Солнце ярко светило, но странная дымка скрывала храм из виду.
– Что такое? – раздраженно пробормотала Йорана.
– Храм Сету горит. Странно, почему эти ублюдки направились туда? Ведь прежде они хотели только отогнать глиссер, – по-видимому, по приказу камера вновь повернулась к Руфин.
– Где Палатон и Рэнд? Камера вновь повернулась.
– Где-то там.
Йорана выпрямилась, оцепенело глядя на черный дым, который только что взметнулся над древним храмом.
– Боже мой, что происходит?
– Не знаю… о, вот и гости, – Руфин внезапно исчезла.
– Покажите мне ее, – резко бросила Йорана. Чоя вокруг засуетились, передавая команды системам на борту глиссера. Йорана увидела священника – грязного и встрепанного, безоружного, что-то кричащего Руфин от трапа. – Включите звук.
– Попробуем, – отозвался чоя, не переставая настраивать системы связи. – Получилось.
Мешал сильный шум, но можно было разобрать слова:
– Черт побери всех вас, пустынные ублюдки…
– Тезар Руфин, мой храм горит, настоятельница мертва. Мой Дом сам навлек на себя беду – прошу прощения – и я пришел сказать вам, что наследник Палатон исчез, все считают, что он тоже мертв. Убийцы появились… – голоса чоя стихли и совсем пропали.
– Вы видели труп?
– Настоятельницы Селы? К сожалению, видел… – чоя содрогнулся, тонкий, как тростинка – казалось, он вот-вот переломится от сильного ветра с гор. – А тезара Палатона и его спутника – нет.
– Значит, они не умерли, – отозвалась Руфин. – Не поверю этому, пока собственными глазами не увижу трупы.
Священник поклонился.
– Тезар Руфин, я даже не могу предположить, где они находятся… но убийц слишком много.
– Принесите мне трупы. До тех пор я останусь здесь. Не знаю, может быть, ты – один из этих ублюдков, и кто-нибудь из вас устроил пожар. Имей в виду, если я узнаю, что ты один из них, ты отправишься следом за настоятельницей.
Истощенный чоя поклонился и поспешил прочь, пока Руфин не передумала. Она поднялась «по трапу, убрала его и надежно закрыла дверь. Казалось, она знает, что камера следит за ней.
– Исчез, – повторила она, – предположительно – мертв, – Руфин взглянула прямо в экран. – Я поверю, что Палатон мертв, только когда увижу его сама. Они не стали бы рваться сюда, если бы знали наверняка… они просто не хотят, чтобы глиссер остался поблизости на случай, если им удастся спастись. Поняла, Мельбар?
– Я все поняла, Руфин, – отозвалась Мельбар.
Йорана выпрямилась в кресле, облизнув пересохшие губы.
– Вероятно, она права, – она встала. – Надо известить Гатона. И Риндалана тоже. Я займусь этим.
Седоволосая чоя осторожно поинтересовалась:
– Что ты хочешь им сказать?
– Только то, что знаю точно – Сету горит, Палатон исчез. Держи связь с Руфин. Я отправлю отряд ей на помощь.
Мельбар кивнула и поклонилась вслед Йоране.
На пороге Йорана лицом к лицу столкнулась с Гатоном. Министр ресурсов выглядел подавленным. Было ясно, что Йоране ни к чему сообщать ему новости.
Он коснулся ее руки.
– Я должен известить Паншинеа. Йорана смутилась, но тут же согласилась:
– Как сочтешь нужным.
– Поставь охрану у комнаты связи. Никого не выпускайте из дворца и не впускайте в него.
Йорана не подумала об этом.
– Боитесь слухов?
– Сейчас это очень важно. Йорана, простолюдины вновь соберутся на улицах, как только узнают, что Палатон исчез.
294
– Хорошо, – она обернулась. – Мельбар, наглухо запрись. Твоя команда сможет уйти отсюда, как только ситуация прояснится.
Прядь седых волос спустилась на лоб чоя, когда та кивнула в ответ.
