Кольссинир торопился и рычал на всех подряд, а Скальг надоедал всем до смерти своим нытьем — они, дескать, взяли слишком сильно к западу.
Бран погонял Факси, стараясь, чтобы она не отставала от других лошадей, но упрямую старую клячу не так-то легко было пришпорить — казалось, Факси доставляет какое-то извращенное удовольствие плестись позади всех, сколько Бран ни грозил и ни улещал его. Когда Бран ударил его, хитрец тотчас захромал и прижал уши, поджимая задние ноги, точно собирался сбросить седока. Разозлившись, Бран спешился и зашагал прочь. Факси принялся щипать траву, не сводя глаз с хозяина, и время от времени делал несколько шагов ему вслед, а затем как ни в чем не бывало продолжал пастись. Бран знал, что старый конь не упустит его из виду и скоро нагонит его своей обычной озабоченной трусцой.
Он шагал вперед в одиночестве, наслаждаясь тем, что свободен и от язвительных жалоб Пера, и от хитрых блестящих глазок Скальга, которые примечали все подряд, касалось это его или нет. Впереди вдруг послышался голос Кольссинира, призывавший Брана поторопиться — но звук этот зловещим эхом отражался от гряды густого тумана, катившегося вниз по отвесному склону каменистой горы. Бран с тревожным изумлением воззрился на туманную завесу. Солнце угасло, точно свечка, прихваченная щипцами для нагара. Покров непроницаемого мрака стелился над землей, наполняя небольшие долины тьмой и сырым землистым запахом разрытых могил и драугов. Сердце Брана гулко заколотилось — он вдруг с ужасом понял, что творится что-то неладное. Он свистнул Факси и побежал за спутниками, пока еще можно было различить на мягкой земле их следы. Очень скоро он нырнул во влажную мглу тумана и заспешил дальше, спотыкаясь о камни и раздирая руки в кровь на холодных влажных булыжниках, когда пытался нащупать на торфяной почве отпечатки конских копыт. Факси шел за ним по пятам и помогал, как мог, подталкивая хозяина в спину длинной мордой.
Бран не мог определить, как долго он брел ощупью в тумане. Ободранные ладони кровоточили, а колени были так разбиты, что уже почти не чувствовали новых синяков и ссадин. Он тяжело дышал и все чаще останавливался, чтобы задержать дыхание и прислушаться. Один раз ему как будто почудились конский топот и крик, но в тумане невозможно было разобрать, откуда доносится звук. Бран ничего не видел, кроме неясных черных теней, которые маячили вокруг него в колдовских сумерках тумана. Вновь и вновь он наклонялся и ощупывал землю в поисках следов копыт. Перебравшись через небольшой ручей с холодной, как лед, водой, миновав какую-то каменистую гряду, Бран в конце концов наткнулся на следы коней. Он двинулся дальше, жадно нашаривая на земле отпечатки копыт, и порой, когда туман немного рассеивался, мог даже различить, куда идти дальше.
Вдруг его рука коснулась чего-то мягкого и теплого… складки плотной ткани. Бран поспешно отпрянул и прошептал:
— Эй, кто здесь? Кто?
Стук сердца грохотал у него в ушах, и больше он ничего не услышал.
— Пер? Ингвольд? Кольссинир? Скальг? — Бран шептал эти имена в тишину, одно за другим, но ответа так и не дождался. Без особой охоты он испытующе подергал ткань; и затем его пальцы наткнулись на человеческую руку — раскрытую ладонь, твердую и холодную, точно мрамор.
