– Я гораздо лучше помню то, что происходило после. Кругом росли фруктовые деревья и оливы. Мы принялись есть как сумасшедшие, как двое маленьких воришек, оказавшиеся неизвестно где. После всех ужасов, которые мы перенесли в океане, это был настоящий рай. Мы прятались в лесу и наблюдали за людьми, которые приходили и уходили, беседовали с пещерой. Все это представлялось нам очень забавным. Иногда эти люди приносили приготовленное мясо и оставляли его у пещеры, а когда они уходили, появлялись какие-то мужчины и забирали его. Нередко нам удавалось стащить кусочек мяса, а еще там было вино, но мы не знали, что это такое. Однажды мы здорово напились, и нас обнаружили. Но откуда ни возьмись свалился ворон и погнал нас в лес, прочь от наших преследователей. Мы смогли удрать, но ничего не соображали, и нам было очень плохо. Помню, на нас натолкнулся какой-то мужчина. У него был шлем, сиявший, как золото, на шлеме была изображена хищная птица с раскинутыми крыльями, она как бы поднималась из короны. У его лошади была жуткая маска, которая делала ее похожей на демона. Этот человек был Беловис, потомок великого царя битуригов, он сжалился над нами. Я не знаю, что он делал в оракуле, – нас, кельтов, можно встретить повсюду, ты, наверное, уже заметил это. Он забрал нас с собой на север, в свою крепость, там мы воспитывались и росли как его приемные дети.
Оргеторикс спрыгнул с дерева и потер руки, словно они замерзли, хотя вечер был теплым и безветренным. Мне показалось, что он доволен нашей беседой.
– Вот, пожалуй, и все… Мерлин… – улыбнулся он. – У меня есть несколько вопросов, я хотел бы задать их тебе.
– Ну, если я знаю ответы…
– Я хочу спросить про моего брата. Ты видел меня в Аркамоне. Ты – часть моей жизни, нет сомнений. А видел ли ты моего брата?
Он с надеждой ловил мой взгляд. Мне подумалось, что взгляд у него какой-то неживой. И я решил соврать. Я не был полностью уверен в том, что хотя и знал, но пока не видел. Зачем напрасно обнадеживать Оргеторикса. Я уже проболтался Ясону, и это было ошибкой.
Ясон!
Интересно, где он сейчас? Сколько времени провели мы с Илькаваром в подземном царстве? Возможно, аргонавты уже присоединились к армии и разыскивают призраков и виновных в своих бедах.
– Если помнишь, предсказательница сказала, что он находится между двух стен, омываемых океаном, что он правит своей землей…
– Хотя сам этого не знает! Да. Я помню ее слова. А еще я знаю, что ты там был. Прятался в скалах и подслушивал. Я точно знаю. – Он засмеялся. – Хотя тогда я не знал, кто ты такой. Ты следишь за мной, Мерлин?
– Нет, я следую по предначертанному пути. Не спрашивай почему. Иногда оказывается, что моя Тропа пересекает мое же прошлое. Вот и весь секрет.
Оргеторикс покачал головой, он не понял значения сказанного, и его смутили мои слова.
– До чего же ты стар. А скажи, ты любил мою мать?
– Я никогда не любил Медею, – честно признался я.
Его вопрос был как удар ниже пояса. Я вспомнил Пронзительный Взгляд, мое изумление, нахлынувшие воспоминания о нашем общем прошлом в те более добрые, светлые времена нашей дружбы. До Колхиды.
Оргеторикс не заметил моего смятения, он настаивал:
– Тогда, может быть, ты любил моего отца?
– Да, я любил Ясона.
– Ты любил человека, которого я ненавижу. Как это странно. Как странно, что мы сейчас стоим здесь. Оба знаем то, что знаем, а я все-таки изливаю тебе свою душу.
Может, следует сказать ему, где его брат? Рассказать все, что я знаю про его брата, с которым он вместе охотился, скакал на лошадях, воспитывался и рос под присмотром внимательных, заботливых, но непонимающих глаз Беловиса?
