Вы злобные упрямцы! Вы уродливые рассадники грязной ереси! Да будьте вы прокляты, прокляты, прокляты!
Каждый выкрик Земарк сопровождал яростным взмахом руки. Толпа кровожадно выла. Прикованные к столбам люди извивались и корчились, словно их хлестали бичами. Двое или трое закричали от боли, но их крик потонул в реве толпы.
— Да будут прокляты порождения Скотоса! — провизжал Земарк.
Пленники обвисли на цепях, кусая губы в нестерпимой муке.
— Да будет проклят каждый их обряд и каждая молитва! Да будут прокляты их слова, полные ненависти к Фосу! Да будут прокляты их ядовитые языки, изрыгающие лишь святотатство!
По густым бородам васпуракан текла кровь.
— Да будут прокляты эти дикие псы! Да будут прокляты эти отродья змей и скорпионов! Я проклинаю вас всех и посылаю вас на смерть!
Собрав все свои силы, он еще раз ткнул в сторону пленных острым пальцем. Глаза умирающих наполнились ужасом и стали вылезать из орбит. Васпуракане бились, как выброшенные на сушу рыбы, а затем, один за другим, замирали.
Лишь тогда торжествующий Земарк подошел к ним и, глядя на трупы горящими глазами, стал пинать их ногами.
Возбужденная религиозным фанатизмом толпа радостно завопила:
— Да хранит Фос Защитника Правоверных! Да постигнет злая участь всех еретиков! Да побеждает Истинная Вера всегда и во всем!
Одна женщина выкрикнула приветствие, обращаемое обычно к Императору:
— Ты победитель еси, Земарк!
Жрец никак не показал, что воздаваемые ему шумные почести как-то тронули его. Прихрамывая, он в сопровождении пса направился к своей резиденции. На миг фанатик-жрец обратился к толпе, устремив на нее суровый неподвижный взгляд.
— Смотрите! — крикнул он резко. — Да не погрязнет никто из вас в ереси! Следите, чтобы она не заразила ваших друзей и соседей!
В ответ на свирепое предостережение толпа вновь разразилась приветственными воплями, словно Земарк только что благословил собравшихся. Толпа расходилась, довольная увиденным.
Когда римляне возвращались в свое жалкое жилище, Гай Филипп обратился к Марку:
— Ты уверен, что хочешь вступить с ним в схватку?
— Откровенно говоря, нет.
Сила колдовства Земарка потрясла даже трибуна. Несколько шагов он прошел в полном молчании. Наконец Марк сказал:
— Однако выбора у меня нет. По-твоему, мне следует убить его из-за угла?
— Я бы так и поступил, — тут же ответил Гай Филипп. — Если бы знал, конечно, что меня не схватят после этого на месте. Или, что еще более вероятно, до этого. Во всяком случае, я рад, что в твоем плане мне отведена незначительная роль.
Марк только пожал плечами:
— Видессиане — хитрый народ. А я собираюсь привести их в замешательство очевидным. Что может быть лучше?
— Особенно когда это очевидное — неправда, — сказал ветеран.
Утро следующего дня обещало страшную жару, какая часто выдавалась в этих краях. Вода, которой Скавр умыл лицо и руки, была теплой, точно в бане.
Марк почти не притронулся к хлебцам, купленным на завтрак у хозяина постоялого двора. Зато Гай Филипп с удовольствием умял обе порции. Марк знал: если бы их роли переменились и Марку предстояло бы остаться в относительной безопасности, в то время как Гаю Филиппу — подвергнуться смертельному риску, старший центурион все равно не утратил аппетита и невозмутимо позавтракал бы за двоих.
Римляне пережидали жару в тени конюшни, вызывая любопытные взгляды конюхов и постояльцев, приходивших забрать лошадей.
Едва стало чуть прохладнее, как Марк облачился в полный римский доспех: медные поножи, пояс с медными бляхами, кольчугу, шлем с плюмажем из конского волоса и, наконец, красный плащ трибуна. Он мгновенно вспотел.
