Блядский выводок непотребства.
– Где ты сейчас живешь? – спросила Мэнди.
– Не скажу.
– Черт, он не скажет! – воскликнул Битл. – Алло, это я, Битл! Именно я тебя вытащил из дерьма. Ты помнишь, Скриббл, как ты жил? До того, как встретил меня?
– Меня зовут Эм-Си Инки.
– Для меня ты всегда будешь Скрибблом. Или, может быть, Стиви.
– Тогда все кончено, – сказал я.
– Все – это что?
– Между нами.
– Это твоя основная работа, Скрибб?
– Нет. Я тут подрабатываю.
– Знакомая история.
– Продолжай продавать наркотики, Би. Никаких проблем.
– Подключи нас, Скрибб.
– Ничего не выйдет.
– Давай, Инк, приятель. К басу.
– Только через мой труп.
– У меня есть Вирт.
– Я его больше не употребляю.
– Хороший Вирт.
– Без меня.
– У меня есть Ленточный червь.
– Даже знать не хочу.
О Господи, дай мне силу. Не позволь, чтобы меня соблазнили.
– Подключи нас, Инк, детка. К басу. Меня и Мэнди. Мы хотим этого. Правда, Мэнди?
Мэнди смотрела на меня, как в тот раз, когда я впервые ее увидел. Когда она воровала с прилавков Кровяные Вирты.
– Я уже не могу его контролировать, Скрибб, – сказала она, указав глазами на Битла, который раскачивался под какой-то свой сон, перечервевывая ленту назад.
– Он ходит туда в одиночку. Говорит, я не соответствую тому месту, куда он погружается. Говорит, я не заслуживаю, чтобы встретиться с Дездемоной. А мне бы очень хотелось встретиться с твоей сестрой, Скриббл. О ней говорят, как о клевой девушке. Я не знаю, что сказать. Я действительно скучаю по нашей компании. Мне не хватает таскать инопланетян вверх по лестнице. Мне не хватает тебя, Скриббл. Это правда.
Мгновения тишины. Я стою ошеломленный.
Тишину нарушает Битл.
– Конечно, тебе не хватает, Мэнди. Я имею в виду, типа, нам всем не хватает.
– Ты считаешь, что Дездемоне не хватает Райдеров? – спросил я.
– Все еще разыскиваешь этот труп, Скрибб? – сказал Битл, и вот тогда гнев прорвался, прямо ко мне в глаза, и на них навернулись слезы.
– Знаешь, что я думаю, Битл? Я думаю, что ебись ты конем и параллельно вали отсюда.
– Давай, чувак! Подключи нас. Давай вкусим басов! Давай, Скрибб. Доставь нам удовольствие. Ну, хоть разок! Ну, пожалуйста!
Хорошо, Битл. Ты сам попросил. Ты сам захотел. Что ж: иди, получи. Надеюсь, тебя там раздавит до смерти. Я взял в руки пятиштырьковую вилку. Я весь дрожал, когда вставил ее в разъем. Прямо во вход. Битл застыл с широко открытым ртом, и его десны начали кровоточить, когда я втиснул на место басовый флекс. И потом вывернул ручку – вывел басы прямо вверх, на порядок выше законных ограничений, – и одновременно обратился к толпе.
– Лимбическое племя! Это для вас! Почувствуйте! Почувствуйте! Динго Клык! Взываю к тебе! Оставь нам место для басов, Пес-Звезда!
Толпа зашлась в безумии, забилась в неистовстве, в то время, как бас ударил вовне, и Битл затанцевал в воздухе, когда тяжелые волны влились в его организм. Впечатление было такое, что его тело сейчас взорвется. Он выкрикивал мое имя, просил, чтобы я остановил басы, пока они не погрузились глубже.
Детка, это всего лишь ебля!
Знакомое чувство?
Я думаю, да.
День двадцать второй
Мое сознание было как незнакомец, бессердечный незнакомец с пистолетом в руках.
«Сливи Тув»
Привратником в «Сливи Тув» был толстый белый кролик: голова, покрытая кровавыми пятнами, заляпанная пивом шея, шерсть и огромные карманные часы – в лапах в больших белых перчатках. Большая стрелка указывала на двенадцать, маленькая – на три. Это означало, что третий час этой ночи только-только начался.
