну: сейчас восемь-пятнадцать. Я постараюсь позвонить ровно в девять, если смогу.
- Ну, разумеется, профессор, - голос у Мамы был воркующий, таким она разговаривала с мужчинами из не-мужей, которых одобряла, а с нами - редко. Мигом позже Майк сказал: «Хоп!», и я выпалил:
- Здорово, проф! Говорят, вы меня ищете. Это Мануэль.
Донесся изумленный ик.
- Поклялся бы, что нажал на рычаг! Но я же впрямь нажал! Должно быть, сломан. Мануэль, дорогой, как я рад тебя слышать! Ты только что пришел домой?
- Нет, я не дома.
- Но… Но тогда как же…
- Потом, проф, потом! Ваши слова кто-нибудь слышит?
- Не думаю. Я пользуюсь закрытыми кабинками.
- Небольшая проверочка. Проф, когда у меня день рождения?
Он помедлил, а потом сказал:
- Понял. По-моему, понял. Четырнадцатого июля.
- Проверочка закончена. Окей, давайте потолкуем.
- Мануэль, ты действительно не из дому? Откуда ты звонишь?
- Об этом чуть позже. Вы спрашивали у моей жены про девушку, чур, имен не называть. Зачем вы ее ищете, проф?
- Хочу предупредить ее, чтоб не рвалась ехать домой. Ее могут задержать.
- Почему вы так думаете?
- Дорогой, все, кто был на том митинге, в серьезной опасности. Ты тоже. Меня отчасти смущало, что тебя нет дома, хотя, слыша об этом, я, надо сказать, в большей степени был рад. Тебе сейчас нельзя показываться домой. Если у тебя есть безопасное место где перебиться, неплохо бы тебе объявить отдых от домашних дел. Сам понимаешь, по крайней мере должен понимать, хотя и быстренько скрылся, что прошлой ночью имели место насильственные действия в отношении персонала органов правопорядка, находящегося при исполнении служебных обязанностей.
Еще бы я не понимал! Убийство Вертухаевых охранничков - это подрыв святейших заповедей Главлуны. По крайней мере, будь я Вертухай, я смутно заподозрил бы что-то в этом роде.
- Спасибо, проф. Буду начеку. А если увижу эту девушку, я ей обязательно скажу.
- Как, ты не знаешь, где она? Вас же видели уходящими вместе, и я так надеялся, что уж ты-то знаешь!
- Проф, откуда такой интерес? Прошлой ночью не похоже было, что вы из ее дружков.
- Мануэль, ты неправ! Она мой камрад. Я не говорю «таварисч», «таварисч» теперь это просто вежливое обращение. Она мой камрад. Мы расходимся только в тактике. Но не в целях и не в преданности делу.
- Понял. Считайте, что передам. Обязательно.
- Замечательно! Вопросов не задаю, но… но надеюсь, но очень надеюсь, что ты сумеешь найти способ обеспечить ее безопасность, полную безопасность на срок, пока уймется этот шухер.
Я решил, что хватит темнить.
- Минутку, проф. Не вешайте трубку. Как только я взял трубку, Ваечка закрылась в ванной. Полагаю, чтобы не торчать над ухом. Уж такой она была человек. Я постучался в ванную.
- Ваечка!
- Погоди секунду.
- Нужен твой совет.
Она открыла дверь.
- В чем дело, Манни?
- Как ваша шобла относится к профессору де ла Миру? Ему доверяют? Ты лично ему доверяешь?
Похоже, она призадумалась.
- Полагаю, все, кто был на митинге, поручились бы за него. Но я его не знаю.
- Хммм. А что говорит твое чутье?
- Славный мужик, хоть и спорил со мной. А ты о нем что-нибудь знаешь?
- Еще б не знать! Я его двадцать лет знаю. Уж я-то ему доверяю. Но тебе навязывать не стану. Свой НЗ всяк бережет по-своему.
Она тепло улыбнулась.
- Манни, если ты доверяешь, то я тем более.
