— Вы пытаетесь предложить мне сделку?
Честно говоря, я понятия не имел, как со столь важной персоной разговаривать. Не исключено, что в это самое мгновение нас окружают, а тетка полезла под пули, потому что электроника вышла из строя.
— Да, господин Антонио, сделку. Только не на тех условиях, что вы предполагаете услышать. Вы получите пульсатор. Могу я попросить отвести от меня оружие? Вы можете не опасаться, за стенкой шестеро моих телохранителей и пилот челнока, но им приказано не стрелять ни при каких условиях.
— Неплохая идея! — процедил Медведь, затем оглянулся на меня и нехотя опустил ствол.
— Да, идея неплохая, — невозмутимо продолжала госпожа Ли. — Учитывая, что в момент моей гибели по периметру завода сработают четыре ядерных заряда и данная цепь никак не связана с пораженным хардом. Если ваша цель — самоубийство, то стреляйте. Учтите только, что человеческий персонал уже эвакуирован. Тут никого нет, кроме нас и бригады инженеров. Кто-то же должен помочь вам запустить пульсатор…
Мне почудилась в ее голосе издевка, но глазки оставались абсолютно оловянными.
— Финита! — сплюнул Марио.
— Тогда почему вы нас просто не взорвете? — подал реплику Медведь.
— Вы поставили нас перед крайне непростым выбором, — отозвалась Ли. — Поймите, технологию можно восстановить, а утерянное реноме семьи — почти нереально. Корпорация не должна остаться в истории как зачинщик войны.
— Вы просто тянете время.
— Нет, мы в равном положении. Должна сделать комплимент вашим специалистам, мы не рассчитывали на использование рабочей плазмы. Смелый ход, господин Антонио. Если вы прикажете сейчас выпустить вторую гильзу, не исключено, что взорвется реактор энергостанции. В таком случае в проигрыше окажутся все. Мы ведем переговоры, господин Антонио?
— Юлий, — спросил я тихонько в микрофон, — что там наверху?
— Тишина! — отозвался горняк. — «Чжан Ю» сел в пятнадцати километрах на северо-восток. Или меня сейчас размажут дальнобойным, или…
— Я обещаю, боевых действий не будет, — прервала Ли. — Если вы сами не спровоцируете.
— Ладно, пока отбой. Не расслабляйтесь там, — вздохнул я. — Ну, госпожа советник, пошли, пообщаемся.
За дверцей обнаружился достаточно уютный тамбур. За тамбуром в окошке я разглядел широкую шахту с открытыми в звездное небо половинками люка и два челнока с охраной. Мы присели на жесткие откидные скамеечки. Какое-то время Пай Ли бесстрастно меня разглядывала, словно редкий экземпляр жука отловила. Я поклялся, что не начну болтать первым, к переговорам такого уровня капитана Молина не приучали, да и не совсем понятно было, кто из нас диктует условия.
— Господин Антонио, вы всерьез надеялись впятером одолеть охрану корпорации?
— Что я должен вам ответить?
— Там, снаружи, я сказала неправду, специально для ваших сообщников. Чтобы не наделали еще больших глупостей. На стапель вам не пробиться, это не под силу даже десантной эскадре. Теперь взгляните наверх.
Под потолком в раструбе вентиляции висел свеженький наступательный ган, ничуть не пострадавший. Я мысленно сосчитал до пятнадцати, успокаивая сердце.
— Это на тот случай, господин Антонио, если вы, как и прочие звери, окажетесь несдержанным человеком. Отнюдь не угроза. Мое личное оружие.
— Я успею отдать команду горнякам.
— Надеюсь, вам хватит ума этого не делать, господин Молин .
Признаюсь, я вытаращил глаза.
— Откуда вам известно мое имя?!
— У политика должно быть много друзей, господин Молин, иначе он быстро теряет власть. Много влиятельных друзей, в том числе и в Глубине. Этой ночью я удостоилась чести быть приглашенной в Гонконг, в Город Мудрых, и беседовать с группой обладателей высших данов, в том числе с господином Стасовым. — Она примолкла, давая мне время переварить информацию.
Наверняка я выглядел крайне глупо, но ничего со своим лицом поделать не мог. Пай Ли на секунду задумалась. Миниатюрная бабулька из восточных сказок, с титановым сердечником внутри… В полной тишине я ждал продолжения. Из приоткрытой дверцы доносилось бормотанье Изабель, кто-то из ребят передавал по кругу термос.