Тонкие губы Гатона сжались.
– А теперь мой долг – сообщить обо всем императору, – он вышел из комнаты. Йорана направилась следом.
Гатон поспешил к себе в комнату. От беспокойства у него сжималась грудь. Секретарь с любопытством наблюдал, как министр запер за собой дверь, отгораживаясь от всех и вся. Секретарь был предан ему, ибо сам происходил из Заблудших, и теперь он только молча, терпеливо ждал распоряжений Гатона.
– Установи связь со Скорбью. Мне необходимо переговорить с императором как можно скорее.
Чирек нахмурился.
– А в чем дело? – осторожно спросил он.
– Палатон исчез. На храм Сету совершено нападение. Древний храм горит, как мне сказали. Нам следует опасаться самого худшего.
– Но доказательств этому нет?
– Нет.
Секретарь пододвинул кресло поближе к пульту связи.
– Тогда, – утешительно произнес он, – надежда еще есть, верно?
Гатон тяжело опустился во второе кресло.
– Я всегда придерживаюсь подобного мнения. Но шансы на лучшее слишком малы, – он устало вытер лоб ладонью, пока его помощник вызывал Скорбь через бесконечное пространство и Хаос.
Ринди заметно побледнел и пошатнулся, как от удара. Йорана подхватила его за локти.
– Что с вами, Прелат?
– Со мной… со мной все в порядке, – рука Риндалана тряслась, пока он вытаскивал из кармана флакон с лекарством и совал таблетку под язык. – Ничего еще неизвестно. Надо верить, только вера поможет нам.
Он начал медленно оседать. Йорана подхватила его под руки и повела к креслу. Бумаги и книги разлетелись со стола, когда Ринди со стоном сел, тяжело вздыхая. Йорана сунула ему под спину подушку. Краска вновь начала приливать к его щекам.
Ринди сжал ей руку.
– Они не нашли его, иначе принесли бы труп Руфин – чтобы показать или дать увезти из храма. Ты понимаешь?
Она кивнула.
– Пока они его еще не нашли! – Ринди откинулся на подушку и прикрыл глаза.
Йоране хотелось найти слова утешения для старого Прелата, но она не смогла этого сделать. Она поправила ему одежду, обнаружила, что руки Риндалана холодны, как лед, прибавила мощность обогревателя, и лишь после этого вышла из комнаты.
Кативар неслышно вошел в комнату со стороны веранды, где его оставил, совсем позабыв, Риндалан, а для Йораны присутствие постороннего осталось неизвестным. Постояв возле старого чоя и послушав ровное сонное дыхание, Кативар задумчиво пожевал губами и вышел из комнаты. Из такой ситуации можно было извлечь немало преимуществ, и болезнь Ринди была только одним из них.
Чирек дождался, пока Гатон не закончит взволнованный разговор с Паншинеа, обсудив все возможности и взвесив последствия неизбежного. Секретарь ушел из комнаты почти незамеченным – на него, как на простолюдина, мало кто обращал внимание. Сердце Чирека тяжело колотилось. Палатон, несомненно, был тем самым Преображенным Существом, появления которого с таким нетерпением ждал народ. Теперь Чиреку следовало тщательно обдумать свой следующий ход.
Он задумчиво спустился по ступеням дворца, не замечая, как позади него вновь воздвиглись звуковые барьеры и застыли стражники отряда Йораны. Ему было необходимо поговорить с Малаки – Чирек знал, где найти его. Да, теперь самое время сделать решительный шаг.
Чирек резко поднял голову и торопливо зашагал по раскаленным улицам города, его сердце трепетало от волнения.
Недар перевел взгляд с Витерны на Астена, скромно стоящего позади нее.
– Твой источник сведений достаточно надежен?
Астен ответил сдержанно, как будто не желая тратить слов:
– Мой источник безупречен, – и они в упор взглянули друг на друга.
Витерна подняла руку.
– Если наследник исчез, надо действовать как можно скорее, Недар. Чо не может оставаться без наследника. Попытки завладеть престолом вызовут суматоху, а она привлечет внимание, которое сейчас нам совсем ни к чему. Пришло наше время.
