— Нет, — не задумываясь, сказал Темигаст, качая головой. — Лайам хорошо запомнил тебя и ошибиться не мог. — Вульфгар снова фыркнул. — Ты отрицаешь, что был тем самым разбойником, что перевернул карету? — прямо спросил Темигаст.
Вульфгар смотрел на него, не отрываясь, но по выражению его лица было видно, что отпираться он не станет.
— За одно это ты можешь поплатиться обеими руками и попасть в тюрьму на срок, который лорд Ферингал сочтет справедливым, — заявил Темигаст. — А может, поплатишься и жизнью.
— Ваш кучер, Лайам, был ранен, — прохрипел Вульфгар, — но это вышло случайно. Я мог бы оставить его умирать на дороге. Но девушке я не причинил никакого вреда.
— Почему же она утверждает иное? — спокойно поинтересовался Темигаст.
— Разве? — удивился Вульфгар.
Только сейчас до него дошло, почему молодой господин так кипел от ярости. Сначала варвар подумал, что в нем говорит уязвленная гордость мужа, который не смог уберечь свою жену, но теперь, припоминая, как все было, Вульфгар начал соображать, что тут куда более запутанный клубок. Ведь не зря первыми обращенными к нему словами лорда Ферингала была угроза кастрации.
— Я уповаю на то, что лорд Ферингал приготовит тебе самую мучительную смерть, варвар, — бросил Темигаст. — Ты даже представить себе не можешь глубину горя, что ты причинил ему. леди Меральде и жителям Аукни. Ты пес, подлец, и когда тебя казнят — публично или же здесь, среди мрака и вони, — то лишь восстановят справедливость.
— Ты спустился сюда лишь для того, чтобы сообщить мне это? — саркастически осведомился Вульфгар.
Темигаст ткнул горящим факелом варвару в руку, и тот немедленно ее отдернул. А старик повернулся и быстро пошел прочь, оставив Вульфгара во тьме наедине с его мыслями.

* * *
Несмотря на то, что Темигаст всерьез разозлился, ушел он от варвара, полный вопросов. Отношение Меральды к варвару показалось ему странным, и ему захотелось выяснить правду. Однако теперь все казалось еще более подозрительным. Почему Меральда не обвинила варвара в изнасиловании, хотя, без сомнения, узнала этого человека? Да и нельзя было его не узнать. Очень уж у него запоминающаяся внешность — рост почти семь футов, а плечи почти такие, как у молодого горного великана.
Присцилла считала, будто Меральде понравились объятия варвара. «Какая нелепость, — подумал управляющий. — Совершенная, полнейшая чушь. Но зачем тогда Меральде покрывать того, кто надругался над ней?»
Ответ пришел вместе с образом безумного юноши, сорвавшегося со скалы в пропасть.
Глава 22
ДОБРЫЙ ГОСПОДИН БРАНДЕБУРГ
— Ненавижу чародеев, — бормотал покрытый бессчетными ссадинами и синяками Морик, выбираясь из-под каменной осыпи. — Вот что называется неравная схватка. Надо бы самому освоить ремесло выкрикивать заклинания!
Он довольно долго осматривал окрестности, но Вульфгара, само собой, обнаружить так и не смог. Морику было не совсем понятно, почему чародей выбрал именно варвара. Наверное, он решил, что из них двоих Вульфгар наиболее опасен, и посчитал его главарем.
Но ведь именно Морик, а не Вульфгар попробовал покуситься на ту даму в карете, когда варвар, наоборот, настаивал на том, чтобы отпустить ее, и немедля, торопясь спасти раненого возницу. Похоже, у чародея о них сложилось превратное представление.
И куда теперь Морику податься? Он отправился в пещеру, обработал ссадины и собрал все необходимое в дорогу. Ему не хотелось оставаться здесь без варвара, когда поблизости бродит шайка разозленных гоблинов. Но куда идти?
После недолгих сосредоточенных раздумий ему представилось единственно верное решение — в Лускан. Морик с самого начала знал, что когда-нибудь он вернется на хорошо знакомые ему улицы. Конечно, он вернется туда под чужим именем и в другом обличье, но быстро восстановит старые связи. До сих пор только Вульфгар не вписывался в его планы. Он не мог вернуться в Лускан вместе с громадным варваром и при этом надеяться, что его не раскроют.
Ну и конечно, имелось еще одно серьезное препятствие — темные эльфы.
Даже это теперь не удерживало его, поскольку Морик сделал все, что мог, чтобы не спускать глаз с Вульфгара, как ему было приказано. Но вот Вульфгар исчез, и его больше ничто не держит. Морик двинулся прочь от Хребта Мира, направляясь к городу, который он знал, как свои пять пальцев.
