Из-за давнишней кровной вражды между Бельведером и марсианскими колониями его безопасность была гарантирована.
Но за месяц до срока своего отбытия на Марс он выбрал одну знакомую женщину подходящего возраста - некую Карлу Глейк, работавшую в отделе регенерации воды. Так как все это происходило задолго до того, как ЦенКом стал столь вездесущ как сейчас, ему не составило труда зайти в этот отдел, когда Карла была там одна, накачать ее наркотиками и имплантировать в нее эмбрион, являющийся его собственным клоном. Нынешний Мило, брат Джеймс, не помнил всего этого: его память обрывалась за сорок восемь часов до этого события, он помнил, как планировал все это, а его собственное существование подтверждало тот факт, что исходный Мило Хейз успешно реализовал свои планы.
Он ничего не помнил из последующих пятнадцати лет. Но однажды он обнаружил себя лежащим на больничной койке. То время, пока он привыкал к тому, что произошло, было периодом путаницы и дезориентации. И именно тогда он стал жалеть, что оставил свой клон на Бельведере. Он знал, что оставляемый клон будет иметь всю его память и жизненный опыт, но он и не думал, что тот окажется его точной копией. Он собирался лететь на Марс, а не оставаться пойманным на этом фундаменталистском Бельведере. И конечно, он и улетел на Марс. Он знал, что физически он не является исходным Мило Хейзом. К сожалению, он думал, что он им является.
События, относящиеся к периоду амнезии, он медленно восстановил по разрозненным кускам информации. Он выяснил, что муж Карлы Глейк был стерилен и она по понятным причинам отстаивала свою невиновность по обвинению во внебрачной связи. Конечно же она была признана виновной и приговорена к смерти. Мило не знал о стерильности ее мужа, несмотря на то, что это было вполне естественное состояние на Бельведере и других космических станциях, благодаря брешам в защите от космической радиации. С другой стороны, даже если бы он и знал, это ровным счетом ничего не меняло.
Мило, он же Джеймс Глейк, вырос в государственных яслях. По всем параметрам он был совершенно нормальным ребенком, разве что, может быть, слишком быстро развивающимся. Спокойный и послушный, он был истинным бельведерианцем и редко подвергался дисциплинарным взысканиям. Очень рано он проявил особую склонность к медицине. Он уже три недели слушал курс студента-медика, когда неожиданно коллапсировал. Ни доктора, ни мед-машина станции не могли определить природу глубокой комы, в которую впал Джеймс.
Мило решил продолжить медицинскую карьеру Джеймса Глейка. Это было естественно для бывшего президента Генной корпорации. Правда, приходилось скрывать избыток своих медицинских знаний. Несмотря на то, что в теле Джеймса Глейка теперь была совсем другая личность, он продолжал оставаться образцовым гражданином Бельведера.
Однако же внешность его так же изменилась. За несколько месяцев у него выпали волосы, а один глаз, первоначально голубой, стал зеленым. Это были проявления черт изначального Мило. Очень скоро кто-то сопоставил внешность Джеймса Глейка и одного из добровольцев марсианской экспедиции. Имя, используемое Мило с момента прибытия на станцию, было Виктор Пэрриш, так что стало ясно, с кем Карла Глейк имела внебрачную связь. К счастью для Мило, Отцы Бельведера не переносили грехов отцов на детей. Насколько в это верили бельведерианцы, Пэрриш погиб вместе со всеми остальными во время злополучного путешествия к Марсу. Имя единственного выжившего было Лен Гримвуд, который, как считал Мило, и был настоящим Мило, план которого по убийству всех членов экипажа, видимо, удался. Он помнил, что настоящий Мило выбрал Гримвуда, так как тому было всего тридцать семь. Это означало, что его марсианский тезка опять достиг "опасного возраста", и он гадал, правда без особого беспокойства, как настоящий Мило сумеет скрыть свое бессмертие на этот раз.
Что касается его самого, сто сорок пять лет нарастающей скуки, пусть даже и нарушаемой тайными победами, вроде той, что случилась сегодня, и он, как и настоящий Мило, стал приближаться к опасной черте. В сто шестьдесят лет ему уже нужно было задуматься о том, как выбраться с Бельведера. Но его выбор был сильно ограничен: одна из трех других орбитальных станций или марсианские колонии. Он предпочел бы Марс, но даже если бы он как-то и попал туда - он и представить себе не мог как, - то была вероятность встретиться там с настоящим Мило. Два физически идентичных человека, оба абсолютно лысые и оба с одним голубым глазом и одним зеленым привлекали бы слишком много внимания. Во всяком случае, у него еще было несколько лет на принятие окончательного решения.
