»
«Ну, хорошо, утешил.»
«Всегда пожалуйста.»
«А-а, к черту их», вдруг сказал Руперт и под пораженным взглядом единорога начал расстегивать доспехи.
«Руперт, что ты, черт побери, собираешься делать?»
«Вначале, избавиться от проклятых доспехов, а потом опустошить мочевой пузырь. Есть еще вопросы?»
«Всего один: сколько ты думаешь продержаться снаружи живым вообще без доспехов? Тебя разорвут на куски!»
«Когда выйду, я сожгу мост.»
«Насколько я помню», сказал единорог, с интересом наблюдая, как кольчужный костюм часть за частью летел на пол конюшни, «в последний раз, когда ты выбросил доспехи, то немедленно угодил в засаду шайки гоблинов и запугал их до полусмерти. Кто знает, может тебе снова повезет.»
«В любом случае, без доспехов я дерусь лучше», проворчал Руперт, бессмысленно уставившись в пространство и опустошая пузырь о подходящую подпорку стены. «Обычно кольчуга лучше, чем броневые доспехи, но эта сидит, как мешок, и попросту мешается. Рубаху я оставлю: я не совсем спятил. Хочешь еще что-то сказать?»
«Не осмеливаюсь», сказал единорог.
Руперт фыркнул и подошел к единорогу, заново прилаживая пояс с мечом.
«Теперь тебе лучше?», спросил единорог.
«Гораздо», ответил Руперт.
«Тогда, может, ты скажешь мне попросту, что ты думаешь о наших шансах выбраться из этой заварушки живыми?»
Руперт отвел взгляд от единорога и устало пожал плечами. «Не знаю, Бриз. На нашей стороне Верховный Маг, если он ко времени протрезвеет. И с Адскими Мечами должна быть большая разница, если мы сможем удержать их под контролем. Наши собственные шансы… не слишком хороши, но раньше мы выпутывались из крупных неприятностей, правда?»
«Другими словами», тихо сказал единорог, «мы собираемся там умереть.»
«Похоже на то», ответил наконец Руперт. «Вцепимся в удачу, насколько возможно. Теперь помочь нам может только чудо. Все же, в драке у нас есть возможность унести с собой немного демонов.»
«Тогда так и надо сделать», сказал единорог.
«Руперт…», сказала Джулия тихим, нерешительным голосом. «Мне надо поговорить с тобой.»
Руперт быстро оглянулся. В дверях конюшни полусилуэтом стояла Джулия.
Она медленно вошла в свет фонаря и Руперт не знал, что делать: улыбнуться ли, поклониться или повернуться и убежать. В своих старых знакомых одеждах она казалась именно такой, какой и должна была быть, а ему не хотелось об этом вспоминать.
«Я сейчас занят, Джулия. Это может подождать?»
«Нет», сказала Джулия, «не может.»
Она молча рассматривала Руперта, вбирая в себя темные круги изнеможения под глазами, всю его настороженную, внимательную повадку. У него был какой-то мрачный, побежденный вид, которого она никогда прежде не видела, и на мгновение показалось, что она смотрит на незнакомца. Мгновение миновало и Джулия вдруг улыбнулась. Когда сомневаешься, начинай с главного.
«Я люблю тебя, Руперт.»
Он вздрогнул, словно она ударила его. «Конечно любишь. И поэтому выходишь за Харальда.»
«Нет, Руперт. Мне могут грозить и умолять, меня могут с криками и воплями силой приволочь к алтарю, но никогда не заставят выйти за него.»
«Да-да, конечно.» Похоже, Руперт не мог собрать достаточно сил, чтобы разозлиться, он слишком устал для всего, кроме горечи. Джулия дотянулась и дотронулась ладонью до его руки, и это было тяжело.
«Руперт, я не хочу, чтобы ты шел в битву, веруя в ложь. Мне плевать на Харальда, на то, что я принцесса, на все — лишь бы быть с тобой.»
