Единственный неверный шаг, и…
Однако…
Черная кожа выглядела так привлекательно — почти эротично, — что мечты о мягкой постели приобрели конкретное воплощение. Поколебавшись, Волк сел. Кресло с покорностью и, казалось, энтузиазмом приняло ягодицы. Курт лег. Кресло охотно заключило его тело в объятия. Хрустнув, кожа охотно подстроилась под рельефные контуры спины.
Безволосый щелкнул тумблером. Кушетка пробудилась к жизни — войлочно-электронные кишки тихо загудели. Мягкая машина породила вибрацию.
Курт почувствовал, как спинка, опускаясь, изменяет угол наклона; как подголовник обнимает шею; как подлокотники придают лапам горизонтальное положение… Лишь угодив в этот соблазнительный капкан, Волк понял, как он вымотался за эту бесконечную ночь. Стоило немалых усилий держать глаза открытыми, дабы не проломить невзначай хрупкий лед бодрствования и не скатиться прямиком в муторную тьму. Сонная поволока смыкалась вокруг. Усталость протянула к векам невидимые нити и, казалось, тянула на себя. Курт стиснул челюсти.
Он не уступит. Его нервы — проволока из нержавеющей стали. Он пропустит усталость сквозь себя, под собой и над собой. Она уйдет, не оставив следа. Череп не шевелился. Молчал. Операторы некоторое время колдовали над оборудованием — тихо шелестели вентиляторы, шуршали дисководы и винчестеры, мигали диоды, — после чего, один за другим, занимали кресла. Со стороны это походило на то, как если бы старые друзья, хорошо поработав, теперь собирались вздремнуть. На самом деле лишь единицы из присутствующих были друзьями. Да и основная работа, в сущности, еще не начиналась.
Киберкрысы оставались собранными и немногословными. Зачем слова, если все ясно без них? Тишина сгустилась в «операторской». Хакеры, раздвигая это безмолвие худыми плечами, готовились задраить люки и начать погружение. Осторожность и концентрация, сквозившие в каждом взгляде, в любом движении, выдавали истинных профессионалов. Невольно Курт почувствовал уважение к этим парням. Они шли на дело. Готовились рисковать своими жизнями. Физические оболочки, их тела будут здесь, однако любой из хакеров мог не вернуться обратно. Одно из тел, копошащееся вокруг «железа» или лежащее на кушетке, могло остаться без хозяина. Безволосые, конечно, были достойны уважения.
В эти минуты, последние перед стартом, киберкрысы походили на бандитов (что более-менее соответствовало истине), готовящихся к ограблению Национального банка; на киллера, собирающего винтовку, из которой он застрелит президента; на экипаж подлодки, плывущей к границе противника, чтобы запустить атомные ракеты «вода-воздух-земля»; на десантников, летящих к островной державе с целью ликвидировать Государственного секретаря и произвести демократическую революцию…
Все эти аналогии вполне уместны по отношению к хакерам, готовящим взлом. Кибернырялыцики, один за другим, бесстрашно прыгали в информационный океан. Шунты бережно погружались в разъемы, — казалось, операторы совершают необычное, экзотическое самоубийство, спаивая человеческий мозг и машины. Между первым и вторым тянулись оптоволоконные пуповины. Единственное, что позволяло ныряльщикам не терять connect с реальностью. Столь же важное, сколь и полые шланги, качающие кислород. Тонкие путеводные нити. Стоит их разорвать, и…
Курт очнулся. Над ним стоял «вожак» киберкрыс. В руках у него болтались троды.
Волк бросил взгляд на гангстера. Тот был готов к подключению — тело неподвижно, глаза закрыты, на бледном скальпе контрастно чернеет резиновая полоса. Она будто разрезает гладкий череп. Под резиной, через равные промежутки, находятся электроды. Две «пуповины» тянутся к кибердеке. Троды. Не способные убить, зато превращающие в овощ.
Безволосый не решался что-либо сказать. Тем более не решался сделать.
Поколебавшись, Курт кивнул, приподнял голову. «Интеллектуальное» кресло пришло в движение, подголовник опустился. Оператор, не мешкая, проворно натянул на метаморфа троды. Курт чувствовал, как лоб, виски и затылок стянула прохладная резина. В кожу впились электроды. Волку не понравилось это ощущение (что, конечно, было предубеждением — ему и ранее доводилось примерять троды).