Две уличные шлюхи пытались пропиздовать внутрь без кодированного символа. Кролик их огорчил – прорваться не удалось. Я осветил свой ламинированный – с допуском во все зоны, -зашифрованный пропуск на вечеринку после выступления, сделанный в форме маленького миловидного щенка, вернее, наполовину щенка и наполовину человеческого ребенка, с испещренной пятнами шерстью; на обратной стороне было фото Динго Клыка – голого, но с его авторизованным автографом. По краю пропуска бежал слоган: Динго Клык. Лай на Британском турне. Представлен Das Uberdog Enterprizes.
Кролик-вышибала просканировал мой пропуск и уставился мне в глаза. Взгляд у него был тяжелый .
– Я был Ди-Джеем Динго на сегодняшнем выступлении, – сказал я ему. Это его проняло; он дал мне пройти.
Я протиснулся сквозь скользкий портал; сквозь нору в земле, вдоль полок с Джэмом, через коридор подвешенных светильников – прямо в давку.
В этом маленьком пространстве собралось, должно быть, человек пятьсот: друзья и подруги, любовники и любовницы, враги, мужья, жены, двоюродные братья, группиз, агенты, роуди, менеджеры, одетые в шерсть, зарыватели костей, разносчики блох, блистающие великолепием собаки и мусорщики, Ди-Джеи, Ви-Джеи, Эс-Джеи, матери, перематери, бывшие любовники и любовницы, торговцы пластинками. Весь антураж Динго Клыка, пляшущий вокруг портативного Вирт-транслятора, установленного на стропилах, проникал даже наружу – в Фетиш-сад, и танцевал там под луной уличного фонаря.
Я вошел в плотную толпу, и сразу завелся до умопомрачения, и потерялся, врубившись с концами в эту атмосферу, с дуновением Блаженства. Иначе было никак нельзя. Любовь – штука привязчивая, она прилепляется и не отпускает. Ну, то есть, когда вдыхаешь ее напрямую, через очиститель воздуха – тут уже без шансов. Я глубоко вдохнул, чувствуя себя кайфово – как бумажный самолетик. Чуваки, это был клевый Ветер Блаженства. Я сделал еще один вдох, на этот раз набрав полные легкие, голова закружилась, и я вдруг возлюбил всех и каждого в этой толпе. Изящным движением проложил себе путь к бару и заказал стакан Фетиша. Темные ароматные приходы зацепили палитру моего восприятия, вызвав блескучие искры, и меня унесло, возбужденного, разгоряченного. Система в «Сливи Тув» играла «Лучшая из лучших костей», оригинальная штамповка Динго Клыка, но это был очень тяжелый (очень тяжелый!) ремикс, состряпанный Кислотной Лэсси, и композиция завела танцующую толпу до исступления. Я обернулся, облокотившись спиной о стойку, чтобы понаблюдать за действием. Я уставился в даб-зеркало. Это такое особое зеркало, в котором видны только лучшие куски. Именно этот изумительный микс Блаженства и Фетиша, собакомузыки и танцующей толпы заставлял тебя ощутить звездой в своей собственной системе.
Я отхлебнул еще Фетиша, смакуя его, вдыхая запах Блаженства, и включился уже на полную в атмосферу тусовки, просто влился в нее целиком. Боже, мне нужно было расслабиться!
Наверху был балкон, и у меня вдруг появилась мысль, что мне хотелось бы оказаться там и глядеть вниз на толпу. Я протолкался от стойки, крепко сжимая в руке стакан, достиг мальстрема танцующих и пошел дальше, продираясь сквозь небольшие зазоры между танцорами. Одни были одеты в черное, другие – в пурпур, третьи – в винил, четвертые были все в перьях, пятые – в радугах, шестые – обнажены до исподнего, седьмые – все в шерсти, восьмые – в дыму и дымке, девятые – в лохмотьях, десятые – в невнятных бормотнях. Остальные – в украшенных булавками нашивках. Здесь присутствовали все цвета. Пот уже лился с меня ручьем, когда я добрался до тесной компашки ценителей перьев. Проходя мимо них, я словил небольшую щекотку в горле, действительно небольшую, я уловил только проблеск залитых лунным светом лугов, когда я пролетал над ними, хлопая Крыльями Грома, преследуя добычу. Банда сидела на Крыльях Грома и его сладкое ощущение оставалось со мной, даже когда я прошел дальше, прокладывая себе путь по направлению к лестнице. Крылья Грома помогли мне продраться сквозь тусовку и взобраться наверх по ступенькам. Было ощущение, как будто я летел над этими ступеньками. Наверх – на балкон, где мир застыл в ожидании.
