У него никогда не было физического тела. А если и было, он никогда не вернется обратно. Так и будет, неприкаянный, скитаться по этой бездне… Бесконечно, ибо время утратило смысл.
Матрица качнулась, рванулась вниз, словно лифт, удерживаемый единственным тросом. Переместилась на несколько делений по вертикальной шкале координат. Не к югу, не к северу. Полярные шапки остались где-то вовне, наедине с гравитацией. Вертикаль, горизонталь. Лишь это имело значение. И — географические зоны, области, сектора, не игравшие, впрочем, принципиальной роли, означенные для удобства навигации. Какие могли появиться затруднения, когда «перелет» из одной географической зоны в другую занимал доли секунды, тогда как в реальности (при помощи, безусловно, наиболее оперативного транспорта) на это ушли бы многие и многие часы?! Формальности, не более.
Придя в кратковременное смятение от маневра, Курт усилием воли взял себя в руки (учитывая обстоятельства, этот оборот обретал новый смысл). Здесь, в Сети, эмоции и мысли следует держать под неусыпным контролем… Вот оно! — эмоции. Производная химических реакций в организме. Стало быть, Курт до сих пор привязан к физическому телу. Оно где-то близко, хотя и вне пределов досягаемости. А значит, подземное будущее пока не настало. Подумав так, Волк успокоился.
Зависнув в пустоте, он обратил взор к тому, что считалось в этом месте горизонтом («воображаемой линией, где соприкасаются земля и небо». За отсутствием как первого, так и второго линия тянулась воистину в воображении). В бесконечность, непроглядную даль уходили разнобойные ряды геометрических фигур — кубы, ромбы, квадраты, цилиндры… Информационные массивы. На большинстве стояли пометки — названия компаний, фирм, корпораций, учреждений и служб. Все, что обеспечивало инфраструктуру вовне, отображалось, как в кривом зеркале, в Сети.
Дна — не разглядеть. «Небо» — тянулось в глубину, запредельный космос. Серая туманная масса. Светлячки-пользователи пролетали там редко. Сколько бы сетевые астронавты ни пытались побить рекорд высоты, они замирали, на одном и том же пороге. Киберспейс не понимал высоты, не имел границ, которые можно нарушить… Информационная галактика — то ли «веретено», то ли Млечный Путь, то ли «тарелка», — усыпанная яркими песчинками, одиноко вращающаяся в безграничном вакууме…
Так, во всяком случае, Сеть представляли художники, философы, мыслители, озабоченные поиском — неуловимой, как обычно, — истины. Никто и никогда не изучал киберпространство со стороны, потому как бесконечное по определению не имеет пределов… А те, что трепались, будто видели, были или лгунами, или помешанными. Или гениями.
Киберпространство бурлило цветами и красками: невозможными, фантастическими. Лед. Защитные программы, сковавшие массивы. Интенсивность и частота воспринималось визуально (что, конечно, тоже не являлось правдой, но об этом чуть позже). Едкий зеленый, мерзлый синий, взрывоопасный красный… Черный — бездонный, как ночь; он-то и представлял наибольшую опасность. Массивы (ни объем, ни размеры коих не имели принципиального значения, — под обликом неприметного квадрата мог скрываться преступный анклав или правительственная спецслужба) блистали черными гранями, острыми, словно бритвенные лезвия. Сквозь лед проникали считаные светлячки. Кто знал, кем они были? — курьерами, акулами преступного мира или агентами, выполняющими задания по всей планете? Не суть важно. Лед пропускал их внутрь, предварительно подвергнув детальной проверке. При этом поверхность защиты оставалась непогрешимо ровной, без единой прорехи, оконца или двери. Лед был гладким, непроницаемым и блестящим, будто стекло… Отражающее все, что попадало в пределы досягаемости…
Стекло в солнцезащитных очках.
Курт знал, что это — обман. Мираж, иллюзия, галлюцинации. Всего этого попросту нет. «Машинный» сон. Компьютер «рассказывал» волчьему разуму, что он должен видеть, сообразовывая эти бредни с информационными потоками Сети. Импульсы содержали те или иные данные, поступавшие напрямую в кору головного мозга. Машина говорила: «черный», «красный», «зеленый». Именно по этой причине Курт восторгался немыслимым, невозможным в реальности спектром. Органы зрения не участвовали в этом пире, который, по большому счету, не был визуальным. Свет не проникал в глаза, не преломлялся в хрусталике, не обрабатывался сетчаткой. Оптический нерв не посылал сигнал по вышестоящим инстанциям. Все происходило по значительно упрощенной, схеме. Четкость образов, цветовая гамма и прочие характеристики имели место в предельной полноте и максимальном объеме. Глаза, со всеми недостатками (как и любой оптический прибор, органы зрения имеют свой предел), не выдерживали конкуренции. Не напрягаясь, «штатный киллер» видел далеко-далеко, до самого горизонта, пока массивы не сливались в сплошную разноцветную массу… На многие километры, — если бы таковые имели в киберспейсе хоть какое-то значение.