«Я видел тебя во Дворе», с трудом сказал Руперт, «я видел тебя с Харальдом…»
«Я разозлилась», сказала Джулия, «я хотела тебя уязвить, заставить ревновать, потому что… о, Руперт…»
Она шагнула вперед и обняла его. Он отчаянно, словно утопающий, вцепился в нее, припав лицом к шее. Она тоже яростно обнимала его, не вздрагивая даже тогда, когда было больно от его объятий.
«Не покидай меня», хрипло сказал Руперт в ее затылок. «Ты — все, что у меня осталось.»
«Я тебя никогда не покину», тихо сказала Джулия. «Больше никогда.»
«Я тоже», сказал единорог, легонько бодая их головой. Не оборачиваясь, Руперт вслепую протянул руку и обнял единорога за шею.
Немного погодя Руперт вновь обрел самообладание и выпрямился. Джулия отпустила его и поправляла его кольчужную рубаху так, чтобы не смотреть ему в лицо, пока он не успокоится. Руперт как-то забавно относится к таким вещам.
«Сколько еще до открытия ворот?», спросила она намеренно спокойным и ровным голосом.
«Уже не долго», ответил Руперт. Он улыбнулся Джулии, хлопотавшей над ним, потом вдруг нахмурился, заметив наконец покрытую кожей рукоять Меча, торчащую из-за ее левого плеча. «Джулия, откуда у тебя этот Меч?»
Она уловила напряжение голоса и отступила на шаг, чтобы смотреть ему прямо в лицо.
«Король захотел, чтобы Меч был у меня. Он сказал, что ты его отверг.»
«Да, отверг. И хочу, чтобы ты тоже отвергла.»
«Это всего только меч, Руперт.»
«Нет, не только! У тебя на спине Адский Меч: зло, настолько большое, что мои предки заперли его в Оружейной больше чем на пять сотен лет, не рискуя им пользоваться.»
«Как меч может быть настолько зол?»
Руперт прямо посмотрел на нее. «Если верить легенде, эти Мечи живые, и они развращают души тех, кто носит их.»
Джулия нетерпеливо тряхнула головой. «Меч — это меч. Правда, он кажется… каким-то нечистым. Но пока он убивает демонов, я буду им пользоваться. Во всяком случае, ты сам носишь магический Меч.» Джулия вдруг прервалась и застенчиво взглянула на Руперта. «Радужный Меч, я совсем забыла о нем. Почему мы не можем воспользоваться им против тьмы? Раньше же он подействовал?»
Руперт покачал головой. «Я уже пробовал, Джулия. Он больше не работает.»
Джулия изменилась в лице и секунду они стояли в молчании. Джулия выглянула в дверь конюшни. «Руперт, я больше не могу здесь оставаться. Меня ждут мои женщины.»
«Да, я наблюдал твою тренировку. Они выглядят… многообещающе.» Руперт вдруг улыбнулся. «Мне кажется, красотка, не совсем честно посылать тебя во мрак с Адским Мечом в руках во главе отряда женщин-бойцов. Я хочу сказать, что мы хотели всего лишь убивать демонов, а не запугивать их до смерти…»
Джулия засмеялась. «Ты заплатишь мне за это после битвы.»
«Обещаешь?»
«Обещаю.»
Они посмотрели в лицо друг другу. Руперт взял руки Джулии в свои ладони.
«Джулия, что бы ни случилось… Я люблю тебя. Никогда не сомневайся в этом.»
«Я люблю тебя, Руперт. Береги спину.»
«Хорошо. А после нашей победы…»
«Да», сказала Джулия, «Тогда будет время для всего, после нашей победы.»
Они крепко и долго поцеловались, потом Джулия повернулась и пошла из конюшни к своим женщинам. Руперт смотрел, как она идет, и впервые за долгое время ощутил себя в мире с самим собой. Он сунул руку внутрь кольчужной рубахи и из-под кожаной боевой куртки вынул мятый, потертый платок в пятнах выцветшей крови. «Сувенир моей дамы», тихо произнес он. Руперт приложил платок к губам, потом тщательно затолкал его на место — над сердцем.
«Копьеносцы, по коням! На воротах — стоять наготове!»
Голос Защитника громом раскатился по двору и на мгновение рокот толпы стих, а потом начался бедлам выкрикиваемых приказов и ржущих лошадей. Руперт глубоко вздохнул, поднял выше плечи и повел единорога во двор.