Оргеторикс сам избавил меня от мук, он вдруг снова заговорил:
– Я потерял его. Он исчез. Все произошло так странно, Мерлин. Маленький Сновидец. Однажды мы с ним ехали по глубокому ущелью. Был тихий летний день. Мы оправлялись от царапин, полученных во время вылазки за скотом. Вылазка была удачной, мы поймали десять черных быков и одного серого и еще четыре лошади. Назревала война, но она должна была начаться еще не скоро. У врагов для этого мало сил, они лишь бедная семья, живущая на скудной земле, поэтому мы позволяли себе охотиться. Моему брату показалось, что он увидел молодого оленя, – прекрасная добыча. Он поскакал через кусты, потом я слышал его смех: я тебя вижу! Словно он играл в прятки. И больше он не появлялся. Я нашел его коня поблизости, он пасся на лугу, но седока нигде не было. Я искал его в долине два дня. Его внезапное исчезновение было просто невероятно. Если его убили, река не могла отнести тело слишком далеко. Я не могу забыть тот случай, забыть свою утрату. Там не было ни пещер, ни проходов, долина была абсолютно ровной: ни тенистых садов, ни раскидистых дубов, ни святилищ, ни гротов, где он мог бы заблудиться. Мне так не хватало его и сейчас не хватает. Мы жили в изгнании вместе, поэтому потерять его так неожиданно, так загадочно…
Он пристально смотрел на меня и о чем-то сосредоточенно думал, – очевидно, вернулась прежняя боль. Потом он добавил почти шепотом:
– Мне кажется, что из-за этого что-то умерло в моей душе. Это не моя жизнь. Я потерял свою, жизнь. Ущелье в стране битуригов украло у меня последний ее кусочек. Пока ты…
Я попытался привести свои мысли в порядок.
Но меня отвлекла мелодия, которую наигрывал на своей волынке Илькавар. Мы обернулись и увидели, что один из наемников-ибернийцев остановился рядом с нами, его копье было нацелено на нас. Его подозрительный взгляд перебегал с Оргеторикса на меня и обратно. Позади него столпились остальные, они были верхом и держали в поводу запасных лошадей.
– В чем дело, Мадрод? – спокойно спросил Оргеторикс.
– Что-то ты не спишь, – ответил Мадрод. – Ты же настаивал, чтобы мы остановились на ночлег. Мы хотели скакать дальше, а ты захотел сделать остановку, чтобы поспать. Мы хотели сражаться у говорящей пещеры. Но ты решил смотреть издали. Что-то ты больше похож на дичь, чем на охотника, так нам кажется. Поэтому мы прощаемся с тобой.
– Ну что ж, прощайте, – спокойно ответил Оргеторикс, – только лошадей оставьте.
– Лошади пойдут с нами, – пробормотал Мадрод, недвусмысленно поднимая копье.
Вот тогда я узнал, почему молодой Тезокор получил прозвище Царь Убийц.
Оргеторикс был быстр, как молния. Я и не заметил, как он оказался впереди. Он неожиданно набросился на ибернийца, используя технику, которой владели только греки, – внезапная атака, когда либо побеждаешь, либо погибаешь. Мадрод захрипел, когда Оргеторикс схватил его за шею, оттолкнул копье и, со скрежетом выдернув из ножен смертоносный клинок в форме листа, всадил его в тело врага.
В тот же момент один из наемников спешился и бросился ко мне, готовый метнуть свое копье, в его глазах пылало бешенство. Но тут же получил удар волынкой по голове. Илькавар швырнул в него свой инструмент. Тот замер на секунду и отшатнулся – Оргеторикс пронзил его сердце молниеносным ударом.
Остальные всадники развернулись и пустились наутек. Оргеторикс бросился за ними, ловко вскочил на последнего коня, пробежал по его спине, перескочил на спину коня авернийца, оттолкнул копье, направленное на него, проломил череп всаднику, нагнулся через голову животного и ухватил поводья, к которым были привязаны еще три запасные лошади. Остальные всадники понеслись вниз с холма. Он скинул на землю корчащееся тело авернийца, которое продолжало дергаться еще какое-то время. Оргеторикс вернулся к нам, ведя коней, он хмурился.
– Вот уж не ожидал, – мрачно заявил он, глядя на распростертое тело Мадрода.
– А я и не знал, – сказал я в ответ, – что ты дерешься как кошка, только при этом не визжишь.
– Крик сбивает дыхание. Мерлин, хочу тебя попросить, чтобы ты раздел эти тела, когда они перестанут дергаться. Кожаная куртка Мадрода больше подходит для битв, чем твоя грязная меховая…
Снова критикуют мою одежду!
– У них неплохие ботинки и пояса.
Он спешился и осмотрел свою одежду, нет ли на ней пятен крови.
Илькавар осматривал свою волынку. В мешке было две дыры от меча, поэтому она не держала воздух.
– Как заколотая свинья, – печально вздохнул он. – Остаемся без музыки. Но починить нетрудно, когда будет время. Думаю, вас это обрадует.