Курт впитывал это безупречное, пульсирующее цветом и формой зрелище. Идеальное в геометрическом совершенстве. Непостижимое — бесконечность априори непостижима. Яростная в математической точности, неистовая в абстрактно-информационном буйстве. Оргия тригонометрии.
Кошмар Нобеля.
Волк глядел на это (глядел изнутри, как, скажем, видят сны) и с недоумением понимал, что киберпространство… больше походит на реальность, нежели сама реальность. Неудивительно, что именно тут, в Сети, обретали свой истинный дом люди, ущербные от природы или получившие увечье в процессе накопления жизненного опыта. Слепые и парализованные, немые, глухие, прикованные к постели… Киберпространство предоставляло всем этим людям возможность общаться, работать и развлекаться, не ощущая никакого дискомфорта. Более того, единственно в Сети могли обитать умирающие, снедаемые страшными болями. Киберспейс играл роль спасительного мостика для людей, находящихся в коме, и их близких. Для Сети… все были равны. Тело не имело значения.
Собственно, это Курта и пугало.
Он привык всегда и во всем полагаться на физическое тело — отчасти более сильное, отчасти более быстрое, нежели у безволосых. Но сейчас… он был как все. Вероятно, ущербен. Какой-нибудь прыщавый студент знал, мог и умел в Сети значительно больше.
Внезапно «штатный киллер» ощутил сильное желание забраться в глубокую, уединенную нору.
Возможно, ему рассчитывали преподать урок?! Очень похоже на то.
Оглядевшись, Курт нашел Черепа. Тот висел неподалеку — такой же аморфный, наполненный светом (отнюдь не излучавшим тепло, как можно подумать) пузырь. Неотличимый от рядовых посетителей Сети. По большому счету, это мог быть кто угодно, если бы не крошечный квадратик, возникший у Курта перед «глазами». Соринка; снимок, проецируемый на верхнее веко. Морковка, болтающаяся на веревочке перед верблюжьим носом. На снимке, разумеется, красовался Череп — собственной персоной. Бритый череп, черные очки на бледной физиономии. Повисев немного, изображение сползло в нижний правый край, на периферию обзора. По-видимому, эти фокусы всецело являлись заслугой киберкрыс. Они позаботились, чтобы начальство не испытывало затруднений в ориентации. А значит, думал Волк, остальные любуются мною. На «всплывающих» окнах скалится звероподобная, покрытая волосами морда. Неизвестно, в какое мгновение хакеры сделали снимок.
Отвернувшись от Черепа (бритоголовая физиономия испарилась по обыкновению Чеширского Кота), Курт, одного за другим, засек операторов. Это напоминало манипуляции с эхолотом. Стоило навести воображаемый луч на одну из пустотелых «лампочек», как перед Волком вырастал квадратик с новым изображением. У киберкрыс имелось достаточно времени, чтобы подправить собственные снимки. У одного, к примеру, оказалась зеленая кожа. У другого — жабры на шее. Третий хвастался разноцветными кабелями, торчащими из разорванной кожи. Обнаружив эти детали, Курт заподозрил, что и с его физиономией могли случиться столь же таинственные, как и непредсказуемые метаморфозы…
Хакеры кружились у ближайших массивов, тщательно изображая танец «праздных светлячков». В киберспейсе конспирация также была актуальна.
Перед «глазами» промелькнула бегущая строка:
: ПОРА / полное погружение.
Светлячки начали спускаться. По вертикальной шкале координат. Во всеобщем хороводе, нужно полагать, этого никто не заметил… Хотя гарантии никто дать не мог. Киберкрысы ныряли в глубины киберпространства, где обитали наиболее злые, крупные хищники. Не чешуйчатые гады, вырабатывающие мертвый фосфоресцирующий свет, а сетевые мутанты, питающиеся слабыми, беззащитными жертвами… Киберспейс, как и реальность вовне, кишел негодяями всех мастей. Для них ничего не стоило ограбить одинокую матрицу — деньги on-line, номера кредитных карт, банковский счет. Все, чем можно поживиться. Данный сектор обладал печальной репутацией. Что, впрочем, неудивительно — географически он принадлежал Мегаполису. Сеть, как в кривом зеркале, отражала реальность.