Защитник сидел верхом на массивном коне со злобными глазами, свет факелов отсвечивал красным на его полированных доспехах. Внушительный и непобедимый, возвышающийся над бурлящей толпой герой легенд. Он нетерпеливо помахивал своим боевым топором и сотня копьеносцев понукала лошадей, занимая позиции позади него. Заостренные копья горделиво вонзались в беззвездное ночное небо, древки поблескивали яркими разноцветными ленточками и сувенирами дам, словно множество блестящих штандартов. Позади копейщиков строились стражники и солдаты, смеясь, пошучивая и передавая по кругу фляжки с вином. Они притоптывали ногами от холода и поглядывали на запертые ворота с нетерпеливым предвкушением боя, радуясь, что ожидание почти завершено. А еще позади, замыкая тыл, собирались придворные, крестьяне и торговцы, чувствующие себя неудобно в плохо подогнанных доспехах, но с тайной решимостью быть на месте, когда настанет время. Мужчины и женщины стояли бок о бок, держа мечи, пики и боевые топоры, и никому это не казалось странным.
Женщины шли в бой по той же причине, что и мужчины: потому что они были нужны и потому что других воинов просто не было.
Руперт сел на единорога и медленно поехал сквозь толпу, чтобы занять свое место во главе армии. Невесть откуда появилась горстка стражников и выстроилась вокруг него в почетный караул. Руперт склонил перед ними голову и десять стражников, которых он привел домой из Леса Мрака, отсалютовали в ответ своими мечами.
«Какого дьявола вы здесь находитесь?», спросил Руперт. «Вы должны спокойно сидеть в бараках, потому что еле ковыляете от ран.»
«Если ковыляем, значит еще не ранены», возразил Роб Хоук. «Таково правило. И кроме того, почему все удовольствия должны достаться вам? Мы только-только вошли во вкус и привыкли убивать демонов, как вы затащили нас обратно в Замок.»
«Вы же понимаете, что все шансы горой стоят против нас», начал было Руперт, но прервался, когда все стражники насмешливо расхохотались.
«А когда шансы были горой за нас?», ухмыльнулся Хоук. «Мы и к такому уже привыкли.»
«Мы — смертники!», простонал другой стражник. «Мы просто обречены!»
Несколько стражников под сурдинку завыли похоронный марш, но быстро сменили его на разухабистую песню. Люди вокруг оборачивались, а потом торопливо отводили глаза. Руперт не мог говорить от смеха. Когда маленький отряд подошел к воротам Замка он подпевал своим людям в разбойном марше, где регулярно повторялось слово «обречены!».
Король Джон согнулся возле своего коня в тени Северной стены, борясь с неподатливой завязкой подпруги. Взъерошенные седые волосы удерживались на месте просто кожаной лентой, а на кольчуге были видны шрамы и заплаты от сотни прошлых компаний. Камнелом прильнул к его спине, словно стал его частью, однако на левом бедре продолжал оставаться старый, знакомый меч.
Астролог терпеливо ждал рядом. В конце концов он протянул руку и ловко затянул подпругу, как надо.
«Спасибо», грубовато буркнул король и выпрямился. «Всегда мешкаю с упряжью.»
«Всегда пожалуйста, Джон.»
«Я рад, что ты здесь, Томас. Похоже, всем остальным в Замке наплевать, жив я или мертв.»
«С тобой всегда твоя семья.»
«Семья», сказал король Джон. «С тех пор, как умерла Элеонор, у меня нет семьи. Мои сыновья и я… это не назовешь настоящей близостью. Для близости нет и причин. Харальд достаточно храбрый боец и лучший, чем я, правитель, но сердце его так же пусто, как кошель бедняка. Не думаю, что он понимает, что такое настоящая эмоция.»
«А Руперт?»
На мгновение Томас Грей подумал, что Джон скажет ему, чтобы он занимался своими делами, но потом плечи Джона вдруг поникли и король показался заметно старее.