Это был мой первый Вирт за восемнадцать дней, с той самой ночи, когда мы отправили в Валгаллу того толстого копа, и у меня было такое чувство, как будто я вернулся домой. Этот вкус... Может быть, я начинают слабеть. Но в этом не было ничего плохого.
Там на балконе было спокойнее. Атмосфера была не такой заводной. Там стояли кресла, и люди беседовали друг с другом у столов с едой. С едой! Не ел уже целую неделю! Так мне казалось. Но сначала мне надо было взглянуть вниз, чтобы посмотреть на тусовку с верхотуры. И когда я посмотрел вниз, последние остаточные фрагменты Крыльев Грома заставили меня ощутить себя так, словно я летел над танцполом, над собаками и тенями, робо и Виртовыми, – все смешалось в Блаженстве.
Там был и Битл, уже вернувшийся из своего басового трипа. Его до сих пор слегка подергивало, но он игрался в толпе как робо-профи, принимая перья от случайных знакомых. Я огляделся в поисках Мэнди. Мэнди не было. Но зато были Тристан и Сьюз со своими общими волосами; они приподнимали волосы над толпой, двигаясь в давке. Боже! Там была эта теневая девушка, как же ее зовут? Она пыталась избить нас в Бутылке. Нимб! И, посмотрите, там был и Скриббл, принимающий в рот перо . Нет! Только не это! Я был здесь, наверху, на балконе, а не внизу! Внизу меня не было! Я боролся за контроль над своим телом, с трудом пытаясь определиться в пространстве.
Я наблюдал за тем, как я пропадаю в толпе, в дыму. И так было лучше. Снова быть только одним-единственным, опять в одном теле. Меньше всего мне нужны эти трудности, этот пиздец!
Теперь появилась и Мэнди. Я ее вычислил. Ее сдавили в тусовке и какой-то незнакомый чувак тыкал пером ей в губы – вне всяких сомнений, какой-нибудь Порновирт, – надеясь на должный настрой. Попробуй Кровяной Вирт, дружище. Тогда больше шансов на шоу. Но, как я понял, чуваку не покатила малина, потому что он сразу же был отмудохан, и, вцепившись в свои яйца, поспешно исчез в толпе. Ничего особенного не случилось. И в любом случае, Мэнди отхватила перо на халяву. Черт! Вот девка! Рядом с такой будет приятно проснуться утром, когда ты бодр, полон сил и готов к дневным приключениям.
И тут ко мне обратился голос, практически – в упор, с левой стороны, но я был уверен, что там никого нет. Я повернулся, и там стоял он... Этот джентельмен. Другого слова и не подберешь. Джентельмен был окутан знанием и страданием. И на нем был павлинье-зеленый твидовый костюм-тройка с кожаными эполетами. Его лицо обрамляла окладистая борода и усы – щедрая компенсация за редеющие волосы на голове. То, что осталось от этих волос, было зачесано назад сложным узлом и болталось над одним плечом, как какая-то мутантская топология. Его глаза были абсолютно желтые, мягкие и апатичные. Они будили самые худшие воспоминания. Губы полные и красные, и когда они разделились, чтобы заговорить, у меня возникло странное ощущение, что он говорит со мной напрямую – прямо мне в душу.
– Да, эта девушка особенная, – сказал он, словно уловил все мои секреты. Он говорил с сильным ирландским акцентом, и это тоже пробуждало воспоминания и чувства, которые я никак не мог определить, словно я уже слышал его раньше, но не обращал на него внимания.
– Это правильно, – сказал он. – Ты не обращал на меня внимания.
Я же не говорил это вслух! Черт! Точно как с Бриджит.
– Ты что, Дремлющий? – спросил я.
