Руперт, поколебавшись, протянул руку и легонько постучал по костяному лбу.
«Дракон? Это я, Руперт. Мне надо поговорить с тобой. Мне нужна твоя помощь.»
Дракон продолжал невозмутимо спать. Руперт сидел на корточках в грязной соломе и потерянно смотрел на спящее создание. Внезапная волна отчаянья нахлынула на него. Глубоко внутри он всегда верил, что, когда снова настанет пора выйти и посмотреть в лицо Лесу Мрака, рядом с ним по крайней мере будет дракон. Мне следовало догадаться… Вначале Джулия, потом Верховный Маг, теперь дракон. Ни на одного из них у него нет никаких прав, а даже если бы и были, то ими нельзя было бы пользоваться. Но как было бы хорошо, если б хоть кто-нибудь был сейчас рядом с ним. Чтобы не смотреть в лицо Лесу Мрака в одиночку. Руперт тихо вздохнул и вспомнил, как на прогалине Леса Мрака стоит высокий и гордый дракон, изрыгая на демонов жидкий огонь и уничтожая их десятками своим яростным дыханием. А потом он вспомнил, как дракон лежит израненный, растянувшись на той же прогалине, одно крыло полуоторвано, по бокам струится золотистая кровь. Дракон, умирающий во тьме, потому что доверился Руперту, а тот завел его в Лес Мрака.
«Спи дальше, друг мой», тихо сказал Руперт. «У меня нет больше права просить тебя о чем-нибудь.»
Он поднялся на ноги, вынул факел из держалки и зашагал обратно к двери конюшни. В дверном проеме он помедлил и оглянулся на спящего дракона: хотелось сказать, до свидания, но он не стал этого делать. Он повернулся и покинул конюшню, надежно заперев дверь за собой. Конюшню снова заполнила тьма и единственным звуком осталось медленное ровное мурлыканье драконова дыхания.
* * *
Верховный Маг оперся спиной на ступеньку, огляделся вокруг и сделал еще глоток из бутылки. Вино вшивое, но лень сменить. Он сильно старался напиться, но почему-то никак не мог. Чувствовалось, как вино угрюмо плещется в животе, но рассудок упорно оставался настороже. Зрение чуть замутилось и ноги слегка неустойчивы, однако все старые мучительные воспоминания оставались с ним. Маг нахмурился и раздраженно потряс головой, пытаясь вспомнить слова песенки, которую мычит, но почему-то они не приходили. Он ненавидел моменты, когда не мог вспомнить такие простые вещи. Ненавидел. В его памяти все больше и больше таких провалов там, где раньше их никогда не было, мелочей большей частью, но все-таки провалов. Старею, хмуро подумал он. Слишком много лет прошло. Или слишком много бесился. Или и то, и другое.
Да, скорее так и есть. Он сделал еще глоток из бутылки, пролив вино на подбородок. Ему хотелось вспомнить слова песенки. Элеанор всегда любила эту песню.
Они стояли вместе на балконе, следя за цветными всполохами фейерверка на ночных небесах. Позади них в Тронном Зале полным ходом продолжался Бал Победы. Легкий летний бриз закручивал мантию Мага и лениво играл волосами Элеанор. Ее волосы были цвета спелой пшеницы и она носила голубое с золотом платье, но он никак не мог припомнить цвета ее глаз. Менестрели наигрывали вдали эту песню, однако она почти тонула в неустанной болтовне придворных.
Маг пристально следил за фейерверком. Он спланировал зрелище до последней детали, но всегда может что-нибудь пойти не так. Эти фейерверки — темпераментные штучки. В ночи вспыхнула ракета, ее огни рассыпались в форме головы льва. Маг улыбнулся и немного расслабился. Элеанор продела свою руку в его и прильнула к нему. Он не помнит ее глаз.
Фейерверк очень красив.
Благодарю вас, ваше величество.
Надо ли столько церемоний, сэр Маг? В такую ночь среди друзей не должно быть церемоний. Зовите меня Элеанор.
Как пожелаете, Элеанор.
Так-то лучше. А теперь, не хотите ли назвать мне свое имя?