Глава Ордена нырнул следом. Курт помедлил, приноравливаясь к виртуальной матрице. Двигаться и маневрировать было, ничуть не проблематичнее, нежели снаружи. Вначале Волк представлял то, что он желал делать и куда направиться. Остальное — дело техники. Судя по всему, во время этих манипуляций мозг продолжал использовать узлы, ответственные за телодвижения. Кибердеки перехватывали импульсы в полете и переадресовывали непосредственно в Сеть — виртуальному «телу». В противном случае, если бы для передвижений матрицы было достаточно мысли, пользователи киберпространства вертелись бы, что твои волчки.
«Черепа» продолжали погружение. Глубже, глубже; стремительными, резкими рывками. Киберкрысы на доли секунд выпадали из обзора, дабы объявиться снова, но уже в другом месте. Больше всего это напоминало телепортацию… Перемещение в пространстве посредством усилия мысли. Операторы чувствовали себя, что называется, как рыбы в воде. Уследить за ними представлялось весьма нелегкой задачей. По сравнению с ними Череп и «штатный киллер» плелись черепахами далеко позади. Тем не менее хакеры о них не забывали. Проведя рекогносцировку, кто-нибудь «телепортировался» обратно, тревожась о начальстве.
Мимо плыли массивы — разноцветные дирижабли, воплощенные, вопреки всем законам аэродинамики, в причудливой угловатой форме. И здесь реклама правила бал. На блестящих зеркальных поверхностях, заключенных в безупречные геометрические формы (прямые являлись воистину прямыми, лишенными мало-мальски заметной погрешности), появлялись и исчезали названия фирм, рекламные слоганы («GEMINY» — ЛАПША БЫСТРОГО ПРИГОТОВЛЕНИЯ! ПОДКРЕПИЛИСЬ — И ПРОЧЬ ИЗ РЕАЛЬНОСТИ!»; «VERTO» — ЛУЧШИЙ СОФТ В МИРЕ!»; «ЭЛЕКТРОДЫ „GICO“ — ПОЧУВСТВУЙТЕ РАЗНИЦУ!» и т.п.), сменялись изображения — от миловидных девиц, с улыбками поглощающих картонного вида лапшу, до Белого дома и Французской Ривьеры. Внимательно изучив изнаночную сторону некоторых массивов, потенциальный посетитель мог бы вынести более-менее правдоподобное суждение о том, что находится внутри: исчерпывающее описание марок «картонной» лапши или иллюзии Ривьеры (увы, несуществующей в реальности). Свинцовые дирижабли, расцвеченные в умопомрачительные цвета и оттенки, неторопливо плыли мимо…
Наконец киберкрысы притормозили. Впрочем, остановку как таковую это напоминало отдаленно. Лишь по вертикали. По горизонтали же операторы суетились, мельтешили, прыгали туда-сюда, привычно скрываясь в складках и потайных «карманах» киберспейса. Судя по хаотичным перемещениям хакеров, виртуальность пестрела тайными ходами, словно сыр. Стороннему наблюдателю могло показаться, что траектории киберкрыс неоднократно пересекались, а сами операторы чудом не сталкивались. Но — лишь казалось. Это было не так. Хакеры доподлинно знали, что делают. Сетевые мартышки, прыгающие с пальмы на…
…киберпальму.
Курт остановился. Матрица некоторое время покачивалась, точь-в-точь поплавок, пока не обрела покой. Волк огляделся. Выделить искомый массив было не просто: операторы оказались заправскими конспираторами, действуя в лучших традициях жанра. Интересовались всем чем можно, не считая истинного объекта устремлений. Поэтому Волк воспользовался методом исключения. Киберкрысы кружились беззаботными мотыльками, облетая стороной один-единственный массив.
Само собой, он был черным. Черным, как сердце корыстолюбивого адвоката. Адвоката-негра, застрявшего в Арктике холодной длинной ночью.
