Бран поспешно сгреб маятник в кулак и сунул его в карман. У него пока еще не хватало духа сказать Перу, что в поисках Ингвольд им предстоит углубиться в самые глубокие и вязкие болота этого края.
После ужина Пер мгновенно заснул, точно позабыв о том, что теперь его очередь нести стражу. Бран, впрочем, и не возражал — ему вовсе не хотелось спать. Было нечто в этой стране альвов, вынуждавшее его не смыкать глаз и напрягать слух, словно он лишь случайно что-то не расслышал или не разглядел уголком глаза. Он пристроился у краснеющих углей костра, по уши завернувшись в плащ и робко сжимая в руке меч Пера.
Факси и Асгрим почти исчезли из виду, в поисках травы забредя в глубокий овраг, на дне которого лепетал в темноте ручей. С неохотой Бран покинул теплое местечко, чтобы вернуть коней к месту стоянки. Ночь была той особенной северной белизны, когда в небе сияет полная луна, а звезды точно вытесняют тьму. Бран вбил в землю колья, привязал лошадей — и замешкался, наслаждаясь ощущением одиночества и защищенности в мире несомненных и реальных опасностей.
Он возвращался тихо, чтобы не разбудить Пера. Обогнул отрог холма — и замер, не веря собственным глазам. Четверо низкорослых существ в темных плащах стояли спиной к нему, разглядывая свежие надписи на стоячем камне. По счастью Пера, мирно спавшего по другую сторону камня, они не видели.
Бран начал было осторожно пятиться, не желая, чтобы его заметили, но чужаки, занятые, ни на что другое не обращали внимания. Бран не знал, что делать — то ли закричать и предостеречь Пера, то ли спрятаться. все его инстинкты, как один, говорили, что лучше укрыться от незнакомцев. С первого взгляда Бран понял, что перед ним черные альвы. Само их присутствие до дна всколыхнуло его душу, пробудив трепет и ужас.
Черные альвы вдруг повернулись и двинулись к Брану, даже не подозревая, что он там стоит. С тревожными восклицаниями они отпрянули в разные стороны, точно вспугнутые птицы, и вновь стянулись друг к другу уже с обнаженными мечами.
— Что тебе здесь нужно? — осведомился резкий голос, и один из черных альвов настороженно выступил вперед.
— Я остановился тут на ночлег, — отвечал Бран, надеясь, что его голос тверже, чем колени. — Я и сам собирался спросить у вас о том же. — Он, само собой, лгал, но надеялся, что они этого не поймут. Бран осторожно шагнул к костру, где лежал меч пера.
Черные альвы разглядывали его, вытянув шеи, в попытке заглянуть за стоячий камень.
— Кто ты такой? Это ты начертил вот это послание на камне? — Говоривший подкреплял свои слова быстрыми движениями поблескивающего меча. — Или ты и есть Бран, которому оно адресовано? Кого ты ищешь?
Бран кашлянул, надеясь, что шум разбудит Пера.
— Сколько вопросов! А могу я узнать, кто их задает?
— Ты здесь один? — Настырный альв огляделся с растущей уверенностью.
— Мой спутник там, — Бран кивнул головой за камень.
Черные альвы поглядели на камень, на Брана — и вдруг отступили на несколько шагов, — уверенности у них вдруг явно поубавилось. Воспользовавшись их растерянностью, Бран поспешно бросился к камню и едва не упал на него в поисках поддержки. На миг ему почудилось, что массивный камень едва заметно шевельнулся, точно колыхнувшись от его толчка — глупости, конечно, ведь основание камня прочно вросло в каменистую почву.
Черные альвы кружили вокруг него, точно свора злобных псов, ищущих слабое место, чтобы ударить. Их вожак шепотом посовещался со своими дружками, затем осмелился подойти поближе. В смутном ночном свете лицо его оставалось неразличимым, но Бран ощущал, как впивается в него пронзительный взгляд.
— Ты здесь чужак, верно? Если только мы не ошиблись, ты из другого мира. Кто-то, за кем ты следуешь, оставляет для тебя послания. Мы и сами идем за ним, от вершины к вершине, по прямой. Это правда, что у скиплингов нет врожденной Силы и они не могут защищать себя?
— Не знаю, — искренно ответил Бран, гадая, о какой это врожденной Силе может идти речь.
Вожак отступил с шипением, делая своим спутникам знак приблизиться.
— Как по-вашему, это он и есть? Схватим его?
Прочие отозвались неуверенным бормотанием.
— Знаешь ведь, что бывает, если раздражить Хьердис.
Вначале убедись, что не ошибаешься.