Бран со сдавленным криком метнулся прочь и упал прямо в груду острых камней. Весь дрожа, он пополз прочь и наткнулся на Факси, который фыркал и трясся в тревожном ознобе. Живое тепло конского бока помогло Брану собраться с силами — в конце концов, он должен был определить, чей труп обнаружил. Бран заставил себя успокоиться и, исполнясь решимости, пополз назад, к мертвецу. Осторожно вытянув руку, он нащупал подкладку плаща, покрытую странным хрустящим инеем, ожегшим ему пальцы. Далее обнаружились капюшон и голова, повернутая набок. Бран с опаской коснулся вьющихся волос, крупного, явно мужского носа и большой жесткой бороды. Скрежеща зубами, он перевернул тело и попытался наощупь определить, во что одет мертвец. Похоже было на короткую куртку с высоким воротом, перетянутую поясом и вышитую серебром и золотом. К широкому, покрытому украшениями поясу были привешаны кошельки. Рядом лежала сумка, а рука намертво сжала посох.
— Кольссинир!.. — неверяще выдохнул Бран и сел, невидящими глазами уставясь в никуда. Затем он принялся искать прочих своих друзей — ведь они наверняка должны быть неподалеку — но так никого больше и не нашел и, отчаявшись, ползком вернулся к Факси. Спотыкаясь, он прошел в тумане несколько шагов и наконец привалился ко влажному боку большого валуна, решив больше не трогаться с места, пока не осядет туман.
Должно быть, Бран заснул, потому что вдруг проснулся, дрожа от холода. Была ночь, но он тотчас понял, что черный туман рассеялся и его обступает обычная ночная тьма. Даже видны были звезды. Факси шумно терся и скребся седлом о камни, намекая, что не худо бы обратить на него внимание. Бран расседлал коня и привязал его, чтобы тот мог попастись. Сам он вынул из седельной сумки одеяло и принялся жевать кусок сушеной рыбы — по вкусу тот больше напоминал прогнившее дерево, но Бран едва не умирал с голоду. Он все еще не насытился, когда вынудил себя убрать остатки рыбы, угрюмо гадая, надолго ли хватит ему скудных припасов.
Всю ночь — на редкость холодную — он пытался уснуть. Когда наступило утро, Бран настолько был ему рад, что почти забыл о бессонной ночи. Он съел на завтрак еще кусок рыбы и, собравшись с духом, вернулся туда, где обнаружил Кольссинира. Бран помнил, что это должно быть неподалеку, но так и не отыскал нужного места. Зато он нашел множество отпечатков ног, точно здесь случилась какая-то заварушка. Видно, кто-то пришел ночью и унес тело Кольссинира, а заодно и троих его спутников — если, конечно, они тоже погибли, как и Кольссинир, от стрел или чар доккальвов.
Озадаченный и приунывший, Бран изучал следы людей и коней. Он совершенно не знал, что ему делать и куда податься. Если Скальг погиб, с ним погибли и сведения о том, где искать Дирстигга.
— Драконье сердце, — пробормотал Бран, обращаясь не то к себе, не то к Факси, когда прошло вызванное ударом судьбы оцепенение. — О Гулль-Скегги, если ты мне и был когда жизненно необходим, то именно сейчас. — Он раскрыл медальон, оторвал несколько волоконцев черного мяса и принялся жевать, ожидая привычного уже жжения и немоты. Закрыв глаза, Бран призвал к себе страшные видения, и они не замедлили явиться с пугающей четкостью. Гулль-Скегги показал ему безжалостное нападение на его друзей, которые затерялись в черном тумане и стали легкой добычей доккальвов. Бран видел лишь черные силуэты, сражавшиеся друг с другом; то и дело их озаряла безмолвная слепящая вспышка, точно всполох летней молнии. Затем действие мгновенно переместилось в угрюмые пещеры и копи, где кишели драуги, и перед Браном мелькнули жуткие фигуры Призрачных Всадников — они мчались по воздуху и манили его к себе. Увидел он и Гулль-Скегги, который неумолимо указывал на древние копи, средоточие ужаса. Бран потряс головой, отказываясь верить тому, что открывалось его зрению. Он пытался преодолеть действие жгучего драконьего мяса и уйти от жуткой картины — Миркъяртан и Хьердис, сгустившись из черного тумана, искали его взглядом тысяч колдовских глаз, злобно сверкавших из каждой тени. В ужасе он отступал, а зловещие очертания призрачных гор и заброшенных копей неотступно маячили перед ним, угрожающе росли и близились. Затем Бран услышал слабый голос, звавший его по имени — он доносился из зияющей пасти полуобрушенного дверного свода, который был исписан странными письменами — они двоились и извивались, словно живые змеи.
