Опустив сиденье унитаза, Чед сел, снял стоптанные пыльные ботинки и тяжело вздохнул. Какое это наслаждение — разуваться. Ботинки казались ему какими-то колодками, в которых ноги сводило судорогами и где они задыхались. Только теперь ноги могли дышать. Затем он стянул влажные грязные носки и засунул их в ботинки. От влаги даже сморщились ступни.
Поднявшись, Чед снял с себя остальную одежду, свалил ее в кучу в дальнем углу и, отходя назад, увидел свое отражение в огромном зеркале.
Кори назвала его «Дикарем с Борнео».
Не так уж далеко от истины.
Почти три месяца в горах, а не стригся и не брился еще дольше. Густые спутанные волосы закрывали почти все лицо.
Когда Чед почесал бороду, из нее вывалилась сухая сосновая иголка.
Затем он шагнул в ванну, задернул занавеску и включил душ. Вода, полившаяся из распылителя, была холодной, но он давно привык и к более холодной. От этой не выступила гусиная кожа и хозяйство внизу не сморщилось. В ней не плавали кусочки льда. Но, надо полагать, придется теперь привыкать к такой.
В старые добрые времена в этой же самой ванной комнате он часто стоял под таким горячим душем, что, когда выходил, все зеркала покрывались толстым слоем осевшего на них пара.
Теперь ему казалось, что то был совсем другой человек.
Смущенный и закомплексованный ребенок, застенчивый толстяк, бредивший Корин.
Чед выдавил на ладонь лужицу густой тягучей жидкости и понюхал. Шампунь Корин. Тот же хорошо знакомый аромат. И он представил ее сидящей в этой ванне и намыливающей голову, но тут же прогнал образ из головы.
«Ну вот, — подумал он, — не так уж сильно я изменился».
Но на этот раз все будет по-другому.
Чед надел халат Джейка и завязал пояс узлом. Ткань прилипла к пояснице, где полотенце оставило несколько капель воды, подвернутые рукава не доходили даже до локтей.
Это потому, что его носит Корин.
Не буду больше думать об этом.
Наклонившись, он нашел в переднем кармане джинсов расческу и, подойдя к зеркалу, с большим трудом привел в порядок волосы и бороду. Затем, собрав одежду и сунув ее под мышку, поднял ботинки и, пронеся все это через дом, отодвинул стеклянную дверь, вынес наружу и оставил на внутреннем дворике рядом с рюкзаком.
Ночь была теплой. Легкий ветерок играл полами халата, прижимая их к ногам. Повернувшись, Чед увидел свет кухонного окна и почувствовал, как неприятно шевельнулось что-то внутри.
Корин, вероятно, сидит за столиком и ждет меня.
Может быть, не стоило возвращаться?
Несколько запоздалая мысль.
Там, в горах, принимая это решение, он был уверен, что созрел. Возмужал духовно и физически. От застенчивого толстяка, считавшего себя неудачником, не осталось и следа, и теперь он мог предстать перед Корин совершенно новым человеком.
Новый человек, как же! Меня даже не узнали. Более того, Корин еще и испугалась.
Но страх как рукой сняло, едва она поняла, кто я. И, похоже, ужасно обрадовалась.
Правда, нервничает.
Да мы оба нервничаем. Это вполне естественно.
— Прислушиваешься к зову природы?
Сердце глухо забилось. Чед повернулся к стоявшей в дверях Корин. Босая, в красной шерстяной ночной рубашке, доходившей почти до колен, что, впрочем, не помешало ему увидеть сквозь ткань ее бедра — свет шел у нее из-за спины…
Ни к чему мне это.
Почему она не осталась в той одежде, в которой была до этого? Потому что я тоже в одном халате.
Верно, подумала, что если переоденется для сна, то и я не буду чувствовать себя так неуютно.
— Если хочешь, можно попить кофе и здесь.
— На кухне будет в самый раз.
Чед шагнул в ее сторону и, когда она повернулась к нему боком, заметил под ночной рубашкой бюстгальтер.
Слава Богу.
А по пути на кухню мельком разглядел проступавший чуть повыше ягодиц поясок. Значит, и в трусиках.
Чувство напряженности несколько ослабло.
Он сел за столик. Корин принесла кофейник и, наполняя его чашку, сказала:
— Пришлось сварить еще. — Рука ее дрожала. Налив и себе, она отнесла кофейник на прежнее место, села напротив Чеда и, отпив глоток, спросила: — Ну, как тебе здесь? Что ты чувствуешь после возвращения?
— Чуточку непривычно. А как ты все это время, нормально?
Кори пристально посмотрела ему в глаза, и уголок рта ее слегка приподнялся.
— Было одиноко.
— Я думал, ты вышла замуж, у тебя дети.
— Почему ты ушел вот так, Чед?