Гай Филипп в простой легкой тунике уселся на серого коня. Наклонившись в седле, старший центурион пожал руку Скавру:
— Я буду наготове. Жду в назначенном месте. Хотя это не слишком-то поможет, если твой план сорвется. Пусть боги сегодня будут с тобой, чертов ты дурень.
Неплохая эпитафия, подумал Марк. «Здесь покоится чертов дурень, с которым пребывают боги».
Гай Филипп медленно двинулся прочь от постоялого двора.
Шагая по улице в доспехе под палящим, безжалостным солнцем, Марк чувствовал себя омаром, которого варят в панцире. Пока он добрался до центральной улицы Амориона, за ним увязалась целая стайка ребятишек. Дети давно привыкли к солдатам, но такого великолепия еще никогда не видели.
Марк раздавал направо и налево медные монеты. Он хотел привлечь к себе как можно больше внимания.
— А что, — спросил трибун, — Земарк будет сегодня проповедовать?
Некоторые мальчишки вздрогнули при одном только упоминании этого имени. Другие глядели на трибуна пустыми, ничего не выражающими глазами. Похоже, Земарк правил в своем городе с помощью страха.
Наконец один из мальчишек улыбнулся:
— Да, господин. Защитник каждый день разговаривает со своими людьми на площади.
— Спасибо, малыш. — Скавр дал ему еще одну монетку.
— Это тебе спасибо, господин. Ты собираешься послушать его? Я вижу, ты приехал издалека! Может быть, ты проделал этот путь только ради того, чтобы увидеть его? Правда, он удивительный? Ты видел когда-нибудь подобного человека?
— Нет, сынок, не видел, — честно сказал римлянин. — Я действительно приехал издалека для того, чтобы увидеть его. Может быть, я даже сумею поговорить с ним.
Трупы васпуракан все еще лежали на площади. Боль исказила их лица, тела застыли в мучительной агонии. Однако это зрелище ничуть не повредило бойкой торговле панегириса. Вокруг мертвецов кипела купля-продажа.
Двое купцов, торгующих коврами, установили лавки друг против друга и принялись нахваливать свой товар, одновременно высмеивая конкурента. Оружейник нажимал ногой на педаль отчаянно скрипевшего точильного колеса, налаживая нож для толстого покупателя. Пышнотелая матрона вертелась перед большим бронзовым зеркалом, который держал перед ней продавец косметики. С явной неохотой дама отложила зеркало, после чего торг начался уже по-настоящему.
Продавцы вина, орехов, жареных куропаток, эля, фруктового сока, фиг, булочек, посыпанных корицей, сотен других лакомств — все они бродили в толпе, выкликая свои товары.
На площади выступали силачи, державшие на голове большие камни, бродячие музыканты, акробаты. Один эквилибрист ходил на руках, а оловянную кружку для подаяний привязал к ноге. Здесь можно было увидеть дрессировщика с говорящей вороной и пляшущими собаками, кукольников и множество других людей, которых всегда в изобилии на ярмарках. Этому шумному, разгульному празднеству, казалось, вовсе не было дела до аскетической проповеди Земарка.
Бродили здесь и дамы легкого поведения, привлеченные обилием богатых купцов и горожан. Марк заметил Гая Филиппа — старший центурион беседовал с высокой привлекательной черноволосой женщиной. У нее было немного жесткое лицо. Возможно, она напомнила Гаю Филиппу Нерсе, подумал трибун. Женщина на миг стянула платье на левое плечо, показывая центуриону свою грудь. Марк засмеялся.
Как и говорил мальчишка, Земарк уже вышел на площадь и сейчас стоял окруженный большой толпой слушателей. Слева и справа от жреца стояли телохранители. Пес Васпур сидел у ног своего хозяина.
Земарк поднялся на небольшое возвышение, нечто вроде переносной кафедры. Он что-то выкрикивал, взмахивая кулаками — видимо, желая придать своим речам больше убедительности. Скавру не требовалось слышать первую часть его речи. И без того было ясно, о чем говорит фанатик.