— Может, оставим его на поживу Призрачным Всадникам? — с мерзким хихиканьем предложил один из альвов. — Не нравится мне что-то, как он липнет к этому камню, точно там еще осталась Сила. Пускай себе Всадники горят, а не мы.
— Что ты скажешь на это? — обратился вожак к Брану. — Оставить тебя Призрачным Всадникам? Или ты без шума пойдешь с нами и, быть может, спасешь свою шкуру? Хьердис всего только и хочет задать тебе пару вопросов насчет Ингвольд. Бояться нечего, — прибавил он, приближаясь еще на шаг.
Бран понемногу подбирался к Перову мечу, проклиная в душе его хозяина, который дрых так беспробудно, точно получил от богов право не вскакивать при каждом шорохе и шепоте, как делал это Бран. Шажок — и пальцы его ноги наткнулись на рукоять меча. Бран сомневался, что от этого будет прок, но если уж суждено погибнуть, так по крайней мере с оружием в руках.
— Нет, спасибо, — бросил он, быстро нагнувшись и схватив меч. — Неохота мне отвечать на вопросы Хьердис. Вот меч, а вот камень, и вам не так-то легко будет до меня добраться, так что убирайтесь подобру-поздорову туда, откуда явились.
На черных альвов его меч не произвел особого впечатления.
Они наскоро пошептались, и один из них воскликнул:
— Да ведь это камень, и больше ничего!
— Вот ты и сразись с ним, — отвечал другой. — Такой вот проклятый камень растопил моего дедушку. Будто ты не знаешь, что в древних камнях и Линиях все еще сохранилась Сила!
— Не могу же я сражаться. В этом месяце звезды ко мне неблагосклонны.
— Да ведь у этого парня Силы ни на гран! — провозгласил вожак, воинственно вскинув меч. — Нам же хуже будет, если он попадет в руки Миркъяртана. Уж лучше попытаться схватить его и погибнуть, чем потом объяснять, почему мы его не тронули.
Черные альвы согласно заворчали, затем выставили вперед секиры и подступили к скиплингу. Бран прижался спиной к шершавой теплой поверхности камня и моргнул, смахивая капельку пота, что сбежала по переносице. Двумя руками стиснул он рукоять меча и, защищаясь, взмахнул им.Клинки скрестились с оглушительным лязгом, освещенные яркой огненной вспышкой. Доккальвы дружно завопили от страха и изумления, а вожак вдруг полыхнул, как факел, с головы до пят одевшись в голубое пламя. Меч, шлем и латы с лязгом осыпались наземь, а сам доккальв попросту растаял, как кусок льда. Бран моргал слезящимися глазами, а трое уцелевших доккальвов тем временем пробормотали заклинания и исчезли.
Пер с криком проснулся, обежал камень, вырвал меч из рук не сопротивлявшегося Брана и приготовился отражать нападение.
— Они уже удрали, — сообщил Бран с немалым раздражением.
— В жизни не видал, чтобы кто-нибудь так крепко спал, когда его жизнь в опасности!
— Болван ты! Я бы мог их поймать! В следующий раз я сам буду нести стражу, и уж тогда нас никто не застигнет врасплох. Почему ты не защищался, Бран? Почему ты такой… — Пер осекся и попятился прочь от груды одежды и доспехов, которая все еще дымилась в черной слизистой луже. Пер осторожно потыкал останки носком сапога, чтобы понять, что же это, собственно, такое, и перевел на Брана совершенно бессмысленный взгляд.
— Что… кто… — начал он.
— Это сделал камень, — поспешно ответил Бран. — Я только…
— Камень! Хорошо же ты разговариваешь со своим старым другом и благодетелем! — Пер развернулся, чтобы уйти.
— Да ты дослушай! В камне есть Сила…
— Если не желаешь говорить мне правду, так и нечего нагромождать горы лжи. Вот уж никогда не думал, что между нами могут быть секреты — мы же выросли вместе, как братья!
— Я и пытаюсь тебе все рассказать, а ты, как всегда, не слушаешь, — огрызнулся Бран. — Если ты мне не хочешь верить, тогда и слова тратить незачем.
— Вот именно. Чем врать, лучше уж помалкивать. — Пер повернулся спиной к Брану, предоставив ему сторожить до утра. На следующий день они не разговаривали друг с другом. Ночью Бран без единого слова вновь стал на стражу, надеясь, что ему все же удастся не заснуть. Пер сладко спал, а Бран то и дело клевал носом и задремывал, а потом вскидывался и, виновато озираясь, гадал, что же его разбудило. После четвертого такого нервного пробуждения Брану почудился какой-то звук, донесшийся из расщелины в двух шагах от стоянки. Всякая дремота мгновенно улетучилась, и глаза его прояснились, точно звезды в ночном небе. Он долго и терпеливо выжидал и наконец заметил во мраке какое-то движение. Волосы встали дыбом при мысли о доккальвах, которые, верно, явились отомстить за гибель своего собрата.