«Да, Руперт. Ни разу в жизни этот мальчик не сделал то, чего я от него ждал. По правде говоря, его сейчас даже не должно было быть здесь. Когда я послал его в тот поход, я не ожидал увидеть его снова. Конечно, даже не предполагалось, что он на самом деле отыщет и победит дракона, считали, что он попросту разумно удалится в изгнание, чего я и хотел. Но нет, ему всегда надо по-своему. Ему надо выполнить свой долг. Что ж, сам по себе он неплохой паренек.»
«Тогда почему он не здесь с тобой?»
"Нет причин, по которым ему надо быть здесь. Со дня своего рождения он не знал ничего, кроме одиночества и отчаянья, и все из-за меня. Мне не нужен был второй сын и я его не хотел, а Двор живо подхватывает подобные настроения. Они превратили его жизнь в страдание, и я им это позволил. Я мог бы защищать его, советовать… мог бы любить. Но я никогда этого не делал, потому что всегда понимал, что в один прекрасный день мне, возможно, придется отдать приказ о его казни, чтобы гарантировать трон для Харальда.
Мне пришлось бы сделать именно так. Страна не пережила бы гражданскую войну, по крайней мере сразу после Пограничной войны с Пригорьем. А теперь, после стольких лет… Я не перестаю думать, что Страна была бы в большей безопасности в руках Руперта, нежели Харальда. По крайней мере, у Руперта есть сердце."
Джон повернулся к своему коню, подергал за подпругу, убеждаясь, что она затянута крепко, потом взобрался в седло. Конь нетерпеливо вскидывал голову, желая двигаться. Джон неторопливо уселся поудобнее, потом улыбнулся Томасу Грею.
«Мы скоро выступаем. Пожелай мне удачи.»
«Удачи, Джон. И береги спину.»
Король Джон послал коня вперед и медленно поехал сквозь тесные ряды ожидающей армии к своим сыновьям перед воротами Замка.
* * *
Руки Руперт крепко сжали поводья единорога, когда он увидел, что отец медленно и целеустремленно движется в его сторону. Мышцы спины болезненно напряглись, когда он с трудом попытался казаться спокойным и незаинтересованным.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76
«Ну, хорошо, утешил.»
«Всегда пожалуйста.»
«А-а, к черту их», вдруг сказал Руперт и под пораженным взглядом единорога начал расстегивать доспехи.
«Руперт, что ты, черт побери, собираешься делать?»
«Вначале, избавиться от проклятых доспехов, а потом опустошить мочевой пузырь. Есть еще вопросы?»
«Всего один: сколько ты думаешь продержаться снаружи живым вообще без доспехов? Тебя разорвут на куски!»
«Когда выйду, я сожгу мост.»
«Насколько я помню», сказал единорог, с интересом наблюдая, как кольчужный костюм часть за частью летел на пол конюшни, «в последний раз, когда ты выбросил доспехи, то немедленно угодил в засаду шайки гоблинов и запугал их до полусмерти. Кто знает, может тебе снова повезет.»
«В любом случае, без доспехов я дерусь лучше», проворчал Руперт, бессмысленно уставившись в пространство и опустошая пузырь о подходящую подпорку стены. «Обычно кольчуга лучше, чем броневые доспехи, но эта сидит, как мешок, и попросту мешается. Рубаху я оставлю: я не совсем спятил. Хочешь еще что-то сказать?»
«Не осмеливаюсь», сказал единорог.
Руперт фыркнул и подошел к единорогу, заново прилаживая пояс с мечом.
«Теперь тебе лучше?», спросил единорог.
«Гораздо», ответил Руперт.
«Тогда, может, ты скажешь мне попросту, что ты думаешь о наших шансах выбраться из этой заварушки живыми?»
Руперт отвел взгляд от единорога и устало пожал плечами. «Не знаю, Бриз. На нашей стороне Верховный Маг, если он ко времени протрезвеет. И с Адскими Мечами должна быть большая разница, если мы сможем удержать их под контролем. Наши собственные шансы… не слишком хороши, но раньше мы выпутывались из крупных неприятностей, правда?»
«Другими словами», тихо сказал единорог, «мы собираемся там умереть.»