Лед блестел, непоколебимый и прочный. Будто приглашал: «Ну-ка, рискни!» На бритвах-гранях переливались радужные блики. Курту не понравилась эта картина. От массива повеяло чем-то нехорошим и злым… Дело, очевидно, заключалось не в защите, даже принимая во внимание ее смертоносную природу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57
Матрица качнулась, рванулась вниз, словно лифт, удерживаемый единственным тросом. Переместилась на несколько делений по вертикальной шкале координат. Не к югу, не к северу. Полярные шапки остались где-то вовне, наедине с гравитацией. Вертикаль, горизонталь. Лишь это имело значение. И — географические зоны, области, сектора, не игравшие, впрочем, принципиальной роли, означенные для удобства навигации. Какие могли появиться затруднения, когда «перелет» из одной географической зоны в другую занимал доли секунды, тогда как в реальности (при помощи, безусловно, наиболее оперативного транспорта) на это ушли бы многие и многие часы?! Формальности, не более.
Придя в кратковременное смятение от маневра, Курт усилием воли взял себя в руки (учитывая обстоятельства, этот оборот обретал новый смысл). Здесь, в Сети, эмоции и мысли следует держать под неусыпным контролем… Вот оно! — эмоции. Производная химических реакций в организме. Стало быть, Курт до сих пор привязан к физическому телу. Оно где-то близко, хотя и вне пределов досягаемости. А значит, подземное будущее пока не настало. Подумав так, Волк успокоился.
Зависнув в пустоте, он обратил взор к тому, что считалось в этом месте горизонтом («воображаемой линией, где соприкасаются земля и небо». За отсутствием как первого, так и второго линия тянулась воистину в воображении). В бесконечность, непроглядную даль уходили разнобойные ряды геометрических фигур — кубы, ромбы, квадраты, цилиндры… Информационные массивы. На большинстве стояли пометки — названия компаний, фирм, корпораций, учреждений и служб. Все, что обеспечивало инфраструктуру вовне, отображалось, как в кривом зеркале, в Сети.
Дна — не разглядеть. «Небо» — тянулось в глубину, запредельный космос. Серая туманная масса. Светлячки-пользователи пролетали там редко. Сколько бы сетевые астронавты ни пытались побить рекорд высоты, они замирали, на одном и том же пороге. Киберспейс не понимал высоты, не имел границ, которые можно нарушить… Информационная галактика — то ли «веретено», то ли Млечный Путь, то ли «тарелка», — усыпанная яркими песчинками, одиноко вращающаяся в безграничном вакууме…
Так, во всяком случае, Сеть представляли художники, философы, мыслители, озабоченные поиском — неуловимой, как обычно, — истины. Никто и никогда не изучал киберпространство со стороны, потому как бесконечное по определению не имеет пределов… А те, что трепались, будто видели, были или лгунами, или помешанными. Или гениями.
Киберпространство бурлило цветами и красками: невозможными, фантастическими. Лед. Защитные программы, сковавшие массивы. Интенсивность и частота воспринималось визуально (что, конечно, тоже не являлось правдой, но об этом чуть позже). Едкий зеленый, мерзлый синий, взрывоопасный красный… Черный — бездонный, как ночь; он-то и представлял наибольшую опасность. Массивы (ни объем, ни размеры коих не имели принципиального значения, — под обликом неприметного квадрата мог скрываться преступный анклав или правительственная спецслужба) блистали черными гранями, острыми, словно бритвенные лезвия. Сквозь лед проникали считаные светлячки. Кто знал, кем они были? — курьерами, акулами преступного мира или агентами, выполняющими задания по всей планете? Не суть важно. Лед пропускал их внутрь, предварительно подвергнув детальной проверке. При этом поверхность защиты оставалась непогрешимо ровной, без единой прорехи, оконца или двери. Лед был гладким, непроницаемым и блестящим, будто стекло… Отражающее все, что попадало в пределы досягаемости…
Стекло в солнцезащитных очках.
Курт знал, что это — обман. Мираж, иллюзия, галлюцинации. Всего этого попросту нет. «Машинный» сон. Компьютер «рассказывал» волчьему разуму, что он должен видеть, сообразовывая эти бредни с информационными потоками Сети. Импульсы содержали те или иные данные, поступавшие напрямую в кору головного мозга. Машина говорила: «черный», «красный», «зеленый». Именно по этой причине Курт восторгался немыслимым, невозможным в реальности спектром. Органы зрения не участвовали в этом пире, который, по большому счету, не был визуальным. Свет не проникал в глаза, не преломлялся в хрусталике, не обрабатывался сетчаткой. Оптический нерв не посылал сигнал по вышестоящим инстанциям. Все происходило по значительно упрощенной, схеме. Четкость образов, цветовая гамма и прочие характеристики имели место в предельной полноте и максимальном объеме. Глаза, со всеми недостатками (как и любой оптический прибор, органы зрения имеют свой предел), не выдерживали конкуренции. Не напрягаясь, «штатный киллер» видел далеко-далеко, до самого горизонта, пока массивы не сливались в сплошную разноцветную массу… На многие километры, — если бы таковые имели в киберспейсе хоть какое-то значение.