Так вдруг. Словно удар кулаком. А ведь знал, что спросит. Но оказался не готов, несмотря на то, что так часто повторял в уме всевозможные ответы.
— Мне пришлось.
— Так ты написал в своей записке. Это не объяснение. Я что-то не так сделала?
— Нет, ты ни в чем не виновата.
— Ты уверен? Я знаю, я… напилась в ночь накануне твоего ухода. Но, мне казалось, мы развлекались, и было весело. Мы ведь не поссорились, нет? Бог свидетель, я много раз старалась припомнить все, что случилось той ночью. Кое-что я представляю довольно смутно, но… не сказала ли я чего-нибудь обидного?
Чед в растерянности смотрел на нее.
— Нет! Конечно же, нет!
— Тогда почему?
— Я влюбился в тебя.
Устремленный на него взгляд на какой-то миг застыл, затем медленно опустился на чашку.
— Извини, — прошептал Чед.
Не поднимая глаз, Кори тихо произнесла:
— Извинения здесь не очень-то уместны.
— Ты была женой моего брата.
— Его вдовой.
— Да. Когда я ушел. Но я полюбил тебя еще задолго до этого. Почти с того момента, когда впервые увидел тебя. И мне становилось все хуже и хуже, пока я не стал терять ясность мысли.
— О Боже! — Кори подняла на него глаза. — Я даже не догадывалась.
— И не должна была. Да и ноги бы моей здесь никогда не было, если бы кто-нибудь из вас двоих догадался. И уж, конечно, вы не разрешили бы мне жить с вами после смерти мамы.
— Да, определенные сложности возникли бы.
— И чего бы я добился, если бы открылся тебе? Мне не нужна была твоя жалость, а это самое большее, на что я мог надеяться. Так что лучше было держать все это в себе.
Нахмурившись, Кори закачала головой. Вид у нее был смущенный и обеспокоенный.
— Ты был в меня влюблен? Но ни словом ни действием определенно не давал мне никогда повода заподозрить это… Теперь, когда я вспоминаю, сколько раз мы оставались наедине, только ты и я, и ты никогда… Боже мой, да ведь ты сам уговорил меня не бросать Джейка!
— Мне хотелось проломить ему башку. Просто сердце рвалось на части, когда я видел, какую адскую жизнь он тебе устроил. — Воспоминания тугим обручем стиснули горло Чеда. — Я возненавидел его тогда за то, что он делал. У него была ты. Ты! Как ему вообще в голову могло прийти путаться с другими женщинами? Как он мог так относиться к тебе?
Рука Кори протянулась над столом и нежно легла на его руку. Черты ее лица расплылись, и он понял, что смотрит на нее сквозь слезы.
— Вот черт! — буркнул Чед и отвернулся, чтобы вытереть слезы другой рукой.
— Все хорошо.
Шмыгнув носом, Чед вымученно улыбнулся.
— Может, прекратим этот разговор, пока я не наделал еще больших глупостей?
Кори сжала его руку:
— У меня есть лучшее предложение. Бог с ним, с кофе — он все равно уже остыл. Я сейчас принесу бутылочку шотландского виски, и мы пропустим по стаканчику успокоительного на сон грядущий.
— Хорошо.
Кори убрала руку, отодвинула назад стул и встала.
— Давай перейдем в кабинет. Там будет удобнее. Да и закуска там найдется. Ты пока иди, а я сейчас подойду.
Присев на корточки, она что-то доставала из буфета, когда Чед прошел мимо, направляясь в кабинет. Ему было немного не по себе, и в голове — словно клубился туман. А еще было стыдно своих слез. Но признание он все же сделал. Во всяком случае, в основной части. Признался в любви. А это самое главное, и, возможно, то, что ей действительно следовало знать.
Диванные подушки еще валялись на полу, и, когда Корин вошла, он укладывал на место последнюю.
— Глен разобрал диван в поисках денег.
— Ну и как?
— Извлек сотенную купюру.
— Что, серьезно?
— Понятия не имею, как попала она туда, но, благодаря ей, дети уверовали в планшетку, словно в оракула.
— Меня удивляет, как ты вообще разрешила им взять ее в руки.
— Большая ошибка. — Сев на диван и наклонившись над кофейным столиком, она налила виски в два стакана, принесенные из кухни, и подняла один.
Приняв стакан из ее рук, Чед повернулся к ближайшему креслу.
— Садись здесь, я не кусаюсь.
— Ты уверена, что можешь мне доверять?
Когда она зацепила пальцами и потянула вниз его боковой карман, полы халата стали расходиться. Чед прижал рукой халат и опустился на диван. Качнувшись через край, виски плеснулось из стакана на халат и просочилось на бедро.
— Извини. Я не хотела, чтобы ты облился. Принести салфетку?
— Ничего, высохнет.
