в координатной сети кружат сотни разноцветных точек. А я второй раз в жизни плыву в небе и снова лишаю себя кайфа, снова голова моя забита, и нет никакой возможности просто плюнуть на все, расслабиться и получать удовольствие.
— Макс, я так боюсь! Ты где?! Тебя ищет Стасов, они засекли тебя у посольства…
— Я сам боюсь. Никуда не выходи и следи за новостями!
— У меня сидит Ольшанский, ждет сообщения.
— Воробей? Рад видеть!
— Хай, зверь! Я раздобыл трансляцию нигерийских скачек, ты слабоват на вертикали, мальчишка! — Бронислав осунулся, еще сильнее зарос бородой и был явно на взводе.
— Куда нам до патриархов! Воробей, ты мне срочно нужен, ты и твоя гениальная аспирантка. Елена, кажется?
— Мы готовы, но Николай не отпустит ее одну. Быть порченым становится слишком опасно, Макс.
— Буду рад видеть всех! Ты сделал, что я передал?
— Да, баржа арендована и ждет в Хабаровске.
— Воробей, что у тебя случилось? Ученый облизнул губы.
— Макс, погибла Енг…
— Как?! Она не вышла из пробоя?
— Вышла, в том-то и дело… Ты в курсе, что пробитые теперь лишаются гражданства и до специальной экспертизы должны находиться в карантине? Я поехал ее встречать, но не успел. Она вышла из карантина и угодила в драку. Там была целая толпа, под кайфом, они специально собираются теперь бить американских мутиков, прилетевших на континент…
Опять смерть, бог мой, опять кругом смерть, не выбраться мне из этого круга…
— Броня, мне очень жаль, правда… Она была замечательная девушка!
— Она была моей парой девять лет, Макс. Девять лучших лет.
Сбоку в конусе появилась Жанна, обняла Ольшанского за плечи.
— Йэп, к делу, бой! — Профессор взял себя в руки. — Я тут закончу кое-что, и через два часа мы будем на месте, найдешь нас в отеле.
Пай Ли была пунктуальна, как атомный будильник. Лайнер госпожи советницы подмигнул мне бортовыми огнями ровно в 18.15 по местному времени и выдвинул посадочную платформу. Судя по карте, состыковались мы где-то в районе Читы, если такой город еще существовал. Пока добры молодцы обыскивали челнок, я глядел вниз в поисках клочка земли, не занятого заводской территорией. Там, внизу, было зелено, очень зелено, но посадки и близко не походили на забайкальскую растительность двадцатого века. В отличие от морозного Петербурга, здесь фронты тропического климата разбегались до самого горизонта на севере и упирались в монгольскую границу на юге. Под нами кипел и искрился колоссальный японский муравейник, разглядеть как следует мешал тройной ряд воздушных пневматиков. Мы висели на высоте трех тысяч метров, но вдалеке, почти вровень, вздымались к небу спиральные башни космодромов.
— Господин Молин, нет нужды меня убеждать, я почти готова поверить. Посольство в Риге сообщает, что город оцеплен, проверяется весь транспорт, включая подводные магистрали. Вы вторично провозглашены особо опасным преступником из пробоя. Думаю, подобная инсценировка не под силу даже Мудрым. Итак?
— Вы и ваши сыновья отключите харды и прикажете своим людям сделать то же самое. И второй хард также, госпожа!
— Второй не могу, это сугубо служебная связь.
— Тем не менее прошу вас, хотя бы на время.
— Хорошо. — Она окинула меня долгим, ничего не выражающим взглядом. — Уверяю вас, здесь нас не могут подслушать.
— Дело не в этом, вирус передается через хард.
— Господин Молин, вы ради этого оторвали от работы руководство корпорации? Чтобы поведать очередную небылицу? Давайте покончим с нашим делом. Со мной на борту группа специалистов и оборудование, мы проведем анализ данных. Передайте им химическое уравнение, подпишите контракт, и в качестве доброго жеста корпорация предоставит вам временное убежище и подаст заявку на предоставление вам гражданства. В Россию вы вернуться сейчас не можете.
Моментально возник тот самый канцелярский малый с образцами договора. Мне не верили, впрочем, было бы странно ожидать обратного. Пай Ли недвусмысленно намекала на два исхода — прыгнуть вниз без парашюта или отправиться в карантин.
Я выдохнул и рассказал ей о массовом убийстве на Марсе. Пока я говорил, она смотрела мне в зрачки, не моргая, но харды больше не надела. Они так и остались лежать на ручке кресла.
