Рухнул прямо в разрыв пространства, а в мозгу пронеслась мысль, что это, вероятно, вход в подземную базу.
На долю секунды его охватила тьма, потом в глаза ударила ярь тысяч звезд. На пределе видимости появился окруженный кольцами диск газового гиганта. Возникли две фосфоресцирующее зеленые точки, двигающиеся прямо на него, потом все закружилось, смешалось. Из хаоса выделилось несколько удивительных силуэтов — людей с неестественно удлиненными правыми руками, странно искаженными лицами, ненормально увеличенными глазами.
Неужели это коргарды или очередные жертвы их экспериментов?
Силуэты исчезли, а картина начала убыстрять вращение. Танатор все глубже погружался в этот клубок форм и красок, все вокруг разрывалось и расплывалось. Он начал метаться. Чувствовал, как лицо и руки охватывает какое-то липкое, клейкое вещество. Кожа натягивалась, выдавливаемая изнутри чем-то двигающимся в глубине организма. Неожиданно ему почудилось, что вместо рук у него возникли две ластообразные конечности, зубы срастаются в единую плотную костную ткань, а из ушей и носа течет белая слизь.
Он понял, что если немедленно чего-то не сделает, то утратит шанс на спасение. Собрав остатки сил, он попытался взять на себя контроль над боевым сопроцессором. Ему удалось запустить силовые сопла скафандра. Даниеля рвануло, потянуло назад. Он начал терять сознание. Однако остатками угасающего разума отметил, что над ним снова загорелся солнечный свет, а тело вновь обрело человеческие формы.
Мгновение спустя перенасыщенная смесь искусственных гормонов, высвобождающихся во время акции, пробила защитные барьеры организма, парализовала нервную систему, вызвала молниеносное развитие тромбов, пронзила навылет почки и искусственный фильтр. Сердце Даниеля остановилось.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
1
Самолет со знаками Департамента Общественной Безопасности вызвал на аэродроме в Переландре немалую сенсацию. В таком небольшом городке редко случается принимать людей, работающих непосредственно на Совет Электоров. Тем более что после событий последних недель политика стала главной темой разговоров гладиан.
Из самолета вышли двое мужчин. Оба хорошо сложены, в их движениях чувствовалась энергия и самоуверенность. Это был тот тип самоуверенности, который позволяет мгновенно подчинить себе собеседника и если даже не убедить, то по крайней мере принудить вежливо кивать. Один из мужчин был лыс, а его череп покрывали вытатуированные названия мультонских планет, а также лежавших на ней поселений. В некоторых отделениях Департамента существовал обычай фиксировать на черепах все места службы. У второго чиновника в соответствии с модой нескольких последних лет были увеличены глаза. Им придали форму почти идеальных кругов, что делало мужчину похожим на филина. Оба были в гражданском, а цвет и форма сережек в ушах говорили о том, что в офицерах они ходят недавно. Багажа при них не было, если не считать небольших компьютерных пластинок, болтающихся на шеях словно оригинальное колье.
Когда они вышли за ворота аэродрома, «филин» активировал свою пластинку. На экране вырисовался план Переландры и мигающая стрелка, указывающая направление. Обменявшись несколькими не очень элегантными замечаниями относительно «жуткой дыры», в которую им досталось приехать, мужчины направились к дому Даниеля Бондари.
На дорогу ушло почти четверть часа. Калитка была открыта, поэтому они спокойно вошли в сад. Стучать в дверь не пришлось, так как их тут же встретил невысокий мужчина в военной форме.
— Добрый день.
— Это дом Даниеля Бондари, судьи-танатора? — спросил «филин», явно удивленный тем, что видит солдата.
— Да.
— Кто вы и что здесь делаете?
— Мне кажется, для начала вам следует подтвердить свою личность.
— Малькольм Браневич из Департамента Общественной Безопасности, протянул руку «филин». На его предплечье виднелся прямоугольный имплантат компа. Из экрана взвилось в воздух небольшое голографическое изображение в виде двух скрещенных мечей — знак Департамента.
— Гидронян, — сказал второй мужчина. — По какому праву вы находитесь на территории владения Даниеля Бондари? Доступ в это место Департаментом ограничен.
— Капитан Карлсон, Северный округ танаторов. Я веду хозяйство Даниеля Бондари.
— Проверим. — Пальцы Гидроняна пробежали по пластинке, включая нужную программу. — Карлсон, Северный округ. Прошу подтвердить тождественность и права доступа в объект в Переландре.