Курт впитывал это безупречное, пульсирующее цветом и формой зрелище. Идеальное в геометрическом совершенстве. Непостижимое — бесконечность априори непостижима. Яростная в математической точности, неистовая в абстрактно-информационном буйстве. Оргия тригонометрии.
Кошмар Нобеля.
Волк глядел на это (глядел изнутри, как, скажем, видят сны) и с недоумением понимал, что киберпространство… больше походит на реальность, нежели сама реальность. Неудивительно, что именно тут, в Сети, обретали свой истинный дом люди, ущербные от природы или получившие увечье в процессе накопления жизненного опыта. Слепые и парализованные, немые, глухие, прикованные к постели… Киберпространство предоставляло всем этим людям возможность общаться, работать и развлекаться, не ощущая никакого дискомфорта. Более того, единственно в Сети могли обитать умирающие, снедаемые страшными болями. Киберспейс играл роль спасительного мостика для людей, находящихся в коме, и их близких. Для Сети… все были равны. Тело не имело значения.
Собственно, это Курта и пугало.
Он привык всегда и во всем полагаться на физическое тело — отчасти более сильное, отчасти более быстрое, нежели у безволосых. Но сейчас… он был как все. Вероятно, ущербен. Какой-нибудь прыщавый студент знал, мог и умел в Сети значительно больше.
Внезапно «штатный киллер» ощутил сильное желание забраться в глубокую, уединенную нору.
Возможно, ему рассчитывали преподать урок?! Очень похоже на то.
Оглядевшись, Курт нашел Черепа. Тот висел неподалеку — такой же аморфный, наполненный светом (отнюдь не излучавшим тепло, как можно подумать) пузырь. Неотличимый от рядовых посетителей Сети. По большому счету, это мог быть кто угодно, если бы не крошечный квадратик, возникший у Курта перед «глазами». Соринка; снимок, проецируемый на верхнее веко. Морковка, болтающаяся на веревочке перед верблюжьим носом. На снимке, разумеется, красовался Череп — собственной персоной. Бритый череп, черные очки на бледной физиономии. Повисев немного, изображение сползло в нижний правый край, на периферию обзора. По-видимому, эти фокусы всецело являлись заслугой киберкрыс. Они позаботились, чтобы начальство не испытывало затруднений в ориентации. А значит, думал Волк, остальные любуются мною. На «всплывающих» окнах скалится звероподобная, покрытая волосами морда. Неизвестно, в какое мгновение хакеры сделали снимок.
Отвернувшись от Черепа (бритоголовая физиономия испарилась по обыкновению Чеширского Кота), Курт, одного за другим, засек операторов. Это напоминало манипуляции с эхолотом. Стоило навести воображаемый луч на одну из пустотелых «лампочек», как перед Волком вырастал квадратик с новым изображением. У киберкрыс имелось достаточно времени, чтобы подправить собственные снимки. У одного, к примеру, оказалась зеленая кожа. У другого — жабры на шее. Третий хвастался разноцветными кабелями, торчащими из разорванной кожи. Обнаружив эти детали, Курт заподозрил, что и с его физиономией могли случиться столь же таинственные, как и непредсказуемые метаморфозы…
Хакеры кружились у ближайших массивов, тщательно изображая танец «праздных светлячков». В киберспейсе конспирация также была актуальна.
Перед «глазами» промелькнула бегущая строка:
: ПОРА / полное погружение.
Светлячки начали спускаться. По вертикальной шкале координат. Во всеобщем хороводе, нужно полагать, этого никто не заметил… Хотя гарантии никто дать не мог. Киберкрысы ныряли в глубины киберпространства, где обитали наиболее злые, крупные хищники. Не чешуйчатые гады, вырабатывающие мертвый фосфоресцирующий свет, а сетевые мутанты, питающиеся слабыми, беззащитными жертвами… Киберспейс, как и реальность вовне, кишел негодяями всех мастей. Для них ничего не стоило ограбить одинокую матрицу — деньги on-line, номера кредитных карт, банковский счет. Все, чем можно поживиться. Данный сектор обладал печальной репутацией. Что, впрочем, неудивительно — географически он принадлежал Мегаполису. Сеть, как в кривом зеркале, отражала реальность.