Через эти кусочки электроники, через оптоволоконную пуповину, через черепные кости в мозг будет закачан не воздух, но информация. А равно будет выводиться обратно… Если, конечно, Курта не отправят на овощебазу…
… Чего нельзя исключать.
Поправив кабели — так, чтобы они свободно свисали с кушетки, — парень отошел. Лег на единственное свободное кресло, воткнул шунты. Закрыл глаза.
Курт обмер. Ну? Неужто все? Вряд ли. Все мониторы, за исключением одного, ревниво показывали какие-то графики, диаграммы и схемы. Большие цифры, сменяя друг друга, отсчитывали время, оставшееся, насколько можно было судить, до коллективного подключения. 36…35…34…
Курт напрягся. Подняла уродливую голову паника — возникло инстинктивное желание сорвать с себя электроды, вскочить с кушетки, — но, собравшись, Волк раздавил ее одним решительным ударом. Возможно, следовало вести мысленный отсчет, думать о чем-то особом… Ежели и так, его не ставили в известность о том. Кроме того, прежде, совершая экскурсы в Сеть, Курт (еще не «штатный киллер», не гладиатор, — просто волчонок) не предпринимал ничего особенного. Жал на кнопку, и…
Сознание проваливалось в бурный, стремительный поток. Стоило нажать на кнопку… Палец, лишенный руководства, безвольно опускался.
Здесь же, в «операторской», процессом заправляли машины. Так удобнее. Особенно — для лиц, занятых в Сети каким-либо нелегальным промыслом. Не всегда взломщикам, угодившим в хитроумные ловушки, удавалось катапультироваться вон из Сети… Как резидентный «spike», «лед» блокировал эти функции, пока не прибывали особо уполномоченные лица. Ввиду этого автоматическое, «внешнее» катапультирование было весьма востребовано в узких профессиональных кругах. Жизненно необходимо.
12…11…10…
Вот, вот, сейчас…
Кибердеки раскроют створки шлюзов; поток байтов безжалостно смоет пользователей, временно лишенных белкового мяса, в чуждую, безбрежную информационную среду… Вот, вот, сейчас… Последний отсчет…
4…3…2…
1.
Курт чувствовал, как троды покалывают кожу. В глаза хлестнула тьма. Казалось, это сам предвечный мрак, из которого Создатель сотворил Землю, небо, звезды на небе и человека. А человек породил машины, — видимо, себе на замену. И в качестве идеальной среды для «машинного разума» появился киберспейс. Само собой, когда пришел срок.
Во тьме мелькнул свет. Разноцветные пятна кружили и мелькали в никчемном хороводе. «Что за дурацкие шутки?» — думал Курт. Он видел такое впервые. Возможно, местное оборудование работало как-то иначе, с большей скоростью, объемами и эффективностью? Не исключено.
Мысли были бесцеремонно прерваны — к торпедным аппаратам подали давление. Какая-то бестелесная сила схватила и потащила Курта, точно слепого щенка… А потом швырнула в открытый черный люк, усмехнувшись вослед.
Волк падал, падал, не ощущая падения, прямо в бездонную тьму. Близ самого дна распускались тусклые, крохотные звезды. Не светила, призванные вращать на гравитационной юбке планеты, спутники и астероиды. Не шары раскаленного газа, а блеклые светлячки, что потрясали воображение одиночеством, бесполезностью и бессмысленностью существования… Люди.
Нет, не совсем. По причине отсутствия тел — потопользователи. Тысячи.
Курт пришел в себя. Да, падение окончилось. Однако он отнюдь не на дне — повис в пустоте, лишенный веса и массы, зато снабженный объемом; где-то — в месте, лишенном формальностей гравитации, если не считать притяжения огромных массивов. Висит меж небом и землей — в абстрактном месте, где существует лишь информация. Ни плоти, ни крови, ни воды. Ничего.
Прежде всего Курта поразило то, что он утратил обоняние. Конечно, в киберпространстве нет запахов. Это просто невозможно, не вяжется с концепцией. Волк это знал, и все же удивился. Какие-то секунды назад его рецепторы регистрировали десятки запахов и оттенков: безволосые, дезодоранты и пот; горячий металл; паленая изоляция; кожа «умной» кушетки… Курт не придавал этому многообразию значения. Запахи крутились на периферии сознания, не досаждая и не проявляя настойчивости. Но теперь, оказавшись без такого подспорья, Волк ощутил сокрушительную, оглушающую беспомощность… Как если бы он оказался совершенно голым в переполненном супермаркете.
