В отчаянии он уцепился за край, но, прежде чем течение снесло его в сторону, вагон накренился и придавил его к стене тоннеля.
«Лучше бы раздавил сразу!» — промелькнула мысль, однако вагон застыл на месте и больше не двигался.
Токоприемник раздробил ему обе голени. Михаил чувствовал ужасную боль, затопившую сознание целиком. Он попытался закричать, но из груди вырвался лишь слабый писк. Попытался вырваться, но с одной стороны на него давила груда металла, а с другой — впивались в спину плети кабелей.
Вода прибывала. Она доставала уже до подбородка.
Михаил запрокинул голову. Он начал захлебываться.
Он понимал, что погибает. Руки оставались свободными. Если бы можно было набрать в горсть немного воздуха и засунуть себе в рот!
Он попробовал подтянуться, чтобы выбраться. Раздробленные ноги отозвались кошмарной болью. Железная ловушка держала крепко.
Бесполезно. Бесполезно…
Михаил забился. Это была уже агония.
Она длилась почти три минуты. Все это время он не отрываясь ловил взглядом свет догорающего факела, словно это могло помочь.
Потом затих, и вода полностью скрыла его тело.
Трое спасателей восемнадцатого экипажа бежали по тоннелю. Надутая лодка сильно мешала, но они не обращали на это внимания.
Они преодолели метров сто, а может, и все двести. Под ногами было по-прежнему сухо. Никаких следов воды.
В нее трудно было б поверить, если б они не видели ее текущей между рельсами параллельного пути.
— До первого перехода еще метров сто, — на бегу крикнул командир. — Попытаемся открыть дверь и войти.
Никто ему не ответил, да он и не спрашивал, а объявлял о своих намерениях.
В темноте было трудно ориентироваться, однако ноги и легкие говорили ему, что они бегут немного в гору. Это означало, что поток воды будет бежать им навстречу.
Конечно, он кое-что слышал о метро раньше, когда у них проходили регулярные учения.
Им объясняли, что метро построено не так примитивно, как это выглядит на схеме.
Под каждой станцией, на значительной глубине, существует блок технических помещений, а еще ниже — блок служебных.
Ну, с техническими все понятно.
А служебные помещения — это такая святая святых, попасть в которую простому смертному невозможно.
Основную часть метрополитена строили в годы «холодной войны», поэтому «подземные дворцы», как писали в буклетах для интуристов, имели еще и стратегическое значение.
В блоках служебных помещений на большой глубине хранились запасы продовольствия и воды. Здесь были пробурены артезианские скважины, которые при необходимости могли бы снабжать водой несколько миллионов человек.
Электромеханик, с которым он познакомился во время учений года два назад, по секрету поведал, что в случае ядерного удара весь город сможет отсидеться в метро в течение месяца. «Естественно, — добавил механик, — я не имею в виду спальные районы, где проходят новые линии. А вот на старых все построено на совесть, с учетом военной угрозы».
Он рассказал командиру экипажа про «Метро-2», которое якобы тянется от Кремля аж до самого Чехова. Но, поскольку дело происходило в пивной (у механика закончилась смена, а у спасателей — учения; два этих знаменательных события они и отмечали), старший ему не поверил, хотя механик клялся и божился, что сам, лично, обслуживал эту линию. В пределах Москвы, конечно.
«Нет-нет, — говорил он, — попасть из обычного метро в «Метро-2» невозможно. Связи между ними нет, они залегают на разной глубине».
Зато разные линии обычного метро были связаны между собой воедино системой переходов, стоков и воздушных шлюзов.
— А воздушные шлюзы-то зачем? — недоумевал старший.
— Как зачем? Проветривать. Представь, если вдруг пожар. Значит, что? — Они прикончили уже по четвертой кружке и съели одну маленькую воблочку на двоих. — Задымление! А если задымление сильное — надо продуть.
— Ну так… Для этого же есть вентиляция! — возражал старший.
— Конечно, есть, — соглашался механик. — А если она не справляется или повреждена огнем, что тогда?
— Что?
— А-а-а, — механик хитро улыбнулся и погрозил пальцем. — Я сейчас, — и нетвердой походкой пошел к туалету.
Вернулся он минут через десять, улыбающийся. На обратном пути успел прихватить еще пару кружек. Поставил одну перед старшим, а из второй тут же отхлебнул.
— Так о чем мы говорили?
— О задымлении.