«Похоже на то», ответил наконец Руперт. «Вцепимся в удачу, насколько возможно. Теперь помочь нам может только чудо. Все же, в драке у нас есть возможность унести с собой немного демонов.»
«Тогда так и надо сделать», сказал единорог.
«Руперт…», сказала Джулия тихим, нерешительным голосом. «Мне надо поговорить с тобой.»
Руперт быстро оглянулся. В дверях конюшни полусилуэтом стояла Джулия.
Она медленно вошла в свет фонаря и Руперт не знал, что делать: улыбнуться ли, поклониться или повернуться и убежать. В своих старых знакомых одеждах она казалась именно такой, какой и должна была быть, а ему не хотелось об этом вспоминать.
«Я сейчас занят, Джулия. Это может подождать?»
«Нет», сказала Джулия, «не может.»
Она молча рассматривала Руперта, вбирая в себя темные круги изнеможения под глазами, всю его настороженную, внимательную повадку. У него был какой-то мрачный, побежденный вид, которого она никогда прежде не видела, и на мгновение показалось, что она смотрит на незнакомца. Мгновение миновало и Джулия вдруг улыбнулась. Когда сомневаешься, начинай с главного.
«Я люблю тебя, Руперт.»
Он вздрогнул, словно она ударила его. «Конечно любишь. И поэтому выходишь за Харальда.»
«Нет, Руперт. Мне могут грозить и умолять, меня могут с криками и воплями силой приволочь к алтарю, но никогда не заставят выйти за него.»
«Да-да, конечно.» Похоже, Руперт не мог собрать достаточно сил, чтобы разозлиться, он слишком устал для всего, кроме горечи. Джулия дотянулась и дотронулась ладонью до его руки, и это было тяжело.
«Руперт, я не хочу, чтобы ты шел в битву, веруя в ложь. Мне плевать на Харальда, на то, что я принцесса, на все — лишь бы быть с тобой.»
«Я видел тебя во Дворе», с трудом сказал Руперт, «я видел тебя с Харальдом…»
«Я разозлилась», сказала Джулия, «я хотела тебя уязвить, заставить ревновать, потому что… о, Руперт…»
Она шагнула вперед и обняла его. Он отчаянно, словно утопающий, вцепился в нее, припав лицом к шее. Она тоже яростно обнимала его, не вздрагивая даже тогда, когда было больно от его объятий.
«Не покидай меня», хрипло сказал Руперт в ее затылок. «Ты — все, что у меня осталось.»
«Я тебя никогда не покину», тихо сказала Джулия. «Больше никогда.»
«Я тоже», сказал единорог, легонько бодая их головой. Не оборачиваясь, Руперт вслепую протянул руку и обнял единорога за шею.
Немного погодя Руперт вновь обрел самообладание и выпрямился. Джулия отпустила его и поправляла его кольчужную рубаху так, чтобы не смотреть ему в лицо, пока он не успокоится. Руперт как-то забавно относится к таким вещам.
«Сколько еще до открытия ворот?», спросила она намеренно спокойным и ровным голосом.
«Уже не долго», ответил Руперт. Он улыбнулся Джулии, хлопотавшей над ним, потом вдруг нахмурился, заметив наконец покрытую кожей рукоять Меча, торчащую из-за ее левого плеча. «Джулия, откуда у тебя этот Меч?»
Она уловила напряжение голоса и отступила на шаг, чтобы смотреть ему прямо в лицо.
«Король захотел, чтобы Меч был у меня. Он сказал, что ты его отверг.»
«Да, отверг. И хочу, чтобы ты тоже отвергла.»
«Это всего только меч, Руперт.»
«Нет, не только! У тебя на спине Адский Меч: зло, настолько большое, что мои предки заперли его в Оружейной больше чем на пять сотен лет, не рискуя им пользоваться.»
«Как меч может быть настолько зол?»
Руперт прямо посмотрел на нее. «Если верить легенде, эти Мечи живые, и они развращают души тех, кто носит их.»
