Десантники снова сменили курс и были все ближе. Монокрыл Даниеля помчался вверх, он почувствовал резкое давление в животе. Мышцы рук напряглись, как бывает при подъеме тяжелого груза. Это скафандр переносил на тело Даниеля импульсы давления с поверхности крыльев. Боль и усталость означали перегрузку оболочки.
Десантники были очень близко. Даниель увидел два снаряда, мчащихся в его сторону. Он положил летню, чтобы спуститься пониже.
— Держу курс, — крикнул Кальбар. — Еще секунда!
— Они нас запеленговали!
— Держи курс!
Снаряды взорвались слишком рано, ударная волна даже не лизнула крыльев.
— Разваливаются, — услышал он восклицание Кальбара. Строй десантников сломался. Солдаты, расположенные в вершинах шестиугольника, попали в тот же поток, который поднимал беглецов. Под действием резкого поддува они выпали из строя, вертясь волчком. Остальные кинулись вслед за ними, пытаясь перехватить управление товарищами, оказавшимися в опасности.
— Они не чувствуют ветра! — радостно крикнул Кальбар. — Я же говорил, что они не чувствуют ветра! Вот теперь-то и начнется пляска!
«Дьявольщина, — промчалась в мозгу Даниеля жуткая картина падающего в бездну разорванного монокрыла. — Я тоже не чувствую ветра!»
Буря была совсем рядом. Сигналы Семирамиды угасали все чаще, радиобуи замолкали один за другим. Инерционная скорость летунов увеличивалась.
Если ты — рыба, плывущая в быстрой реке, ты можешь подчиниться её главному течению, передвигаться в согласии с ним, поддерживая равновесие в турбулентных завихрениях и водоворотах, образующихся при резком движении воды. Можешь попытаться выполнить более сложные фокусы: проскользнуть между соседними течениями, отличающимися скоростью или направлением, кружиться в водоворотах, выскакивать над поверхностью воды, чтобы обойти предательские ловушки. По мере того как скорость потока будет увеличиваться, эти опасные места станут появляться все чаще, будут сильнее и непредсказуемее. Только самый опытный пловец сумеет одолеть стихию. Благодаря этому он может охотиться за жертвой или уйти от преследования.
Монокрылы Кальбара и Даниеля летели, следуя направлению фронта бури, все время изменяя потолок и входя в водородные потоки со все большей скоростью. Чтобы выжить, мало скорости и силы, необходимы умение, знание искусства летничества. А в этом беглецы превосходили десантников. По крайней мере Даниель на это надеялся.
— Эпицентр над базой! — бросил Кальбар. — Они не смогут вернуться!
На дисплее шлема Даниеля горело всего восемь точек, означающих солярных десантников. Следовательно, один уже куда-то подевался.
— Держись, Даниель! Поднимаемся ещё выше!
Даниель опять ощутил рывок, указатели давления подошли к предельной черте, стрелка спидометра уже её пересекла. Они летели, несомые газовым потоком, со скоростью пяти махов.
Десантники увеличили скорость. То ли сообразили, что намерен сделать Кальбар, то ли горючее было на исходе, то ли, возможно, все ещё надеялись вернуться на базу — этого Даниель знать не мог. Но когда увидел, как они плывут в его сторону, не обращая внимания на перегрузку и границы водородных потоков, понял, что сейчас все решается.
Они не чувствовали ветра… Это означало смерть. Первый задергался, войдя в зону турбулентности. Его скафандр закрутило словно волчок и раскололо пополам, будто скорлупу ореха, а осколки разбросало в разные стороны. Второй погрузился в поток не только более медленный, но и направленный по-иному, нежели основной. Он как бы перескочил на полосу движущегося в обратную сторону тротуара. Он мгновенно оказался позади всех, все более отдаляясь от товарищей. Третий погиб, влетев в ошибочно раскрытое и неверно направленное силовое поле, генерированное собственным же скафандром. Строй оставшихся десантников сломался, однако они продолжали гнаться за летниками.
— Идут основные волны, — снова сообщил Кальбар.
Даниель переключил проектор на атмосферный обзор. Увидел ураган, газовую лавину диаметром в сотни километров и длиной — тысячи, вращающуюся словно гигантский валок. Следом за ней ползли тысячи ураганов и циклонов поменьше. Он понимал, что с орбиты Спаты буря выглядит, вероятно, огромной темной тенью, передвигающейся по поверхности планеты.
Запели сигналы тревоги, изображение тут же переключилось, демонстрируя двух ближайших солярников. Солдаты разделились, пытались раскидать летни по сторонам и даже принялись разбрасывать силовые сети.