Кто знает имя колдуна, тот обладает властью над ним.
Извините. Я не знала.
Вам и не надо знать.
О, взгляните на эту ракету! Просто водопад! Какой вы талантливый. Разве эта ночь не чудесна, сэр Маг?
В самом деле, Элеанор.
Не думаю, что я когда-нибудь была счастливее. Джон вернулся победителем с Пограничной войны, урожай собран и надежно сохранен, а… мой лучший во всем мире друг устроил мне на день рождения такой роскошный фейерверк! Это почти не хорошо — быть настолько счастливой. И менестрели играют мою любимую песню! Потанцуйте со мной, сэр Маг. Пожалуйста.
Я… не уверен, что это приличествует, Элеанор. Двор…
Тогда потанцуйте со мной здесь, на балконе. Здесь только мы вдвоем.
Ее духи кружили ему голову, когда они танцевали рука в руке, лицом к лицу, их тела двигались медленно, грациозно под едва слышимую музыку.
Фейерверк рассыпал в ночи серебро и золото. Когда он поцеловал ее, ее губы трепетали, однако объятие было крепким.
Он не может вспомнить ее глаз.
Верховный Маг уставился на полупустую бутылку в своей руке и горько проклял себя за то, что вообще покинул Темную Башню. Не следовало возвращаться в Лесной Замок. Сидел бы в Башне со своей сивухой и своей работой, спрятавшись от мира. Заперт от собственного прошлого, от всего того, что люди ждут от него. Не надо было возвращаться.
Он посмотрел через двор и кивнул Руперту, направлявшемуся к нему.
Руперт взглянул на бутылку в руке Мага, и рот его сложился в холодную прямую линию.
«Знаю», сказал Маг. «Ты не одобряешь. Но колдун я или нет, мне необходимо на что-то опираться.» Он сделал добрый глоток из бутылки и вытер рот рукавом. «И я уже говорил тебе, что я не всесильный колдун, которым меня воображают. Настоящих магов больше не осталось. Похоже, и не надо. Магия уходит из мира, Руперт, и все из-за нас.»
«Нас?», спросил Руперт.
«Из-за человека», ответил Маг. "Все из-за человека. Его логический, рациональный ум станет смертью для магии. Магия работает по собственным законам, которые не придают большого значения причинам и следствиям. Вот почему все по-настоящему великие колдуны всегда были эксцентриками: им удавалась магия, потому что они сами были так же капризны и противоречивы, как их колдовство. Магия обладает собственной структурой и логикой, однако это не человеческая логика. Существуют правила, которым магия подчиняется, но даже они являются, скорее, соглашениями и договоренностями, нежели законами природы. Я запутал тебя, не так ли? Магия — очень путанный бизнес.
С каждым годом все меньше и меньше людей, у которых мозги достаточно набекрень, чтобы управлять магией. Все меньше и меньше достаточно безумных, чтобы понимать колдовство, и одновременно достаточно разумных, чтобы не быть им уничтоженным.
Скоро магия уйдет из этого мира, Руперт, изгнанная человеком с его нуждой в логике, разуме и в простых понятных решениях. Магию заменит наука и всем нам станет значительно лучше. Наука в отличие от магии действует всегда. Все, что мы потеряем — это немного поэзии, чуток красоты… и, наверное, капельку чудес мира. Не будет больше драконов. Не станет единорогов, гоблинов, исчезнут феи."
«Пропадут демоны», сказал Руперт.
«Что-то выиграешь, что-то потеряешь», сказал Маг. Он начал было поднимать ко рту бутылку, но остановился, когда Руперт взглянул на него, пожал плечами и опустил. "Во всем этом присутствует какая-то ирония.
Единственное, что может обеспечить выживание магии — это Голубая Луна.
Однако, она — Дикая Магия, а в мире, управляемом Дикой Магией, для человека может не оказаться места. В Дикой Магии нет ничего рационального или логического, никакой тонкости, никакой управляемости — только голая сила.