– Типа того, но не такой, как Бриджит.
– Что?
– Ты ищешь Дездемону. Я прав, Скриббл?
Он знал мое имя.
– Ты знаешь, как...
– И Бриджит, разумеется. Ты хотел бы найти Бриджит. Единственная беда: ты уверен, что Существо для тебя важнее, чем Бриджит. Из-за обратной перекачки для твоей сестры. И поэтому ты себя чувствуешь виноватым.
– Кто ты? – спросил я настойчиво .
Он отхлебнул красного вина из своего бокала.
– Давай-ка чего-нибудь поедим.
И тут он исчез. Я повернулся, чтобы пойти за ним, но за ту долю секунды, пока я оборачивался, джентельмен ускользнул. Такое впечатление, что он просто растворился в воздухе. Я огляделся по сторонам, пытаясь найти его. Но его нигде не было. И у меня в сердцу вдруг образовалась вселенская пустота – совершенно ненужная пустота.
Я опять обратил все внимание на тусовку внизу. Теперь там появился Динго Клык. Он шел сквозь толпу, окруженный многочисленными подхалимами. Сотни любящих рук прикасались к нему и гладили его шерсть, и тусовка изменила расположение, сгрудившись вокруг него. Теперь все потерялись в безликой массе, за исключением центральной фигуры – Динго-песиголовца. И в самом темном углу, далеко внизу, формировалось тело из дыма. Я уловил только проблеск, когда его разметало в толпе танцующих. Но я чуть не подпрыгнул на месте, сам не знаю – с чего бы.
Я ощущал такую кошмарную пустоту внутри и решил обратиться к еде – за неимением другого способа отрешиться. Стол ломился от яств. И это был миг неподдельной радости; я уже весь истекал слюной. Там были крошечные крылья жаворонков, тушеные в свиной крови. И чернильные мешочки осьминогов, истекающие соком на свежие сливы. Там были яйца вьюрков, зажаренные на растительном угле, в маринаде из шафрана. И покрытые коркой глаза девственных овечек, густо осыпанные темными волокнами конины, основательно зажаренными в теневом масле.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37
– Где ты сейчас живешь? – спросила Мэнди.
– Не скажу.
– Черт, он не скажет! – воскликнул Битл. – Алло, это я, Битл! Именно я тебя вытащил из дерьма. Ты помнишь, Скриббл, как ты жил? До того, как встретил меня?
– Меня зовут Эм-Си Инки.
– Для меня ты всегда будешь Скрибблом. Или, может быть, Стиви.
– Тогда все кончено, – сказал я.
– Все – это что?
– Между нами.
– Это твоя основная работа, Скрибб?
– Нет. Я тут подрабатываю.
– Знакомая история.
– Продолжай продавать наркотики, Би. Никаких проблем.
– Подключи нас, Скрибб.
– Ничего не выйдет.
– Давай, Инк, приятель. К басу.
– Только через мой труп.
– У меня есть Вирт.
– Я его больше не употребляю.
– Хороший Вирт.
– Без меня.
– У меня есть Ленточный червь.
– Даже знать не хочу.
О Господи, дай мне силу. Не позволь, чтобы меня соблазнили.
– Подключи нас, Инк, детка. К басу. Меня и Мэнди. Мы хотим этого. Правда, Мэнди?
Мэнди смотрела на меня, как в тот раз, когда я впервые ее увидел. Когда она воровала с прилавков Кровяные Вирты.
– Я уже не могу его контролировать, Скрибб, – сказала она, указав глазами на Битла, который раскачивался под какой-то свой сон, перечервевывая ленту назад.
– Он ходит туда в одиночку. Говорит, я не соответствую тому месту, куда он погружается. Говорит, я не заслуживаю, чтобы встретиться с Дездемоной. А мне бы очень хотелось встретиться с твоей сестрой, Скриббл. О ней говорят, как о клевой девушке. Я не знаю, что сказать. Я действительно скучаю по нашей компании. Мне не хватает таскать инопланетян вверх по лестнице. Мне не хватает тебя, Скриббл. Это правда.
Мгновения тишины. Я стою ошеломленный.
Тишину нарушает Битл.