Покинуть Бельведер оказалось существенно труднее, чем это было для настоящего Мило: только специально тренированные люди имели право управлять и путешествовать на бельведерских кораблях, летающих между орбитальными станциями. Они не только жили в полной изоляции от других обитателей станции, но и, дабы не привнести заразу в бельведерианское общество после общения с менее святыми жителями других станций, все были евнухами. Последняя особенность была основной причиной, почему Мило решил отложить попытку бегства до самого последнего момента. Он еще не перепробовал все пути по преодолению этой проблемы. Мило ввел свой доклад по поводу несчастной сестры Анны в ЦенКом и опять сверился со временем. Скоро обед. Он уже вставал со своего места, когда его терминал издал громкий сигнал. От лица, появившегося на экране, у Мило пересохло во рту. Святой Отец. И не просто Святой Отец, а отец Мессий, самый главный из всех. Что ему нужно было от Мило? Патриарх всех запретов на Бельведере. ЦенКом сумел понять, в какую игру играли они с сестрой Анной? Неужели датчики ЦенКома сумели засечь повышенное выделение феромонов? В прошлом это было абсолютно невозможно. Если бы Мило когда-нибудь боялся, он бы испугался.
– Брат Джеймс, приготовься испытать потрясение, - сказал отец Мессий, его холодный взгляд сверлил Мило сквозь экран.
– Да, отец Мессий, в чем дело?
– Мы принимаем радиосигналы с Земли.
Глава 2
В неверном свете газовой лампы несколько человек склонились над куском пластика, расстеленного на столе. Пластик был наспех исчерчен диаграммами нижних отсеков "Властелина Монткальма". Группа людей состояла из четырех мужчин и двух женщин. Они были одеты в изодранные меха. В помещении было холодно. Эшли отключила обогрев, так же как и освещение, по всему кораблю.
– Значит, решено? - спросил Жан-Поль. Он указал на коридор Д на диаграмме нижней палубы. - Мы начнем отвлекающую атаку здесь?
Все согласно кивнули.
– Это наиболее очевидный путь для захвата Контрольного центра, - сказал Клод. - Если мы бросим всех людей в атаку, то у Эшли не будет другого выхода, кроме как направить своих роботов в коридор, чтобы защитить центр.
– Будем надеяться, - сказала Доминика.
Она с беспокойством посмотрела на Жан-Поля - если в контрольном центре останется хоть один робот к приходу Жан-Поля…
Он ободряюще улыбнулся ей, несмотря на то, что страх перед такой возможностью буквально сверлил его мозг.
– Не беспокойся, она все сделает как надо, - сказал он настолько спокойно, насколько мог. - Исходя из того, скольких из них мы уже вывели из строя, у нее должно остаться от девяти до одиннадцати работоспособных механизмов.
– Это в случае, если наши изначальные оценки их количества правильны, - мрачно выразил общие опасения Эрик.
– Нам ничего не остается, как довериться им, - ответил Жан-Поль. - Все ваши подразделения готовы?
Они кивнули.
– Мы кинем всех и вся в тот коридор, - сказал Клод. - Черт возьми, у нас действительно неплохие шансы это сделать.
Каждый пробормотал свое согласие, и Жан-Поль знал, что ни один из них не верил по-настоящему в успех операции. У них было достаточно опыта борьбы с паукообразными роботами. В узком коридоре даже один-единственный робот-паук мог вызвать значительные потери среди атакующих. Жан-Поль выпрямился. Пора кончать со всем этим!
– Пошли, - сказал он.
Пока остальные выходили из маленькой комнаты, Доминика подошла поближе к нему.
– Ты боишься? - мягко спросила она.
– Об этом так необходимо спрашивать? - сказал он и пробежал кончиками пальцев по ее лицу.
– А я боюсь, - проговорила она, - я боюсь, что больше никогда тебя не увижу.
– Я тебя прошу, - сказал он, с усилием выдавив из себя улыбку, - это не самый лучший способ поднять мой боевой дух.
– Извини. - Она крепко обняла и поцеловала его.
Через некоторое время он отстранился.
– Пора идти.