Несколько раз им это почти удалось, но стихия не позволяла десантникам синхронизировать полет, и сети рвались. Снова пошли в ход торпеды.
— Лети дальше! — крикнул Кальбар и устремился вверх, пропуская Даниеля.
«Что он творит! Если он погибнет, то и мне конец. О Господи!»
Он почувствовал боль.
— У меня заблокировано левое крыло!
— Знаю, — успокоил его Кальбар. — Подверни правое, не управляй. Сейчас помогу.
Даниель так и поступил. К счастью, полностью контроль над левым крылом он не утратил. Просто верхняя часть крыла как бы онемела, однако нижняя поверхность реагировала нормально, и это позволяло парить на восходящих потоках. Кальбар начал запускать снаряды. Вскоре вокруг крыльев появилось множество небольших объектов, при этом каждый начинал быстро распухать, развертываться, принимая форму летни. Регистратор сообщил Даниелю о появлении вблизи него нескольких десятков летников, двигающихся с той же скоростью, что и он.
— Живые фантомы, — сказал Кальбар. — Два, нет три уже неживые! добавил он тоскливо, когда в рой фантомов ворвались выпущенные десантниками торпеды.
— Я держу устойчивость, но теряю контроль над крылом, — прохрипел Даниель.
— Принять тебя? — спросил Кальбар. Когда ученик совершал ошибку либо случалась авария, опекающий его мэтр с помощью специального снаряжения мог взять на себя контроль над периферической нервной системой ведомого и его монокрылом. Мозг опекуна выделял часть себя для контроля над принятым крылом. Маневр был небезопасен и надолго затягиваться не мог.
— Далеко ли мы от цели? — спросил Даниель, но ответа не услышал. Он догадался, что Кальбар опасается перехвата. — Ну ладно, пока что попытаюсь лететь.
— Это хорошо.
Почти в тот же момент Даниель увидел на дисплее нечто новое. Чудовищный вал бури перемешивал пространство, а прямо перед ним — в действительности это были сотни километров — двигалась маленькая точка.
— Вижу чужую машину.
— Не такая уж она чужая, — буркнул Кальбар. — Мы слишком низко. Паром уходит от бури, поэтому летит быстрее нас. Необходимо немедленно подняться, иначе мы потеряем его.
— У меня нулевая маневренность!
— Они за нами! — Кальбар резко сменил тему. И на то была причина. Десантники, уже сбившие большую часть фантомов, сообразили, что летуны могут уйти, и, более того, обнаружили паром перед фронтом бури. Им стало ясно и то, что секундой раньше понял Даниель: этот корабль невозможно увидеть сверху, из безатмосферного пространства. Слишком много помех вызывает буря. Слабый сигнал летни, к тому же отраженный защитной системой корабля, будет принят за эхо урагана. Если кто-нибудь вообще обратит на это эхо внимание.
— Начинается охота! Внимание!
Пятеро десантников запустили торпеды. Уж явно не для того, чтобы напугать беглецов и принудить их вернуться.
— Выпускаю последние фантомы и идем наверх!
— Я не сумею!
— Перехватываю!
У Даниеля по коже от пяток до макушки пробежала волна холода. Потом он начал терять чувствительность, словно кто-то нажимал одну за другой кнопки выключателя: вначале левая нога, потом правая, низ живота. Он переставал ощущать свой организм и крылья, видел, что летня Кальбара дрожит, словно животное, вынужденное выдерживать чрезмерную нагрузку. Снаряды подходили снизу и немного сзади. Сверху обрушивалась водородная лавина. Паром, последняя надежда на спасение, медленно приближался. Если они не уравняют с ним высоту, он просто-напросто пройдет мимо. Тем временем обе летни почти стояли на месте, подталкиваемые вперед лишь могучим потоком газов, но не в силах маневрировать самостоятельно.
Неожиданно Даниель ощутил, что он — пришелец, чуждое тело в электронном организме монокрыла. Кто-то другой контролировал аппарат, а Даниель мог лишь наблюдать за маневрами, проделываемыми коконом скафандра, внутри которого он сидел.
— Перехватил! Будь внимателен!
Крылья сдвинулись с места. Впереди плыл Кальбар, вслед за ним, ведомая, как на жесткой тяге, двигалась летня Даниеля, точно повторявшая каждый маневр и фигуру ведущего. Оба аппарата взвились, перевернулись на спины, резко пошли вверх, навстречу лавине. Маневр был настолько неожиданным, что десантники не сумели завернуть, а, несомые силой инерции, полетели дальше, прямо на свои же взрывающиеся снаряды. Трое сумели вывернуться и ринулись вслед за летниками.