— Поймите, я не специалист, но подобный вирус киллеры не способны обнаружить, заражение идет на молекулярном уровне, одна из тысяч служебных программ вызывает иннервацию органического нэта, которым опутан мозг каждого из нас. Наверняка ваши спецы прочесали тюрьму и не нашли никаких причин смерти надзирателей…
— Господин Молин, вы издеваетесь? Я опешил.
— Колонии больше не существует. Ваши люди, уходя, заложили плазменный заряд. Там погибли все, не только надзиратели, но и полтысячи заключенных. Удалось обнаружить лишь два сохранившихся трупа ассенизаторов, их, условно говоря, «спасла» от огня взорвавшаяся батарея жидкого азота. Вы хотите убедить меня, что не знали, какой ценой оплачен ваш, позволю заметить, дурацкий побег?
Похоже, мой потрясенный вид ее несколько остудил. Харды она по-прежнему не трогала.
— Госпожа советник, Стасову удалось внушить вам и другим, что воздействие на мозг произошло в Глубине и что оно носило характер гипноза. У меня нет сил больше спорить…
Она вызвала по стационару сыновей. Каюта, где мы сидели в обществе киберов охраны, заполнилась людьми. На какое-то время меня предоставили самому себе, «стальная бабуля» отдавала команды, а служащие рапортовали и носились как угорелые. Включили разом четыре стационара, на двух я узнал ее седовласых детишек, уже без заушных приспособлений, остальные лица мне казались повторением одного. Пай Ли вела диалог с десятком абонентов, пока не появился некто главный.
— Господин Чен, советник министра обороны. Да, да, господин Антонио, я сложила полномочия в правительстве, это мой преемник.
— Господин Антонио, вы вполне отдаете себе отчет, что даже малейшая информация, просочившись в нэт, вызовет взрыв? Мы не имеем возможности проверить ваши слова… — Советник Чен говорил очень быстро, очевидно, авторитет Пай Ли был настолько велик, что он не подвергал сомнению ничего из услышанного. Я сразу ощутил к нему симпатию — первый конкретный вояка, не боящийся принимать решений. — Тем не менее я готов просить министра отдать приказ о немедленной сдаче личных приборов на внеплановое сканирование. В ближайшие полчаса соответствующие распоряжения получат все правительственные органы, кроме полиции. Они нам не подчиняются…
Пай Ли быстро отдала приказ.
— Я сама поговорю с руководством полиции. Но проверка не может продолжаться вечно. Если мы не найдем доказательств…
— У вас будут доказательства. Я прошу вас повременить, не надо применять никаких мер сию минуту.
— Как это — «повременить»? — Оба недоуменно уставились на меня. — Вы противоречите сами себе!
— Ни в коем случае. Вы спасете сотню чиновников и спугнете врага.
— Он прав…
— Советник Чен спрашивает: вы уверены, что Содружество готово начать войну? Мы только что связались с Космическим командованием, ни одна из воинских частей не переведена в боевое положение, мирный договор соблюдается.
— А я разве сказал, что война начнется обычными силами? Черт, как мне вас прошибить! Европа не собирается расторгать договор, неужели это непонятно?! На месте Мудрых я бы начал с ликвидации персонала на энергетических станциях, чтобы остановить подачу энергии и посеять панику, но теперь ситуация изменилась. Стасов прекрасно понимает, что нужно мне.
При слове «прекрасно» Пай Ли чуть не вырвало. Ее сухонькие ручки потянулись к животу, подбородок затрясся, но… ничего не произошло.
— Что же… что же нужно вам, господин Молин?
— То, ради чего мы встретились. Обменять формулу на пульсатор. Компания Стасова сделает все, чтобы я не добрался до Марса.
Суета вокруг нас продолжалась, и тут Пай Ли сделала удивительную вещь. Она взяла меня под локоть и увлекла в уголок. Смотрелись мы несколько гротескно — двухметровый Снейк в клетчатом балахоне и сухонькая старушка в желтой парадной ливрее.
— Господин Молин, если я сейчас не пойму, чего вы в действительности добиваетесь, сделка не состоится. Извините за прямолинейность, но я не верю, что в сложившихся обстоятельствах вы намерены передать пульсатор экспертам ООН.
Я сказал ей, чего добиваюсь.
Пай Ли щелкнула пальцами. Ей поднесли ароматическую сигарету в длинном мундштуке.
— Подробнее, господин Молин.
