Некоторое время мы молчали. Неожиданно Лиз воскликнула:
- Вы - сукин сын! - Что?
- Опять накаркали.
Снаружи, на границе темноты и света, двигалось какое-то существо. Его выдавали тускло поблескивающие глаза.
- Прожектора работают? - спросил я.
- Носовой разбит, но есть еще один наверху. Держитесь, включаю.
Она нажала кнопку на приборной панели. Яркий луч прорезал ночь, поймав серебристо-розовую фигурку, удивленно застывшую в круге розового света. Существо моргнуло и замерло под ослепительным лучом. Оно было толстенькое и пушистое - нелепый, но симпатичный маленький снеговик. Его окружал ореол розовой пыли.
- О! - Лиз задохнулась от удивления. - Это - кро-ликособака?
- Да, - мрачно ответил я и поднял камеру. Существо погрузилось в пудру по бедра, значит, сахарная вата оседает.
- Похоже, он не испугался света?
- Ему просто интересно. Эти твари не выказывают страх ни перед чем. Видите остальных?
В полутьме позади первого зверька виднелись другие кроликособаки, тоже стоявшие неподвижно. Лиз улыбалась.
- На этот раз вы дали маху. Это не черви.
- У меня в запасе еще десять минут. Кроликособака заморгала, почесала за ухом, потерла лицо лапками, состроила нам гримасу и, переваливаясь, вышла из круга света.
- Кажется, она что-то сказала, - предположила Лиз.
- Да, только знать бы - что.
Остальные зверьки тоже стали проявлять любопытство. Один за другим они начали приближаться к вертолету, осторожно передвигаясь короткими прыжками. Они часто останавливались как бы в нерешительности, присматриваясь к машине. Наклоняли набок голову, прислушиваясь; при этом их висячие уши приподнимались. Я не выпускал камеру из рук, большим пальцем переключаясь то на общий, то на крупный план. Эта запись должна прояснить многое.
Довольно забавно был устроен их рот. Казалось, они постоянно надувают губы и корчат рожицы. Один из зверьков, выпрямившись, повернулся к своему соседу и выпятил губы, будто целовал воздух. Тот ответил ему таким же поцелуем. Они напоминали грудных детей, оторванных от материнской груди. Ну конечно! Их ротовой аппарат, скорее, приспособлен для сосания, чем для пережевывания.
Как это… странно. Я наблюдал и фотографировал, в то время как расстояние между вертолетом и принюхивающимися к нему кроликособаками сокращалось. То одна, то другая совала рыльце в пудру, втягивала ее и жевала. Что они ели - саму пудру или кормящуюся в ней мелочь, - разобрать не удалось, хотя это могло решить вопрос о наличии у них интеллекта. Вдруг это те разумные существа, которых мы ищем?
Ноздри у них были сужены, а глаза прищурены из-за пудры, но довольно часто какая-нибудь из кроликособак останавливалась и на мгновение широко открывала глаза, большие и круглые, как у щенка. Вероятно, таков их нормальный облик, когда они не разгуливают по пояс в пудре,
Я констатировал:
- Дела наши из рук вон плохи.
Лиз удивленно взглянула на меня:
- Да?
- Вы убеждаете людей, что все хторране - отвратительные, мерзкие твари, верно?
- Верно.
- И в подтверждение показываете им картинки, так?
- Продолжайте.
- Как вы думаете, долго ли вам удастся торговать этим товаром, после того как портреты столь симпатичных зверушек станут достоянием общественности?
- Вы правы, - согласилась она. - Новости действительно плохие.
- Нам придется засекретить эти кадры, по крайней мере до тех пор, пока мы не выясним, что это за существа. Они могут оказаться опаснее остальных, хотя и выглядят очень мило,
Тем временем первая из зверушек добралась до обтекателя. Она вскарабкалась на бок вертушки и заглянула внутрь, мигая, как сова. С лапками, прижатыми к стеклу, она напоминала малыша, приникшего к витрине кондитерской лавки. Она ощупала губами стекло, явно пробуя его на вкус.
- Я все жду, когда она тявкнет, - шепнула Лиз.
- Чтоб ему провалиться, гаду! - прорычал я сквозь зубы. - Ишь, как притворяется, тварь.
Зверек деликатно облизнулся. Интресно, что бы это значило? На вертолет уже карабкались другие кроликосо-баки.
Через минуту все стекло загораживали маленькие мордочки, разглядывающие нас.
- Не хотелось признаваться, - вздохнула Лиз, - но. кажется, я боюсь.
- Я тоже. Никогда не думал, что испугаюсь стайки плюшевых медвежат.
- Они разглядывают нас. Что им надо?
- Откуда я знаю? - Все время я, не отрываясь, сни-мал. - Может, им просто интересно. - Я опустил каме-ру. - Мне пришла в голову одна мысль. Вы поснимаете?