Сила перекроить саму реальность. Если мы проиграем битву с Князем Демонов, настанет конец всему, Руперт. Всюду будет только Лес Мрака, в котором станут копошиться только демоны.
Во всяком случае, не останется ничего человеческого. Какая-то жизнь, конечно, выживет. Жизнь всегда выживает. Что-то живет даже подо льдом во рву. Замечательная тварь."
«Монстр!», сказал Руперт.
«Можно назвать и так», согласился Маг. «Он раньше был человеком. Я превратил его в монстра когда-то очень давно.»
«Знаю», сказал Руперт. «Преврати его обратно.»
«Прошу прощения?», не расслышал Маг.
«Преврати его обратно», повторил Руперт. «Он был рожден человеком, будет правильно, если у него появится шанс умереть человеком, а не какой-то тварью.»
«Он не хочет превращаться в человека», ответил Маг. «Он вполне счастлив в нынешнем виде. Он даже сильно настаивал на этом, когда я с ним разговаривал.»
Руперт недоверчиво посмотрел на Мага. «Вы шутите?»
«Я никогда не шучу», ледяным тоном ответил Маг. «Кроме того, заклинание было только временным. Он мог бы превратиться обратно в любое время, после его исчерпания. И если не превратился, значит ему больше нравится его новая форма.»
Руперт посмотрел на Мага, но лицо его оставалось серьезным.
«Думаю, мне пора потолковать с моим единорогом», сказал наконец Руперт.
«Если вы извините меня…»
Маг тихонько хохотнул, когда Руперт снова исчез в кружащейся толпе, и медленно покачал головой. Потом хорошенько приложился к бутылке, а когда снова ее опустил, перед ним стоял король Джон с лицом, перекошенным явной гримасой отвращения. Свет факелов красновато отсвечивал на сверкающей кольчуге, что облекала короля с головы до пят, и Маг заметил древнюю, покрытую кожей рукоять, торчащую из-за левого плеча короля.
«Здравствуй, Джон», вежливо сказал он. «Ты выглядишь весьма… внушительно. Я бы предложил тебе выпить, но у меня только одна бутылка.»
«Не можешь бросить эту гадость даже в такой момент?», резко спросил король.
Маг пожал плечами. «Мне надо выпить.»
«Как всегда», сказал король.
Маг остро взглянул на короля. «Я вижу, у тебя Камнелом. Чья это идея?»
«Моя», прямо ответил король. «Адские Мечи — наша последняя надежда против мрака.»
Маг саркастически улыбнулся. «А мне казалось, что я — последняя надежда.»
«Нет», ответил король, глядя на бутылку в руке Верховного Мага. «Больше нет.»
«Не пользуйся этим Мечом, Джон», тихо сказал Маг. «Нельзя доверяться Адским Мечам: они обладают силой разрушить мир. Если ты разбудишь эту силу, чертовски мало надежды, что сумеешь контролировать ее.»
«Мы воспользуемся Мечами», ответил король. «У нас больше нет выбора.»
Маг тихо вздохнул и посмотрел в сторону. «Знаешь, ты совершенно прав», сказал он наконец. «Мне не следует так много пить. Это действует на разум, искажает заклинания и, подозреваю, медленно убивает меня.»
«Тогда остановись», проворчал король.
«Не могу», просто ответил Маг. «Думаешь, я не пытался? Я пью не потому, что хочу пить, Джон, я пью, потому что мне надо, потому что не могу провести ни дня без выпивки.»
«Те же старые оправдания», сказал король и Маг с жалостью посмотрел на него.
«Ты никогда не понимал, Джон. Но тебе и не надо было понимать. Ты никогда в жизни не нуждался в выпивке. Ты вообще никогда и ни в чем не нуждался. К черту. Нельзя быть совершенным.»
«Ты всего лишь пьяница!»
«Я то, чем ты меня сделал, Джон. Ты и твой проклятая семейка. Всю жизнь вытаскивать ваши драгоценные задницы из одной чертовой дыры за другой. Я не всегда был пьяницей.»
«Но стал им в самый важный момент!»
«Я всегда делал свою работу, трезвый или пьяный!»