Джулия нетерпеливо тряхнула головой. «Меч — это меч. Правда, он кажется… каким-то нечистым. Но пока он убивает демонов, я буду им пользоваться. Во всяком случае, ты сам носишь магический Меч.» Джулия вдруг прервалась и застенчиво взглянула на Руперта. «Радужный Меч, я совсем забыла о нем. Почему мы не можем воспользоваться им против тьмы? Раньше же он подействовал?»
Руперт покачал головой. «Я уже пробовал, Джулия. Он больше не работает.»
Джулия изменилась в лице и секунду они стояли в молчании. Джулия выглянула в дверь конюшни. «Руперт, я больше не могу здесь оставаться. Меня ждут мои женщины.»
«Да, я наблюдал твою тренировку. Они выглядят… многообещающе.» Руперт вдруг улыбнулся. «Мне кажется, красотка, не совсем честно посылать тебя во мрак с Адским Мечом в руках во главе отряда женщин-бойцов. Я хочу сказать, что мы хотели всего лишь убивать демонов, а не запугивать их до смерти…»
Джулия засмеялась. «Ты заплатишь мне за это после битвы.»
«Обещаешь?»
«Обещаю.»
Они посмотрели в лицо друг другу. Руперт взял руки Джулии в свои ладони.
«Джулия, что бы ни случилось… Я люблю тебя. Никогда не сомневайся в этом.»
«Я люблю тебя, Руперт. Береги спину.»
«Хорошо. А после нашей победы…»
«Да», сказала Джулия, «Тогда будет время для всего, после нашей победы.»
Они крепко и долго поцеловались, потом Джулия повернулась и пошла из конюшни к своим женщинам. Руперт смотрел, как она идет, и впервые за долгое время ощутил себя в мире с самим собой. Он сунул руку внутрь кольчужной рубахи и из-под кожаной боевой куртки вынул мятый, потертый платок в пятнах выцветшей крови. «Сувенир моей дамы», тихо произнес он. Руперт приложил платок к губам, потом тщательно затолкал его на место — над сердцем.
«Копьеносцы, по коням! На воротах — стоять наготове!»
Голос Защитника громом раскатился по двору и на мгновение рокот толпы стих, а потом начался бедлам выкрикиваемых приказов и ржущих лошадей. Руперт глубоко вздохнул, поднял выше плечи и повел единорога во двор.
Защитник сидел верхом на массивном коне со злобными глазами, свет факелов отсвечивал красным на его полированных доспехах. Внушительный и непобедимый, возвышающийся над бурлящей толпой герой легенд. Он нетерпеливо помахивал своим боевым топором и сотня копьеносцев понукала лошадей, занимая позиции позади него. Заостренные копья горделиво вонзались в беззвездное ночное небо, древки поблескивали яркими разноцветными ленточками и сувенирами дам, словно множество блестящих штандартов. Позади копейщиков строились стражники и солдаты, смеясь, пошучивая и передавая по кругу фляжки с вином. Они притоптывали ногами от холода и поглядывали на запертые ворота с нетерпеливым предвкушением боя, радуясь, что ожидание почти завершено. А еще позади, замыкая тыл, собирались придворные, крестьяне и торговцы, чувствующие себя неудобно в плохо подогнанных доспехах, но с тайной решимостью быть на месте, когда настанет время. Мужчины и женщины стояли бок о бок, держа мечи, пики и боевые топоры, и никому это не казалось странным.
Женщины шли в бой по той же причине, что и мужчины: потому что они были нужны и потому что других воинов просто не было.
Руперт сел на единорога и медленно поехал сквозь толпу, чтобы занять свое место во главе армии. Невесть откуда появилась горстка стражников и выстроилась вокруг него в почетный караул. Руперт склонил перед ними голову и десять стражников, которых он привел домой из Леса Мрака, отсалютовали в ответ своими мечами.
«Какого дьявола вы здесь находитесь?», спросил Руперт. «Вы должны спокойно сидеть в бараках, потому что еле ковыляете от ран.»
«Если ковыляем, значит еще не ранены», возразил Роб Хоук. «Таково правило. И кроме того, почему все удовольствия должны достаться вам? Мы только-только вошли во вкус и привыкли убивать демонов, как вы затащили нас обратно в Замок.»