Здесь, в киберспейсе, все были голыми. Или — одетыми. Разница, прежде всего, зависела от индивидуального взгляда. Подумав об этом, Курт попытался себя оглядеть. Конечно, он был обнажен. В Сети отсутствовала не только гравитация, но и потребность в одежде. К чему защитные попоны в месте, где не существуют ни температура, ни давление, ни влажность? Где, в сущности, отсутствует само физическое тело, нуждающееся в одежде. Курт был в той же мере одет, сколь и обнажен.
Все зависело от субъективного взгляда. Ведь отсутствие одежды, в сущности, поражало далеко не так, как отсутствие тела! «Штатный киллер» попытался запеленговать свои руки. И, как и ожидал, потерпел неудачу.
К ощущению наготы, супермаркета и любопытных взглядов прибавилось чувство катастрофической неполноценности. У него исчезли руки, ноги, а также все прилегающее, находившееся посередине.
В этот момент преодолеть нахлынувшую панику оказалось не так просто.
Спокойно, подумал Волк. Все это уже происходило, причем не раз… Усилие, затраченное на поиск конечностей, привело к обратному результату: Курт переместился. Отплыл в сторону. Как космонавт, сделавший неосторожное движение в невесомости. Классифицировать маневр Курта в метрах, сантиметрах или даже в миллиметрах (а также в других единицах измерения — световых годах, килограммах и литрах, ежели применять категории массы к категории движения) не представлялось возможным. В Сети не имелось как такового пространства, где работали бы законы физики. Не существовало субстанций, на которые распространялись бы означенные законы и к которым — в той либо иной степени — были бы применимы понятия «литр», «километр» и «грамм».
В киберпространстве (уникальной среде, не имеющей аналогов в известной Вселенной) находилась лишь информация, а работало лишь всемогущее Время. Таким образом, отсчет шел исключительно на байты и секунды.
Волк переместился на 564 Кб/сек.
Для этого маневра ему не понадобилось ни рук, ни ног. Только усилие воли. Действительно, к чему в среде, лишенной метров и граммов, пятипалые придатки? Хватательный рефлекс? Чтобы взять что-либо в Сети — этим «чем-либо» непременно оказывался определенный набор байтов, — следовало отдать команду матрице (если требовалось, заплатить) и впитать информацию, ибо «брать» или «касаться» — не вполне подходящие глаголы для объектов, не имеющих материального воплощения…
Конечности вырастали тогда, когда в том возникала нужда. Эта необходимость диктовалась разумной целесообразностью и ничем более. Например, посещение виртуального салуна или борделей начисто лишалось внятного смысла, — если посетитель не имел в своем распоряжении подобия физического тела… Необходимость, вызванная примитивными желаниями. Многие, впрочем, обходились бестелесными матрицами.
Оные матрицы ничем не напоминали физические тела, дожидавшиеся хозяев вовне. Пользователи — пустотелые светящиеся лампочки — сновали по 3D-пространству Сети. Ежели на просторах Вселенной обитали информационные формы жизни, их существование в точности походило на киберпространство. Мечты фантастов и астрофизиков воплощались прямо под носом. Информационные существа находились в Сети. И — нигде более. Для того чтобы информационная жизнь обрела свою нишу (предельно далекую от биологической), информация должна где-то закрепляться. На кремниевых, оптических, волоконных либо иных носителях. В свою очередь, носители также требовалось создать. Создатели — раса Прародителей.
Наиболее популярное, на данный момент, пророчество о том, как человечество окончит свой путь, утверждало следующее: поверхность планеты станет окончательно непригодной для жизни, Ульи падут. Чтобы не исчезнуть, не оставив после себя и следа, последние представители рода человеческого проецируют сознание в Сеть. Носители же — надежные, почти неподвластные энтропии, — будут вмурованы в толщу земной коры.
Возможно, не обретя рая во плоти, люди найдут его глубоко под землей…
Вечный рай.
Возможно, это будет утопия, к которой во все времена интуитивно стремились философы, мыслители и поэты. Утопия без насилия, голода, страданий… Без смерти, без немощной плоти, обремененной пороком.