Он повернулся и начал собирать свое снаряжение. Потом они вместе вышли из комнаты. Клод поджидал их снаружи, держа большой моток веревки. Жан-Поль повернулся к Доминике:
– Тебе лучше присоединиться к своему подразделению, и побыстрее.
Она кивнула, бросила на него прощальный, полный скрытого значения взгляд и поспешила прочь. Жан-Поль и Клод направились кратчайшим путем к своей цели - одной из открытых палуб нижнего фюзеляжа. Жан-Поль вылез на палубу, изо всех сил стараясь не думать о важности стоящей перед ним задачи. Если он потерпит неудачу, то вся их борьба будет окончена. Несмотря на то, что люди уже заняли большую часть гигантского корабля, он все еще находился под контролем ненормальной компьютерной программы, называемой "Эшли". Люди уничтожили ее датчики во всех отбитых у нее помещениях и коридорах, но она все еще контролировала большую часть важнейших систем корабля. Вполне можно было ожидать, что однажды она возьмет и бросит "Властелин Монткальм" в крутое пике на ближайшую гору. Ее надо было уничтожить. Пока она существовала, люди были не более чем блохи, копошащиеся в шерсти гигантского чудища.
Жан- Поль осмотрелся. Они летели на большой высоте, и поэтому было так холодно. Под ними можно было видеть только плотный ковер облаков. Он почувствовал легкий приступ тошноты, но нашел в себе силы подбодрить Клода:
– Это должно сработать!
Клод помог ему надеть снаряжение, проверил "кошки" на руках и ногах Жан-Поля.
– Когда будешь на месте, три раза дерни…
– Ладно, ладно. И без тебя знаю. Если помнишь, это был мой план.
Клод осуждающе посмотрел на него, и Жан-Поль тут же пожалел о своих словах. Нервы Клода были точно так же на пределе, как и у него самого.
– Не беспокойся, - сказал Жан-Поль, - я еще не спятил окончательно.
Он посмотрел вверх на корпус корабля, изгибающийся над ним. Все доступные снаружи датчики компьютера были предварительно уничтожены. К сожалению, дальше, внизу корабля, они все еще работали. Ему надо будет избегать их. Он сделал глубокий вздох, поправил защитные очки и перелез через перила. Клод привязал конец веревки к штанге и приготовился стравливать ее по мере продвижения Жан-Поля.
– Когда со всем этим будет покончено, мы ужасно напьемся, - сказал он Клоду и начал спуск, попытавшись первым ударом вогнать "кошку" на ноге в корпус корабля.
Это оказалось не так-то просто. Хотя наружное покрытие было не металлическим, но все-таки очень твердым. Он попытался еще. На этот раз острые шипы на ботинке вонзились достаточно глубоко. Удачно. Однако по опыту тренировок он знал, что ему предстоит очень долгое и муторное путешествие.
– Au revoir, - крикнул он Клоду, когда тот скрылся за палубой.
Он попытался выкинуть из головы все, что не касалось чисто механического передвижения конечностей. Освободить "кошку" на левой руке, передвинуть вниз, освободить "кошку" на правой ноге и передвинуть вниз, освободить "кошку" на правой руке и передвинуть вниз…
Каждый раз он осматривал пространство под собой в поисках датчиков. Когда увидел один из них, ему пришлось передвинуться в сторону, чтобы миновать его. Уклон корпуса корабля становился все более и более отрицательным, так что очень скоро он должен был бы уподобиться мухе, ползущей по потолку. Он чувствовал, как гравитация все сильнее тянет его тело вниз и как все большее усилие прикладывается к шипам "кошек". Несмотря на холод, пот градом катился по его лицу, через некоторое время ему пришлось передвинуть свои совсем запотевшие очки на лоб. Жан-Поль знал, что если он сорвется, то его спасет веревка и Клод вытянет его наверх, но это будет означать провал всей операции, так как у него просто не будет сил для второй попытки.
Был очень неприятный момент, когда он пролезал между двумя датчиками, как раз по "куполу" одного из лазеров. Если Эшли засечет его в этот момент, то он будет обречен. Ему показалось, что он чрезвычайно долго проходил эти несколько метров, но, к счастью, все обошлось благополучно.
Жан- Поль остановился и посмотрел вниз. Едва заметно виднелся край контрольного центра. Время подавать сигнал. Он отпустил одну из "кошек", схватился за веревку и одеревеневшей рукой дал три коротких рывка. Он посмотрел на часы. 12:40. Теперь оставалось только ждать.