– Конечно, тебе не хватает, Мэнди. Я имею в виду, типа, нам всем не хватает.
– Ты считаешь, что Дездемоне не хватает Райдеров? – спросил я.
– Все еще разыскиваешь этот труп, Скрибб? – сказал Битл, и вот тогда гнев прорвался, прямо ко мне в глаза, и на них навернулись слезы.
– Знаешь, что я думаю, Битл? Я думаю, что ебись ты конем и параллельно вали отсюда.
– Давай, чувак! Подключи нас. Давай вкусим басов! Давай, Скрибб. Доставь нам удовольствие. Ну, хоть разок! Ну, пожалуйста!
Хорошо, Битл. Ты сам попросил. Ты сам захотел. Что ж: иди, получи. Надеюсь, тебя там раздавит до смерти. Я взял в руки пятиштырьковую вилку. Я весь дрожал, когда вставил ее в разъем. Прямо во вход. Битл застыл с широко открытым ртом, и его десны начали кровоточить, когда я втиснул на место басовый флекс. И потом вывернул ручку – вывел басы прямо вверх, на порядок выше законных ограничений, – и одновременно обратился к толпе.
– Лимбическое племя! Это для вас! Почувствуйте! Почувствуйте! Динго Клык! Взываю к тебе! Оставь нам место для басов, Пес-Звезда!
Толпа зашлась в безумии, забилась в неистовстве, в то время, как бас ударил вовне, и Битл затанцевал в воздухе, когда тяжелые волны влились в его организм. Впечатление было такое, что его тело сейчас взорвется. Он выкрикивал мое имя, просил, чтобы я остановил басы, пока они не погрузились глубже.
Детка, это всего лишь ебля!
Знакомое чувство?
Я думаю, да.
День двадцать второй
Мое сознание было как незнакомец, бессердечный незнакомец с пистолетом в руках.
«Сливи Тув»
Привратником в «Сливи Тув» был толстый белый кролик: голова, покрытая кровавыми пятнами, заляпанная пивом шея, шерсть и огромные карманные часы – в лапах в больших белых перчатках. Большая стрелка указывала на двенадцать, маленькая – на три. Это означало, что третий час этой ночи только-только начался.
Две уличные шлюхи пытались пропиздовать внутрь без кодированного символа. Кролик их огорчил – прорваться не удалось. Я осветил свой ламинированный – с допуском во все зоны, -зашифрованный пропуск на вечеринку после выступления, сделанный в форме маленького миловидного щенка, вернее, наполовину щенка и наполовину человеческого ребенка, с испещренной пятнами шерстью; на обратной стороне было фото Динго Клыка – голого, но с его авторизованным автографом. По краю пропуска бежал слоган: Динго Клык. Лай на Британском турне. Представлен Das Uberdog Enterprizes.
Кролик-вышибала просканировал мой пропуск и уставился мне в глаза. Взгляд у него был тяжелый .
– Я был Ди-Джеем Динго на сегодняшнем выступлении, – сказал я ему. Это его проняло; он дал мне пройти.
Я протиснулся сквозь скользкий портал; сквозь нору в земле, вдоль полок с Джэмом, через коридор подвешенных светильников – прямо в давку.
В этом маленьком пространстве собралось, должно быть, человек пятьсот: друзья и подруги, любовники и любовницы, враги, мужья, жены, двоюродные братья, группиз, агенты, роуди, менеджеры, одетые в шерсть, зарыватели костей, разносчики блох, блистающие великолепием собаки и мусорщики, Ди-Джеи, Ви-Джеи, Эс-Джеи, матери, перематери, бывшие любовники и любовницы, торговцы пластинками. Весь антураж Динго Клыка, пляшущий вокруг портативного Вирт-транслятора, установленного на стропилах, проникал даже наружу – в Фетиш-сад, и танцевал там под луной уличного фонаря.