Позади нее топтались трое клерков с документами на подпись. Пол слегка качнулся. Сквозь окно мне было видно, как из очередного катера на трап выгружается куча народу, все с эмблемой корпорации на воротнике. Готовилось какое-то важное совещание. Стоило катеру взлететь, на его место тут же сел другой. Пай Ли не реагировала на маневры подчиненных.
Я сформулировал план исчерпывающе подробно. Красноречие истощилось, бил лишь жалкий, тщедушный ручеек. Сигарета ее превратилась в кривой столбик пепла. Пай Ли потрогала кончик носа, провела рукой по волосам, потеребила кружева на костюме. Невидящим взглядом уставилась в окно, туда, где исполинскими пчелами жужжали катера ее охраны.
— Достаточно, мне понятно. Не может быть и речи, чтобы с вами отправился кто-то из членов моей семьи.
— Ваши сыновья полетят со мной в качестве заложников…
— Что?!
— На семью не должно упасть подозрение, не так ли, госпожа? Пусть все ополчатся на Снейка, порченого зверя, ему уже все равно…
— Это слишком опасно, достаточно пилотов и инженеров…
— Опасно, но пилотов, будь их хоть сотня, для общественного мнения недостаточно. Вы это сами прекрасно понимаете.
На сей раз «стальная бабуля» и ухом не повела, ее выдержки хватило бы на полк солдат.
— Не беспокойтесь, госпожа. Я полагаю, достаточно будет одного импульса.
— Ладно, господин Молин. — Внезапно она улыбнулась и сразу стала похожа на добрую крестьянку со старой картины. — Отдаю должное вашей проницательности. Вам нет необходимости лететь на Марс и иметь дело с американским флотом. У корпорации уже есть второй пульсатор.
Я мысленно сделал глубокий выдох.
Наконец-то я могу потрогать вселенский кошмар, на разработку которого ушло полвека. Он оказался очень большим и крайне неудобным к перевозке. Я увидел это скопление кубов, цилиндров и дисков, занимающих целый подземный ангар, и загрустил. Ни в какую баржу не влезет, однозначно.
Прибыли Бронислав с Еленой. Николай терся позади, мы с ним на пару ничего не соображали, и это нас сближало. Воробей с его аспиранткой, напротив, знали, что делать. Они схватили в охапку предоставленного им инженера и сломя голову устремились внутрь сооружения. Оторвать их от техники не было никакой возможности.
Мы околачивались снаружи и постоянно кому-то мешали. Вокруг аппарата суетились десятки техников-людей и такое же количество роботов. Впрочем, Пай Ли предупреждала, что монтаж еще не закончен, за такой короткий срок они едва сумели собрать боевую часть, а поскольку дело происходило на Земле, то испытания вообще провести было невозможно. Вот так, мы получали опытный образец.
Бронислава это обстоятельство, похоже, ничуть не волновало. Они с рыжей Еленой, забыв обо всем, с горящими глазами ползали в переплетениях механизмов; с ними заодно ползали двое местных, таких же одержимых, с потными, яростными лицами. В их как бы английской речи я понимал лишь предлоги, остальная научная тарабарщина оставалась за краем сознания. Единственное, что до меня дошло: пульсатор не нуждался в транспорте.
Ли вернулась с ночного совещания напудренная, помолодевшая и чем-то приятно возбужденная. Я научился уже за маской ее вежливости отгадывать нюансы настроения. Мы пытались докричаться до Бронислава и Елены, что уходим, но затем плюнули и оставили обоих в ангаре в состоянии бесконечного научного оргазма. На лифте поднялись на сотню метров, в один из овальных залов заседаний корпорации, там собралась, не сказать, что толпа, скорее, могучая кучка. Теневой кабинет практически в полном составе, в большинстве люди пожилые, если не сказать — старики. Очень похоже, что по крайней мере половина из них разменяли столетие. Черт возьми, Снейк становится публичным человеком, перед такими шишками я еще не выступал, да и вряд ли когда выступлю.
Меня приятно порадовало отсутствие заушных приспособлений, стало быть, публика подготовленная. Я повторил свою версию, насколько возможно медленно и внятно. Само собой, по просьбе хозяйки офиса я ни словом не упомянул о пульсаторе. Некоторое время меня изучали, точно блоху под микроскопом, просто смотрели. В этом обществе попусту ронять слова считалось моветоном.