Наконец он услышал далекий вой сирены, которую Клод установил для подачи сигнала атакующим.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36
Но за месяц до срока своего отбытия на Марс он выбрал одну знакомую женщину подходящего возраста - некую Карлу Глейк, работавшую в отделе регенерации воды. Так как все это происходило задолго до того, как ЦенКом стал столь вездесущ как сейчас, ему не составило труда зайти в этот отдел, когда Карла была там одна, накачать ее наркотиками и имплантировать в нее эмбрион, являющийся его собственным клоном. Нынешний Мило, брат Джеймс, не помнил всего этого: его память обрывалась за сорок восемь часов до этого события, он помнил, как планировал все это, а его собственное существование подтверждало тот факт, что исходный Мило Хейз успешно реализовал свои планы.
Он ничего не помнил из последующих пятнадцати лет. Но однажды он обнаружил себя лежащим на больничной койке. То время, пока он привыкал к тому, что произошло, было периодом путаницы и дезориентации. И именно тогда он стал жалеть, что оставил свой клон на Бельведере. Он знал, что оставляемый клон будет иметь всю его память и жизненный опыт, но он и не думал, что тот окажется его точной копией. Он собирался лететь на Марс, а не оставаться пойманным на этом фундаменталистском Бельведере. И конечно, он и улетел на Марс. Он знал, что физически он не является исходным Мило Хейзом. К сожалению, он думал, что он им является.
События, относящиеся к периоду амнезии, он медленно восстановил по разрозненным кускам информации. Он выяснил, что муж Карлы Глейк был стерилен и она по понятным причинам отстаивала свою невиновность по обвинению во внебрачной связи. Конечно же она была признана виновной и приговорена к смерти. Мило не знал о стерильности ее мужа, несмотря на то, что это было вполне естественное состояние на Бельведере и других космических станциях, благодаря брешам в защите от космической радиации. С другой стороны, даже если бы он и знал, это ровным счетом ничего не меняло.
Мило, он же Джеймс Глейк, вырос в государственных яслях. По всем параметрам он был совершенно нормальным ребенком, разве что, может быть, слишком быстро развивающимся. Спокойный и послушный, он был истинным бельведерианцем и редко подвергался дисциплинарным взысканиям. Очень рано он проявил особую склонность к медицине. Он уже три недели слушал курс студента-медика, когда неожиданно коллапсировал. Ни доктора, ни мед-машина станции не могли определить природу глубокой комы, в которую впал Джеймс.
Мило решил продолжить медицинскую карьеру Джеймса Глейка. Это было естественно для бывшего президента Генной корпорации. Правда, приходилось скрывать избыток своих медицинских знаний. Несмотря на то, что в теле Джеймса Глейка теперь была совсем другая личность, он продолжал оставаться образцовым гражданином Бельведера.
Однако же внешность его так же изменилась. За несколько месяцев у него выпали волосы, а один глаз, первоначально голубой, стал зеленым. Это были проявления черт изначального Мило. Очень скоро кто-то сопоставил внешность Джеймса Глейка и одного из добровольцев марсианской экспедиции. Имя, используемое Мило с момента прибытия на станцию, было Виктор Пэрриш, так что стало ясно, с кем Карла Глейк имела внебрачную связь. К счастью для Мило, Отцы Бельведера не переносили грехов отцов на детей. Насколько в это верили бельведерианцы, Пэрриш погиб вместе со всеми остальными во время злополучного путешествия к Марсу. Имя единственного выжившего было Лен Гримвуд, который, как считал Мило, и был настоящим Мило, план которого по убийству всех членов экипажа, видимо, удался. Он помнил, что настоящий Мило выбрал Гримвуда, так как тому было всего тридцать семь. Это означало, что его марсианский тезка опять достиг "опасного возраста", и он гадал, правда без особого беспокойства, как настоящий Мило сумеет скрыть свое бессмертие на этот раз.
Что касается его самого, сто сорок пять лет нарастающей скуки, пусть даже и нарушаемой тайными победами, вроде той, что случилась сегодня, и он, как и настоящий Мило, стал приближаться к опасной черте. В сто шестьдесят лет ему уже нужно было задуматься о том, как выбраться с Бельведера. Но его выбор был сильно ограничен: одна из трех других орбитальных станций или марсианские колонии. Он предпочел бы Марс, но даже если бы он как-то и попал туда - он и представить себе не мог как, - то была вероятность встретиться там с настоящим Мило. Два физически идентичных человека, оба абсолютно лысые и оба с одним голубым глазом и одним зеленым привлекали бы слишком много внимания. Во всяком случае, у него еще было несколько лет на принятие окончательного решения.