«Кроме одного раза», сказал король. «Единственного раза, когда она была действительно необходима.»
«Не надо», прошептал Маг. «Пожалуйста.»
«Моя Элеанор умирала, а тебя нигде нельзя было найти. Я отправил людей обыскать все пивные и таверны и притащить тебя волоком. И все это время ждал у постели, а моя жена… моя Элеанор… Ты мог бы спасти ее!»
«Было уже поздно что-то делать.»
«Ты был пьян!»
«Да», сказал Верховный Маг. «Я был пьян.»
Он посмотрел на бутылку в руке и через мгновение заплакал.
* * *
Принц Харальд нетерпеливо стоял перед закрытыми главными воротами, пряча растущее раздражение под обычной маской спокойствия. Вокруг суетился слуга, застегивая пряжки на его доспехах. Под множеством перекрывающихся слоев кольчуги было жарко, тяжело и очень стесненно, но Харальд сильно верил в доспехи. Безразлично, насколько ты хорош с мечом и щитом, рано или поздно столкнешься с тем, кто лучше либо удачливее тебя, и тогда добрый кольчужный костюм сослужит свою службу. Харальд слегка нахмурился, вспомнив свой последний поединок с Рупертом, здесь же, во дворе. Доспехи тогда его не спасли. Лицо Харальда медленно прояснилось, когда он отогнал воспоминание.
Теперь все по-другому. Теперь у него в руках Ярило. Адский Меч висел на спине, длинная рукоять торчала из-за левого плеча. Уголком глаза он ловил отблеск рукояти каждый раз, когда поворачивал голову. Для такого громадного клинка Ярило был сверхъестественно легким, однако Харальд чувствовал его присутствие при каждом своем движении. По всей длине спины ощущалось тупое неприятное тепло, словно Меч все время углем тлел в своих ножнах. А иногда, без всякого повода, Харальд думал, как хорошо бы выхватить Адский Меч и косить врагов без числа…
Слуга наконец закончил работу и Харальд жестом отослал его прочь. Из ножен на боку он вынул свой обычный меч и занялся серией разогревающих упражнений.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76
«Дракон? Это я, Руперт. Мне надо поговорить с тобой. Мне нужна твоя помощь.»
Дракон продолжал невозмутимо спать. Руперт сидел на корточках в грязной соломе и потерянно смотрел на спящее создание. Внезапная волна отчаянья нахлынула на него. Глубоко внутри он всегда верил, что, когда снова настанет пора выйти и посмотреть в лицо Лесу Мрака, рядом с ним по крайней мере будет дракон. Мне следовало догадаться… Вначале Джулия, потом Верховный Маг, теперь дракон. Ни на одного из них у него нет никаких прав, а даже если бы и были, то ими нельзя было бы пользоваться. Но как было бы хорошо, если б хоть кто-нибудь был сейчас рядом с ним. Чтобы не смотреть в лицо Лесу Мрака в одиночку. Руперт тихо вздохнул и вспомнил, как на прогалине Леса Мрака стоит высокий и гордый дракон, изрыгая на демонов жидкий огонь и уничтожая их десятками своим яростным дыханием. А потом он вспомнил, как дракон лежит израненный, растянувшись на той же прогалине, одно крыло полуоторвано, по бокам струится золотистая кровь. Дракон, умирающий во тьме, потому что доверился Руперту, а тот завел его в Лес Мрака.
«Спи дальше, друг мой», тихо сказал Руперт. «У меня нет больше права просить тебя о чем-нибудь.»
Он поднялся на ноги, вынул факел из держалки и зашагал обратно к двери конюшни. В дверном проеме он помедлил и оглянулся на спящего дракона: хотелось сказать, до свидания, но он не стал этого делать. Он повернулся и покинул конюшню, надежно заперев дверь за собой. Конюшню снова заполнила тьма и единственным звуком осталось медленное ровное мурлыканье драконова дыхания.