— Они — порождение Скотоса! — выкрикивал Земарк. — Их цель -загрязнить чистую веру Фоса дьявольской ересью! Лишь после уничтожения этих извергов истинная вера восторжествует во веки веков! Другая наша цель -уничтожение еретиков, засевших в столице. Увы! Снисходительность и попустительство властей предержащих привели к тому, что эта зараза расползается по Видессу. Подлые души еретиков будут вечно гнить подо льдом у Скотоса!
Аморионцы восторженно внимали своему духовному наставнику.
— Смерть еретикам! — раздавалось в толпе. — Да одолеет лицемеров проклятье Земарка! Да здравствует мудрость Защитника Истинной Веры! Да здравствует Земарк, гроза васпуров!
Запахнувшись в красный плащ, Марк стал пробиваться к Земарку. Высокая фигура трибуна выглядела очень впечатляюще. Люди оборачивались, когда Марк отталкивал их, с явным желанием обругать нахала, однако тотчас же бормотали слова извинения и расступались.
Вскоре Скавр уже стоял достаточно близко, чтобы видеть, как на горле Земарка пульсируют жилы. На лбу у него вздулась синяя вена. Распалившись, жрец продолжал изрыгать проклятия на своих будущих жертв.
— Анафема на тех, кто вышел из Васпуракана! Анафема на самый корень нечистого учения! — вопил он. — Да провалятся они во тьму Скотоса, да попадут в рабство к своему грязному повелителю, да насытится он их нечистыми душами!
В этот момент Марк шагнул в сторону жреца и как можно громче произнес:
— Какая глупость!
Вокруг все стихло. Послышалось несколько изумленных восклицаний. Земарк уже раскрыл было рот, готовый разразиться новой громовой тирадой. Но вместо анафемы еретикам он глупо замолчал и уставился на трибуна. Прошло уже несколько лет с тех пор, когда кто-то в последний раз осмеливался возражать ему. Наконец жрец махнул своим стражам:
— Убить этого святотатствующего негодяя!
Солдаты шагнули вперед.
— А, посылаешь псов, чтобы они выполнили за тебя твою работу, мясник! — ухмыльнулся римлянин. — А сам ты слишком глуп, чтобы перерезать мне глотку? Помнишь, как тебя отделали, когда ты выпендривался в доме у Багратони? Да ты просто подлый убийца, жалкий трус, ничтожный слабак и фальшивый святоша! Твой пес заклеймил твою харю шрамами — носи же это клеймо, ты заслужил его!
Несколько человек, стоявших рядом со Скавром, отшатнулись от него, словно боясь заразиться проказой.
Пес зарычал. Охранники нацелили на святотатца копья. Трибун положил ладонь на рукоять меча и, прищурившись, уставился на Земарка.
Жрец, уверенный в своем могуществе, мановением руки приказал воинам остановиться. Те повиновались.
— Что ж, несчастный безумец. Пусть будет так, как ты хочешь. Сила Фоса, заключенная во мне, поражает всех неверных и еретиков! Желаешь, чтобы я доказал это еще раз — на тебе? Изволь!
Глаза Земарка алчно засверкали. Он уже предвкушал расправу. Сейчас он напоминал Скавру старого орла, готового броситься на бегущего внизу зайца.
Внезапно во взгляде жреца-фанатика мелькнуло удивление. В этот миг на изуродованном шрамами лице появилось человеческое выражение.
— Я знаю тебя, — резко бросил он. — Ты один из тех варваров, что предпочитают дружбу еретиков-васпуракан общению со светочами истинной веры.
— Разумеется, мне куда больше по душе общество васпуракан, нежели твое. Они — настоящие мужчины, воины, а не искалеченные ядовитые фанатики, которым уже не под силу ни убить мужчину в честном бою, ни оттрахать хорошенькую шлюху! — с оскорбительным злорадством ответил Марк.
Толпа изумленно ахнула. Земарк вздрогнул, будто ужаленный.