Покинуть Бельведер оказалось существенно труднее, чем это было для настоящего Мило: только специально тренированные люди имели право управлять и путешествовать на бельведерских кораблях, летающих между орбитальными станциями. Они не только жили в полной изоляции от других обитателей станции, но и, дабы не привнести заразу в бельведерианское общество после общения с менее святыми жителями других станций, все были евнухами. Последняя особенность была основной причиной, почему Мило решил отложить попытку бегства до самого последнего момента. Он еще не перепробовал все пути по преодолению этой проблемы. Мило ввел свой доклад по поводу несчастной сестры Анны в ЦенКом и опять сверился со временем. Скоро обед. Он уже вставал со своего места, когда его терминал издал громкий сигнал. От лица, появившегося на экране, у Мило пересохло во рту. Святой Отец. И не просто Святой Отец, а отец Мессий, самый главный из всех. Что ему нужно было от Мило? Патриарх всех запретов на Бельведере. ЦенКом сумел понять, в какую игру играли они с сестрой Анной? Неужели датчики ЦенКома сумели засечь повышенное выделение феромонов? В прошлом это было абсолютно невозможно. Если бы Мило когда-нибудь боялся, он бы испугался.
– Брат Джеймс, приготовься испытать потрясение, - сказал отец Мессий, его холодный взгляд сверлил Мило сквозь экран.
– Да, отец Мессий, в чем дело?
– Мы принимаем радиосигналы с Земли.
Глава 2
В неверном свете газовой лампы несколько человек склонились над куском пластика, расстеленного на столе. Пластик был наспех исчерчен диаграммами нижних отсеков "Властелина Монткальма". Группа людей состояла из четырех мужчин и двух женщин. Они были одеты в изодранные меха. В помещении было холодно. Эшли отключила обогрев, так же как и освещение, по всему кораблю.
– Значит, решено? - спросил Жан-Поль. Он указал на коридор Д на диаграмме нижней палубы. - Мы начнем отвлекающую атаку здесь?
Все согласно кивнули.
– Это наиболее очевидный путь для захвата Контрольного центра, - сказал Клод. - Если мы бросим всех людей в атаку, то у Эшли не будет другого выхода, кроме как направить своих роботов в коридор, чтобы защитить центр.
– Будем надеяться, - сказала Доминика.
Она с беспокойством посмотрела на Жан-Поля - если в контрольном центре останется хоть один робот к приходу Жан-Поля…
Он ободряюще улыбнулся ей, несмотря на то, что страх перед такой возможностью буквально сверлил его мозг.
– Не беспокойся, она все сделает как надо, - сказал он настолько спокойно, насколько мог. - Исходя из того, скольких из них мы уже вывели из строя, у нее должно остаться от девяти до одиннадцати работоспособных механизмов.
– Это в случае, если наши изначальные оценки их количества правильны, - мрачно выразил общие опасения Эрик.
– Нам ничего не остается, как довериться им, - ответил Жан-Поль. - Все ваши подразделения готовы?
Они кивнули.
– Мы кинем всех и вся в тот коридор, - сказал Клод. - Черт возьми, у нас действительно неплохие шансы это сделать.
Каждый пробормотал свое согласие, и Жан-Поль знал, что ни один из них не верил по-настоящему в успех операции. У них было достаточно опыта борьбы с паукообразными роботами. В узком коридоре даже один-единственный робот-паук мог вызвать значительные потери среди атакующих. Жан-Поль выпрямился. Пора кончать со всем этим!
– Пошли, - сказал он.
Пока остальные выходили из маленькой комнаты, Доминика подошла поближе к нему.
– Ты боишься? - мягко спросила она.
– Об этом так необходимо спрашивать? - сказал он и пробежал кончиками пальцев по ее лицу.
– А я боюсь, - проговорила она, - я боюсь, что больше никогда тебя не увижу.
– Я тебя прошу, - сказал он, с усилием выдавив из себя улыбку, - это не самый лучший способ поднять мой боевой дух.
– Извини. - Она крепко обняла и поцеловала его.
Через некоторое время он отстранился.
– Пора идти.
Он повернулся и начал собирать свое снаряжение. Потом они вместе вышли из комнаты. Клод поджидал их снаружи, держа большой моток веревки. Жан-Поль повернулся к Доминике:
– Тебе лучше присоединиться к своему подразделению, и побыстрее.