Пилот покачал головой, и от этого движения его иссиня-черные волосы разметались по спине.
– Не надо сбрасывать со счетов Палатона. Никогда.
– Тогда что же ты предлагаешь?
– У нас есть спутники над Сету?
– Только для общего обзора, – сухо ответил Астен.
– Мы можем проследить за его глиссером? Астен прищурился и кивнул.
– Думаю, да.
– Тогда сделай это. И дай мне знать, что будет дальше. – Недар смотрел, как Астен нехотя уходит, не желая оставлять Витерну наедине с ним.
Красавица-чоя подняла голову, глядя на Недара.
– Что ты задумал, дорогой?
– Глиссер не улетит оттуда без трупа или доказательств гибели наследника. Мы ничего не узнаем до тех пор, пока он остается в Сету.
– А если Палатон жив?
– Тогда он воспользуется глиссером, чтобы вернуться в Чаролон как можно скорее и положить конец всем… – губы Недара скривились, – …подозрениям.
– Но если глиссер улетит, мы все равно ничего не будем знать.
– Нет, Ви, как только он взлетит, мы все узнаем – Палатон найден, живым или мертвым. А до тех пор возможно все.
– И если он окажется живым…
Недар взял ее за плечи и притянул к себе, усмехаясь тому, как затрепетала в его руках чоя.
– В таком случае я позабочусь, чтобы глиссер так и не вернулся в Чаролон.
Витерна выгнулась в его объятиях, ее глаза расширились.
– И тогда в случившемся обвинят Земной дом из Сету!
– Но разве это имеет какое-нибудь значение, если престол надежно окажется в наших руках? – прошептал он ей на ухо, вновь прижав к себе.
– Нет, – с удовлетворенным вздохом отозвалась Витерна, – это ничего не значит, – и она отдалась наслаждению, которое дарил ей Недар.
Глава 22
Алекса смотрелась в маленькое, серебристое ручное зеркальце, сделанное ею из металлического лома, подобранного на станции. Абдрелики терпеть не могли зеркал. Они видели самих себя в воде. Алекса не знала, считают ли абдрелики себя безобразными. Иногда ее осеняли догадки – вероятно, их ненависть к зеркалам вызвана тем, что отражение хищника может вспугнуть добычу. Вначале она хотела сделать кинжал, но такое оружие не было бы достаточно острым, чтобы пронзить толстую шкуру абдреликов, к тому же оно должно было иметь внушительные размеры, и тогда его будет трудно спрятать. Поэтому в конце концов Алекса сделала себе зеркальце.
Она отвела со лба кудряшки и улеглась на кровать. В каюте места было немногим больше, чем в склепе. На орбитальной станции поднялась суматоха – возвращался ГНаск. Вскоре он должен был прибыть, но снова уехать, поскольку постоянно курсировал между станцией и Скорбью. Станция зависла на внешней, отдаленной орбите планеты. Повернувшись к экрану в каюте, Алекса видела вести со Скорби, ей удалось даже поймать обрывочные сообщения о дебатах в Союзе, переданные по второму каналу, но ни Союз, ни дебаты в нем не интересовали девушку. Оба они чего-то ждали – и Алекса, и ГНаск, только в отличие от нее абдрелик имел представление о том, чего ждет.
Она подозревала, что абдрелик готовится нанести удар – такой, какой был бы непозволительным на Скорби, где приходилось соблюдать нейтралитет. Орбитальная станция была расположена неподалеку от планеты, но все же оставалась вне досягаемости планетарных вооруженных сил. Но что это за удар, куда он будет нанесен и почему – Алекса не знала.
Все чаще она думала о Чо. Она знала, что об этой планете постоянно размышляет ГНаск – раньше или позже его удар обрушится на нее.
Она небрежно уронила зеркальце на покрытый ковром пол. Оно упало с глухим стуком.