Мы отдыхали, пока не наступил тот самый темный час, предвещающий близость нового рассвета, когда горизонт вот-вот взорвется солнечными лучами. Где-то среди ночи Оргеторикс оттащил три голых тела своих бывших товарищей к деревьям у скалы и повесил их на ветках. Это была не месть, а проявление ненависти, как мне кажется, ненависти не к этим людям… Эти печальные мертвецы лишь помогли Оргеториксу заявить о своей скрытой ярости. А все началось с моего прихода.
Я наблюдал, как он бродит по лагерю, бледный как призрак, молчаливый и решительный. Если он и заметил, что я на него смотрю, ничем этого не показал.
Теперь мне была ясна если не природа, то источник его ненависти и ложность этого источника. Но по непонятным мне причинам, которые я не хочу пока называть даже себе, сейчас лучше не разговаривать с этим дерзким, храбрым, любознательным и очень одиноким молодым человеком.
Одна из причин была вполне понятна: где-то поблизости должна прятаться его мать. Она наверняка сейчас наблюдает за нами из птичьего гнезда или расщелины в скале, а может быть, с неба или из звериной норы в земле. Я был уверен, что она постарается не обнаруживать себя. Интересно, когда она, наконец, снова появится? И почему она позволяет мне так близко подходить к своему сыну, столь ревниво опекаемому?
В глубине сердца я чувствовал, что она потрясена не меньше моего, – у нас с ней, оказывается, есть общее прошлое. Мы оба не знали, что нам теперь делать, у каждого были свои проблемы, накопившиеся за долгую жизнь в результате сложных отношений с людьми, превосходящими нас в силе.
Опасаясь засады, которую могли устроить товарищи убитых, Оргеторикс повел нас вниз по холму, затем вдоль ручья. На свободном пространстве мы скакали галопом, стараясь побыстрее добраться до головной части приближающейся колонны. Вскоре мы встретили забойщиков скота Бренна. Они двигались бесшумно, отстреливая дичь, которую спугнула приближающаяся армия, в основном это были мелких животных и птиц. Эти воины были мастерами пращи и стрелы. Как только топот идущей армии становился слышен, они складывали подстреленную дичь в кучи и бесшумно и быстро перемещались южнее. Потом они останавливались и поджидали, когда новые жертвы побегут мимо, спасаясь от несметной орды, все сметающей на своем пути.
Вскоре мы увидели армию. Впереди ехали двадцать хорошо вооруженных воинов на черных конях, они двигались не спеша, настороженно вглядываясь в горы и леса впереди. Когда они заметили нас, четверо всадников отделились и поскакали к нам, у них были щиты и опущенные вниз копья. На всадниках не было шлемов, льняные волосы развевались на ветру. Я не смог разглядеть знаки их клана. Они что-то сказали на лающем языке, Оргеторикс понял их без труда. Как мне кажется, один из них узнал Оргеторикса и спрашивал, кто с ним. Получив ответ, он подозрительно оглядел нас с Илькаваром, потом коротко кивнул. Они подождали, пока колонна подойдет к нам, и заняли свои места впереди. Нам было позволено пройти назад через ряды солдат, туда, где шли воины, сопровождавшие повозки, груженные добычей и припасами.
Подстреленную забойщиками дичь собирали с энтузиазмом. Мимо проходили воины. Они разглядывали нас скорее от скуки, чем из любопытства. Говорили о том, что армия направляется к побережью. Такая новость радовала их, придавала сил. Они были согласны на все, лишь бы не видеть этих бесконечных гор и болотистых лесов.
– Мне нужно будет сразу же идти к Бренну, – сообщил нам Оргеторикс. – Мне понадобится его защита, если эти наглые грабители заметят меня. Они видели, как я убил их вождя, этого уже достаточно. Они могут потребовать поединка для отмщения. Нужно преподнести ему подарок. Он любит подарки. – Он оценивающе посмотрел на меня. – Пожалуй, ты не потянешь в качестве подарка, а вот пение Илькавара может ему понравиться. Жаль только, что в этом походе запрещено шуметь.
Запрещено шуметь? Сами горы сотрясались от тяжелой ритмичной поступи марширующих воинов. Он, конечно, имел в виду, что в головной части колонны запрещено издавать боевые кличи, трубить, бить в барабаны, стучать в щиты, громко ссориться. Костров разжигали тоже как можно меньше. Эта необычная армия пыталась пройти по вражеской территории как можно незаметнее, насколько это вообще возможно для многих тысяч человек.
Поэтому впереди и идут забойщики, подстреливающие дичь, поднятую топотом такого количества ног. А самые лучшие воины двигались в отдалении, захватывая дозорные посты врага. Оргеторикс обнаружил большую часть таких дозорных постов, когда он разведывал дорогу для Бренна этой осенью и зимой.
Но он сумел отыскать не все.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49