Наконец Пай Ли обнаружила причину своего волнения, она уступила место худой высокой даме, завернутой, точно мумия, в черное полотно. Дама оказалась управляющей Департамента воспроизводства или что-то в этом роде. Чирикала она на своем родном языке, я захлопал глазами, и тут… Тут произошли два знаменательных события.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46
— Макс, я так боюсь! Ты где?! Тебя ищет Стасов, они засекли тебя у посольства…
— Я сам боюсь. Никуда не выходи и следи за новостями!
— У меня сидит Ольшанский, ждет сообщения.
— Воробей? Рад видеть!
— Хай, зверь! Я раздобыл трансляцию нигерийских скачек, ты слабоват на вертикали, мальчишка! — Бронислав осунулся, еще сильнее зарос бородой и был явно на взводе.
— Куда нам до патриархов! Воробей, ты мне срочно нужен, ты и твоя гениальная аспирантка. Елена, кажется?
— Мы готовы, но Николай не отпустит ее одну. Быть порченым становится слишком опасно, Макс.
— Буду рад видеть всех! Ты сделал, что я передал?
— Да, баржа арендована и ждет в Хабаровске.
— Воробей, что у тебя случилось? Ученый облизнул губы.
— Макс, погибла Енг…
— Как?! Она не вышла из пробоя?
— Вышла, в том-то и дело… Ты в курсе, что пробитые теперь лишаются гражданства и до специальной экспертизы должны находиться в карантине? Я поехал ее встречать, но не успел. Она вышла из карантина и угодила в драку. Там была целая толпа, под кайфом, они специально собираются теперь бить американских мутиков, прилетевших на континент…
Опять смерть, бог мой, опять кругом смерть, не выбраться мне из этого круга…
— Броня, мне очень жаль, правда… Она была замечательная девушка!
— Она была моей парой девять лет, Макс. Девять лучших лет.
Сбоку в конусе появилась Жанна, обняла Ольшанского за плечи.
— Йэп, к делу, бой! — Профессор взял себя в руки. — Я тут закончу кое-что, и через два часа мы будем на месте, найдешь нас в отеле.
Пай Ли была пунктуальна, как атомный будильник. Лайнер госпожи советницы подмигнул мне бортовыми огнями ровно в 18.15 по местному времени и выдвинул посадочную платформу. Судя по карте, состыковались мы где-то в районе Читы, если такой город еще существовал. Пока добры молодцы обыскивали челнок, я глядел вниз в поисках клочка земли, не занятого заводской территорией. Там, внизу, было зелено, очень зелено, но посадки и близко не походили на забайкальскую растительность двадцатого века. В отличие от морозного Петербурга, здесь фронты тропического климата разбегались до самого горизонта на севере и упирались в монгольскую границу на юге. Под нами кипел и искрился колоссальный японский муравейник, разглядеть как следует мешал тройной ряд воздушных пневматиков. Мы висели на высоте трех тысяч метров, но вдалеке, почти вровень, вздымались к небу спиральные башни космодромов.
— Господин Молин, нет нужды меня убеждать, я почти готова поверить. Посольство в Риге сообщает, что город оцеплен, проверяется весь транспорт, включая подводные магистрали. Вы вторично провозглашены особо опасным преступником из пробоя. Думаю, подобная инсценировка не под силу даже Мудрым. Итак?
— Вы и ваши сыновья отключите харды и прикажете своим людям сделать то же самое. И второй хард также, госпожа!
— Второй не могу, это сугубо служебная связь.
— Тем не менее прошу вас, хотя бы на время.
— Хорошо. — Она окинула меня долгим, ничего не выражающим взглядом. — Уверяю вас, здесь нас не могут подслушать.
— Дело не в этом, вирус передается через хард.
— Господин Молин, вы ради этого оторвали от работы руководство корпорации? Чтобы поведать очередную небылицу? Давайте покончим с нашим делом. Со мной на борту группа специалистов и оборудование, мы проведем анализ данных. Передайте им химическое уравнение, подпишите контракт, и в качестве доброго жеста корпорация предоставит вам временное убежище и подаст заявку на предоставление вам гражданства. В Россию вы вернуться сейчас не можете.
Моментально возник тот самый канцелярский малый с образцами договора. Мне не верили, впрочем, было бы странно ожидать обратного. Пай Ли недвусмысленно намекала на два исхода — прыгнуть вниз без парашюта или отправиться в карантин.
Я выдохнул и рассказал ей о массовом убийстве на Марсе. Пока я говорил, она смотрела мне в зрачки, не моргая, но харды больше не надела. Они так и остались лежать на ручке кресла.