Она повернулась к нему и, посмотрев прямо в глаза, сделала небольшой глоток и опустила стакан. Кончик языка медленно заскользил по губам.
— Жаль, что я не знала.
— Не знала чего?
— Что значит, чего? Боже правый, Чед!
— Это бы все испортило.
— Вовсе нет. Это бы ничего не испортило. Кроме тебя, у меня никого не было. Даже еще до того, как Джейка убили. Даже когда я еще не знала о других его женщинах. Для него всегда существовала только его работа, работа и больше ничего. Я овдовела задолго до того, как Джейк вошел в тот магазин. Еще в тот день, как он приколол себе на грудь полицейский значок. А потом ты переехал к нам, и мне уже не было так одиноко. Ты так много значил для меня.
— Как друг, — проронил Чед, пригубив стакан. От виски по телу разлилось тепло. — Если бы ты только знала, что творилось у меня в душе… все время приходилось притворяться.
— Потому что ты любил меня?
— Потому что любил и потому что хотел тебя. И так сильно, что чувствовал себя больным. А после того, как Джейка застрелили, мне стало еще хуже. У меня никак не шло из головы, что ты теперь свободна. Мы проводили так много времени вместе, утешая и поддерживая друг друга. Каждый раз, обнимая тебя, я едва преодолевал соблазн… попытаться что-нибудь сделать. Я возненавидел себя самого. Мне становилось все хуже и хуже. И я ушел.
— О, Чед!
— Рано или поздно…
— Что?
— Я, наверное, попытался бы тебя изнасиловать.
Отпивая виски, она пристально смотрела на него темно-синими, бездонными глазами.
— Может быть, и не стоило себя сдерживать.
— Я не шучу.
— Я тоже.
— Что ты этим хочешь сказать?
— Это не было бы изнасилованием, Чед. Учитывая то, как я к тебе относилась. Думаю, просто технически невозможно изнасиловать того, кто сам хочет близости.
— Ты хотела меня?
— Во всяком случае, вряд ли попыталась бы тебя остановить. — Губы ее печально искривились. — Ну а теперь жалеешь, что ушел?
— Я всегда сожалел об этом.
— Но не так сильно, как я, это уж точно.
— Я бы так не сказал.
— По крайней мере, ты знал почему ушел. Для меня же это выглядело так. таинственно исчез мой единственный на свете друг. Каждый день я ломала голову над этой загадкой.
— Что ж, теперь ты все знаешь.
— Теперь знаю, черт возьми!
Осушив залпом стакан, Кори отвернулась и стала опускать стакан на стол. Но в самый последний момент стукнула им по столу и резко повернулась к Чеду с ярко горящими глазами:
— Тебя убить мало! Думаешь, я страдала из-за того, что Джейк таскался с теми бабами? Да ты взгляни лишний раз в зеркало! — Голос ее дрогнул, глаза заполнились слезами, которые тут же хлынули по щекам. — Да будь ты проклят! Эгоистичный сукин сын! Как ты мог так поступить с другом, тем более с тем, кого, как ты утверждаешь, любил?
Толкнув его в грудь, она отвернулась и сжалась в комок, обхватив голову руками.
В растерянности Чед поставил стакан на стол и положил руку на содрогавшуюся спину Корин.
— Не прикасайся ко мне! Убирайся отсюда!
— Хорошо.
Чед поспешил из гостиной. Но ее всхлипывания были слышны и в коридоре. Словно острые лезвия, кромсающие грудь. Закрывшись в комнате для гостей, Чед сел на кровать.
Боже мой, что случилось?
Ему казалось, что она все так хорошо принимает. Намного лучше, чем он ожидал. И вдруг, БАХ! Все шиворот-навыворот. Ничего не понятно.
И что теперь делать? Я не могу уйти.
Не могу и остаться. Она велела уходить.
Сгорбившись, Чед тер руками лицо.
Она не это имела в виду.
Хочешь пари?
Знал ведь, что такое может случиться.
Давай одевайся и убирайся отсюда. Не стоило возвращаться.
Чед поднял голову и несколько секунд рассеянно озирался вокруг, пока не понял, что одежду и рюкзак оставил во дворе.
Что теперь?
Как до них добраться, не попадаясь на глаза Корин?
Никак не получится.
Надо немного подождать. Возможно, она ляжет спать.
И тогда до его слуха донесся слабый шум текущей воды. Вероятно, из ванной комнаты.
Чед бросился к двери, приоткрыл ее и просунул голову в коридор. Дверь в ванную была закрыта.
Идя по коридору, он не сводил с нее глаз. Когда звук воды оборвался, Чед скривился и, замедлив шаг, тихонько прокрался мимо двери. Через несколько шагов он услышал, как дверь открылась, но продолжал идти. Ему стало дурно и очень хотелось обернуться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50