- Конечно. Я готова, начинайте. Наклонившись вперед, я приставил ладони к стеклу напротив лапок кроликособаки - они были не больше детской ладошки.
Зверек мигнул. Он попробовал понюхать мои руки сквозь обтекатель, попытался пососать стекло, потом, нахмурившись, замер. Он явно не понимал, в чем дело. Зверек моргнул и повторил все снова, только на этот раз лизнул стекло мягким розовым язычком. Остальные с любопытством наблюдали за происходящим.
- Они не кажутся очень умными, - - заметила Лиз.
- Просто они никогда не видели стекло, вот и пробуют его.
Кроликособака снова моргнула, я медленно мигнул в ответ, как можно шире раскрыв глаза и затем как можно крепче зажмурившись. Кроликособака оскалила зубы. Я тоже оскалился - изо всех сил растянув губы. Кроликособака (другого слова не подобрать) улыбнулась. Я улыбнулся тоже, расплывшись в широчайшей ухмылке типичного идиота.
- По-моему, вы разговариваете, - решила Лиз. Интересно, о чем мы только что беседовали?
- Вы напоминаете двух братьев…
- Замолчите, - отрезал я, по-прежнему широко улыбаясь кроликособаке. - Может, мы вырабатываем условия мирного договора…
Кроликособака скорчила рожицу, оттянув щеки, что придало мордочке странное выражение.
- А ну-ка, - подбодрила Лиз. Я проглотил слюну.
- Иду на это только ради человечества.
И я скорчил рожу в ответ: зацепил пальцами уголки губ, растянул их, свел глаза на переносице и дотронулся языком до кончика носа.
От удивления кроликособака свалилась на землю. За ней попрыгали остальные.
- О Господи, кажется, я их оскорбил.
Кроликособаки катались в пыли, суча своими ножками и поднимая облака бледно-розовой пыли. Казалось, их всех одновременно хватил удар.
- Может, вы преувеличиваете? - засомневалась Лиз. Она по-прежнему снимала, и камера была направлена на меня.
- Вот так, - грозно произнес я в назидание потомству, - и погиб капитан Кук.

В. Что хторране думают о кремации?
О. Растранжиривание пищи.

ЗА АДРЕНАЛИНОВОЙ ЧЕРТОЙ
Самое опасное - оказаться правым раньше времени.
Соломон Краткий
Кроликособаки снова показались за стеклом и уставились на нас. Я скорчил еще несколько гримас. Постепенно они потеряли интерес к игре и занялись вертолетом. Слышно было, как они ползают по крыше и скребутся в иллюминаторы.
- Пойду погляжу, чем они там занимаются.
Взяв камеру, я отправился в хвост, но по пути остановился и заглянул в верхний фонарь. Оттуда на меня смотрела одна из симпатяг. Я в шутку помахал ей рукой - она ответила тем же. Я задернул шторки на случай, если Дьюк проснется.
Потом я выглянул в самодельное окошко в люке. Боже! Я прижал камеру к стеклу и начал снимать. Кроликособаки окружили мертвого червя! Лед на его шерсти уже растаял, и теперь он напоминал бесформенный пудинг.
Кроликособаки ползали по нему, недоуменно толкая мертвеца и что-то при этом чирикая. Казалось, они хотели разбудить его. Один из зверьков даже заглянул ему в пасть.
Послышался голос Лиз:
- Эй, Маккарти! Идите сюда скорее.
- Подождите…
- Я не шучу! Вам лучше прийти.
Она оказалась права. Снаружи что-то происходило. Кроликособаки неожиданно скатились с мертвого червя и бросились к носу вертолета. Я бегом вернулся на место.
- Вон там. Смотрите. Кажется, они прислушиваются. Лиз не ошиблась. Маленькие толстенькие существа застыли. Они внимательно слушали, склонив головы набок, - ждали.
Далеко в темноте кто-то пробирался через пыль, клубящуюся в лучах наших прожекторов… У меня замерло сердце. Так оно и есть! Через гребень холма перевалил первый хторр и по сугробам двинулся вниз. За ним появился второй, потом третий. На их спинах ехали кроли-кособаки. Лиз подняла камеру.
- Ну, вот вы и накликали червей, - сказала она. - Только немного не угадали сроки.
Из-за холма ползли и ползли черви. Я проглотил слюну. «Все гуляли, веселились, подсчитали - прослезились».
Лиз снимала крупный план.
- Я вижу шесть червей. Семь. Восемь… Нет, десять, одиннадцать… Четырнадцать.
Они были разные: самый маленький не больше пони, самый большой - с автобус. Они прощупывали окрестность большими черными, как у детских игрушек, глазами и упирались взглядом в вертушку.