Но тут с ним случилось нечто странное. После каждого шага на юг он делал два на запад. И дело было не в хитроумном заклятий — его собственная совесть сыграла с ним такую шутку. Внутренний голос тихонько шептал ему, что ведь Вульфгар потребовал у капитана Дюдермонта на Карнавале Воров освободить и Морика. Впервые за свою ничтожную жизнь Морик Бродяга оказался привязан к кому-то узами дружбы. В конце концов он двинулся по тропе на запад, раздумывая, что делать.
Этой ночью он расположился на склоне горы и заметил свет костра, окруженного повозками. Караван остановился неподалеку от главного северного перевала. Он, несомненно, пришел из Десяти Городов и направлялся на юг, а Значит, его путь не проляжет рядом с тем небольшие владением на западе. Весьма вероятно, что эти купцы никогда даже не слыхали названия небольшой деревеньки.
— Приветствую вас! — воскликнул Морик, подойдя к одинокому часовому.
— Не подходи! — крикнул тот в ответ; позади него повскакали остальные.
— Я не враг, — сказал Морик. — Я отбился от своих, немного ранен, но больше зол.
После короткого совещания, которого Морик не слышал, другой голос возвестил, что он может подойти, но при этом предупредил, что десяток лучников держат его на прицеле, поэтому лучше приближаться с поднятыми руками.
Столкновение не входило в намерения Бродяги, поэтому он сделал, как ему было ведено, прошел через двойную шеренгу вооруженных людей к костру и остановился перед двумя купцами, один из которых был здоровый, как медведь, а другой более сухопарый, но тоже довольно крепкий.
— Я лорд Брандебург из Глубоководья, — объявил Морик, — иду в Десять Городов, к Мер Дуалдон, где надеюсь найти свободное место для ловли костистой форели. Прекрасное занятие!
— Но отсюда далеко до любого из этих мест, лорд Брандебург, — ответствовал тот, что покрупнее.
А второй с подозрением добавил:
— Что-то поздновато идете к Мер Дуалдон.
— Но все же я направляюсь именно туда, если, конечно, найду своих растерявшихся друзей, — со смехом ответил Морик. — Вы, случайно, их не встречали? Один из них дворф по имени Бренор Боевой Топор, его приемная дочь Кэтти-бри — само солнце померкло бы перед ее красотой! Еще довольно толстый хафлинг и… — Он помедлил, как будто волнуясь, хотя улыбки на лицах торговцев свидетельствовали о том, что они знали тех, о ком он говорит, на что Морик и надеялся.
— А еще темный эльф, — договорил за него здоровяк. — Не робейте, лорд Брандебург, вы можете открыто произносить имя Дзирта До'Урдена. Его все знают, он не враг торговцам, идущим в Долину.
Морик вздохнул с притворным облегчением, мысленно поблагодарив Вульфгара за то, что тот в промежутках между возлияниями поведал ему о своих прежних друзьях.
— Что ж, приятная встреча, — продолжал здоровяк. — Я — Петтерс, а это мой товарищ Гудман Довинкл. — По его знаку охранники за спиной Морика опустили оружие. Его пригласили к костру и предложили тарелку жаркого.
— Говорите, возвращаетесь в Долину Ледяного Ветра? — спросил Довинкл. — Как вы потеряли остальных? Неужели случилось что-то плохое?
— Да нет, это скорее забава, — ответил Морик. — Мы повстречались много южнее, и я, возможно, позволил себе лишнее с Кэтти-бри, из-за моего незнания.
Оба торговца смерили его тяжелым взглядом.
— Нет-нет, ничего такого, поверьте, — поспешно добавил Морик. — Я не знал, что ее сердце принадлежит другому, какому-то отсутствующему другу. К тому же я не понял, что этот ворчливый Бренор — ее отец. Я честно заявил о своих симпатиях, но этого, похоже, было достаточно, чтобы дворф задумал отплатить мне.
Теперь купцы и стражники рассмеялись. Они, как, собственно, и все, кто бывал в Долине Ледяного Ветра, были наслышаны о суровом Бреноре Боевом Топоре, чересчур уж пекшемся о своей доченьке.
— Боюсь, что я несколько преувеличил, как хорошо я могу ориентироваться в горах и в лесу, — продолжал Морик, — и Бренор решил испытать меня. Они забрали у меня лошадь, хорошую одежду, а сами скрылись — Дзирт их так ловко увел, что любой, не знакомый с мастерством темного эльфа, решил бы, что они исчезли каким-то волшебным образом, не иначе. — Торговцы согласно закивали и снова засмеялись.
— Поэтому я должен их найти, хотя и понимаю, что сейчас они уже на подходе к Долине Ледяного Ветра. — И он тоже усмехнулся. — Вот уж они повеселятся, когда я появлюсь перед ними, пеший, в изорванной и грязной одежде.