— Может быть, войдете? — предложил Карлсон.
— Сначала дождемся подтверждения ваших слов. — Браневич усмехнулся. Самым удивительным в его лице было то, как он моргает. Увеличенные искусственные веки, словно кожистые пленки, медленно прикрывали глаза, оставляя только узкую горизонтальную щелочку. Тогда лицо Браневича становилось похожим на театральную маску.
— Что-то долго нет ответа. — Карлсон покачал головой. — Похоже, у вас в Центре тоже неразбериха? После всего случившегося…
— Капитан Карлсон, — в этой парочке Гидронян играл роль злого полицейского, — Департамент не меняет порядка работы после смены политических властей.
— Даже если к власти приходит, — Карлсон понизил голос, — Доминия?
— Капитан Карлсон. — Гидронян, наоборот, голос повысил. — Такого рода комментарии я считаю недопустимыми. Вынужден буду отметить в докладе.
— Отмечай, отмечай… — Карлсон хотел добавить что-то еще, но Браневич положил ему руку на плечо.
— Прекрати, человек! Мы выполняем обычную процедуру. Ты не любишь нас за то, что мы придерживаемся инструкции?
— Я не люблю вас потому, что вы стоите на стороне той… швали!
— А ты служишь в армии этой швали! — возвысил голос Браневич. Политика. Понимаешь: политика! Люди перекинули свои голоса. Совет Электоров изменился. Вот и все. Все остальное как было, так и осталось.
— Раньше Доминия не держала своих гарнизонов на Гладиусе.
— Насколько мне известно, их нет и поныне.
— Просто их трудно создать за три недели. Но ведь доминиан уже пригласили протянуть нам «руку братской помощи»…
— Довольно! — Гидронян легонько шлепнул по своей пластинке. — Ты имеешь право здесь жить. Это все. На время инспектирования останешься вне дома.
— Почему?
— Потому что я так приказываю, капитан.
— На каком основании?!
— Вот на этом! — Гидронян снова протянул руку. На этот раз почти на метр высоты развернулось изображение двух мужчин. — Это мое право, солдат! Если тебе не известно, спроси у своего начальства.
Карлсон не ответил. Сотрудники Департамента при исполнении служебных обязанностей пользовались правами властей над всеми жителями Гладиуса.
— Итак, капитан, — продолжал Гидронян, — мы войдем в дом, а ты культурненько останешься в садике… Дождя быть не должно.
Сотрудники Департамента вошли в дом. Тщательно осмотрели прихожую, зашли на кухню, затем — в большую комнату, в которой лежал Даниель.
В центре комнаты стоял солидный параллелепипед «инкубатора» с прозрачными стенками, заполненный густой жидкостью. Из параллелепипеда бежали кабели, связывающие его со стоящими рядом серверами. Именно они поставляли в биогель все необходимые компоненты питания и импульсы раздражителей. Несколько приборов размещалось на дне «инкубатора». Над ними плавало тело Даниеля Бондари.
Одна из стенок параллелепипеда выполняла функцию монитора, на котором демонстрировалась информация о состоянии покоящегося внутри «инкубатора» организма. Все показатели Даниеля были в норме. Разумеется, в норме для человека, который умер и которого вот уже четыре недели пытаются вернуть к жизни.
Гидронян подошел к монитору, набрал программу: «Осмотр тела Даниеля с сечениями».
— Недурно, ничего не скажешь, — свистнул он немного погодя. — Парень действительно почти совсем окочурился. Глянь, рекультивация органов, смена кожи, присадка соединительных тканей…
— Все это есть в рапорте, — буркнул Браневич, — ты что, не смотрел?
— В рапорте, в рапорте! — вспылил Гидронян. — Одно дело рапорт, другое — увидеть собственными глазами объект, у которого отросла рука. Интересно, хотя бы… хрен у него будет собственный? Сейчас проверю…
— Прекрати, черт побери, — занервничал Браневич. — Подключимся, прослушаем и домой.
— Ты когда-нибудь участвовал в армейских операциях? — Гидронян, казалось, не слышал. — Этаких настоящих, чтобы жали как следует? Или только лазишь и прослушиваешь?
— Иногда вызываю к себе. — Браневич подключил свою пластинку к чиповому гнезду стенки инкубатора. — А ты?
— Я? Человече! Я — чиновник.
— Ну так радуйтесь. Чиновники нужны всем. И Гладиусу, и Доминии, и, дам голову на отсечение, коргардам. Ну ладно, подсоединяйся!