— Бран! — молил голос. — Помоги мне!
Бран внезапно, одним рывком пришел в себя, и голос Ингвольд все еще звенел эхом в его ушах.
— Ингвольд! Где ты, Ингвольд? — крикнул он, неловко вскочив и озираясь с неясным ощущением, что девушка где-то неподалеку, прямо за ближними камнями. В тот же миг он осознал, что зов Ингвольд только чудился ему, смутился от собственной глупости и снова сел, прежде чем слабеющие колени подогнулись под ним сами собой. Размышляя над видениями, которые показало ему драконье сердце, Бран пришел в еще большее смятение. Дважды он почти уже убедил себя, что ему ни в коем случае не стоит идти к заброшенным копям, но в конце концов голос Ингвольд победил. С большой неохотой Бран оседлал Факси и направил его на восток.
За весь недолгий и сумрачный день он не заметил ни признаков зловещего черного тумана, ни присутствия доккальвов, хотя мог бы поклясться, что они не спускают с него глаз. Он сделал привал в расселине и заставил себя съесть еще немного сушеной рыбы, которую холодная вода сделала немного съедобнее. Развести огонь он не осмелился.
Бран ни о чем и ни о ком не мог думать, кроме Ингвольд — то ему казалось, будто она жива, заточенная во мраке заброшенных копей, то обретал юноша страшную уверенность, что она мертва. Бран вспоминал, как впервые увидел ее несчастной пленницей Катлы, как ее печальная судьба тронула его своей похожестью и одновременно непохожестью на его собственную участь — и понимал, что не найдет покоя, пока не обшарит до последнего укромного уголка заброшенные копи Хьялмкнипа.
Факси, щипавший скудную траву, поднял голову и напряженно уставился в сторону запада, напрягая слух. Бран тотчас схватился за топор, сердце у него бешено забилось. Он скользнул к боку Факси, готовый, в случае чего, зажать коню морду, если ему вдруг вздумается заржать. Но Факси лишь фыркал, топал копытом и стриг ушами, точно различая какой-то звук, недоступный слуху его хозяина. Вряд ли это был другой конь — его бы Факси приветствовал громким ржанием. Приближающийся чужак пришелся Факси явно не по вкусу — видно, это был враг, судя по тому, как старый конь топотал копытами и хлестал себя по бокам хвостом. Бран осторожно отошел от расселины, держа топор наготове. Стоя неподвижно, он не расслышал ничего, но уверен был, что кой-какие неуловимые шумы скрываются за легкими отзвуками его шагов и дыхания.
Впереди что-то шевельнулось. Бран застыл на месте — неизвестно кто подкрадывался к нему с расстояния в половину полета стрелы. Он явственно различал тихий шорох ткани о камни. Затем неизвестный испустил страшный стон, и Бран тотчас отступил назад, к Факси. То проклиная себя за трусость, то хваля за осторожность, он застыл в мучительной неизвестности, выжидая, последует ли чужак за ним или нет.
Тот именно так и сделал, хотя довольно долго добирался до стоянки Брана. Его вздохи и стоны доносились уже совсем рядом с Факси. Как ни странно, старый конь не испытывал беспокойства — скорее любопытство. Бран выпрямился, в душе давая себе клятву не оказаться трусливей почтенной клячи, и решительно двинулся вперед, чтобы наконец разглядеть чужака.
— Кто здесь? — грубым голосом осведомился он, стараясь топать так громко, словно вместе с ним еще один-два спутника.
— Помогите! — донесся справа, из-за камней слабый голос.
— Меня не обманешь! — грозно прикрикнул Бран. — Покажись, если вправду ищешь помощи, а не драки.