— Они — настоящие мужчины? — Жрец устремил палец на трупы васпуракан, пораженных насмерть злым чародейством. — Вот они лежат перед тобой, застигнутые смертью! Справедливость Фоса покарала их.
— Вранье. Любой злой колдун может сделать то же самое. И ему не обязательно скрываться под голубым плащом жреца. — Трибун усмехнулся. -Справедливость Фоса? Какая чушь! Ты — жалкая пародия на жреца, Земарк, и только твоя невероятная жестокость делает тебя опасным. Ну давай, давай! Демонстрируй силу и справедливость Фоса! Ты говоришь, в тебе живет священный пламень божества? Вперед, Земарк! Уничтожь меня! Порази меня насмерть силой Фоса, если сумеешь!
— Просить меня об этом излишне, — яростным шепотом проговорил Земарк. — Ты получишь по заслугам.
Жрец не сдвинулся с места, но, казалось, стал выше ростом. Марк почти ощущал, как его враг собирает в себе энергию, чтобы направить ее на свою жертву. Взор Земарка пылал; глаза, казалось, исторгали два пучка пламени. Все тело фанатика содрогалось. Энергия ненависти почти зримо собиралась в мощное копье, которому предстояло поразить святотатца насмерть.
Вот рука Земарка метнулась к Скавру. Трибун покачнулся от невидимого, но жестокого удара и пожалел о том, что не взял с собой большого римского щита. В ушах загудело, зрение помутилось, голову словно наполнил расплавленный свинец. Марк прикусил губу и ощутил солоноватый привкус крови на языке. Как в тумане, он слышал едкий смешок Земарка.
Тем не менее трибун удержался на ногах. Правой рукой Марк схватился за меч, однако не вынул его из ножен. Не время.
Фанатизм усилил магию Земарка; магической атаки такой силы Марк еще никогда не встречал. Возможно, заклинания друидов по мощи могут сравняться с чарами Земарка.
— И это все, на что ты способен? — язвительно осведомился трибун, выпрямляясь во весь рост.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73
Каждый выкрик Земарк сопровождал яростным взмахом руки. Толпа кровожадно выла. Прикованные к столбам люди извивались и корчились, словно их хлестали бичами. Двое или трое закричали от боли, но их крик потонул в реве толпы.
— Да будут прокляты порождения Скотоса! — провизжал Земарк.
Пленники обвисли на цепях, кусая губы в нестерпимой муке.
— Да будет проклят каждый их обряд и каждая молитва! Да будут прокляты их слова, полные ненависти к Фосу! Да будут прокляты их ядовитые языки, изрыгающие лишь святотатство!
По густым бородам васпуракан текла кровь.
— Да будут прокляты эти дикие псы! Да будут прокляты эти отродья змей и скорпионов! Я проклинаю вас всех и посылаю вас на смерть!
Собрав все свои силы, он еще раз ткнул в сторону пленных острым пальцем. Глаза умирающих наполнились ужасом и стали вылезать из орбит. Васпуракане бились, как выброшенные на сушу рыбы, а затем, один за другим, замирали.
Лишь тогда торжествующий Земарк подошел к ним и, глядя на трупы горящими глазами, стал пинать их ногами.
Возбужденная религиозным фанатизмом толпа радостно завопила:
— Да хранит Фос Защитника Правоверных! Да постигнет злая участь всех еретиков! Да побеждает Истинная Вера всегда и во всем!
Одна женщина выкрикнула приветствие, обращаемое обычно к Императору:
— Ты победитель еси, Земарк!
Жрец никак не показал, что воздаваемые ему шумные почести как-то тронули его. Прихрамывая, он в сопровождении пса направился к своей резиденции. На миг фанатик-жрец обратился к толпе, устремив на нее суровый неподвижный взгляд.
— Смотрите! — крикнул он резко. — Да не погрязнет никто из вас в ереси! Следите, чтобы она не заразила ваших друзей и соседей!