Она кивнула, бросила на него прощальный, полный скрытого значения взгляд и поспешила прочь. Жан-Поль и Клод направились кратчайшим путем к своей цели - одной из открытых палуб нижнего фюзеляжа. Жан-Поль вылез на палубу, изо всех сил стараясь не думать о важности стоящей перед ним задачи. Если он потерпит неудачу, то вся их борьба будет окончена. Несмотря на то, что люди уже заняли большую часть гигантского корабля, он все еще находился под контролем ненормальной компьютерной программы, называемой "Эшли". Люди уничтожили ее датчики во всех отбитых у нее помещениях и коридорах, но она все еще контролировала большую часть важнейших систем корабля. Вполне можно было ожидать, что однажды она возьмет и бросит "Властелин Монткальм" в крутое пике на ближайшую гору. Ее надо было уничтожить. Пока она существовала, люди были не более чем блохи, копошащиеся в шерсти гигантского чудища.
Жан- Поль осмотрелся. Они летели на большой высоте, и поэтому было так холодно. Под ними можно было видеть только плотный ковер облаков. Он почувствовал легкий приступ тошноты, но нашел в себе силы подбодрить Клода:
– Это должно сработать!
Клод помог ему надеть снаряжение, проверил "кошки" на руках и ногах Жан-Поля.
– Когда будешь на месте, три раза дерни…
– Ладно, ладно. И без тебя знаю. Если помнишь, это был мой план.
Клод осуждающе посмотрел на него, и Жан-Поль тут же пожалел о своих словах. Нервы Клода были точно так же на пределе, как и у него самого.
– Не беспокойся, - сказал Жан-Поль, - я еще не спятил окончательно.
Он посмотрел вверх на корпус корабля, изгибающийся над ним. Все доступные снаружи датчики компьютера были предварительно уничтожены. К сожалению, дальше, внизу корабля, они все еще работали. Ему надо будет избегать их. Он сделал глубокий вздох, поправил защитные очки и перелез через перила. Клод привязал конец веревки к штанге и приготовился стравливать ее по мере продвижения Жан-Поля.
– Когда со всем этим будет покончено, мы ужасно напьемся, - сказал он Клоду и начал спуск, попытавшись первым ударом вогнать "кошку" на ноге в корпус корабля.
Это оказалось не так-то просто. Хотя наружное покрытие было не металлическим, но все-таки очень твердым. Он попытался еще. На этот раз острые шипы на ботинке вонзились достаточно глубоко. Удачно. Однако по опыту тренировок он знал, что ему предстоит очень долгое и муторное путешествие.
– Au revoir, - крикнул он Клоду, когда тот скрылся за палубой.
Он попытался выкинуть из головы все, что не касалось чисто механического передвижения конечностей. Освободить "кошку" на левой руке, передвинуть вниз, освободить "кошку" на правой ноге и передвинуть вниз, освободить "кошку" на правой руке и передвинуть вниз…
Каждый раз он осматривал пространство под собой в поисках датчиков. Когда увидел один из них, ему пришлось передвинуться в сторону, чтобы миновать его. Уклон корпуса корабля становился все более и более отрицательным, так что очень скоро он должен был бы уподобиться мухе, ползущей по потолку. Он чувствовал, как гравитация все сильнее тянет его тело вниз и как все большее усилие прикладывается к шипам "кошек". Несмотря на холод, пот градом катился по его лицу, через некоторое время ему пришлось передвинуть свои совсем запотевшие очки на лоб. Жан-Поль знал, что если он сорвется, то его спасет веревка и Клод вытянет его наверх, но это будет означать провал всей операции, так как у него просто не будет сил для второй попытки.
Был очень неприятный момент, когда он пролезал между двумя датчиками, как раз по "куполу" одного из лазеров. Если Эшли засечет его в этот момент, то он будет обречен. Ему показалось, что он чрезвычайно долго проходил эти несколько метров, но, к счастью, все обошлось благополучно.
Жан- Поль остановился и посмотрел вниз. Едва заметно виднелся край контрольного центра. Время подавать сигнал. Он отпустил одну из "кошек", схватился за веревку и одеревеневшей рукой дал три коротких рывка. Он посмотрел на часы. 12:40. Теперь оставалось только ждать.
Наконец он услышал далекий вой сирены, которую Клод установил для подачи сигнала атакующим.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36