Гидронян ещё некоторое время смотрел на тело Даниеля, потом вынул из кармашка тонкий проводок. Один конец сунул себе в чип на запястье, другой соединил с инкубатором.
— Дай стул и принеси стакашек чего-нибудь напиться, — бросил он. — Если это протянется больше трех минут, лей мне воду в глотку, если больше пятнадцати — отключай.
— Знаю, знаю, ты долбишь это уже в сотый раз. Помню, у меня нормальная память, незачем постоянно напоминать.
— Приходится. Ты когда-нибудь видел человека, обезвоженного во время сопряжения? Я — да. Паралич половины тела. Кажется, излечимый. Правда, после десяти лет восстановления. А видел человека после двадцати минут сопряжения? Я тоже нет. Все, кто пробовал, сыграли в ящик!
Гидронян набрал код. На дисплее инкубатора появилось сообщение, подтверждающее начало сопряжения. За долю секунды тело чиновника напряглось, кожистые веки свернулись валиками, открыв огромные круглые глаза. Зрачки сузились чуть не до размеров точки. Гидронян вошел в фазу прямой связи с разумом находящегося в инкубаторе Даниеля, возвращаемого к жизни.
— Знаешь, что во всем этом меня поражает больше всего? — буркнул Браневич, глядя на впавшего в кому коллегу. — Что этот треп ты тоже повторяешь каждый раз!
Разум Даниеля находился между явью и сном, а тело — между жизнью и смертью. Временами в этот сон проникал кто-нибудь посторонний — врач, психокибернетик, Паццалет, Карлсон. Происходило это всегда одинаково. Сначала исчезали изображения. В первые дни реконструкции и реконвалесценции одурманенный наркотиками мозг непрерывно выдавал картины, в которых фантазия перемешивалась с реальными впечатлениями. Среди героев видений встречались как знакомые люди, так и действующие герои из самых популярных виртуалов. Позже, когда ум Даниеля пришел в норму, ему перестали давать галлюциногенные наркотики, зато позволили включить виртуальные имитации. Однако если кто-то подключался к контактному чипу инкубатора, раздражители оказывались столь сильными, что заглушали виртуальные проекции, оттесняя наркотические видения. Так было три недели назад, ещё в клинике, когда в контакт с Даниелем впервые вступил врач.
«Ты в больнице. Мы вывели тебя из состояния смерти. Реабилитация проходит успешно. Потери, понесенные организмом, поддаются регенерации. Ты полностью восстановишь свое физическое состояние». — Голос всегда звучал где-то рядом. Своего тела Даниель не ощущал. Ему казалось, что он висит в безграничном пространстве, медленно покачиваясь на волнах, проходящих по его телу. Голос врача ещё больше усиливал движение этого психического эфира.
«Тебе встроены чипы органов чувств, — продолжал врач. — Благодаря им ты меня слышишь. Если хочешь что-то передать, шевели губами так, словно ты это произносишь».
«Знаю. Меня уже не раз так лечили, — выполнил указание Даниель, не чувствуя ни губ, ни языка, ни гортани. Его голос гудел так же, как слова врача. — Нельзя ли немного понизить уровень усиления?»
«Снижаю… Раз, два, три… Теперь хорошо?»
«Лучше. Как мои дела?»
«Как я сказал, в порядке. У тебя были очень серьезные повреждения. Инфаркт, тромбы в мозге. Полностью отказали почки. Ожоги третьей степени на шестидесяти процентах кожи. Пропало также больше половины твоего хардвара. Да, тебе оторвало руку и кусок ноги».
«Так из чего же я теперь состою?»
«Ты дозреваешь. Мы выращиваем ткани и органы».
«На это уйдет много времени?»
«Не торопись. Хороший „оживец“ — вроде вина, чем дольше вызревает, тем лучше становится».
«Надеюсь, на собственные ноги? Становится-то?»
«Не исключено, Бондари, что и на собственные. Но скорее всего придется начать с коляски и внешнего скелета. Из инкубатора ты выйдешь недель через пять, потом ещё столько же уйдет на окончательное выздоровление. К работе сможешь вернуться через квартал. Если, конечно, снова захочешь вляпаться в то же дерьмо…»
«Что случилось? Как прошла операция? Мы до них добрались?»
«На эти вопросы я тебе ответить не могу. Завтра поговоришь со своим начальником. Я отключаюсь и подключаю к тебе имитаторы. Веселись, Бондари».