— А, ну да. Представь, пожар, ну-у-у… В «Кузьминках». И дым, дым… — он закурил, и действительно, стало дымно. В пивнушке и так все курили, а механик вообще тянул одну за другой. — Так вот, дым… Его нужно рассеять, а местная вентиляция не справляется. И тогда… Включают спецобъект.
— Спецобъект? — старший порылся в остатках воблы, нашел не до конца обглоданные ребрышки и принялся их сосать.
— Ну. Рядом со станцией «ВДНХ» есть спецобъект. Это такой большой-большой вентилятор. Ну, чтоб тебе было понятно — примерно как пятиэтажный дом. На него работает отдельная городская электростанция. Так вот, если открыть воздушные шлюзы — до самых «Кузьминок», — то спецобъект продует тоннель в два счета.
— Что, он такой мощный? — недоверчиво спросил старший.
Механик затянулся, выпустил дым и рассеял его маленькой, но крепкой ладошкой, будто хотел показать, как работает спецобъект.
— Он такой мощный, что если на станциях будут люди, то их сорвет к чертовой матери с платформ и расплющит о стены.
— Да ты, по-моему, преувеличиваешь?
— Я? — обиделся механик. — Наоборот, я преуменьшаю. Он и воду из тоннеля выдавит, если потребуется.
— Подожди, но как это возможно? Задействовать спецобъект? Ведь в метро всегда люди?
— Ну и что? Людей развернуть — и на выход. Смотри, это происходит следующим образом. Открывают воздушные шлюзы, так?
— Так.
— Затем рассчитывают, какие станции попадаются на пути воздушного потока, эвакуируют оттуда людей и закрывают гермодвери.
— Гермодвери? Это еще что?
— Ну как? Ты ни разу не видел на полу такие металлические полосы?
— Видел.
— Значит, гермодверь старой конструкции утоплена в стене, а по этой полосе, как по рельсу, ее закрывают. А если полосы нет, то на полу, сразу за эскалаторами, лежат листы железа. Это новые гермодвери. Они поднимаются снизу до самого потолка. И все — привет! Станция запечатана, как консервная банка. Значит, скоро загудит вентилятор. Спецобъект — он же такой мощный! Его нельзя просто врубить. Нажать кнопку, и все! Сначала надо сообщить в Мосэнерго о подключении потребителя, чтобы подготовились к падению напряжения в сети. Потом запустить электродвигатели первой очереди, чтобы прогрелись, потом — второй. Затем включить привод, и только тогда вентилятор закрутится. Но тогда уж — умри все живое!
«Умри все живое!» — повторил про себя командир экипажа. От этой мысли ему стало не по себе, но ход он не сбавил, продолжал бежать.
«А ведь сейчас, пожалуй, именно такая ситуация. Или пока нет?»
Он повернул голову влево. Луч фонарика выхватил железную дверь в стене. Она выглядела странно — словно какой-то чудовищный пресс давил на нее изнутри, постепенно изменяя ее очертания.
Старший несколько секунд смотрел на дверь, прежде чем сообразил, что это означает.
— Бежим! — заорал он и бросился со всех ног вперед.
За их спинами послышался хлопок, затем металлический звон и рокот чудовищной струи, извергавшейся в тоннель под огромным давлением. Толстую железную дверь сорвало с петель; она ударилась о противоположную стену, но упасть на рельсы не успела: вода продолжала прижимать ее к стене.
Спасатели помчались вперед, в сторону «Волоколамской». Волна ударила им в спину, у Дока заплелись ноги, и он, потеряв равновесие, упал. Водитель, бежавший рядом, бросил лодку и помог подняться.
Двигаться стало гораздо тяжелее, хотя основную массу воды уносило вниз, к «Щукинской».
Старший очень боялся не успеть. Всего перехода три. Если вода польется через второй, то им ничего не останется, как погрузиться в лодку, уцепиться за тросы и вернуться назад.
Значит, свою задачу они не выполнят. Но профессиональная гордость и чувство долга не позволяли ему даже думать об этом.
Они упрямо месили воду и все-таки двигались вперед.
«Только бы успеть!» — думал старший. Пот заливал лицо; он стекал из-под шлема, как течет вода с человека, моющегося в душе.
Воздуха стало меньше. Вода выдавливала его из тоннеля. Легкие рвались и хлопали, как полиэтиленовые пакеты, перед глазами плавали разноцветные круги.
Старший время от времени поворачивал голову в надежде увидеть вторую железную дверь, за которой проход, соединяющий параллельные тоннели. То ли они пропустили ее, то ли еще не дошли.