После долгой возни, вздохов и стонов из-за камней выползла наконец неясная темная фигура и, после отчаянной попытки подняться на ноги, рухнула без сил Бран, все еще настороженный, подобрался поближе, чтобы присмотреться к бедняге. При помощи топора он повернул его на спину, подставив лицо лунному свету. Хотя луна и светила не слишком ярко, Брану и этого хватило, чтобы разглядеть знакомую физиономию Скальга, которую отнюдь не украшали синяки и потеки грязи.
— Скальг, ах ты, старый ворюга! Уж не пришел ли конец твоему везению, да и тебе заодно? — Бран нащупал пульс на шее старика и прислушался к его дыханию. От Скальга сильно несло луком, и Бран заподозрил, что он все-таки жив. Кряхтя, он взвалил на спину старого мага, отнес его к стоянке и уложил на ложе из мха, которое сделал для себя. Затем Бран развел небольшой костерок и состряпал горячего рыбного супа в большой кружке. Скальг ожил с поразительной прытью, стоило только Брану поднести к его носу ароматную похлебку и слегка его потрясти.
— Я, наверное, сплю! — воскликнул Скальг. — Бран, это в самом деле ты? Знаешь, ты спас мне жизнь. К утру я бы наверняка помер.
— Э, глупости. Выпей-ка этой дряни и живо придешь в себя.
— Бран ловко высвободился из благодарных объятий Скальга. — Ты все еще крепок, старый башмак, и так легко не развалишься, ну да ты и сам отлично это знаешь. А теперь расскажи мне, что с Пером и Ингвольд и откуда ты сам здесь взялся. Я уже знаю, что Кольссинир мертв.
Скальг прервал благодарные хлюпанья и нахмурил брови.
— Мертв, говоришь ты? Какой ужас, какой позор! Он был так нужен нам. Убили его, конечно, доккальвы — ведь это они рыскали в проклятом черном тумане. Секунду-две мы сдерживали их, а потом они свалили с ног Кольссинира и обрушились на нас;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50
Бран погонял Факси, стараясь, чтобы она не отставала от других лошадей, но упрямую старую клячу не так-то легко было пришпорить — казалось, Факси доставляет какое-то извращенное удовольствие плестись позади всех, сколько Бран ни грозил и ни улещал его. Когда Бран ударил его, хитрец тотчас захромал и прижал уши, поджимая задние ноги, точно собирался сбросить седока. Разозлившись, Бран спешился и зашагал прочь. Факси принялся щипать траву, не сводя глаз с хозяина, и время от времени делал несколько шагов ему вслед, а затем как ни в чем не бывало продолжал пастись. Бран знал, что старый конь не упустит его из виду и скоро нагонит его своей обычной озабоченной трусцой.
Он шагал вперед в одиночестве, наслаждаясь тем, что свободен и от язвительных жалоб Пера, и от хитрых блестящих глазок Скальга, которые примечали все подряд, касалось это его или нет. Впереди вдруг послышался голос Кольссинира, призывавший Брана поторопиться — но звук этот зловещим эхом отражался от гряды густого тумана, катившегося вниз по отвесному склону каменистой горы. Бран с тревожным изумлением воззрился на туманную завесу. Солнце угасло, точно свечка, прихваченная щипцами для нагара. Покров непроницаемого мрака стелился над землей, наполняя небольшие долины тьмой и сырым землистым запахом разрытых могил и драугов. Сердце Брана гулко заколотилось — он вдруг с ужасом понял, что творится что-то неладное. Он свистнул Факси и побежал за спутниками, пока еще можно было различить на мягкой земле их следы. Очень скоро он нырнул во влажную мглу тумана и заспешил дальше, спотыкаясь о камни и раздирая руки в кровь на холодных влажных булыжниках, когда пытался нащупать на торфяной почве отпечатки конских копыт. Факси шел за ним по пятам и помогал, как мог, подталкивая хозяина в спину длинной мордой.