Я вернулся к телефону.
- Проф, как вы насчет топтунов?
Он весело хрюкнул:
- Большой ученый, Манни!
- "Дрянд-отель" - такую дыру знаете? Номер "Л", две палубы ниже матерлинии. Сможете хвоста не привести? Вы уже завтракали? Что вам взять на завтрак?
Он <по-новой> весело хрюкнул.
- Манни, у одного учителя по поводу одного ученичка есть мнение, что труды даром не пропали. Знаю, где это, дойду тихо-мирно, я кал еще не завтра, а ем всё, что в данный момент мне нельзя.
Ваечка принялась складывать койки. Я пошел помогать.
- А тебе чего хотелось бы?
- Чаю и тостиков. Хорошо бы соку.
- Маловато.
- Ннуу, яичко всмятку. Но, чур, я за себя плачу.
- Тогда два яичка всмятку, тосты с маслом и джемом, сок. Р-разорю-у!
- Кинули на морского?
- Кинули. Чур, я смухлевал и продул. Я подошел к податчику, включил дисплей и высмотрел нечто под лозгуном «ПРИЯТНЕЙШЕГО ОПОСЛЯ! - ВСЕ ПОРЦИИ ДВОЙНЫЕ: томатный сок, омлет, ветчина, картофель жареный, кукуруза в меду, тост, масло, молоко, чай или кофе - 4.50 ДЛГК на двоих», - и заказал на двоих, не желая афишировать наличие третьего.
К звонку податчика с едой мы были чистенькие до блеска, норка, готовая к завтраку, тоже, Ваечка сменила свой черный прикид на красный комплектик, «поскольку ожидаются гости». Смена наряда не обошлась без траты слов. Ваечка прихорошилась, улыбнулась и сказала:
- Манни, мне этот комплектик даже очень. Как ты догадался, что он мне в самый раз?
- Врожденный талант.
- Поди-ка, да. Сколько он стоит? Уж за это-то я с тобой рассчитаюсь.
- Там была распродажа, на ценничке стояло полста центов бонами.
Она нахмурилась и топнула. Поскольку была босиком, звука не вышло, ее просто на полметра подбросило. «Счастливой посадки!» - пожелал я ей, глядя, как она, будто новичок какой-нибудь, шарит опору под ногами.
- Мануэль О'Келли! Неужели ты думаешь, что я способна принимать дорогое шмутье от мужика, с которым у меня даже эник-беник не было?
- Вот уж что исправимо в два счета.
- Распутный тип! Я скажу твоим женам!
- Так мне и надо. Недаром Мама обо мне самого дурного мнения.
Я подошел к податчику взять тарелки. Гуднула дверь. Я отщелкнул переговорную трубку.
- Кто там?
- Телеграмма гаспадину Смиту, - ответил ломаный голос. - От гаспадина Бернарда Оу.Смита.
Я отдраил дверь и впустил профессора де ла Мира. Он выглядел как выходец с того света: одежонка - одни лохмотья, замызганный, космы висят, правый бок парализован, рука болтается, бельмо на глазу, - ну, точь-в-точь из матерых бичей, что спят в Придонном переулке и клянчат выпивку под кисленькое по дешевым кабакам. И слюни изо рта висят.
Как только я отдраил дверь, он выпрямился, приосанился, сложил ладошки ниже подбородка, оглядел Ваечку с ног до головы, сюсюкнул на японский манер и выдал «фьюить».
- Еще прелестней, чем помнится, - сказал он.
Ваечка зла была, как черт, однако улыбнулась.
- Благодарю, профессор. Но не утруждайтесь. Здесь одни камрады.
- Сеньорита, в тот день, когда политика начнет мешать мне ценить красоту, я брошу политику. Я слишком большой поклонник красоты, в данном случае вашей, - окинул он цепким взглядом номер.
- Проф, вы же старый развратник, так будьте свидетелем. Всю ночь мы тут политикой занимались, одной политикой и ничем больше, - сказал я.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60