Такие дни становились для нее самыми тяжкими – вот и сейчас Алекса страдала от беспросветного одиночества, будучи покинутой и собственным народом, и абдреликами, к тому же находясь в разладе с самой собой. Но, слава Богу, подобные дни бывали все реже и реже, по мере того, как Алекса погружалась в бездну голода и хищнических желаний. И все же они наступали, и тогда Алекса пребывала в отчаянии.
Где Беван, который любил ее, несмотря ни на что? Где Рэнд, спасительный маяк для них обоих? Неужели кто-то из них еще существует на свете?
Смогут ли они когда-нибудь встретиться? Можно ли хотя бы надеяться на это?
Слезинка образовалась у нее в уголке глаза и покатилась по теплой щеке. Горячая соленая влага постепенно остывала. За первой слезой выступила вторая, затем третья, и вдруг плач прекратился. Алексе было больше нечем оплакивать себя и своих друзей.
Какое-то время она лежала неподвижно, затем обернулась и увидела сигнал, вспыхивающий на пульте каюты. Алекса поспешно села и вытерла лицо. Оправив одежду, она подошла к двери, ожидая, пока не появится сигнал вызова.
Она узнала командира флота, ррРаска, и приветствовала его легкой улыбкой, зная, как это раздражает абдреликов, которые почти не понимают языка человеческих гримас. Встав рядом с ГНаском, она ждала. На голом плече абдрелика восседал тарш. Он неуклюже завозился при виде ее и уставился глазами-стебельками. Интересно, узнал ли он ее как тело, в которое когда-то проникал? Встрепенувшись, тарш начал вылизывать крохотные, неразличимые грибки и бактерии из складок кожи абдрелика.
Оба абдрелика разговаривали на родном языке, состоящим из отдельных восклицаний и скрежещущих звуков. Закончив, ГНаск обернулся к Алексе.
– Думаю, ты останешься довольна.
Как всегда, Алекса удивилась, чем он готов порадовать ее. Разве довольный шпион лучше, чем унылый? И если он постоянно обнадеживает ее предстоящими делами, почему до сих пор медлит?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38
– Что такое? – раздраженно пробормотала Йорана.
– Храм Сету горит. Странно, почему эти ублюдки направились туда? Ведь прежде они хотели только отогнать глиссер, – по-видимому, по приказу камера вновь повернулась к Руфин.
– Где Палатон и Рэнд? Камера вновь повернулась.
– Где-то там.
Йорана выпрямилась, оцепенело глядя на черный дым, который только что взметнулся над древним храмом.
– Боже мой, что происходит?
– Не знаю… о, вот и гости, – Руфин внезапно исчезла.
– Покажите мне ее, – резко бросила Йорана. Чоя вокруг засуетились, передавая команды системам на борту глиссера. Йорана увидела священника – грязного и встрепанного, безоружного, что-то кричащего Руфин от трапа. – Включите звук.
– Попробуем, – отозвался чоя, не переставая настраивать системы связи. – Получилось.
Мешал сильный шум, но можно было разобрать слова:
– Черт побери всех вас, пустынные ублюдки…
– Тезар Руфин, мой храм горит, настоятельница мертва. Мой Дом сам навлек на себя беду – прошу прощения – и я пришел сказать вам, что наследник Палатон исчез, все считают, что он тоже мертв. Убийцы появились… – голоса чоя стихли и совсем пропали.
– Вы видели труп?
– Настоятельницы Селы? К сожалению, видел… – чоя содрогнулся, тонкий, как тростинка – казалось, он вот-вот переломится от сильного ветра с гор. – А тезара Палатона и его спутника – нет.
– Значит, они не умерли, – отозвалась Руфин. – Не поверю этому, пока собственными глазами не увижу трупы.
Священник поклонился.
– Тезар Руфин, я даже не могу предположить, где они находятся… но убийц слишком много.
– Принесите мне трупы. До тех пор я останусь здесь. Не знаю, может быть, ты – один из этих ублюдков, и кто-нибудь из вас устроил пожар. Имей в виду, если я узнаю, что ты один из них, ты отправишься следом за настоятельницей.