Однако едва Курт попытался представить эту картину — тот рай под землей, — как его охватил острый приступ клаустрофобии. Ему показалось, будто эти времена уже наступили… Будто он — просто песчинка на дне информационного моря.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57
Однако…
Черная кожа выглядела так привлекательно — почти эротично, — что мечты о мягкой постели приобрели конкретное воплощение. Поколебавшись, Волк сел. Кресло с покорностью и, казалось, энтузиазмом приняло ягодицы. Курт лег. Кресло охотно заключило его тело в объятия. Хрустнув, кожа охотно подстроилась под рельефные контуры спины.
Безволосый щелкнул тумблером. Кушетка пробудилась к жизни — войлочно-электронные кишки тихо загудели. Мягкая машина породила вибрацию.
Курт почувствовал, как спинка, опускаясь, изменяет угол наклона; как подголовник обнимает шею; как подлокотники придают лапам горизонтальное положение… Лишь угодив в этот соблазнительный капкан, Волк понял, как он вымотался за эту бесконечную ночь. Стоило немалых усилий держать глаза открытыми, дабы не проломить невзначай хрупкий лед бодрствования и не скатиться прямиком в муторную тьму. Сонная поволока смыкалась вокруг. Усталость протянула к векам невидимые нити и, казалось, тянула на себя. Курт стиснул челюсти.
Он не уступит. Его нервы — проволока из нержавеющей стали. Он пропустит усталость сквозь себя, под собой и над собой. Она уйдет, не оставив следа. Череп не шевелился. Молчал. Операторы некоторое время колдовали над оборудованием — тихо шелестели вентиляторы, шуршали дисководы и винчестеры, мигали диоды, — после чего, один за другим, занимали кресла. Со стороны это походило на то, как если бы старые друзья, хорошо поработав, теперь собирались вздремнуть. На самом деле лишь единицы из присутствующих были друзьями. Да и основная работа, в сущности, еще не начиналась.
Киберкрысы оставались собранными и немногословными. Зачем слова, если все ясно без них? Тишина сгустилась в «операторской». Хакеры, раздвигая это безмолвие худыми плечами, готовились задраить люки и начать погружение. Осторожность и концентрация, сквозившие в каждом взгляде, в любом движении, выдавали истинных профессионалов. Невольно Курт почувствовал уважение к этим парням. Они шли на дело. Готовились рисковать своими жизнями. Физические оболочки, их тела будут здесь, однако любой из хакеров мог не вернуться обратно. Одно из тел, копошащееся вокруг «железа» или лежащее на кушетке, могло остаться без хозяина. Безволосые, конечно, были достойны уважения.
В эти минуты, последние перед стартом, киберкрысы походили на бандитов (что более-менее соответствовало истине), готовящихся к ограблению Национального банка; на киллера, собирающего винтовку, из которой он застрелит президента; на экипаж подлодки, плывущей к границе противника, чтобы запустить атомные ракеты «вода-воздух-земля»; на десантников, летящих к островной державе с целью ликвидировать Государственного секретаря и произвести демократическую революцию…
Все эти аналогии вполне уместны по отношению к хакерам, готовящим взлом. Кибернырялыцики, один за другим, бесстрашно прыгали в информационный океан. Шунты бережно погружались в разъемы, — казалось, операторы совершают необычное, экзотическое самоубийство, спаивая человеческий мозг и машины. Между первым и вторым тянулись оптоволоконные пуповины. Единственное, что позволяло ныряльщикам не терять connect с реальностью. Столь же важное, сколь и полые шланги, качающие кислород. Тонкие путеводные нити. Стоит их разорвать, и…
Курт очнулся. Над ним стоял «вожак» киберкрыс. В руках у него болтались троды.
Волк бросил взгляд на гангстера. Тот был готов к подключению — тело неподвижно, глаза закрыты, на бледном скальпе контрастно чернеет резиновая полоса. Она будто разрезает гладкий череп. Под резиной, через равные промежутки, находятся электроды. Две «пуповины» тянутся к кибердеке. Троды. Не способные убить, зато превращающие в овощ.
Безволосый не решался что-либо сказать. Тем более не решался сделать.
Поколебавшись, Курт кивнул, приподнял голову. «Интеллектуальное» кресло пришло в движение, подголовник опустился. Оператор, не мешкая, проворно натянул на метаморфа троды. Курт чувствовал, как лоб, виски и затылок стянула прохладная резина. В кожу впились электроды. Волку не понравилось это ощущение (что, конечно, было предубеждением — ему и ранее доводилось примерять троды).