Началась пляска. Монокрылы продолжали подниматься, используя каждый перепад давления, каждое завихрение, мчащееся в нужном направлении.
Десантники смелее пересекали границы переменчивых потоков, все больше приближаясь к летунам и высланному за ними кораблю. Даниель потерял контроль над окружающим. Скафандр сигнализировал о колоссальных перегрузках, дальномер показывал совсем уже близкую границу фронта бури. И все же Даниель предполагал, что у Кальбара есть какой-то план. Что сумасшедшие скачки и маневры, несмотря на всю их кажущуюся хаотичность и риск, ведут к спасительному парому. Они уже вышли на его высоту.
— Нам пора, — сказал Кальбар, и Даниелю подумалось, что его опекун видит приближающуюся катастрофу. Но нет, оказывается, он готовился к последнему рывку. Когда Кальбар проделал очередной прыжок, летни задрожали так, что чуть не порвалась удерживающая их невидимая связь. Потом все закружилось.
«Полоса сумасшедших! Он что, спятил?»
«Полосой сумасшедших» летуны называли газовые струи, в которых невозможно было нормально планировать, поскольку они состояли из сплошных турбулентных завихрений. В таких полосах летали магистры Клана, считая это одним из своих величайших деяний. Однако за ними всегда следили, их всегда подстраховывали другие мастера. Ну и, конечно, никто не стрелял в их монокрылы. Летни закружились. Кальбар пытался овладеть управлением, но призрачный ветер крутил два аппарата, словно детские игрушки. Микрочелюсти кожных серверов начали нагружать организм Даниеля повышенными дозами ингредиентов, ускоряющих метаболизм и проводимость нервов.
Десантники позволили завлечь себя в ловушку. Они прыгнули в поток за летунами. Там, где летник ещё худо-бедно мог бороться за жизнь, у закованных в броню солдат не было никаких шансов выжить. Даниель успел заметить, как у них разрушается разорванная броня. Еще немного, и его ожидало то же…
Нет, Кальбар ухитрился вывести монокрылы из штопора. Они вырвались из грозного потока. После нескольких сигналов вызова, кодов и отзывов паром направился в их сторону.
* * *
Прошло шестнадцать часов, а спасательный паром все ещё пробирался сквозь атмосферу Спаты, убегая от лавины. Оставаясь в тени бури, они были невидимы для возможных преследователей, а вихрь, передвигаясь вдоль экватора планеты, позволял бежать в произвольно выбранный момент.
Машина оказалась небольшим армейским паромом, рассчитанным на полеты в пустоте, но имеющим специальную систему защиты, разрешающую погружаться даже в очень плотные атмосферы. Кроме навигационной кабины, в нем имелось несколько двухместных кают для экипажа, санитарный узел и небольшая буфетная. Сейчас на корабле не было никого, кроме Даниеля и Кальбара, аппаратом управлял автопилот, который после уточнения переданных летниками параметров установил курс.
Беглецы подверглись процедурам, восстанавливающим организм и очищающим его от биохимических вспомогателей, использованных при бегстве с Семирамиды. Во время этих процедур Даниель уснул.
Разбудил его сигнал Кальбара. Он протер глаза, натянул комбинезон и, бормоча под нос проклятия, пошел в кабину провожатого.
Кальбар лежал на койке совершенно раздетый с закинутыми под голову руками. Нос, лоб, щеки и подбородок ему прикрывала масочка. Его груди призывно напряглись, а внушительных размеров член торчал угрожающе.
— Номерок, а? — улыбнувшись, спросил Кальбар.
— Я говорил тебе, парень, — Даниель пытался сохранять спокойствие, ведь в конце концов он имел дело с человеком, спасшим ему жизнь, — что я гетеро. У тебя ко мне какие-то служебные дела? Если нет, то я пойду…
— Есть и служебные, и неслужебные, — сказал Кальбар, вытаскивая руки из-под головы. В правой он держал небольшой шприц. — Служебные — то, что четверть часа назад мы вышли из атмосферы Спаты. Летим прямо в перевалочный пункт.
Резким движением Кальбар воткнул шприц себе в член. Даже не поморщился, зато у Даниеля удивительно заболело все, что могло заболеть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40
Десантники были очень близко. Даниель увидел два снаряда, мчащихся в его сторону. Он положил летню, чтобы спуститься пониже.
— Держу курс, — крикнул Кальбар. — Еще секунда!