— Вы выглядите так, словно с кем-то подрались, — заметил Довинкл, кивая на ссадины, оставшиеся после камнепада и схватки с гоблинами.
— Да так, потасовки с гоблинами да огром, ничего серьезного, — отмахнулся Бродяга. Оба торговца подняли брови, но не посмели усомниться в его словах — тот, у кого были такие товарищи, не стал бы привирать. А Морик умел так убедительно рассказывать байки, что собеседник быстро поддавался его обаянию и начинал свято верить в любую ложь.
— Мы приглашаем вас переночевать сегодня с нами, сударь, — предложил Петтерс, — или остаться с нами столько, сколько пожелаете. Правда, мы возвращаемся в Лускан, то есть совсем не в ту сторону, куда вам нужно.
— Я принимаю приглашение на сегодня, — ответил Морик, — и, возможно… — Он задумчиво замолчал, потирая переносицу.
Петтерс и Довинкл выжидающе подались к нему.
— Не подскажете ли, где бы я мог купить хорошую верховую лошадь? — спросил Морик. — И еще, возможно, добротный костюм. Мои друзья сошли с торной дороги, так что у меня еще есть надежда обогнать их. Представляю себе, как вытянутся их лица, когда они вступят в Одинокий Лес, а я их там жду да еще выгляжу таким молодцом.
Все мужчины одобрительно заулюлюкали.
— Так ведь у нас есть и то и другое, — взревел Петтерс и, передвинувшись к Морику, хлопнул его по плечу, и тот сморщился, поскольку как раз там у него был большой синяк. — И мы можем уступить это лорду Брандебургу по сходной цене!
Они поели, поболтали, посмеялись. В конце концов, Морик выторговал у них самую сильную верховую лошадь и отличный костюм из прекрасной материи, двух оттенков зеленого, с золотым шитьем, всего за небольшую часть того, что это стоило бы в Лускане.
Морик остался в их лагере на ночь, но с первыми лучами солнца ускакал, направляясь к северу и распевая веселую песню. Когда караван скрылся из виду он свернул на запад и пришпорил лошадь, прикидывая, как бы еще больше изменить внешность, прежде чем он доберется до маленького владения.
Он надеялся, что чародея там уже не будет. Чародеев Морик ненавидел.

* * *
Эррту все же нашел его. Вульфгар сидел во мраке своей подвальной темницы, и ему некуда было деться от жгучих воспоминаний, душевной муки, ставшей его второй натурой за годы страданий в лапах Эррту и его дьявольских приспешников.
Демон вновь издевался над ним, подсылая чарующих любовниц, а потом уничтожая плоды его семени.
Он вновь явственно видел стоящего перед ним демона с ребенком — его, Вульфгара, ребенком — в могучих руках. Варвару была омерзительна сама мысль, что он зачал полудемона, но при этом он помнил, что это дитя — невинное — было плоть от плоти его.
Эррту распахнул мерзкую слюнявую пасть, обнажая страшные собачьи клыки. Головка ребенка целиком поместилась между челюстями. Эррту сомкнул клыки…
Вульфгар ощутил, как легкие пальцы суккуб пробегают по его телу, и от страха проснулся. Он закричал и завертелся, сбивая с себя ядовитых пауков. Варвар вскочил на ноги, бросился бежать во тьме и чуть не расшибся о дверь.
Всхлипывая, он спрятал лицо в ладони и упал на грязный пол, вне себя от гнева и горя. Потом он услышал шаги в коридоре и понял, что именно вырвало его из кошмара. Подняв глаза, он увидел неяркое мерцание факела в зарешеченном оконце двери.
Вульфгар отодвинулся и сел прямо, стараясь держаться с достоинством. Он вспомнил, что приговоренным часто дается возможность на исполнение последнего желания. Он бы попросил бутылку виски покрепче, чтобы в последний раз вытравить жуткие образы из памяти.
Теперь огонь горел прямо за дверью его камеры, через решетку на варвара смотрел лорд Ферингал.
— Ну что, ты готов сознаться в своем преступлении, собака? — спросил он.
Вульфгар посмотрел на него долгим пристальным взглядом.
— Ну что ж, ладно, — продолжал молодой человек. — Мой верный кучер узнал тебя, так что по закону я лишь обязан объявить, в каком преступлении ты обвиняешься и каково будет наказание.
Вульфгар молчал.
— За грабеж на дороге тебе отрубят руки, — будничным тоном возвестил лорд Аук. — Но за самое тяжкое преступление… — Его голос вдруг сорвался, и при слабом отблеске факела Вульфгар увидел, что его лицо исказилось, как от боли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46