* * *
Верховный Маг оперся спиной на ступеньку, огляделся вокруг и сделал еще глоток из бутылки. Вино вшивое, но лень сменить. Он сильно старался напиться, но почему-то никак не мог. Чувствовалось, как вино угрюмо плещется в животе, но рассудок упорно оставался настороже. Зрение чуть замутилось и ноги слегка неустойчивы, однако все старые мучительные воспоминания оставались с ним. Маг нахмурился и раздраженно потряс головой, пытаясь вспомнить слова песенки, которую мычит, но почему-то они не приходили. Он ненавидел моменты, когда не мог вспомнить такие простые вещи. Ненавидел. В его памяти все больше и больше таких провалов там, где раньше их никогда не было, мелочей большей частью, но все-таки провалов. Старею, хмуро подумал он. Слишком много лет прошло. Или слишком много бесился. Или и то, и другое.
Да, скорее так и есть. Он сделал еще глоток из бутылки, пролив вино на подбородок. Ему хотелось вспомнить слова песенки. Элеанор всегда любила эту песню.
Они стояли вместе на балконе, следя за цветными всполохами фейерверка на ночных небесах. Позади них в Тронном Зале полным ходом продолжался Бал Победы. Легкий летний бриз закручивал мантию Мага и лениво играл волосами Элеанор. Ее волосы были цвета спелой пшеницы и она носила голубое с золотом платье, но он никак не мог припомнить цвета ее глаз. Менестрели наигрывали вдали эту песню, однако она почти тонула в неустанной болтовне придворных.
Маг пристально следил за фейерверком. Он спланировал зрелище до последней детали, но всегда может что-нибудь пойти не так. Эти фейерверки — темпераментные штучки. В ночи вспыхнула ракета, ее огни рассыпались в форме головы льва. Маг улыбнулся и немного расслабился. Элеанор продела свою руку в его и прильнула к нему. Он не помнит ее глаз.
Фейерверк очень красив.
Благодарю вас, ваше величество.
Надо ли столько церемоний, сэр Маг? В такую ночь среди друзей не должно быть церемоний. Зовите меня Элеанор.
Как пожелаете, Элеанор.
Так-то лучше. А теперь, не хотите ли назвать мне свое имя?
Кто знает имя колдуна, тот обладает властью над ним.
Извините. Я не знала.
Вам и не надо знать.
О, взгляните на эту ракету! Просто водопад! Какой вы талантливый. Разве эта ночь не чудесна, сэр Маг?
В самом деле, Элеанор.
Не думаю, что я когда-нибудь была счастливее. Джон вернулся победителем с Пограничной войны, урожай собран и надежно сохранен, а… мой лучший во всем мире друг устроил мне на день рождения такой роскошный фейерверк! Это почти не хорошо — быть настолько счастливой. И менестрели играют мою любимую песню! Потанцуйте со мной, сэр Маг. Пожалуйста.
Я… не уверен, что это приличествует, Элеанор. Двор…
Тогда потанцуйте со мной здесь, на балконе. Здесь только мы вдвоем.
Ее духи кружили ему голову, когда они танцевали рука в руке, лицом к лицу, их тела двигались медленно, грациозно под едва слышимую музыку.
Фейерверк рассыпал в ночи серебро и золото. Когда он поцеловал ее, ее губы трепетали, однако объятие было крепким.
Он не может вспомнить ее глаз.
Верховный Маг уставился на полупустую бутылку в своей руке и горько проклял себя за то, что вообще покинул Темную Башню. Не следовало возвращаться в Лесной Замок. Сидел бы в Башне со своей сивухой и своей работой, спрятавшись от мира. Заперт от собственного прошлого, от всего того, что люди ждут от него. Не надо было возвращаться.
Он посмотрел через двор и кивнул Руперту, направлявшемуся к нему.
Руперт взглянул на бутылку в руке Мага, и рот его сложился в холодную прямую линию.
«Знаю», сказал Маг. «Ты не одобряешь. Но колдун я или нет, мне необходимо на что-то опираться.» Он сделал добрый глоток из бутылки и вытер рот рукавом. «И я уже говорил тебе, что я не всесильный колдун, которым меня воображают. Настоящих магов больше не осталось. Похоже, и не надо. Магия уходит из мира, Руперт, и все из-за нас.»