— Они нас запеленговали!
— Держи курс!
Снаряды взорвались слишком рано, ударная волна даже не лизнула крыльев.
— Разваливаются, — услышал он восклицание Кальбара. Строй десантников сломался. Солдаты, расположенные в вершинах шестиугольника, попали в тот же поток, который поднимал беглецов. Под действием резкого поддува они выпали из строя, вертясь волчком. Остальные кинулись вслед за ними, пытаясь перехватить управление товарищами, оказавшимися в опасности.
— Они не чувствуют ветра! — радостно крикнул Кальбар. — Я же говорил, что они не чувствуют ветра! Вот теперь-то и начнется пляска!
«Дьявольщина, — промчалась в мозгу Даниеля жуткая картина падающего в бездну разорванного монокрыла. — Я тоже не чувствую ветра!»
Буря была совсем рядом. Сигналы Семирамиды угасали все чаще, радиобуи замолкали один за другим. Инерционная скорость летунов увеличивалась.
Если ты — рыба, плывущая в быстрой реке, ты можешь подчиниться её главному течению, передвигаться в согласии с ним, поддерживая равновесие в турбулентных завихрениях и водоворотах, образующихся при резком движении воды. Можешь попытаться выполнить более сложные фокусы: проскользнуть между соседними течениями, отличающимися скоростью или направлением, кружиться в водоворотах, выскакивать над поверхностью воды, чтобы обойти предательские ловушки. По мере того как скорость потока будет увеличиваться, эти опасные места станут появляться все чаще, будут сильнее и непредсказуемее. Только самый опытный пловец сумеет одолеть стихию. Благодаря этому он может охотиться за жертвой или уйти от преследования.
Монокрылы Кальбара и Даниеля летели, следуя направлению фронта бури, все время изменяя потолок и входя в водородные потоки со все большей скоростью. Чтобы выжить, мало скорости и силы, необходимы умение, знание искусства летничества. А в этом беглецы превосходили десантников. По крайней мере Даниель на это надеялся.
— Эпицентр над базой! — бросил Кальбар. — Они не смогут вернуться!
На дисплее шлема Даниеля горело всего восемь точек, означающих солярных десантников. Следовательно, один уже куда-то подевался.
— Держись, Даниель! Поднимаемся ещё выше!
Даниель опять ощутил рывок, указатели давления подошли к предельной черте, стрелка спидометра уже её пересекла. Они летели, несомые газовым потоком, со скоростью пяти махов.
Десантники увеличили скорость. То ли сообразили, что намерен сделать Кальбар, то ли горючее было на исходе, то ли, возможно, все ещё надеялись вернуться на базу — этого Даниель знать не мог. Но когда увидел, как они плывут в его сторону, не обращая внимания на перегрузку и границы водородных потоков, понял, что сейчас все решается.
Они не чувствовали ветра… Это означало смерть. Первый задергался, войдя в зону турбулентности. Его скафандр закрутило словно волчок и раскололо пополам, будто скорлупу ореха, а осколки разбросало в разные стороны. Второй погрузился в поток не только более медленный, но и направленный по-иному, нежели основной. Он как бы перескочил на полосу движущегося в обратную сторону тротуара. Он мгновенно оказался позади всех, все более отдаляясь от товарищей. Третий погиб, влетев в ошибочно раскрытое и неверно направленное силовое поле, генерированное собственным же скафандром. Строй оставшихся десантников сломался, однако они продолжали гнаться за летниками.
— Идут основные волны, — снова сообщил Кальбар.
Даниель переключил проектор на атмосферный обзор. Увидел ураган, газовую лавину диаметром в сотни километров и длиной — тысячи, вращающуюся словно гигантский валок. Следом за ней ползли тысячи ураганов и циклонов поменьше. Он понимал, что с орбиты Спаты буря выглядит, вероятно, огромной темной тенью, передвигающейся по поверхности планеты.
Запели сигналы тревоги, изображение тут же переключилось, демонстрируя двух ближайших солярников. Солдаты разделились, пытались раскидать летни по сторонам и даже принялись разбрасывать силовые сети.
Несколько раз им это почти удалось, но стихия не позволяла десантникам синхронизировать полет, и сети рвались. Снова пошли в ход торпеды.
— Лети дальше! — крикнул Кальбар и устремился вверх, пропуская Даниеля.
«Что он творит! Если он погибнет, то и мне конец. О Господи!»
Он почувствовал боль.
— У меня заблокировано левое крыло!
— Знаю, — успокоил его Кальбар. — Подверни правое, не управляй. Сейчас помогу.