Бран не мог определить, как долго он брел ощупью в тумане. Ободранные ладони кровоточили, а колени были так разбиты, что уже почти не чувствовали новых синяков и ссадин. Он тяжело дышал и все чаще останавливался, чтобы задержать дыхание и прислушаться. Один раз ему как будто почудились конский топот и крик, но в тумане невозможно было разобрать, откуда доносится звук. Бран ничего не видел, кроме неясных черных теней, которые маячили вокруг него в колдовских сумерках тумана. Вновь и вновь он наклонялся и ощупывал землю в поисках следов копыт. Перебравшись через небольшой ручей с холодной, как лед, водой, миновав какую-то каменистую гряду, Бран в конце концов наткнулся на следы коней. Он двинулся дальше, жадно нашаривая на земле отпечатки копыт, и порой, когда туман немного рассеивался, мог даже различить, куда идти дальше.
Вдруг его рука коснулась чего-то мягкого и теплого… складки плотной ткани. Бран поспешно отпрянул и прошептал:
— Эй, кто здесь? Кто?
Стук сердца грохотал у него в ушах, и больше он ничего не услышал.
— Пер? Ингвольд? Кольссинир? Скальг? — Бран шептал эти имена в тишину, одно за другим, но ответа так и не дождался. Без особой охоты он испытующе подергал ткань; и затем его пальцы наткнулись на человеческую руку — раскрытую ладонь, твердую и холодную, точно мрамор.
Бран со сдавленным криком метнулся прочь и упал прямо в груду острых камней. Весь дрожа, он пополз прочь и наткнулся на Факси, который фыркал и трясся в тревожном ознобе. Живое тепло конского бока помогло Брану собраться с силами — в конце концов, он должен был определить, чей труп обнаружил. Бран заставил себя успокоиться и, исполнясь решимости, пополз назад, к мертвецу. Осторожно вытянув руку, он нащупал подкладку плаща, покрытую странным хрустящим инеем, ожегшим ему пальцы. Далее обнаружились капюшон и голова, повернутая набок. Бран с опаской коснулся вьющихся волос, крупного, явно мужского носа и большой жесткой бороды. Скрежеща зубами, он перевернул тело и попытался наощупь определить, во что одет мертвец. Похоже было на короткую куртку с высоким воротом, перетянутую поясом и вышитую серебром и золотом. К широкому, покрытому украшениями поясу были привешаны кошельки. Рядом лежала сумка, а рука намертво сжала посох.
— Кольссинир!.. — неверяще выдохнул Бран и сел, невидящими глазами уставясь в никуда. Затем он принялся искать прочих своих друзей — ведь они наверняка должны быть неподалеку — но так никого больше и не нашел и, отчаявшись, ползком вернулся к Факси. Спотыкаясь, он прошел в тумане несколько шагов и наконец привалился ко влажному боку большого валуна, решив больше не трогаться с места, пока не осядет туман.
Должно быть, Бран заснул, потому что вдруг проснулся, дрожа от холода. Была ночь, но он тотчас понял, что черный туман рассеялся и его обступает обычная ночная тьма. Даже видны были звезды. Факси шумно терся и скребся седлом о камни, намекая, что не худо бы обратить на него внимание. Бран расседлал коня и привязал его, чтобы тот мог попастись. Сам он вынул из седельной сумки одеяло и принялся жевать кусок сушеной рыбы — по вкусу тот больше напоминал прогнившее дерево, но Бран едва не умирал с голоду. Он все еще не насытился, когда вынудил себя убрать остатки рыбы, угрюмо гадая, надолго ли хватит ему скудных припасов.
Всю ночь — на редкость холодную — он пытался уснуть. Когда наступило утро, Бран настолько был ему рад, что почти забыл о бессонной ночи. Он съел на завтрак еще кусок рыбы и, собравшись с духом, вернулся туда, где обнаружил Кольссинира. Бран помнил, что это должно быть неподалеку, но так и не отыскал нужного места. Зато он нашел множество отпечатков ног, точно здесь случилась какая-то заварушка. Видно, кто-то пришел ночью и унес тело Кольссинира, а заодно и троих его спутников — если, конечно, они тоже погибли, как и Кольссинир, от стрел или чар доккальвов.