«Вы же понимаете, что все шансы горой стоят против нас», начал было Руперт, но прервался, когда все стражники насмешливо расхохотались.
«А когда шансы были горой за нас?», ухмыльнулся Хоук. «Мы и к такому уже привыкли.»
«Мы — смертники!», простонал другой стражник. «Мы просто обречены!»
Несколько стражников под сурдинку завыли похоронный марш, но быстро сменили его на разухабистую песню. Люди вокруг оборачивались, а потом торопливо отводили глаза. Руперт не мог говорить от смеха. Когда маленький отряд подошел к воротам Замка он подпевал своим людям в разбойном марше, где регулярно повторялось слово «обречены!».
Король Джон согнулся возле своего коня в тени Северной стены, борясь с неподатливой завязкой подпруги. Взъерошенные седые волосы удерживались на месте просто кожаной лентой, а на кольчуге были видны шрамы и заплаты от сотни прошлых компаний. Камнелом прильнул к его спине, словно стал его частью, однако на левом бедре продолжал оставаться старый, знакомый меч.
Астролог терпеливо ждал рядом. В конце концов он протянул руку и ловко затянул подпругу, как надо.
«Спасибо», грубовато буркнул король и выпрямился. «Всегда мешкаю с упряжью.»
«Всегда пожалуйста, Джон.»
«Я рад, что ты здесь, Томас. Похоже, всем остальным в Замке наплевать, жив я или мертв.»
«С тобой всегда твоя семья.»
«Семья», сказал король Джон. «С тех пор, как умерла Элеонор, у меня нет семьи. Мои сыновья и я… это не назовешь настоящей близостью. Для близости нет и причин. Харальд достаточно храбрый боец и лучший, чем я, правитель, но сердце его так же пусто, как кошель бедняка. Не думаю, что он понимает, что такое настоящая эмоция.»
«А Руперт?»
На мгновение Томас Грей подумал, что Джон скажет ему, чтобы он занимался своими делами, но потом плечи Джона вдруг поникли и король показался заметно старее.
«Да, Руперт. Ни разу в жизни этот мальчик не сделал то, чего я от него ждал. По правде говоря, его сейчас даже не должно было быть здесь. Когда я послал его в тот поход, я не ожидал увидеть его снова. Конечно, даже не предполагалось, что он на самом деле отыщет и победит дракона, считали, что он попросту разумно удалится в изгнание, чего я и хотел. Но нет, ему всегда надо по-своему. Ему надо выполнить свой долг. Что ж, сам по себе он неплохой паренек.»
«Тогда почему он не здесь с тобой?»
"Нет причин, по которым ему надо быть здесь. Со дня своего рождения он не знал ничего, кроме одиночества и отчаянья, и все из-за меня. Мне не нужен был второй сын и я его не хотел, а Двор живо подхватывает подобные настроения. Они превратили его жизнь в страдание, и я им это позволил. Я мог бы защищать его, советовать… мог бы любить. Но я никогда этого не делал, потому что всегда понимал, что в один прекрасный день мне, возможно, придется отдать приказ о его казни, чтобы гарантировать трон для Харальда.
Мне пришлось бы сделать именно так. Страна не пережила бы гражданскую войну, по крайней мере сразу после Пограничной войны с Пригорьем. А теперь, после стольких лет… Я не перестаю думать, что Страна была бы в большей безопасности в руках Руперта, нежели Харальда. По крайней мере, у Руперта есть сердце."
Джон повернулся к своему коню, подергал за подпругу, убеждаясь, что она затянута крепко, потом взобрался в седло. Конь нетерпеливо вскидывал голову, желая двигаться. Джон неторопливо уселся поудобнее, потом улыбнулся Томасу Грею.
«Мы скоро выступаем. Пожелай мне удачи.»
«Удачи, Джон. И береги спину.»
Король Джон послал коня вперед и медленно поехал сквозь тесные ряды ожидающей армии к своим сыновьям перед воротами Замка.
* * *
Руки Руперт крепко сжали поводья единорога, когда он увидел, что отец медленно и целеустремленно движется в его сторону. Мышцы спины болезненно напряглись, когда он с трудом попытался казаться спокойным и незаинтересованным.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76