Я вошел в плотную толпу, и сразу завелся до умопомрачения, и потерялся, врубившись с концами в эту атмосферу, с дуновением Блаженства. Иначе было никак нельзя. Любовь – штука привязчивая, она прилепляется и не отпускает. Ну, то есть, когда вдыхаешь ее напрямую, через очиститель воздуха – тут уже без шансов. Я глубоко вдохнул, чувствуя себя кайфово – как бумажный самолетик. Чуваки, это был клевый Ветер Блаженства. Я сделал еще один вдох, на этот раз набрав полные легкие, голова закружилась, и я вдруг возлюбил всех и каждого в этой толпе. Изящным движением проложил себе путь к бару и заказал стакан Фетиша. Темные ароматные приходы зацепили палитру моего восприятия, вызвав блескучие искры, и меня унесло, возбужденного, разгоряченного. Система в «Сливи Тув» играла «Лучшая из лучших костей», оригинальная штамповка Динго Клыка, но это был очень тяжелый (очень тяжелый!) ремикс, состряпанный Кислотной Лэсси, и композиция завела танцующую толпу до исступления. Я обернулся, облокотившись спиной о стойку, чтобы понаблюдать за действием. Я уставился в даб-зеркало. Это такое особое зеркало, в котором видны только лучшие куски. Именно этот изумительный микс Блаженства и Фетиша, собакомузыки и танцующей толпы заставлял тебя ощутить звездой в своей собственной системе.
Я отхлебнул еще Фетиша, смакуя его, вдыхая запах Блаженства, и включился уже на полную в атмосферу тусовки, просто влился в нее целиком. Боже, мне нужно было расслабиться!
Наверху был балкон, и у меня вдруг появилась мысль, что мне хотелось бы оказаться там и глядеть вниз на толпу. Я протолкался от стойки, крепко сжимая в руке стакан, достиг мальстрема танцующих и пошел дальше, продираясь сквозь небольшие зазоры между танцорами. Одни были одеты в черное, другие – в пурпур, третьи – в винил, четвертые были все в перьях, пятые – в радугах, шестые – обнажены до исподнего, седьмые – все в шерсти, восьмые – в дыму и дымке, девятые – в лохмотьях, десятые – в невнятных бормотнях. Остальные – в украшенных булавками нашивках. Здесь присутствовали все цвета. Пот уже лился с меня ручьем, когда я добрался до тесной компашки ценителей перьев. Проходя мимо них, я словил небольшую щекотку в горле, действительно небольшую, я уловил только проблеск залитых лунным светом лугов, когда я пролетал над ними, хлопая Крыльями Грома, преследуя добычу. Банда сидела на Крыльях Грома и его сладкое ощущение оставалось со мной, даже когда я прошел дальше, прокладывая себе путь по направлению к лестнице. Крылья Грома помогли мне продраться сквозь тусовку и взобраться наверх по ступенькам. Было ощущение, как будто я летел над этими ступеньками. Наверх – на балкон, где мир застыл в ожидании.
Это был мой первый Вирт за восемнадцать дней, с той самой ночи, когда мы отправили в Валгаллу того толстого копа, и у меня было такое чувство, как будто я вернулся домой. Этот вкус... Может быть, я начинают слабеть. Но в этом не было ничего плохого.
Там на балконе было спокойнее. Атмосфера была не такой заводной. Там стояли кресла, и люди беседовали друг с другом у столов с едой. С едой! Не ел уже целую неделю! Так мне казалось. Но сначала мне надо было взглянуть вниз, чтобы посмотреть на тусовку с верхотуры. И когда я посмотрел вниз, последние остаточные фрагменты Крыльев Грома заставили меня ощутить себя так, словно я летел над танцполом, над собаками и тенями, робо и Виртовыми, – все смешалось в Блаженстве.
Там был и Битл, уже вернувшийся из своего басового трипа. Его до сих пор слегка подергивало, но он игрался в толпе как робо-профи, принимая перья от случайных знакомых. Я огляделся в поисках Мэнди. Мэнди не было. Но зато были Тристан и Сьюз со своими общими волосами; они приподнимали волосы над толпой, двигаясь в давке. Боже! Там была эта теневая девушка, как же ее зовут? Она пыталась избить нас в Бутылке. Нимб! И, посмотрите, там был и Скриббл, принимающий в рот перо . Нет! Только не это! Я был здесь, наверху, на балконе, а не внизу! Внизу меня не было! Я боролся за контроль над своим телом, с трудом пытаясь определиться в пространстве.