Истощенный чоя поклонился и поспешил прочь, пока Руфин не передумала. Она поднялась «по трапу, убрала его и надежно закрыла дверь. Казалось, она знает, что камера следит за ней.
– Исчез, – повторила она, – предположительно – мертв, – Руфин взглянула прямо в экран. – Я поверю, что Палатон мертв, только когда увижу его сама. Они не стали бы рваться сюда, если бы знали наверняка… они просто не хотят, чтобы глиссер остался поблизости на случай, если им удастся спастись. Поняла, Мельбар?
– Я все поняла, Руфин, – отозвалась Мельбар.
Йорана выпрямилась в кресле, облизнув пересохшие губы.
– Вероятно, она права, – она встала. – Надо известить Гатона. И Риндалана тоже. Я займусь этим.
Седоволосая чоя осторожно поинтересовалась:
– Что ты хочешь им сказать?
– Только то, что знаю точно – Сету горит, Палатон исчез. Держи связь с Руфин. Я отправлю отряд ей на помощь.
Мельбар кивнула и поклонилась вслед Йоране.
На пороге Йорана лицом к лицу столкнулась с Гатоном. Министр ресурсов выглядел подавленным. Было ясно, что Йоране ни к чему сообщать ему новости.
Он коснулся ее руки.
– Я должен известить Паншинеа. Йорана смутилась, но тут же согласилась:
– Как сочтешь нужным.
– Поставь охрану у комнаты связи. Никого не выпускайте из дворца и не впускайте в него.
Йорана не подумала об этом.
– Боитесь слухов?
– Сейчас это очень важно. Йорана, простолюдины вновь соберутся на улицах, как только узнают, что Палатон исчез.
294
– Хорошо, – она обернулась. – Мельбар, наглухо запрись. Твоя команда сможет уйти отсюда, как только ситуация прояснится.
Прядь седых волос спустилась на лоб чоя, когда та кивнула в ответ.
Тонкие губы Гатона сжались.
– А теперь мой долг – сообщить обо всем императору, – он вышел из комнаты. Йорана направилась следом.
Гатон поспешил к себе в комнату. От беспокойства у него сжималась грудь. Секретарь с любопытством наблюдал, как министр запер за собой дверь, отгораживаясь от всех и вся. Секретарь был предан ему, ибо сам происходил из Заблудших, и теперь он только молча, терпеливо ждал распоряжений Гатона.
– Установи связь со Скорбью. Мне необходимо переговорить с императором как можно скорее.
Чирек нахмурился.
– А в чем дело? – осторожно спросил он.
– Палатон исчез. На храм Сету совершено нападение. Древний храм горит, как мне сказали. Нам следует опасаться самого худшего.
– Но доказательств этому нет?
– Нет.
Секретарь пододвинул кресло поближе к пульту связи.
– Тогда, – утешительно произнес он, – надежда еще есть, верно?
Гатон тяжело опустился во второе кресло.
– Я всегда придерживаюсь подобного мнения. Но шансы на лучшее слишком малы, – он устало вытер лоб ладонью, пока его помощник вызывал Скорбь через бесконечное пространство и Хаос.
Ринди заметно побледнел и пошатнулся, как от удара. Йорана подхватила его за локти.
– Что с вами, Прелат?
– Со мной… со мной все в порядке, – рука Риндалана тряслась, пока он вытаскивал из кармана флакон с лекарством и совал таблетку под язык. – Ничего еще неизвестно. Надо верить, только вера поможет нам.
Он начал медленно оседать. Йорана подхватила его под руки и повела к креслу. Бумаги и книги разлетелись со стола, когда Ринди со стоном сел, тяжело вздыхая. Йорана сунула ему под спину подушку. Краска вновь начала приливать к его щекам.
Ринди сжал ей руку.
– Они не нашли его, иначе принесли бы труп Руфин – чтобы показать или дать увезти из храма. Ты понимаешь?
Она кивнула.