В ответ на свирепое предостережение толпа вновь разразилась приветственными воплями, словно Земарк только что благословил собравшихся. Толпа расходилась, довольная увиденным.
Когда римляне возвращались в свое жалкое жилище, Гай Филипп обратился к Марку:
— Ты уверен, что хочешь вступить с ним в схватку?
— Откровенно говоря, нет.
Сила колдовства Земарка потрясла даже трибуна. Несколько шагов он прошел в полном молчании. Наконец Марк сказал:
— Однако выбора у меня нет. По-твоему, мне следует убить его из-за угла?
— Я бы так и поступил, — тут же ответил Гай Филипп. — Если бы знал, конечно, что меня не схватят после этого на месте. Или, что еще более вероятно, до этого. Во всяком случае, я рад, что в твоем плане мне отведена незначительная роль.
Марк только пожал плечами:
— Видессиане — хитрый народ. А я собираюсь привести их в замешательство очевидным. Что может быть лучше?
— Особенно когда это очевидное — неправда, — сказал ветеран.
Утро следующего дня обещало страшную жару, какая часто выдавалась в этих краях. Вода, которой Скавр умыл лицо и руки, была теплой, точно в бане.
Марк почти не притронулся к хлебцам, купленным на завтрак у хозяина постоялого двора. Зато Гай Филипп с удовольствием умял обе порции. Марк знал: если бы их роли переменились и Марку предстояло бы остаться в относительной безопасности, в то время как Гаю Филиппу — подвергнуться смертельному риску, старший центурион все равно не утратил аппетита и невозмутимо позавтракал бы за двоих.
Римляне пережидали жару в тени конюшни, вызывая любопытные взгляды конюхов и постояльцев, приходивших забрать лошадей.
Едва стало чуть прохладнее, как Марк облачился в полный римский доспех: медные поножи, пояс с медными бляхами, кольчугу, шлем с плюмажем из конского волоса и, наконец, красный плащ трибуна. Он мгновенно вспотел.
Гай Филипп в простой легкой тунике уселся на серого коня. Наклонившись в седле, старший центурион пожал руку Скавру:
— Я буду наготове. Жду в назначенном месте. Хотя это не слишком-то поможет, если твой план сорвется. Пусть боги сегодня будут с тобой, чертов ты дурень.
Неплохая эпитафия, подумал Марк. «Здесь покоится чертов дурень, с которым пребывают боги».
Гай Филипп медленно двинулся прочь от постоялого двора.
Шагая по улице в доспехе под палящим, безжалостным солнцем, Марк чувствовал себя омаром, которого варят в панцире. Пока он добрался до центральной улицы Амориона, за ним увязалась целая стайка ребятишек. Дети давно привыкли к солдатам, но такого великолепия еще никогда не видели.
Марк раздавал направо и налево медные монеты. Он хотел привлечь к себе как можно больше внимания.
— А что, — спросил трибун, — Земарк будет сегодня проповедовать?
Некоторые мальчишки вздрогнули при одном только упоминании этого имени. Другие глядели на трибуна пустыми, ничего не выражающими глазами. Похоже, Земарк правил в своем городе с помощью страха.
Наконец один из мальчишек улыбнулся:
— Да, господин. Защитник каждый день разговаривает со своими людьми на площади.
— Спасибо, малыш. — Скавр дал ему еще одну монетку.
— Это тебе спасибо, господин. Ты собираешься послушать его? Я вижу, ты приехал издалека! Может быть, ты проделал этот путь только ради того, чтобы увидеть его? Правда, он удивительный? Ты видел когда-нибудь подобного человека?
— Нет, сынок, не видел, — честно сказал римлянин. — Я действительно приехал издалека для того, чтобы увидеть его. Может быть, я даже сумею поговорить с ним.
Трупы васпуракан все еще лежали на площади. Боль исказила их лица, тела застыли в мучительной агонии. Однако это зрелище ничуть не повредило бойкой торговле панегириса. Вокруг мертвецов кипела купля-продажа.