Голос умолк, а минутой позже Даниель почувствовал резкий прилив энергии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40
На долю секунды его охватила тьма, потом в глаза ударила ярь тысяч звезд. На пределе видимости появился окруженный кольцами диск газового гиганта. Возникли две фосфоресцирующее зеленые точки, двигающиеся прямо на него, потом все закружилось, смешалось. Из хаоса выделилось несколько удивительных силуэтов — людей с неестественно удлиненными правыми руками, странно искаженными лицами, ненормально увеличенными глазами.
Неужели это коргарды или очередные жертвы их экспериментов?
Силуэты исчезли, а картина начала убыстрять вращение. Танатор все глубже погружался в этот клубок форм и красок, все вокруг разрывалось и расплывалось. Он начал метаться. Чувствовал, как лицо и руки охватывает какое-то липкое, клейкое вещество. Кожа натягивалась, выдавливаемая изнутри чем-то двигающимся в глубине организма. Неожиданно ему почудилось, что вместо рук у него возникли две ластообразные конечности, зубы срастаются в единую плотную костную ткань, а из ушей и носа течет белая слизь.
Он понял, что если немедленно чего-то не сделает, то утратит шанс на спасение. Собрав остатки сил, он попытался взять на себя контроль над боевым сопроцессором. Ему удалось запустить силовые сопла скафандра. Даниеля рвануло, потянуло назад. Он начал терять сознание. Однако остатками угасающего разума отметил, что над ним снова загорелся солнечный свет, а тело вновь обрело человеческие формы.
Мгновение спустя перенасыщенная смесь искусственных гормонов, высвобождающихся во время акции, пробила защитные барьеры организма, парализовала нервную систему, вызвала молниеносное развитие тромбов, пронзила навылет почки и искусственный фильтр. Сердце Даниеля остановилось.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
1
Самолет со знаками Департамента Общественной Безопасности вызвал на аэродроме в Переландре немалую сенсацию. В таком небольшом городке редко случается принимать людей, работающих непосредственно на Совет Электоров. Тем более что после событий последних недель политика стала главной темой разговоров гладиан.
Из самолета вышли двое мужчин. Оба хорошо сложены, в их движениях чувствовалась энергия и самоуверенность. Это был тот тип самоуверенности, который позволяет мгновенно подчинить себе собеседника и если даже не убедить, то по крайней мере принудить вежливо кивать. Один из мужчин был лыс, а его череп покрывали вытатуированные названия мультонских планет, а также лежавших на ней поселений. В некоторых отделениях Департамента существовал обычай фиксировать на черепах все места службы. У второго чиновника в соответствии с модой нескольких последних лет были увеличены глаза. Им придали форму почти идеальных кругов, что делало мужчину похожим на филина. Оба были в гражданском, а цвет и форма сережек в ушах говорили о том, что в офицерах они ходят недавно. Багажа при них не было, если не считать небольших компьютерных пластинок, болтающихся на шеях словно оригинальное колье.
Когда они вышли за ворота аэродрома, «филин» активировал свою пластинку. На экране вырисовался план Переландры и мигающая стрелка, указывающая направление. Обменявшись несколькими не очень элегантными замечаниями относительно «жуткой дыры», в которую им досталось приехать, мужчины направились к дому Даниеля Бондари.
На дорогу ушло почти четверть часа. Калитка была открыта, поэтому они спокойно вошли в сад. Стучать в дверь не пришлось, так как их тут же встретил невысокий мужчина в военной форме.
— Добрый день.
— Это дом Даниеля Бондари, судьи-танатора? — спросил «филин», явно удивленный тем, что видит солдата.
— Да.
— Кто вы и что здесь делаете?
— Мне кажется, для начала вам следует подтвердить свою личность.
— Малькольм Браневич из Департамента Общественной Безопасности, протянул руку «филин». На его предплечье виднелся прямоугольный имплантат компа. Из экрана взвилось в воздух небольшое голографическое изображение в виде двух скрещенных мечей — знак Департамента.
— Гидронян, — сказал второй мужчина. — По какому праву вы находитесь на территории владения Даниеля Бондари? Доступ в это место Департаментом ограничен.
— Капитан Карлсон, Северный округ танаторов. Я веду хозяйство Даниеля Бондари.
— Проверим. — Пальцы Гидроняна пробежали по пластинке, включая нужную программу. — Карлсон, Северный округ. Прошу подтвердить тождественность и права доступа в объект в Переландре.
— Может быть, войдете? — предложил Карлсон.