Озадаченный и приунывший, Бран изучал следы людей и коней. Он совершенно не знал, что ему делать и куда податься. Если Скальг погиб, с ним погибли и сведения о том, где искать Дирстигга.
— Драконье сердце, — пробормотал Бран, обращаясь не то к себе, не то к Факси, когда прошло вызванное ударом судьбы оцепенение. — О Гулль-Скегги, если ты мне и был когда жизненно необходим, то именно сейчас. — Он раскрыл медальон, оторвал несколько волоконцев черного мяса и принялся жевать, ожидая привычного уже жжения и немоты. Закрыв глаза, Бран призвал к себе страшные видения, и они не замедлили явиться с пугающей четкостью. Гулль-Скегги показал ему безжалостное нападение на его друзей, которые затерялись в черном тумане и стали легкой добычей доккальвов. Бран видел лишь черные силуэты, сражавшиеся друг с другом; то и дело их озаряла безмолвная слепящая вспышка, точно всполох летней молнии. Затем действие мгновенно переместилось в угрюмые пещеры и копи, где кишели драуги, и перед Браном мелькнули жуткие фигуры Призрачных Всадников — они мчались по воздуху и манили его к себе. Увидел он и Гулль-Скегги, который неумолимо указывал на древние копи, средоточие ужаса. Бран потряс головой, отказываясь верить тому, что открывалось его зрению. Он пытался преодолеть действие жгучего драконьего мяса и уйти от жуткой картины — Миркъяртан и Хьердис, сгустившись из черного тумана, искали его взглядом тысяч колдовских глаз, злобно сверкавших из каждой тени. В ужасе он отступал, а зловещие очертания призрачных гор и заброшенных копей неотступно маячили перед ним, угрожающе росли и близились. Затем Бран услышал слабый голос, звавший его по имени — он доносился из зияющей пасти полуобрушенного дверного свода, который был исписан странными письменами — они двоились и извивались, словно живые змеи.
— Бран! — молил голос. — Помоги мне!
Бран внезапно, одним рывком пришел в себя, и голос Ингвольд все еще звенел эхом в его ушах.
— Ингвольд! Где ты, Ингвольд? — крикнул он, неловко вскочив и озираясь с неясным ощущением, что девушка где-то неподалеку, прямо за ближними камнями. В тот же миг он осознал, что зов Ингвольд только чудился ему, смутился от собственной глупости и снова сел, прежде чем слабеющие колени подогнулись под ним сами собой. Размышляя над видениями, которые показало ему драконье сердце, Бран пришел в еще большее смятение. Дважды он почти уже убедил себя, что ему ни в коем случае не стоит идти к заброшенным копям, но в конце концов голос Ингвольд победил. С большой неохотой Бран оседлал Факси и направил его на восток.
За весь недолгий и сумрачный день он не заметил ни признаков зловещего черного тумана, ни присутствия доккальвов, хотя мог бы поклясться, что они не спускают с него глаз. Он сделал привал в расселине и заставил себя съесть еще немного сушеной рыбы, которую холодная вода сделала немного съедобнее. Развести огонь он не осмелился.
Бран ни о чем и ни о ком не мог думать, кроме Ингвольд — то ему казалось, будто она жива, заточенная во мраке заброшенных копей, то обретал юноша страшную уверенность, что она мертва. Бран вспоминал, как впервые увидел ее несчастной пленницей Катлы, как ее печальная судьба тронула его своей похожестью и одновременно непохожестью на его собственную участь — и понимал, что не найдет покоя, пока не обшарит до последнего укромного уголка заброшенные копи Хьялмкнипа.