Двое купцов, торгующих коврами, установили лавки друг против друга и принялись нахваливать свой товар, одновременно высмеивая конкурента. Оружейник нажимал ногой на педаль отчаянно скрипевшего точильного колеса, налаживая нож для толстого покупателя. Пышнотелая матрона вертелась перед большим бронзовым зеркалом, который держал перед ней продавец косметики. С явной неохотой дама отложила зеркало, после чего торг начался уже по-настоящему.
Продавцы вина, орехов, жареных куропаток, эля, фруктового сока, фиг, булочек, посыпанных корицей, сотен других лакомств — все они бродили в толпе, выкликая свои товары.
На площади выступали силачи, державшие на голове большие камни, бродячие музыканты, акробаты. Один эквилибрист ходил на руках, а оловянную кружку для подаяний привязал к ноге. Здесь можно было увидеть дрессировщика с говорящей вороной и пляшущими собаками, кукольников и множество других людей, которых всегда в изобилии на ярмарках. Этому шумному, разгульному празднеству, казалось, вовсе не было дела до аскетической проповеди Земарка.
Бродили здесь и дамы легкого поведения, привлеченные обилием богатых купцов и горожан. Марк заметил Гая Филиппа — старший центурион беседовал с высокой привлекательной черноволосой женщиной. У нее было немного жесткое лицо. Возможно, она напомнила Гаю Филиппу Нерсе, подумал трибун. Женщина на миг стянула платье на левое плечо, показывая центуриону свою грудь. Марк засмеялся.
Как и говорил мальчишка, Земарк уже вышел на площадь и сейчас стоял окруженный большой толпой слушателей. Слева и справа от жреца стояли телохранители. Пес Васпур сидел у ног своего хозяина.
Земарк поднялся на небольшое возвышение, нечто вроде переносной кафедры. Он что-то выкрикивал, взмахивая кулаками — видимо, желая придать своим речам больше убедительности. Скавру не требовалось слышать первую часть его речи. И без того было ясно, о чем говорит фанатик.
— Они — порождение Скотоса! — выкрикивал Земарк. — Их цель -загрязнить чистую веру Фоса дьявольской ересью! Лишь после уничтожения этих извергов истинная вера восторжествует во веки веков! Другая наша цель -уничтожение еретиков, засевших в столице. Увы! Снисходительность и попустительство властей предержащих привели к тому, что эта зараза расползается по Видессу. Подлые души еретиков будут вечно гнить подо льдом у Скотоса!
Аморионцы восторженно внимали своему духовному наставнику.
— Смерть еретикам! — раздавалось в толпе. — Да одолеет лицемеров проклятье Земарка! Да здравствует мудрость Защитника Истинной Веры! Да здравствует Земарк, гроза васпуров!
Запахнувшись в красный плащ, Марк стал пробиваться к Земарку. Высокая фигура трибуна выглядела очень впечатляюще. Люди оборачивались, когда Марк отталкивал их, с явным желанием обругать нахала, однако тотчас же бормотали слова извинения и расступались.
Вскоре Скавр уже стоял достаточно близко, чтобы видеть, как на горле Земарка пульсируют жилы. На лбу у него вздулась синяя вена. Распалившись, жрец продолжал изрыгать проклятия на своих будущих жертв.
— Анафема на тех, кто вышел из Васпуракана! Анафема на самый корень нечистого учения! — вопил он. — Да провалятся они во тьму Скотоса, да попадут в рабство к своему грязному повелителю, да насытится он их нечистыми душами!
В этот момент Марк шагнул в сторону жреца и как можно громче произнес:
— Какая глупость!
Вокруг все стихло. Послышалось несколько изумленных восклицаний. Земарк уже раскрыл было рот, готовый разразиться новой громовой тирадой. Но вместо анафемы еретикам он глупо замолчал и уставился на трибуна. Прошло уже несколько лет с тех пор, когда кто-то в последний раз осмеливался возражать ему. Наконец жрец махнул своим стражам:
— Убить этого святотатствующего негодяя!