Глава Ордена нырнул следом. Курт помедлил, приноравливаясь к виртуальной матрице. Двигаться и маневрировать было, ничуть не проблематичнее, нежели снаружи. Вначале Волк представлял то, что он желал делать и куда направиться. Остальное — дело техники. Судя по всему, во время этих манипуляций мозг продолжал использовать узлы, ответственные за телодвижения. Кибердеки перехватывали импульсы в полете и переадресовывали непосредственно в Сеть — виртуальному «телу». В противном случае, если бы для передвижений матрицы было достаточно мысли, пользователи киберпространства вертелись бы, что твои волчки.
«Черепа» продолжали погружение. Глубже, глубже; стремительными, резкими рывками. Киберкрысы на доли секунд выпадали из обзора, дабы объявиться снова, но уже в другом месте. Больше всего это напоминало телепортацию… Перемещение в пространстве посредством усилия мысли. Операторы чувствовали себя, что называется, как рыбы в воде. Уследить за ними представлялось весьма нелегкой задачей. По сравнению с ними Череп и «штатный киллер» плелись черепахами далеко позади. Тем не менее хакеры о них не забывали. Проведя рекогносцировку, кто-нибудь «телепортировался» обратно, тревожась о начальстве.
Мимо плыли массивы — разноцветные дирижабли, воплощенные, вопреки всем законам аэродинамики, в причудливой угловатой форме. И здесь реклама правила бал. На блестящих зеркальных поверхностях, заключенных в безупречные геометрические формы (прямые являлись воистину прямыми, лишенными мало-мальски заметной погрешности), появлялись и исчезали названия фирм, рекламные слоганы («GEMINY» — ЛАПША БЫСТРОГО ПРИГОТОВЛЕНИЯ! ПОДКРЕПИЛИСЬ — И ПРОЧЬ ИЗ РЕАЛЬНОСТИ!»; «VERTO» — ЛУЧШИЙ СОФТ В МИРЕ!»; «ЭЛЕКТРОДЫ „GICO“ — ПОЧУВСТВУЙТЕ РАЗНИЦУ!» и т.п.), сменялись изображения — от миловидных девиц, с улыбками поглощающих картонного вида лапшу, до Белого дома и Французской Ривьеры. Внимательно изучив изнаночную сторону некоторых массивов, потенциальный посетитель мог бы вынести более-менее правдоподобное суждение о том, что находится внутри: исчерпывающее описание марок «картонной» лапши или иллюзии Ривьеры (увы, несуществующей в реальности). Свинцовые дирижабли, расцвеченные в умопомрачительные цвета и оттенки, неторопливо плыли мимо…
Наконец киберкрысы притормозили. Впрочем, остановку как таковую это напоминало отдаленно. Лишь по вертикали. По горизонтали же операторы суетились, мельтешили, прыгали туда-сюда, привычно скрываясь в складках и потайных «карманах» киберспейса. Судя по хаотичным перемещениям хакеров, виртуальность пестрела тайными ходами, словно сыр. Стороннему наблюдателю могло показаться, что траектории киберкрыс неоднократно пересекались, а сами операторы чудом не сталкивались. Но — лишь казалось. Это было не так. Хакеры доподлинно знали, что делают. Сетевые мартышки, прыгающие с пальмы на…
…киберпальму.
Курт остановился. Матрица некоторое время покачивалась, точь-в-точь поплавок, пока не обрела покой. Волк огляделся. Выделить искомый массив было не просто: операторы оказались заправскими конспираторами, действуя в лучших традициях жанра. Интересовались всем чем можно, не считая истинного объекта устремлений. Поэтому Волк воспользовался методом исключения. Киберкрысы кружились беззаботными мотыльками, облетая стороной один-единственный массив.
Само собой, он был черным. Черным, как сердце корыстолюбивого адвоката. Адвоката-негра, застрявшего в Арктике холодной длинной ночью.
Лед блестел, непоколебимый и прочный. Будто приглашал: «Ну-ка, рискни!» На бритвах-гранях переливались радужные блики. Курту не понравилась эта картина. От массива повеяло чем-то нехорошим и злым… Дело, очевидно, заключалось не в защите, даже принимая во внимание ее смертоносную природу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57