Через эти кусочки электроники, через оптоволоконную пуповину, через черепные кости в мозг будет закачан не воздух, но информация. А равно будет выводиться обратно… Если, конечно, Курта не отправят на овощебазу…
… Чего нельзя исключать.
Поправив кабели — так, чтобы они свободно свисали с кушетки, — парень отошел. Лег на единственное свободное кресло, воткнул шунты. Закрыл глаза.
Курт обмер. Ну? Неужто все? Вряд ли. Все мониторы, за исключением одного, ревниво показывали какие-то графики, диаграммы и схемы. Большие цифры, сменяя друг друга, отсчитывали время, оставшееся, насколько можно было судить, до коллективного подключения. 36…35…34…
Курт напрягся. Подняла уродливую голову паника — возникло инстинктивное желание сорвать с себя электроды, вскочить с кушетки, — но, собравшись, Волк раздавил ее одним решительным ударом. Возможно, следовало вести мысленный отсчет, думать о чем-то особом… Ежели и так, его не ставили в известность о том. Кроме того, прежде, совершая экскурсы в Сеть, Курт (еще не «штатный киллер», не гладиатор, — просто волчонок) не предпринимал ничего особенного. Жал на кнопку, и…
Сознание проваливалось в бурный, стремительный поток. Стоило нажать на кнопку… Палец, лишенный руководства, безвольно опускался.
Здесь же, в «операторской», процессом заправляли машины. Так удобнее. Особенно — для лиц, занятых в Сети каким-либо нелегальным промыслом. Не всегда взломщикам, угодившим в хитроумные ловушки, удавалось катапультироваться вон из Сети… Как резидентный «spike», «лед» блокировал эти функции, пока не прибывали особо уполномоченные лица. Ввиду этого автоматическое, «внешнее» катапультирование было весьма востребовано в узких профессиональных кругах. Жизненно необходимо.
12…11…10…
Вот, вот, сейчас…
Кибердеки раскроют створки шлюзов; поток байтов безжалостно смоет пользователей, временно лишенных белкового мяса, в чуждую, безбрежную информационную среду… Вот, вот, сейчас… Последний отсчет…
4…3…2…
1.
Курт чувствовал, как троды покалывают кожу. В глаза хлестнула тьма. Казалось, это сам предвечный мрак, из которого Создатель сотворил Землю, небо, звезды на небе и человека. А человек породил машины, — видимо, себе на замену. И в качестве идеальной среды для «машинного разума» появился киберспейс. Само собой, когда пришел срок.
Во тьме мелькнул свет. Разноцветные пятна кружили и мелькали в никчемном хороводе. «Что за дурацкие шутки?» — думал Курт. Он видел такое впервые. Возможно, местное оборудование работало как-то иначе, с большей скоростью, объемами и эффективностью? Не исключено.
Мысли были бесцеремонно прерваны — к торпедным аппаратам подали давление. Какая-то бестелесная сила схватила и потащила Курта, точно слепого щенка… А потом швырнула в открытый черный люк, усмехнувшись вослед.
Волк падал, падал, не ощущая падения, прямо в бездонную тьму. Близ самого дна распускались тусклые, крохотные звезды. Не светила, призванные вращать на гравитационной юбке планеты, спутники и астероиды. Не шары раскаленного газа, а блеклые светлячки, что потрясали воображение одиночеством, бесполезностью и бессмысленностью существования… Люди.
Нет, не совсем. По причине отсутствия тел — потопользователи. Тысячи.
Курт пришел в себя. Да, падение окончилось. Однако он отнюдь не на дне — повис в пустоте, лишенный веса и массы, зато снабженный объемом; где-то — в месте, лишенном формальностей гравитации, если не считать притяжения огромных массивов. Висит меж небом и землей — в абстрактном месте, где существует лишь информация. Ни плоти, ни крови, ни воды. Ничего.
Прежде всего Курта поразило то, что он утратил обоняние. Конечно, в киберпространстве нет запахов. Это просто невозможно, не вяжется с концепцией. Волк это знал, и все же удивился. Какие-то секунды назад его рецепторы регистрировали десятки запахов и оттенков: безволосые, дезодоранты и пот; горячий металл; паленая изоляция; кожа «умной» кушетки… Курт не придавал этому многообразию значения. Запахи крутились на периферии сознания, не досаждая и не проявляя настойчивости. Но теперь, оказавшись без такого подспорья, Волк ощутил сокрушительную, оглушающую беспомощность… Как если бы он оказался совершенно голым в переполненном супермаркете.