Впрочем, проходом им все равно воспользоваться не удастся — он наверняка затоплен. Важнее было другое — выдержит вторая дверь или нет. Если выдержит, то они смогут пройти дальше. А если нет…
Воды было уже по колено, и она все прибывала.
Старший не понял, что именно заставило его остановиться. Интуиция?
Он замер на месте.
— Стой!
Хруст. Негромкий, возникший откуда-то из-под шума воды, затем громче и громче… Оглушительный треск и удар!
Прямо перед ними, может быть, метрах в двух, не больше, из левой стены ударила вода. Словно кто-то поставил перед ними перегородку, в которую упирались лучи фонариков.
Вода, отразившись от стены, толкнула их в грудь.
Старший прыгнул вправо, к стене, двое других спасателей последовали его примеру. Они держались за кабели и пока могли стоять на ногах.
Вода била в лодку и рвала ее из рук. Старший понял, что вместе с ней им не удастся миновать новый поток.
— Бросай! — заорал он и отпустил трос.
Едва ли водитель его слышал — в этом реве старший даже сам себя не слышал, — он понял, что надо делать. Лодка, подхваченная потоком, пронеслась мимо него, и он едва успел разжать пальцы, а то бы поплыл вслед за ней до самой «Щукинской».
Перебирая руками по кабелю, старший с трудом двинулся вперед. Когда спасатель попал под струю, бьющую из двери прохода, его прижало к стене так сильно, что он не мог пошевелиться. «Я утону!» — промелькнуло в голове. И эта мысль заставила его напрячь последние силы.
Медленно, приставными шагами, он выбрался из-под потока и, оказавшись на той стороне, чуть не упал от усталости.
Он стоял у стены, левой рукой по-прежнему держась за кабель, а правой шарил в мутном потоке, нащупывая руку товарища.
Рука сжимала чемоданчик. «Док!» — подумал старший, обхватил запястье и резко рванул на себя. Док вывалился из гигантской струи и упал на рельсы. Он зашелся в приступе мучительного кашля — успел наглотаться воды. Наконец его вырвало; старший схватил дока за шиворот, поднял на ноги и отпихнул подальше от потока.
Снова протянув руку, помог выбраться водителю. Они опять были втроем.
— Еще немного! — закричал старший, будто те могли его слышать.
Им казалось, что они бегут со всех ног; на самом же деле, они еле брели, спотыкаясь на каждом шагу.
Старший на всякий случай проверил рацию. На «Щукинскую» должны были прибыть другие экипажи. Естественно, они сюда уже не пробьются, но что они подумают, когда увидят пустую лодку?
«Моторола» в водозащитном корпусе лишь слабо потрескивала. Конечно, а чего он еще ожидал? Что сигнал сможет преодолеть толщу воды?
Старший сунул рацию обратно в нагрудный карман, чтобы больше не тратить на нее времени. Здесь связи не будет.
«Только бы третья дверь выдержала», — билась в голове одна-единственная мысль. Они-то выдержат, а вот металл…
Игорь Вениаминович Маев быстро поднимался по ступенькам к машине. Того, что он увидел на «Тушинской», было вполне достаточно, чтобы оценить масштаб случившейся катастрофы и понять, что дела обстоят даже хуже, чем он предполагал.
Из тоннеля нескончаемым потоком валили люди — орущие, грязные, в мокрой одежде, с кровавыми потеками на лицах. Их были сотни и сотни, и Маев в глубине души порадовался тому, что их так много. Ведь они могли бы и не спастись — остаться там, в тоннеле.
К счастью, спасатели и «скорая» работали очень профессионально и оперативно. Они выносили тяжело раненных на улицу и грузили их в машины. Из тех, кто не пострадал или почти не пострадал, спасатели образовывали живую очередь, которая змеилась по лестнице, натыкалась на стоящих по обе стороны милиционеров и ползла вперед, прочь от этого страшного места.
Маев стоял и смотрел, боясь пропустить момент, когда людской поток, вытекающий из тоннеля, наконец прекратится.
Спасатели выносили носилки, ставили их на платформу, хватали новые и снова бежали навстречу толпе.
— С ними есть связь? — вдруг спросил он референта.
— Наверное. По рации, — ответил тот.
— Мне нужно знать все, что они видят.
Референт кивнул и поспешил вниз. Маев следил, как он умело лавирует между людьми, пробирается сквозь ряды носилок и наконец подходит к одному из малочисленной группы спасателей, оставшихся на платформе.
Референт что-то сказал ему, показывая на своего шефа.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33