— Поймите, я не специалист, но подобный вирус киллеры не способны обнаружить, заражение идет на молекулярном уровне, одна из тысяч служебных программ вызывает иннервацию органического нэта, которым опутан мозг каждого из нас. Наверняка ваши спецы прочесали тюрьму и не нашли никаких причин смерти надзирателей…
— Господин Молин, вы издеваетесь? Я опешил.
— Колонии больше не существует. Ваши люди, уходя, заложили плазменный заряд. Там погибли все, не только надзиратели, но и полтысячи заключенных. Удалось обнаружить лишь два сохранившихся трупа ассенизаторов, их, условно говоря, «спасла» от огня взорвавшаяся батарея жидкого азота. Вы хотите убедить меня, что не знали, какой ценой оплачен ваш, позволю заметить, дурацкий побег?
Похоже, мой потрясенный вид ее несколько остудил. Харды она по-прежнему не трогала.
— Госпожа советник, Стасову удалось внушить вам и другим, что воздействие на мозг произошло в Глубине и что оно носило характер гипноза. У меня нет сил больше спорить…
Она вызвала по стационару сыновей. Каюта, где мы сидели в обществе киберов охраны, заполнилась людьми. На какое-то время меня предоставили самому себе, «стальная бабуля» отдавала команды, а служащие рапортовали и носились как угорелые. Включили разом четыре стационара, на двух я узнал ее седовласых детишек, уже без заушных приспособлений, остальные лица мне казались повторением одного. Пай Ли вела диалог с десятком абонентов, пока не появился некто главный.
— Господин Чен, советник министра обороны. Да, да, господин Антонио, я сложила полномочия в правительстве, это мой преемник.
— Господин Антонио, вы вполне отдаете себе отчет, что даже малейшая информация, просочившись в нэт, вызовет взрыв? Мы не имеем возможности проверить ваши слова… — Советник Чен говорил очень быстро, очевидно, авторитет Пай Ли был настолько велик, что он не подвергал сомнению ничего из услышанного. Я сразу ощутил к нему симпатию — первый конкретный вояка, не боящийся принимать решений. — Тем не менее я готов просить министра отдать приказ о немедленной сдаче личных приборов на внеплановое сканирование. В ближайшие полчаса соответствующие распоряжения получат все правительственные органы, кроме полиции. Они нам не подчиняются…
Пай Ли быстро отдала приказ.
— Я сама поговорю с руководством полиции. Но проверка не может продолжаться вечно. Если мы не найдем доказательств…
— У вас будут доказательства. Я прошу вас повременить, не надо применять никаких мер сию минуту.
— Как это — «повременить»? — Оба недоуменно уставились на меня. — Вы противоречите сами себе!
— Ни в коем случае. Вы спасете сотню чиновников и спугнете врага.
— Он прав…
— Советник Чен спрашивает: вы уверены, что Содружество готово начать войну? Мы только что связались с Космическим командованием, ни одна из воинских частей не переведена в боевое положение, мирный договор соблюдается.
— А я разве сказал, что война начнется обычными силами? Черт, как мне вас прошибить! Европа не собирается расторгать договор, неужели это непонятно?! На месте Мудрых я бы начал с ликвидации персонала на энергетических станциях, чтобы остановить подачу энергии и посеять панику, но теперь ситуация изменилась. Стасов прекрасно понимает, что нужно мне.
При слове «прекрасно» Пай Ли чуть не вырвало. Ее сухонькие ручки потянулись к животу, подбородок затрясся, но… ничего не произошло.
— Что же… что же нужно вам, господин Молин?
— То, ради чего мы встретились. Обменять формулу на пульсатор. Компания Стасова сделает все, чтобы я не добрался до Марса.
Суета вокруг нас продолжалась, и тут Пай Ли сделала удивительную вещь. Она взяла меня под локоть и увлекла в уголок. Смотрелись мы несколько гротескно — двухметровый Снейк в клетчатом балахоне и сухонькая старушка в желтой парадной ливрее.
— Господин Молин, если я сейчас не пойму, чего вы в действительности добиваетесь, сделка не состоится. Извините за прямолинейность, но я не верю, что в сложившихся обстоятельствах вы намерены передать пульсатор экспертам ООН.
Я сказал ей, чего добиваюсь.
Пай Ли щелкнула пальцами. Ей поднесли ароматическую сигарету в длинном мундштуке.
— Подробнее, господин Молин.
Позади нее топтались трое клерков с документами на подпись. Пол слегка качнулся. Сквозь окно мне было видно, как из очередного катера на трап выгружается куча народу, все с эмблемой корпорации на воротнике. Готовилось какое-то важное совещание. Стоило катеру взлететь, на его место тут же сел другой. Пай Ли не реагировала на маневры подчиненных.