— Сначала дождемся подтверждения ваших слов. — Браневич усмехнулся. Самым удивительным в его лице было то, как он моргает. Увеличенные искусственные веки, словно кожистые пленки, медленно прикрывали глаза, оставляя только узкую горизонтальную щелочку. Тогда лицо Браневича становилось похожим на театральную маску.
— Что-то долго нет ответа. — Карлсон покачал головой. — Похоже, у вас в Центре тоже неразбериха? После всего случившегося…
— Капитан Карлсон, — в этой парочке Гидронян играл роль злого полицейского, — Департамент не меняет порядка работы после смены политических властей.
— Даже если к власти приходит, — Карлсон понизил голос, — Доминия?
— Капитан Карлсон. — Гидронян, наоборот, голос повысил. — Такого рода комментарии я считаю недопустимыми. Вынужден буду отметить в докладе.
— Отмечай, отмечай… — Карлсон хотел добавить что-то еще, но Браневич положил ему руку на плечо.
— Прекрати, человек! Мы выполняем обычную процедуру. Ты не любишь нас за то, что мы придерживаемся инструкции?
— Я не люблю вас потому, что вы стоите на стороне той… швали!
— А ты служишь в армии этой швали! — возвысил голос Браневич. Политика. Понимаешь: политика! Люди перекинули свои голоса. Совет Электоров изменился. Вот и все. Все остальное как было, так и осталось.
— Раньше Доминия не держала своих гарнизонов на Гладиусе.
— Насколько мне известно, их нет и поныне.
— Просто их трудно создать за три недели. Но ведь доминиан уже пригласили протянуть нам «руку братской помощи»…
— Довольно! — Гидронян легонько шлепнул по своей пластинке. — Ты имеешь право здесь жить. Это все. На время инспектирования останешься вне дома.
— Почему?
— Потому что я так приказываю, капитан.
— На каком основании?!
— Вот на этом! — Гидронян снова протянул руку. На этот раз почти на метр высоты развернулось изображение двух мужчин. — Это мое право, солдат! Если тебе не известно, спроси у своего начальства.
Карлсон не ответил. Сотрудники Департамента при исполнении служебных обязанностей пользовались правами властей над всеми жителями Гладиуса.
— Итак, капитан, — продолжал Гидронян, — мы войдем в дом, а ты культурненько останешься в садике… Дождя быть не должно.
Сотрудники Департамента вошли в дом. Тщательно осмотрели прихожую, зашли на кухню, затем — в большую комнату, в которой лежал Даниель.
В центре комнаты стоял солидный параллелепипед «инкубатора» с прозрачными стенками, заполненный густой жидкостью. Из параллелепипеда бежали кабели, связывающие его со стоящими рядом серверами. Именно они поставляли в биогель все необходимые компоненты питания и импульсы раздражителей. Несколько приборов размещалось на дне «инкубатора». Над ними плавало тело Даниеля Бондари.
Одна из стенок параллелепипеда выполняла функцию монитора, на котором демонстрировалась информация о состоянии покоящегося внутри «инкубатора» организма. Все показатели Даниеля были в норме. Разумеется, в норме для человека, который умер и которого вот уже четыре недели пытаются вернуть к жизни.
Гидронян подошел к монитору, набрал программу: «Осмотр тела Даниеля с сечениями».
— Недурно, ничего не скажешь, — свистнул он немного погодя. — Парень действительно почти совсем окочурился. Глянь, рекультивация органов, смена кожи, присадка соединительных тканей…
— Все это есть в рапорте, — буркнул Браневич, — ты что, не смотрел?
— В рапорте, в рапорте! — вспылил Гидронян. — Одно дело рапорт, другое — увидеть собственными глазами объект, у которого отросла рука. Интересно, хотя бы… хрен у него будет собственный? Сейчас проверю…
— Прекрати, черт побери, — занервничал Браневич. — Подключимся, прослушаем и домой.
— Ты когда-нибудь участвовал в армейских операциях? — Гидронян, казалось, не слышал. — Этаких настоящих, чтобы жали как следует? Или только лазишь и прослушиваешь?
— Иногда вызываю к себе. — Браневич подключил свою пластинку к чиповому гнезду стенки инкубатора. — А ты?
— Я? Человече! Я — чиновник.
— Ну так радуйтесь. Чиновники нужны всем. И Гладиусу, и Доминии, и, дам голову на отсечение, коргардам. Ну ладно, подсоединяйся!