– Пока они его еще не нашли! – Ринди откинулся на подушку и прикрыл глаза.
Йоране хотелось найти слова утешения для старого Прелата, но она не смогла этого сделать. Она поправила ему одежду, обнаружила, что руки Риндалана холодны, как лед, прибавила мощность обогревателя, и лишь после этого вышла из комнаты.
Кативар неслышно вошел в комнату со стороны веранды, где его оставил, совсем позабыв, Риндалан, а для Йораны присутствие постороннего осталось неизвестным. Постояв возле старого чоя и послушав ровное сонное дыхание, Кативар задумчиво пожевал губами и вышел из комнаты. Из такой ситуации можно было извлечь немало преимуществ, и болезнь Ринди была только одним из них.
Чирек дождался, пока Гатон не закончит взволнованный разговор с Паншинеа, обсудив все возможности и взвесив последствия неизбежного. Секретарь ушел из комнаты почти незамеченным – на него, как на простолюдина, мало кто обращал внимание. Сердце Чирека тяжело колотилось. Палатон, несомненно, был тем самым Преображенным Существом, появления которого с таким нетерпением ждал народ. Теперь Чиреку следовало тщательно обдумать свой следующий ход.
Он задумчиво спустился по ступеням дворца, не замечая, как позади него вновь воздвиглись звуковые барьеры и застыли стражники отряда Йораны. Ему было необходимо поговорить с Малаки – Чирек знал, где найти его. Да, теперь самое время сделать решительный шаг.
Чирек резко поднял голову и торопливо зашагал по раскаленным улицам города, его сердце трепетало от волнения.
Недар перевел взгляд с Витерны на Астена, скромно стоящего позади нее.
– Твой источник сведений достаточно надежен?
Астен ответил сдержанно, как будто не желая тратить слов:
– Мой источник безупречен, – и они в упор взглянули друг на друга.
Витерна подняла руку.
– Если наследник исчез, надо действовать как можно скорее, Недар. Чо не может оставаться без наследника. Попытки завладеть престолом вызовут суматоху, а она привлечет внимание, которое сейчас нам совсем ни к чему. Пришло наше время.
Пилот покачал головой, и от этого движения его иссиня-черные волосы разметались по спине.
– Не надо сбрасывать со счетов Палатона. Никогда.
– Тогда что же ты предлагаешь?
– У нас есть спутники над Сету?
– Только для общего обзора, – сухо ответил Астен.
– Мы можем проследить за его глиссером? Астен прищурился и кивнул.
– Думаю, да.
– Тогда сделай это. И дай мне знать, что будет дальше. – Недар смотрел, как Астен нехотя уходит, не желая оставлять Витерну наедине с ним.
Красавица-чоя подняла голову, глядя на Недара.
– Что ты задумал, дорогой?
– Глиссер не улетит оттуда без трупа или доказательств гибели наследника. Мы ничего не узнаем до тех пор, пока он остается в Сету.
– А если Палатон жив?
– Тогда он воспользуется глиссером, чтобы вернуться в Чаролон как можно скорее и положить конец всем… – губы Недара скривились, – …подозрениям.
– Но если глиссер улетит, мы все равно ничего не будем знать.
– Нет, Ви, как только он взлетит, мы все узнаем – Палатон найден, живым или мертвым. А до тех пор возможно все.
– И если он окажется живым…
Недар взял ее за плечи и притянул к себе, усмехаясь тому, как затрепетала в его руках чоя.
– В таком случае я позабочусь, чтобы глиссер так и не вернулся в Чаролон.
Витерна выгнулась в его объятиях, ее глаза расширились.
– И тогда в случившемся обвинят Земной дом из Сету!
– Но разве это имеет какое-нибудь значение, если престол надежно окажется в наших руках? – прошептал он ей на ухо, вновь прижав к себе.
– Нет, – с удовлетворенным вздохом отозвалась Витерна, – это ничего не значит, – и она отдалась наслаждению, которое дарил ей Недар.