«Нас?», спросил Руперт.
«Из-за человека», ответил Маг. "Все из-за человека. Его логический, рациональный ум станет смертью для магии. Магия работает по собственным законам, которые не придают большого значения причинам и следствиям. Вот почему все по-настоящему великие колдуны всегда были эксцентриками: им удавалась магия, потому что они сами были так же капризны и противоречивы, как их колдовство. Магия обладает собственной структурой и логикой, однако это не человеческая логика. Существуют правила, которым магия подчиняется, но даже они являются, скорее, соглашениями и договоренностями, нежели законами природы. Я запутал тебя, не так ли? Магия — очень путанный бизнес.
С каждым годом все меньше и меньше людей, у которых мозги достаточно набекрень, чтобы управлять магией. Все меньше и меньше достаточно безумных, чтобы понимать колдовство, и одновременно достаточно разумных, чтобы не быть им уничтоженным.
Скоро магия уйдет из этого мира, Руперт, изгнанная человеком с его нуждой в логике, разуме и в простых понятных решениях. Магию заменит наука и всем нам станет значительно лучше. Наука в отличие от магии действует всегда. Все, что мы потеряем — это немного поэзии, чуток красоты… и, наверное, капельку чудес мира. Не будет больше драконов. Не станет единорогов, гоблинов, исчезнут феи."
«Пропадут демоны», сказал Руперт.
«Что-то выиграешь, что-то потеряешь», сказал Маг. Он начал было поднимать ко рту бутылку, но остановился, когда Руперт взглянул на него, пожал плечами и опустил. "Во всем этом присутствует какая-то ирония.
Единственное, что может обеспечить выживание магии — это Голубая Луна.
Однако, она — Дикая Магия, а в мире, управляемом Дикой Магией, для человека может не оказаться места. В Дикой Магии нет ничего рационального или логического, никакой тонкости, никакой управляемости — только голая сила.
Сила перекроить саму реальность. Если мы проиграем битву с Князем Демонов, настанет конец всему, Руперт. Всюду будет только Лес Мрака, в котором станут копошиться только демоны.
Во всяком случае, не останется ничего человеческого. Какая-то жизнь, конечно, выживет. Жизнь всегда выживает. Что-то живет даже подо льдом во рву. Замечательная тварь."
«Монстр!», сказал Руперт.
«Можно назвать и так», согласился Маг. «Он раньше был человеком. Я превратил его в монстра когда-то очень давно.»
«Знаю», сказал Руперт. «Преврати его обратно.»
«Прошу прощения?», не расслышал Маг.
«Преврати его обратно», повторил Руперт. «Он был рожден человеком, будет правильно, если у него появится шанс умереть человеком, а не какой-то тварью.»
«Он не хочет превращаться в человека», ответил Маг. «Он вполне счастлив в нынешнем виде. Он даже сильно настаивал на этом, когда я с ним разговаривал.»
Руперт недоверчиво посмотрел на Мага. «Вы шутите?»
«Я никогда не шучу», ледяным тоном ответил Маг. «Кроме того, заклинание было только временным. Он мог бы превратиться обратно в любое время, после его исчерпания. И если не превратился, значит ему больше нравится его новая форма.»
Руперт посмотрел на Мага, но лицо его оставалось серьезным.
«Думаю, мне пора потолковать с моим единорогом», сказал наконец Руперт.
«Если вы извините меня…»
Маг тихонько хохотнул, когда Руперт снова исчез в кружащейся толпе, и медленно покачал головой. Потом хорошенько приложился к бутылке, а когда снова ее опустил, перед ним стоял король Джон с лицом, перекошенным явной гримасой отвращения. Свет факелов красновато отсвечивал на сверкающей кольчуге, что облекала короля с головы до пят, и Маг заметил древнюю, покрытую кожей рукоять, торчащую из-за левого плеча короля.
«Здравствуй, Джон», вежливо сказал он. «Ты выглядишь весьма… внушительно. Я бы предложил тебе выпить, но у меня только одна бутылка.»
«Не можешь бросить эту гадость даже в такой момент?», резко спросил король.