Солдаты шагнули вперед.
— А, посылаешь псов, чтобы они выполнили за тебя твою работу, мясник! — ухмыльнулся римлянин. — А сам ты слишком глуп, чтобы перерезать мне глотку? Помнишь, как тебя отделали, когда ты выпендривался в доме у Багратони? Да ты просто подлый убийца, жалкий трус, ничтожный слабак и фальшивый святоша! Твой пес заклеймил твою харю шрамами — носи же это клеймо, ты заслужил его!
Несколько человек, стоявших рядом со Скавром, отшатнулись от него, словно боясь заразиться проказой.
Пес зарычал. Охранники нацелили на святотатца копья. Трибун положил ладонь на рукоять меча и, прищурившись, уставился на Земарка.
Жрец, уверенный в своем могуществе, мановением руки приказал воинам остановиться. Те повиновались.
— Что ж, несчастный безумец. Пусть будет так, как ты хочешь. Сила Фоса, заключенная во мне, поражает всех неверных и еретиков! Желаешь, чтобы я доказал это еще раз — на тебе? Изволь!
Глаза Земарка алчно засверкали. Он уже предвкушал расправу. Сейчас он напоминал Скавру старого орла, готового броситься на бегущего внизу зайца.
Внезапно во взгляде жреца-фанатика мелькнуло удивление. В этот миг на изуродованном шрамами лице появилось человеческое выражение.
— Я знаю тебя, — резко бросил он. — Ты один из тех варваров, что предпочитают дружбу еретиков-васпуракан общению со светочами истинной веры.
— Разумеется, мне куда больше по душе общество васпуракан, нежели твое. Они — настоящие мужчины, воины, а не искалеченные ядовитые фанатики, которым уже не под силу ни убить мужчину в честном бою, ни оттрахать хорошенькую шлюху! — с оскорбительным злорадством ответил Марк.
Толпа изумленно ахнула. Земарк вздрогнул, будто ужаленный.
— Они — настоящие мужчины? — Жрец устремил палец на трупы васпуракан, пораженных насмерть злым чародейством. — Вот они лежат перед тобой, застигнутые смертью! Справедливость Фоса покарала их.
— Вранье. Любой злой колдун может сделать то же самое. И ему не обязательно скрываться под голубым плащом жреца. — Трибун усмехнулся. -Справедливость Фоса? Какая чушь! Ты — жалкая пародия на жреца, Земарк, и только твоя невероятная жестокость делает тебя опасным. Ну давай, давай! Демонстрируй силу и справедливость Фоса! Ты говоришь, в тебе живет священный пламень божества? Вперед, Земарк! Уничтожь меня! Порази меня насмерть силой Фоса, если сумеешь!
— Просить меня об этом излишне, — яростным шепотом проговорил Земарк. — Ты получишь по заслугам.
Жрец не сдвинулся с места, но, казалось, стал выше ростом. Марк почти ощущал, как его враг собирает в себе энергию, чтобы направить ее на свою жертву. Взор Земарка пылал; глаза, казалось, исторгали два пучка пламени. Все тело фанатика содрогалось. Энергия ненависти почти зримо собиралась в мощное копье, которому предстояло поразить святотатца насмерть.
Вот рука Земарка метнулась к Скавру. Трибун покачнулся от невидимого, но жестокого удара и пожалел о том, что не взял с собой большого римского щита. В ушах загудело, зрение помутилось, голову словно наполнил расплавленный свинец. Марк прикусил губу и ощутил солоноватый привкус крови на языке. Как в тумане, он слышал едкий смешок Земарка.
Тем не менее трибун удержался на ногах. Правой рукой Марк схватился за меч, однако не вынул его из ножен. Не время.
Фанатизм усилил магию Земарка; магической атаки такой силы Марк еще никогда не встречал. Возможно, заклинания друидов по мощи могут сравняться с чарами Земарка.
— И это все, на что ты способен? — язвительно осведомился трибун, выпрямляясь во весь рост.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73