Здесь, в киберспейсе, все были голыми. Или — одетыми. Разница, прежде всего, зависела от индивидуального взгляда. Подумав об этом, Курт попытался себя оглядеть. Конечно, он был обнажен. В Сети отсутствовала не только гравитация, но и потребность в одежде. К чему защитные попоны в месте, где не существуют ни температура, ни давление, ни влажность? Где, в сущности, отсутствует само физическое тело, нуждающееся в одежде. Курт был в той же мере одет, сколь и обнажен.
Все зависело от субъективного взгляда. Ведь отсутствие одежды, в сущности, поражало далеко не так, как отсутствие тела! «Штатный киллер» попытался запеленговать свои руки. И, как и ожидал, потерпел неудачу.
К ощущению наготы, супермаркета и любопытных взглядов прибавилось чувство катастрофической неполноценности. У него исчезли руки, ноги, а также все прилегающее, находившееся посередине.
В этот момент преодолеть нахлынувшую панику оказалось не так просто.
Спокойно, подумал Волк. Все это уже происходило, причем не раз… Усилие, затраченное на поиск конечностей, привело к обратному результату: Курт переместился. Отплыл в сторону. Как космонавт, сделавший неосторожное движение в невесомости. Классифицировать маневр Курта в метрах, сантиметрах или даже в миллиметрах (а также в других единицах измерения — световых годах, килограммах и литрах, ежели применять категории массы к категории движения) не представлялось возможным. В Сети не имелось как такового пространства, где работали бы законы физики. Не существовало субстанций, на которые распространялись бы означенные законы и к которым — в той либо иной степени — были бы применимы понятия «литр», «километр» и «грамм».
В киберпространстве (уникальной среде, не имеющей аналогов в известной Вселенной) находилась лишь информация, а работало лишь всемогущее Время. Таким образом, отсчет шел исключительно на байты и секунды.
Волк переместился на 564 Кб/сек.
Для этого маневра ему не понадобилось ни рук, ни ног. Только усилие воли. Действительно, к чему в среде, лишенной метров и граммов, пятипалые придатки? Хватательный рефлекс? Чтобы взять что-либо в Сети — этим «чем-либо» непременно оказывался определенный набор байтов, — следовало отдать команду матрице (если требовалось, заплатить) и впитать информацию, ибо «брать» или «касаться» — не вполне подходящие глаголы для объектов, не имеющих материального воплощения…
Конечности вырастали тогда, когда в том возникала нужда. Эта необходимость диктовалась разумной целесообразностью и ничем более. Например, посещение виртуального салуна или борделей начисто лишалось внятного смысла, — если посетитель не имел в своем распоряжении подобия физического тела… Необходимость, вызванная примитивными желаниями. Многие, впрочем, обходились бестелесными матрицами.
Оные матрицы ничем не напоминали физические тела, дожидавшиеся хозяев вовне. Пользователи — пустотелые светящиеся лампочки — сновали по 3D-пространству Сети. Ежели на просторах Вселенной обитали информационные формы жизни, их существование в точности походило на киберпространство. Мечты фантастов и астрофизиков воплощались прямо под носом. Информационные существа находились в Сети. И — нигде более. Для того чтобы информационная жизнь обрела свою нишу (предельно далекую от биологической), информация должна где-то закрепляться. На кремниевых, оптических, волоконных либо иных носителях. В свою очередь, носители также требовалось создать. Создатели — раса Прародителей.
Наиболее популярное, на данный момент, пророчество о том, как человечество окончит свой путь, утверждало следующее: поверхность планеты станет окончательно непригодной для жизни, Ульи падут. Чтобы не исчезнуть, не оставив после себя и следа, последние представители рода человеческого проецируют сознание в Сеть. Носители же — надежные, почти неподвластные энтропии, — будут вмурованы в толщу земной коры.
Возможно, не обретя рая во плоти, люди найдут его глубоко под землей…
Вечный рай.
Возможно, это будет утопия, к которой во все времена интуитивно стремились философы, мыслители и поэты. Утопия без насилия, голода, страданий… Без смерти, без немощной плоти, обремененной пороком.
Однако едва Курт попытался представить эту картину — тот рай под землей, — как его охватил острый приступ клаустрофобии. Ему показалось, будто эти времена уже наступили… Будто он — просто песчинка на дне информационного моря.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57