Я сформулировал план исчерпывающе подробно. Красноречие истощилось, бил лишь жалкий, тщедушный ручеек. Сигарета ее превратилась в кривой столбик пепла. Пай Ли потрогала кончик носа, провела рукой по волосам, потеребила кружева на костюме. Невидящим взглядом уставилась в окно, туда, где исполинскими пчелами жужжали катера ее охраны.
— Достаточно, мне понятно. Не может быть и речи, чтобы с вами отправился кто-то из членов моей семьи.
— Ваши сыновья полетят со мной в качестве заложников…
— Что?!
— На семью не должно упасть подозрение, не так ли, госпожа? Пусть все ополчатся на Снейка, порченого зверя, ему уже все равно…
— Это слишком опасно, достаточно пилотов и инженеров…
— Опасно, но пилотов, будь их хоть сотня, для общественного мнения недостаточно. Вы это сами прекрасно понимаете.
На сей раз «стальная бабуля» и ухом не повела, ее выдержки хватило бы на полк солдат.
— Не беспокойтесь, госпожа. Я полагаю, достаточно будет одного импульса.
— Ладно, господин Молин. — Внезапно она улыбнулась и сразу стала похожа на добрую крестьянку со старой картины. — Отдаю должное вашей проницательности. Вам нет необходимости лететь на Марс и иметь дело с американским флотом. У корпорации уже есть второй пульсатор.
Я мысленно сделал глубокий выдох.
Наконец-то я могу потрогать вселенский кошмар, на разработку которого ушло полвека. Он оказался очень большим и крайне неудобным к перевозке. Я увидел это скопление кубов, цилиндров и дисков, занимающих целый подземный ангар, и загрустил. Ни в какую баржу не влезет, однозначно.
Прибыли Бронислав с Еленой. Николай терся позади, мы с ним на пару ничего не соображали, и это нас сближало. Воробей с его аспиранткой, напротив, знали, что делать. Они схватили в охапку предоставленного им инженера и сломя голову устремились внутрь сооружения. Оторвать их от техники не было никакой возможности.
Мы околачивались снаружи и постоянно кому-то мешали. Вокруг аппарата суетились десятки техников-людей и такое же количество роботов. Впрочем, Пай Ли предупреждала, что монтаж еще не закончен, за такой короткий срок они едва сумели собрать боевую часть, а поскольку дело происходило на Земле, то испытания вообще провести было невозможно. Вот так, мы получали опытный образец.
Бронислава это обстоятельство, похоже, ничуть не волновало. Они с рыжей Еленой, забыв обо всем, с горящими глазами ползали в переплетениях механизмов; с ними заодно ползали двое местных, таких же одержимых, с потными, яростными лицами. В их как бы английской речи я понимал лишь предлоги, остальная научная тарабарщина оставалась за краем сознания. Единственное, что до меня дошло: пульсатор не нуждался в транспорте.
Ли вернулась с ночного совещания напудренная, помолодевшая и чем-то приятно возбужденная. Я научился уже за маской ее вежливости отгадывать нюансы настроения. Мы пытались докричаться до Бронислава и Елены, что уходим, но затем плюнули и оставили обоих в ангаре в состоянии бесконечного научного оргазма. На лифте поднялись на сотню метров, в один из овальных залов заседаний корпорации, там собралась, не сказать, что толпа, скорее, могучая кучка. Теневой кабинет практически в полном составе, в большинстве люди пожилые, если не сказать — старики. Очень похоже, что по крайней мере половина из них разменяли столетие. Черт возьми, Снейк становится публичным человеком, перед такими шишками я еще не выступал, да и вряд ли когда выступлю.
Меня приятно порадовало отсутствие заушных приспособлений, стало быть, публика подготовленная. Я повторил свою версию, насколько возможно медленно и внятно. Само собой, по просьбе хозяйки офиса я ни словом не упомянул о пульсаторе. Некоторое время меня изучали, точно блоху под микроскопом, просто смотрели. В этом обществе попусту ронять слова считалось моветоном.
Наконец Пай Ли обнаружила причину своего волнения, она уступила место худой высокой даме, завернутой, точно мумия, в черное полотно. Дама оказалась управляющей Департамента воспроизводства или что-то в этом роде. Чирикала она на своем родном языке, я захлопал глазами, и тут… Тут произошли два знаменательных события.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46