Маг пожал плечами. «Мне надо выпить.»
«Как всегда», сказал король.
Маг остро взглянул на короля. «Я вижу, у тебя Камнелом. Чья это идея?»
«Моя», прямо ответил король. «Адские Мечи — наша последняя надежда против мрака.»
Маг саркастически улыбнулся. «А мне казалось, что я — последняя надежда.»
«Нет», ответил король, глядя на бутылку в руке Верховного Мага. «Больше нет.»
«Не пользуйся этим Мечом, Джон», тихо сказал Маг. «Нельзя доверяться Адским Мечам: они обладают силой разрушить мир. Если ты разбудишь эту силу, чертовски мало надежды, что сумеешь контролировать ее.»
«Мы воспользуемся Мечами», ответил король. «У нас больше нет выбора.»
Маг тихо вздохнул и посмотрел в сторону. «Знаешь, ты совершенно прав», сказал он наконец. «Мне не следует так много пить. Это действует на разум, искажает заклинания и, подозреваю, медленно убивает меня.»
«Тогда остановись», проворчал король.
«Не могу», просто ответил Маг. «Думаешь, я не пытался? Я пью не потому, что хочу пить, Джон, я пью, потому что мне надо, потому что не могу провести ни дня без выпивки.»
«Те же старые оправдания», сказал король и Маг с жалостью посмотрел на него.
«Ты никогда не понимал, Джон. Но тебе и не надо было понимать. Ты никогда в жизни не нуждался в выпивке. Ты вообще никогда и ни в чем не нуждался. К черту. Нельзя быть совершенным.»
«Ты всего лишь пьяница!»
«Я то, чем ты меня сделал, Джон. Ты и твой проклятая семейка. Всю жизнь вытаскивать ваши драгоценные задницы из одной чертовой дыры за другой. Я не всегда был пьяницей.»
«Но стал им в самый важный момент!»
«Я всегда делал свою работу, трезвый или пьяный!»
«Кроме одного раза», сказал король. «Единственного раза, когда она была действительно необходима.»
«Не надо», прошептал Маг. «Пожалуйста.»
«Моя Элеанор умирала, а тебя нигде нельзя было найти. Я отправил людей обыскать все пивные и таверны и притащить тебя волоком. И все это время ждал у постели, а моя жена… моя Элеанор… Ты мог бы спасти ее!»
«Было уже поздно что-то делать.»
«Ты был пьян!»
«Да», сказал Верховный Маг. «Я был пьян.»
Он посмотрел на бутылку в руке и через мгновение заплакал.
* * *
Принц Харальд нетерпеливо стоял перед закрытыми главными воротами, пряча растущее раздражение под обычной маской спокойствия. Вокруг суетился слуга, застегивая пряжки на его доспехах. Под множеством перекрывающихся слоев кольчуги было жарко, тяжело и очень стесненно, но Харальд сильно верил в доспехи. Безразлично, насколько ты хорош с мечом и щитом, рано или поздно столкнешься с тем, кто лучше либо удачливее тебя, и тогда добрый кольчужный костюм сослужит свою службу. Харальд слегка нахмурился, вспомнив свой последний поединок с Рупертом, здесь же, во дворе. Доспехи тогда его не спасли. Лицо Харальда медленно прояснилось, когда он отогнал воспоминание.
Теперь все по-другому. Теперь у него в руках Ярило. Адский Меч висел на спине, длинная рукоять торчала из-за левого плеча. Уголком глаза он ловил отблеск рукояти каждый раз, когда поворачивал голову. Для такого громадного клинка Ярило был сверхъестественно легким, однако Харальд чувствовал его присутствие при каждом своем движении. По всей длине спины ощущалось тупое неприятное тепло, словно Меч все время углем тлел в своих ножнах. А иногда, без всякого повода, Харальд думал, как хорошо бы выхватить Адский Меч и косить врагов без числа…
Слуга наконец закончил работу и Харальд жестом отослал его прочь. Из ножен на боку он вынул свой обычный меч и занялся серией разогревающих упражнений.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76