Уже виднелась их окраска: ярко-красная и оранжевая с пурпурными полосами, припорошенными розовой пудрой. За хторрами тянулись шлейфы клубящейся пыли, а сами они сверкали, как разукрашенная новогодняя елка.
- Язык не поворачивается назвать их прекрасными, - прошептала Лиз.
Она была права. Черви вселяли ужас и одновременно завораживали. Каждый червь - цветовая соната. Казалось, полосы перемещались по телу. Если у них и было что-то общее в окраске, то я этого не заметил.
Мы наблюдали уникальное, никем прежде не виданное зрелище - хторран в естественной обстановке, да еще так близко. Чудовища напоминали толстые короткие сигары, горб в передней части тела придавал им сходство с носовой частью старого «Боинга-747». Там размещался мозговой сегмент - толстая костяная камера, защищающая серое вещество животного (или какого там оно цвета - скорее всего, красного). От горба отходили своеобразные двусуставчатые руки чудовищ. Обычно они покоились, скрещенные на мозговом сегменте. Червь пускал их в ход только для того, чтобы схватить что-нибудь.
Глаза червей торчали прямо перед горбом. Они могли подниматься и опускаться в мешки из складок кожи. Каждый глаз двигался независимо, словно привязанный к разным шарнирам.
И все бы ничего, если бы не рот. Когда он был закрыт, то выглядел вполне сносно. Но стоило ему открыться, и кровь застывала в жилах - это была черная дыра, бездна, прорва, в которой безвозвратно исчезало все подряд. Две острые челюсти, жвалы, прятались в кожистых складках, но в любой момент могли выскользнуть наружу. Хторры нервно скрежетали челюстями, когда им приходилось ждать. Нет, в этих чудовищах ничего не было от божьих тварей. Лиз не ошиблась. Брюхоногие - отнюдь не прекрасны и не могут быть таковыми. Все портит их пасть.
Тем временем черви кружили вокруг вертолета, изучая его со всех сторон, но при этом предусмотрительно сохраняя дистанцию, примерно в три их длины. Несколько хторров поползло к хвосту машины.
О Боже! Мертвый червь!
Лиз бросилась следом за мной. Я через Дькжа потянулся к арсеналу. Лиз забралась в фонарь.
- Они нашли его! Маккарти, слышишь?
Я схватил ящик с ракетами, поспешил к люку и прижался лицом к самодельному окошку. Три больших червя обследовали тело мертвого сородича. Кроликособаки разбегались в стороны, чтобы их не задавило.
Один из червей прижался к мертвецу боком. Он словно… обнимал его. Я ничего не понимал. Второй проделал то же самое с другой стороны.
- Чем они занимаются? - тихо спросила Лиз.
- Не знаю. Никогда не видел такого. Вы снимаете?
- Да. Они в кадре.
Один из хторров внезапно поднял глаза и посмотрел прямо на меня. Он внимательно изучал дверь - ту самую дверь, которую пытался взломать его мертвый собрат.
Червь скользнул вперед… У меня вырвался крик; я схватил «трубку мира» и снова выглянул в окошко. Червь смотрел прямо на меня. Я отпрянул назад, едва удержавшись на ногах, и ударился спиной о противоположную стенку.
В люк постучали. Это действительно напоминало настоящий стук. Я направил гранатомет на дверь.
- Не отвечай, - сорвавшимся голосом предупредила Лиз.
Стук длился… целую вечность. И вдруг прекратился.
Мое сердце билось так, словно хотело вырваться из груди. Стояла гробовая тишина.
Дверь скрипнула и затрещала: червь пытался повернуть рукоятку. Она не сдвинулась. Пенобетон не подвел… Снова наступила тишина.
- Что он делает? - шепотом спросил я.
- Отползает.
Я прыгнул к окошку. Лиз была права. Червь пятился, но по-прежнему с любопытством изучал люк. А потом вдруг… почесал между глазами, явно озадаченный.
- Вы снимаете все это?
- Да, хотя ничего не могу понять. Маккарти! Смотри, второй!
Теперь второй червь, обнимавший мертвеца, поднял глаза. Он перевел взгляд на пятившегося родственника, как бы оценивая ситуацию, потом снова взглянул на люк и, явно приняв какое-то решение, пополз к носу вертолета.
У мертвеца собралось еще несколько червей. Казалось, они обнюхивали и осматривали его, но ни один больше не прижимался к телу.
- Смотрите, больше никто не хочет проститься с ним.
- Может, вы хотите? - осведомилась Лиз, выбираясь из фонаря.
- Быстрее! Там что-то готовится.
Черви сползались в группы - две по четыре и две по три особи. Кроликособаки вели себя как распорядители, но, похоже, без успеха. Сам я никогда не следовал указаниям служителя на автостоянке, так почему им должны подчиняться хторры?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58