— Беседа была, как вы понимаете, неофициальной. Кроме меня на встрече присутствовали несколько очень серьезных фигур, в том числе из состава правительства, однако господин Стасов пригласил нас как частных лиц. Мы дали обязательство не делать записей, хотя это пустая формальность, в вирте Мудрых провести невозможно. Мудрые сделали нам два весьма заманчивых предложения и любезно предоставили шесть часов на обдумывание. Суть первого предложения состояла в следующем. Китайская республика в одностороннем порядке аннулирует требования по продлению концессий на территории России и выходит из Восточного Пакта в части обороны. Выражаясь более определенно, Китай перестает претендовать на Восточную Сибирь и должен заявить об этом по всем дипломатическим каналам. С выходом из Пакта совместная оборонительная доктрина теряет силу, это очевидно…
— А взамен?
— Взамен перестает действовать Европейская Конвенция по чистоте генотипа.
— Но Стасов не уполномочен…
— Дослушайте, господин Молин, — отрезала Ли.
Я заткнулся. Перед этой сморщенной теткой хотелось встать навытяжку.
— Второе предложение… отдавало на тот момент бессмыслицей, но события последних двух часов приводят меня к иному мнению. Корпорация Ли передает ООН действующую модель антиграв-пульсатора и рассекречивает все документы. — Она сцепила руки под подбородком и примолкла.
— Взамен?.. — решился я.
— Взамен Корпорация получает вас, господин Молин.
— Эээ… Как — меня? Зачем я вам нужен?
Госпожа министр прислушалась к чему-то в своем харде, затем сделала движение, точно собиралась погладить меня по рукавице скафандра. Возможно, мне почудилось, или она и вправду испытывала смущение?
— Хотите кофе, господин Молин? Или лучше пива?
— У меня раненый за стенкой. Какое кофе? — Честно говоря, от пива бы я не отказался. А еще лучше — от глотка коньяка. Коньяк лучше подходит человеку, которого собираются продать или уже продали.
— Если вы позволите, раненому помогут. В моем челноке оборудован полный реанимационный пансион. — Упреждая мои протесты, Пай Ли поднялась и сложила ручки в молитвенном жесте. — Господин Молин, неужели вы до сих пор не поняли? Простите, я много старше вас, некоторый цинизм позволителен. У вас не было ни малейшего шанса на успех. Господин Стасов, к сожалению, не захотел сообщить вчера, где вы находитесь, в противном случае удалось бы избежать нелепых жертв…
— В противном случае вы запели бы по-другому! На долю мгновения ее глаза потемнели, но Пай Ли тут же взяла себя в руки.
— Возможно, вы правы, не будем спорить о частностях. Вас действительно почти невозможно опознать, чужой хард, маска… Кроме того, как старшая по возрасту, опять же позволю заметить, вы вели себя недопустимо рискованно, вы могли погибнуть в Лагосе!
— И что бы изменилось?
— Очень многое. Господин Стасов поставил выполнение второго соглашения в прямую зависимость от первого.
— Вы не можете решать за правительство…
— Господин Молин, мы и есть правительство. Я имею в виду не семью Ли, а…
— Я понял. Теневой кабинет.
— Забавно… Что же, пусть будет такое название. Если ваши люди уберут оружие, мы сможем помочь раненому?
— Баш на баш. Отключите ган. «Титановая» бабушка принимала решения, как и положено главе семьи. Шипастый охранник рухнул к моим ногам. Серж принесла белого, как простынка, Изабель. В шахте закрылся люк, затем двое подопечных советника забрали криэйтора в челнок.
— Итак? — спросил я, откупоривая пакет пива.
Господи, благодать-то какая! Может, перед смертью не надышишься, но напиться вполне реально! Только теперь я заметил, какая жарища стояла в скафандре. Да и воздух в тоннеле, без вентиляции, нагревался с каждой минутой. Либо внизу бушевал пожар, либо кислородные фермы, лишенные управления, не справлялись с отводом тепла.