Факси, щипавший скудную траву, поднял голову и напряженно уставился в сторону запада, напрягая слух. Бран тотчас схватился за топор, сердце у него бешено забилось. Он скользнул к боку Факси, готовый, в случае чего, зажать коню морду, если ему вдруг вздумается заржать. Но Факси лишь фыркал, топал копытом и стриг ушами, точно различая какой-то звук, недоступный слуху его хозяина. Вряд ли это был другой конь — его бы Факси приветствовал громким ржанием. Приближающийся чужак пришелся Факси явно не по вкусу — видно, это был враг, судя по тому, как старый конь топотал копытами и хлестал себя по бокам хвостом. Бран осторожно отошел от расселины, держа топор наготове. Стоя неподвижно, он не расслышал ничего, но уверен был, что кой-какие неуловимые шумы скрываются за легкими отзвуками его шагов и дыхания.
Впереди что-то шевельнулось. Бран застыл на месте — неизвестно кто подкрадывался к нему с расстояния в половину полета стрелы. Он явственно различал тихий шорох ткани о камни. Затем неизвестный испустил страшный стон, и Бран тотчас отступил назад, к Факси. То проклиная себя за трусость, то хваля за осторожность, он застыл в мучительной неизвестности, выжидая, последует ли чужак за ним или нет.
Тот именно так и сделал, хотя довольно долго добирался до стоянки Брана. Его вздохи и стоны доносились уже совсем рядом с Факси. Как ни странно, старый конь не испытывал беспокойства — скорее любопытство. Бран выпрямился, в душе давая себе клятву не оказаться трусливей почтенной клячи, и решительно двинулся вперед, чтобы наконец разглядеть чужака.
— Кто здесь? — грубым голосом осведомился он, стараясь топать так громко, словно вместе с ним еще один-два спутника.
— Помогите! — донесся справа, из-за камней слабый голос.
— Меня не обманешь! — грозно прикрикнул Бран. — Покажись, если вправду ищешь помощи, а не драки.
После долгой возни, вздохов и стонов из-за камней выползла наконец неясная темная фигура и, после отчаянной попытки подняться на ноги, рухнула без сил Бран, все еще настороженный, подобрался поближе, чтобы присмотреться к бедняге. При помощи топора он повернул его на спину, подставив лицо лунному свету. Хотя луна и светила не слишком ярко, Брану и этого хватило, чтобы разглядеть знакомую физиономию Скальга, которую отнюдь не украшали синяки и потеки грязи.
— Скальг, ах ты, старый ворюга! Уж не пришел ли конец твоему везению, да и тебе заодно? — Бран нащупал пульс на шее старика и прислушался к его дыханию. От Скальга сильно несло луком, и Бран заподозрил, что он все-таки жив. Кряхтя, он взвалил на спину старого мага, отнес его к стоянке и уложил на ложе из мха, которое сделал для себя. Затем Бран развел небольшой костерок и состряпал горячего рыбного супа в большой кружке. Скальг ожил с поразительной прытью, стоило только Брану поднести к его носу ароматную похлебку и слегка его потрясти.
— Я, наверное, сплю! — воскликнул Скальг. — Бран, это в самом деле ты? Знаешь, ты спас мне жизнь. К утру я бы наверняка помер.
— Э, глупости. Выпей-ка этой дряни и живо придешь в себя.
— Бран ловко высвободился из благодарных объятий Скальга. — Ты все еще крепок, старый башмак, и так легко не развалишься, ну да ты и сам отлично это знаешь. А теперь расскажи мне, что с Пером и Ингвольд и откуда ты сам здесь взялся. Я уже знаю, что Кольссинир мертв.
Скальг прервал благодарные хлюпанья и нахмурил брови.
— Мертв, говоришь ты? Какой ужас, какой позор! Он был так нужен нам. Убили его, конечно, доккальвы — ведь это они рыскали в проклятом черном тумане. Секунду-две мы сдерживали их, а потом они свалили с ног Кольссинира и обрушились на нас;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50