Я наблюдал за тем, как я пропадаю в толпе, в дыму. И так было лучше. Снова быть только одним-единственным, опять в одном теле. Меньше всего мне нужны эти трудности, этот пиздец!
Теперь появилась и Мэнди. Я ее вычислил. Ее сдавили в тусовке и какой-то незнакомый чувак тыкал пером ей в губы – вне всяких сомнений, какой-нибудь Порновирт, – надеясь на должный настрой. Попробуй Кровяной Вирт, дружище. Тогда больше шансов на шоу. Но, как я понял, чуваку не покатила малина, потому что он сразу же был отмудохан, и, вцепившись в свои яйца, поспешно исчез в толпе. Ничего особенного не случилось. И в любом случае, Мэнди отхватила перо на халяву. Черт! Вот девка! Рядом с такой будет приятно проснуться утром, когда ты бодр, полон сил и готов к дневным приключениям.
И тут ко мне обратился голос, практически – в упор, с левой стороны, но я был уверен, что там никого нет. Я повернулся, и там стоял он... Этот джентельмен. Другого слова и не подберешь. Джентельмен был окутан знанием и страданием. И на нем был павлинье-зеленый твидовый костюм-тройка с кожаными эполетами. Его лицо обрамляла окладистая борода и усы – щедрая компенсация за редеющие волосы на голове. То, что осталось от этих волос, было зачесано назад сложным узлом и болталось над одним плечом, как какая-то мутантская топология. Его глаза были абсолютно желтые, мягкие и апатичные. Они будили самые худшие воспоминания. Губы полные и красные, и когда они разделились, чтобы заговорить, у меня возникло странное ощущение, что он говорит со мной напрямую – прямо мне в душу.
– Да, эта девушка особенная, – сказал он, словно уловил все мои секреты. Он говорил с сильным ирландским акцентом, и это тоже пробуждало воспоминания и чувства, которые я никак не мог определить, словно я уже слышал его раньше, но не обращал на него внимания.
– Это правильно, – сказал он. – Ты не обращал на меня внимания.
Я же не говорил это вслух! Черт! Точно как с Бриджит.
– Ты что, Дремлющий? – спросил я.
– Типа того, но не такой, как Бриджит.
– Что?
– Ты ищешь Дездемону. Я прав, Скриббл?
Он знал мое имя.
– Ты знаешь, как...
– И Бриджит, разумеется. Ты хотел бы найти Бриджит. Единственная беда: ты уверен, что Существо для тебя важнее, чем Бриджит. Из-за обратной перекачки для твоей сестры. И поэтому ты себя чувствуешь виноватым.
– Кто ты? – спросил я настойчиво .
Он отхлебнул красного вина из своего бокала.
– Давай-ка чего-нибудь поедим.
И тут он исчез. Я повернулся, чтобы пойти за ним, но за ту долю секунды, пока я оборачивался, джентельмен ускользнул. Такое впечатление, что он просто растворился в воздухе. Я огляделся по сторонам, пытаясь найти его. Но его нигде не было. И у меня в сердцу вдруг образовалась вселенская пустота – совершенно ненужная пустота.
Я опять обратил все внимание на тусовку внизу. Теперь там появился Динго Клык. Он шел сквозь толпу, окруженный многочисленными подхалимами. Сотни любящих рук прикасались к нему и гладили его шерсть, и тусовка изменила расположение, сгрудившись вокруг него. Теперь все потерялись в безликой массе, за исключением центральной фигуры – Динго-песиголовца. И в самом темном углу, далеко внизу, формировалось тело из дыма. Я уловил только проблеск, когда его разметало в толпе танцующих. Но я чуть не подпрыгнул на месте, сам не знаю – с чего бы.
Я ощущал такую кошмарную пустоту внутри и решил обратиться к еде – за неимением другого способа отрешиться. Стол ломился от яств. И это был миг неподдельной радости; я уже весь истекал слюной. Там были крошечные крылья жаворонков, тушеные в свиной крови. И чернильные мешочки осьминогов, истекающие соком на свежие сливы. Там были яйца вьюрков, зажаренные на растительном угле, в маринаде из шафрана. И покрытые коркой глаза девственных овечек, густо осыпанные темными волокнами конины, основательно зажаренными в теневом масле.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37