Вместо охраны из второго челнока вышли трое мужчин средних лет, двое почти седые, последний помоложе, в темных очках. Оказавшись в тамбуре, церемонно поклонились матери, затем мне. Откуда ни возьмись, между нами возник столик с напитками и включенным сегментом харда. Китайцы сохраняли вежливое молчание. Звери смотрели, выпучив глаза, Серж беззвучно бормотала ругательства. Я испугался, как бы ей не пришло в голову захватить всю семейку в заложники. Встал и задвинул дверь в тоннель. Не ахти как вежливо, зато спокойнее…
Я попытался сохранять максимально равнодушный вид. На разрушенной вирусом базе напротив меня сидели бандиты столь высокого калибра, что язык не поворачивался их так обозвать. Слетелись специально из-за меня, побросав миллиардные свои делишки, промчались миллионы километров и терпеливо, как школьники, сидят, ручки на коленках. Вот оно, олицетворение таинственной мощи Востока, подчеркнутая терпеливая скромность вершителей судеб. Непроницаемые щелочки глаз, отсутствие малейших украшений и — о, чудо! — нормальные мужские ногти…
— Итак, — повторила Пай Ли, — господин Стасов хочет получить нечто эфемерное, легенду, несуществующий пульсатор, технологию, несовместимую с законами изученной физики… Мы хотим получить нечто эфемерное, легенду, химическую формулу несуществующего допинга. Сказку взамен сказки. Справедливая сделка, вы не находите, господин Молин?
— Так… — сказал я. — Пансион на Марсе. Теперь все понятно…
— Вас никто не предал, если вы это имеете в виду! — вскинулась Пай Ли. — Лишь два часа назад, после встречи с президентом Китайской республики, господин Стасов открыл ваше местонахождение. Он оставил нам десять минут до вашей высадки. Охрана чудом успела вывести персонал, от плазменного заряда погибло бы по меньшей мере четыреста человек. Я не обманываю, два блока реактора разрушены.
— И что… что сказал президент? Виртуальная война ведь давно идет. Китай не вступит в реальную войну?
— Если вступит, то на стороне Содружества. Четверть часа назад заключено перемирие, на восемь вечера по Гринвичу назначена встреча министров иностранных дел.
Я не мог сидеть, встал и принялся топтаться. Братья Ли следили за мной без малейших признаков эмоций.
— Что-то у вас не складывается, госпожа советник! Никакой Стасов, будь он трижды Мудрый, не смог бы отменить Конвенции по генотипу… Я так понял, для европейской расы, извините, конечно, это болевая точка!
— Справедливо. Но он не трижды мудр, как вы изволили заметить, а по крайней мере двадцать один раз.
Я захлопал глазами.
— Вместе со Стасовым по всемирным каналам выступили с совместным обращением двадцать Мудрых, из них четверо — мои соотечественники. Через некоторое время к ним присоединились еще семеро, возможно, их уже больше.
— Забастовка?! — ахнул я.
— Как? Слово мне незнакомо, но корневой смысл я улавливаю. Лучше плохой мир, чем отличная война, разве не так, господин Молин?
— Этот «плохой» мир будет в вашу пользу…
— Отнюдь. Исключительно в пользу естественного исторического развития общества. Наша семья не относит себя к национальным шовинистам, но руководствоваться идеями некоторых европейских социологов, в том числе русских, китайский народ не считает нужным.
— Какими идеями?
— Например, стерилизовать от трех до пяти миллиардов моих сограждан. — Она изящным жестом взяла из вазочки орешек. — Человек такой же плод мироздания, как травинка или муравей, господин Молин. Не фашистам из Партии натуралов определять, какая раса будет доминировать на планете.
— Одну секунду! — Меня внезапно посетило небольшое озарение. — Вы с сыновьями! Вы женщина, но знаете своих детей!
— Вы наблюдательны, господин Молин. — Пай Ли чуть поклонилась, скрывая улыбку. — Любой ученый, и самого высокого дана, совершает ошибки. Это лишь цена за открытия, не так ли? Вы сами подсказали Стасову путь решения — проверить колонии порченых, и он бы еще очень долго их проверял, если бы мы не встретились. Что составляет здоровый фундамент семьи, господин Молин? Традиции! В традициях узкого круга китайских семей, я имею в виду — влиятельных семей, естественное деторождение не считается преступлением…
— Так вы сами?..
— Разумеется, это запрещено Демо-департаментом ООН и точно так же преследуется в моей стране. Однако законы люди издают, а традиции создают людей. Солидные кланы не могут допустить риска подмены, а политическая игра, господин Молин, — слишком серьезное дело, серьезней любой войны. Я буду с вами абсолютно искренна, минимум шесть поколений моей семьи практикуют криминальное деторождение. У нас и у некоторых наших друзей достаточно денег, чтобы под вывеской элитного инкубатора спрятать родильный дом.
— И каков результат? — для порядка поинтересовался я. То, что она ответит, я знал заранее.
— Всякий результат подобен палке о двух концах, не так ли, господин Молин?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46