Одинокий пришелец бочком проскользнул в лагерь и принялся нагло рыться в мешках, то и дело бросая опасливые взгляды на казавшегося сладко спящим Пера.
Бран подполз ближе и услышал, как зубы пришельца плотоядно вгрызаются во что-то съедобное. Чужак так усердно набивал рот, что Бран сумел подкрасться к нему незамеченным и внезапно обхватил сзади.
Пер с воплем подскочил и, схватившись за меч, с громким звоном обнажил его перед самым носом у обжоры.
— Ага, шпион доккальвов, попался! Я все время следил за тобой, негодяй! Держи его крепче, Бран.
Старый оборванец выронил посох и истрепанную суму, делая слабые попытки сопротивляться и с ужасом поглядывая на своих противников.
— Пощадите, будьте милосердны! — проныл он. Я всего только и хотел, что украсть чего-нибудь съестного. Ну разве таким крепким и статным храбрецам следует опасаться дряхлого бродяги, который, к тому же, едва жив от голода?
Пер медленно опустил меч.
— Это правда, вид у него не слишком воинственный.
Отпусти-ка его, Бран, разглядим его получше.
Воришка благодарно всплеснул тощими ладонями. Одежда его представляла собой причудливый набор жалких дырявых лохмотьев. Тощий нос, казалось, просвечивал насквозь, а чахлая бороденка едва прикрывала впалые щеки.
— Позвольте вам представиться, — объявил старик с остатками былого достоинства. — Мое имя — Скальг. В былые, счастливые времена я слыл известнейшим магом, но теперь перед вами — несчастный, сломленный жестокими обстоятельствами, павший до того, что приходится воровать еду ради спасения от голодной смерти. Убей вы меня — я бы вас не осудил, но даже такая ничтожная жизнь все же мне дорога, и если вы милостиво изволите сохранить ее…
— Ты сказал, что был магом, — недоверчиво перебил Пер.
— Да я и сейчас маг… когда мне побольше повезет, чем ныне. Когда-нибудь, мечтается мне, я снова обрету былое могущество, и тогда уж отплачу многим — и за доброту, и… за нечто иное. — Скальг отряхнул свои лохмотья в тщетной попытке придать им приличный вид, все время косясь на Брана. — А вы совершенно точно не… гм, изгои или, может быть, даже убийцы?..
— Тебе нечего опасаться, — сказал Пер, — если заберешь то, что мы тебе дадим, и уберешься восвояси. Ну-ка, Бран, отдай старому негодяю ломоть хлеба, который он уже обгрыз, и проводи его подальше от лагеря. Разбудить меня из-за такого пустяка!..
Он повернулся было, чтобы уйти, но Бран удержал его и взволнованно прошептал на ухо:
— А не может ли быть так, что он знает что-то об Ингвольд? Если накормить его и обойтись с ним по-доброму, может быть, он расскажет, где видел ее или хотя бы что о ней слышал.
Пер с сомнением покачал головой.
— У такого попрошайки в голове одно — как бы что-нибудь стянуть и где бы урвать побольше жратвы. Как ты думаешь, сколько еды понадобится, чтобы он развязал язык?
Бран поманил Скальга.
— Поди-ка сюда. Не бойся, ты можешь нам доверять. Как насчет того, чтобы погреться у нашего огня, поесть и выпить с нами? Судя по твоему виду, тебе давно не доводилось набивать досыта брюхо.
— Давно, еще как давно! — Скальг восторженно потирал костлявые ладони над огнем, точно собирался поджарить их и съесть. — А нет ли у вас случайно глоточка чего-нибудь приятного для бедного старого мага? Я так долго бродяжничал да попрошайничал, ведь давно уже ни один владыка не пожелал принять мои услуги. О, я безупречный слуга, но этот мир так несправедлив и неблагодарен! Не заботьтесь обо мне — старому Скальгу и объедков довольно.
И он с простодушной надеждой воззрился на Брана, который лихорадочно рылся в мешках в поисках чего-нибудь подходящего для нежданного гостя. Хлеб, увы, оказался черствоват, остатки лепешек тоже были, со множеством извинений, отвергнуты. Наконец Скальг остановился на сушеной сельди и кусочке сыра, который высоко ценился у путников, хоть и был уже с запашком и жестковат.
— Чудесно, — вздохнул маг, зажмуриваясь и плавно помахивая рукой, точно раздавал благословения. — Вы не откажетесь согреть немного чаю, чтобы размочить этот ужасный черный хлеб? Зубы у меня теперь, увы, не такие крепкие, как прежде.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50