Глава 22
Алекса смотрелась в маленькое, серебристое ручное зеркальце, сделанное ею из металлического лома, подобранного на станции. Абдрелики терпеть не могли зеркал. Они видели самих себя в воде. Алекса не знала, считают ли абдрелики себя безобразными. Иногда ее осеняли догадки – вероятно, их ненависть к зеркалам вызвана тем, что отражение хищника может вспугнуть добычу. Вначале она хотела сделать кинжал, но такое оружие не было бы достаточно острым, чтобы пронзить толстую шкуру абдреликов, к тому же оно должно было иметь внушительные размеры, и тогда его будет трудно спрятать. Поэтому в конце концов Алекса сделала себе зеркальце.
Она отвела со лба кудряшки и улеглась на кровать. В каюте места было немногим больше, чем в склепе. На орбитальной станции поднялась суматоха – возвращался ГНаск. Вскоре он должен был прибыть, но снова уехать, поскольку постоянно курсировал между станцией и Скорбью. Станция зависла на внешней, отдаленной орбите планеты. Повернувшись к экрану в каюте, Алекса видела вести со Скорби, ей удалось даже поймать обрывочные сообщения о дебатах в Союзе, переданные по второму каналу, но ни Союз, ни дебаты в нем не интересовали девушку. Оба они чего-то ждали – и Алекса, и ГНаск, только в отличие от нее абдрелик имел представление о том, чего ждет.
Она подозревала, что абдрелик готовится нанести удар – такой, какой был бы непозволительным на Скорби, где приходилось соблюдать нейтралитет. Орбитальная станция была расположена неподалеку от планеты, но все же оставалась вне досягаемости планетарных вооруженных сил. Но что это за удар, куда он будет нанесен и почему – Алекса не знала.
Все чаще она думала о Чо. Она знала, что об этой планете постоянно размышляет ГНаск – раньше или позже его удар обрушится на нее.
Она небрежно уронила зеркальце на покрытый ковром пол. Оно упало с глухим стуком.
Такие дни становились для нее самыми тяжкими – вот и сейчас Алекса страдала от беспросветного одиночества, будучи покинутой и собственным народом, и абдреликами, к тому же находясь в разладе с самой собой. Но, слава Богу, подобные дни бывали все реже и реже, по мере того, как Алекса погружалась в бездну голода и хищнических желаний. И все же они наступали, и тогда Алекса пребывала в отчаянии.
Где Беван, который любил ее, несмотря ни на что? Где Рэнд, спасительный маяк для них обоих? Неужели кто-то из них еще существует на свете?
Смогут ли они когда-нибудь встретиться? Можно ли хотя бы надеяться на это?
Слезинка образовалась у нее в уголке глаза и покатилась по теплой щеке. Горячая соленая влага постепенно остывала. За первой слезой выступила вторая, затем третья, и вдруг плач прекратился. Алексе было больше нечем оплакивать себя и своих друзей.
Какое-то время она лежала неподвижно, затем обернулась и увидела сигнал, вспыхивающий на пульте каюты. Алекса поспешно села и вытерла лицо. Оправив одежду, она подошла к двери, ожидая, пока не появится сигнал вызова.
Она узнала командира флота, ррРаска, и приветствовала его легкой улыбкой, зная, как это раздражает абдреликов, которые почти не понимают языка человеческих гримас. Встав рядом с ГНаском, она ждала. На голом плече абдрелика восседал тарш. Он неуклюже завозился при виде ее и уставился глазами-стебельками. Интересно, узнал ли он ее как тело, в которое когда-то проникал? Встрепенувшись, тарш начал вылизывать крохотные, неразличимые грибки и бактерии из складок кожи абдрелика.
Оба абдрелика разговаривали на родном языке, состоящим из отдельных восклицаний и скрежещущих звуков. Закончив, ГНаск обернулся к Алексе.
– Думаю, ты останешься довольна.
Как всегда, Алекса удивилась, чем он готов порадовать ее. Разве довольный шпион лучше, чем унылый? И если он постоянно обнадеживает ее предстоящими делами, почему до сих пор медлит?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38