Гидронян ещё некоторое время смотрел на тело Даниеля, потом вынул из кармашка тонкий проводок. Один конец сунул себе в чип на запястье, другой соединил с инкубатором.
— Дай стул и принеси стакашек чего-нибудь напиться, — бросил он. — Если это протянется больше трех минут, лей мне воду в глотку, если больше пятнадцати — отключай.
— Знаю, знаю, ты долбишь это уже в сотый раз. Помню, у меня нормальная память, незачем постоянно напоминать.
— Приходится. Ты когда-нибудь видел человека, обезвоженного во время сопряжения? Я — да. Паралич половины тела. Кажется, излечимый. Правда, после десяти лет восстановления. А видел человека после двадцати минут сопряжения? Я тоже нет. Все, кто пробовал, сыграли в ящик!
Гидронян набрал код. На дисплее инкубатора появилось сообщение, подтверждающее начало сопряжения. За долю секунды тело чиновника напряглось, кожистые веки свернулись валиками, открыв огромные круглые глаза. Зрачки сузились чуть не до размеров точки. Гидронян вошел в фазу прямой связи с разумом находящегося в инкубаторе Даниеля, возвращаемого к жизни.
— Знаешь, что во всем этом меня поражает больше всего? — буркнул Браневич, глядя на впавшего в кому коллегу. — Что этот треп ты тоже повторяешь каждый раз!
Разум Даниеля находился между явью и сном, а тело — между жизнью и смертью. Временами в этот сон проникал кто-нибудь посторонний — врач, психокибернетик, Паццалет, Карлсон. Происходило это всегда одинаково. Сначала исчезали изображения. В первые дни реконструкции и реконвалесценции одурманенный наркотиками мозг непрерывно выдавал картины, в которых фантазия перемешивалась с реальными впечатлениями. Среди героев видений встречались как знакомые люди, так и действующие герои из самых популярных виртуалов. Позже, когда ум Даниеля пришел в норму, ему перестали давать галлюциногенные наркотики, зато позволили включить виртуальные имитации. Однако если кто-то подключался к контактному чипу инкубатора, раздражители оказывались столь сильными, что заглушали виртуальные проекции, оттесняя наркотические видения. Так было три недели назад, ещё в клинике, когда в контакт с Даниелем впервые вступил врач.
«Ты в больнице. Мы вывели тебя из состояния смерти. Реабилитация проходит успешно. Потери, понесенные организмом, поддаются регенерации. Ты полностью восстановишь свое физическое состояние». — Голос всегда звучал где-то рядом. Своего тела Даниель не ощущал. Ему казалось, что он висит в безграничном пространстве, медленно покачиваясь на волнах, проходящих по его телу. Голос врача ещё больше усиливал движение этого психического эфира.
«Тебе встроены чипы органов чувств, — продолжал врач. — Благодаря им ты меня слышишь. Если хочешь что-то передать, шевели губами так, словно ты это произносишь».
«Знаю. Меня уже не раз так лечили, — выполнил указание Даниель, не чувствуя ни губ, ни языка, ни гортани. Его голос гудел так же, как слова врача. — Нельзя ли немного понизить уровень усиления?»
«Снижаю… Раз, два, три… Теперь хорошо?»
«Лучше. Как мои дела?»
«Как я сказал, в порядке. У тебя были очень серьезные повреждения. Инфаркт, тромбы в мозге. Полностью отказали почки. Ожоги третьей степени на шестидесяти процентах кожи. Пропало также больше половины твоего хардвара. Да, тебе оторвало руку и кусок ноги».
«Так из чего же я теперь состою?»
«Ты дозреваешь. Мы выращиваем ткани и органы».
«На это уйдет много времени?»
«Не торопись. Хороший „оживец“ — вроде вина, чем дольше вызревает, тем лучше становится».
«Надеюсь, на собственные ноги? Становится-то?»
«Не исключено, Бондари, что и на собственные. Но скорее всего придется начать с коляски и внешнего скелета. Из инкубатора ты выйдешь недель через пять, потом ещё столько же уйдет на окончательное выздоровление. К работе сможешь вернуться через квартал. Если, конечно, снова захочешь вляпаться в то же дерьмо…»
«Что случилось? Как прошла операция? Мы до них добрались?»
«На эти вопросы я тебе ответить не могу. Завтра поговоришь со своим начальником. Я отключаюсь и подключаю к тебе имитаторы. Веселись, Бондари».
Голос умолк, а минутой позже Даниель почувствовал резкий прилив энергии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40