Даниель так и поступил. К счастью, полностью контроль над левым крылом он не утратил. Просто верхняя часть крыла как бы онемела, однако нижняя поверхность реагировала нормально, и это позволяло парить на восходящих потоках. Кальбар начал запускать снаряды. Вскоре вокруг крыльев появилось множество небольших объектов, при этом каждый начинал быстро распухать, развертываться, принимая форму летни. Регистратор сообщил Даниелю о появлении вблизи него нескольких десятков летников, двигающихся с той же скоростью, что и он.
— Живые фантомы, — сказал Кальбар. — Два, нет три уже неживые! добавил он тоскливо, когда в рой фантомов ворвались выпущенные десантниками торпеды.
— Я держу устойчивость, но теряю контроль над крылом, — прохрипел Даниель.
— Принять тебя? — спросил Кальбар. Когда ученик совершал ошибку либо случалась авария, опекающий его мэтр с помощью специального снаряжения мог взять на себя контроль над периферической нервной системой ведомого и его монокрылом. Мозг опекуна выделял часть себя для контроля над принятым крылом. Маневр был небезопасен и надолго затягиваться не мог.
— Далеко ли мы от цели? — спросил Даниель, но ответа не услышал. Он догадался, что Кальбар опасается перехвата. — Ну ладно, пока что попытаюсь лететь.
— Это хорошо.
Почти в тот же момент Даниель увидел на дисплее нечто новое. Чудовищный вал бури перемешивал пространство, а прямо перед ним — в действительности это были сотни километров — двигалась маленькая точка.
— Вижу чужую машину.
— Не такая уж она чужая, — буркнул Кальбар. — Мы слишком низко. Паром уходит от бури, поэтому летит быстрее нас. Необходимо немедленно подняться, иначе мы потеряем его.
— У меня нулевая маневренность!
— Они за нами! — Кальбар резко сменил тему. И на то была причина. Десантники, уже сбившие большую часть фантомов, сообразили, что летуны могут уйти, и, более того, обнаружили паром перед фронтом бури. Им стало ясно и то, что секундой раньше понял Даниель: этот корабль невозможно увидеть сверху, из безатмосферного пространства. Слишком много помех вызывает буря. Слабый сигнал летни, к тому же отраженный защитной системой корабля, будет принят за эхо урагана. Если кто-нибудь вообще обратит на это эхо внимание.
— Начинается охота! Внимание!
Пятеро десантников запустили торпеды. Уж явно не для того, чтобы напугать беглецов и принудить их вернуться.
— Выпускаю последние фантомы и идем наверх!
— Я не сумею!
— Перехватываю!
У Даниеля по коже от пяток до макушки пробежала волна холода. Потом он начал терять чувствительность, словно кто-то нажимал одну за другой кнопки выключателя: вначале левая нога, потом правая, низ живота. Он переставал ощущать свой организм и крылья, видел, что летня Кальбара дрожит, словно животное, вынужденное выдерживать чрезмерную нагрузку. Снаряды подходили снизу и немного сзади. Сверху обрушивалась водородная лавина. Паром, последняя надежда на спасение, медленно приближался. Если они не уравняют с ним высоту, он просто-напросто пройдет мимо. Тем временем обе летни почти стояли на месте, подталкиваемые вперед лишь могучим потоком газов, но не в силах маневрировать самостоятельно.
Неожиданно Даниель ощутил, что он — пришелец, чуждое тело в электронном организме монокрыла. Кто-то другой контролировал аппарат, а Даниель мог лишь наблюдать за маневрами, проделываемыми коконом скафандра, внутри которого он сидел.
— Перехватил! Будь внимателен!
Крылья сдвинулись с места. Впереди плыл Кальбар, вслед за ним, ведомая, как на жесткой тяге, двигалась летня Даниеля, точно повторявшая каждый маневр и фигуру ведущего. Оба аппарата взвились, перевернулись на спины, резко пошли вверх, навстречу лавине. Маневр был настолько неожиданным, что десантники не сумели завернуть, а, несомые силой инерции, полетели дальше, прямо на свои же взрывающиеся снаряды. Трое сумели вывернуться и ринулись вслед за летниками.
Началась пляска. Монокрылы продолжали подниматься, используя каждый перепад давления, каждое завихрение, мчащееся в нужном направлении.
Десантники смелее пересекали границы переменчивых потоков, все больше приближаясь к летунам и высланному за ними кораблю. Даниель потерял контроль над окружающим. Скафандр сигнализировал о колоссальных перегрузках, дальномер показывал совсем уже близкую границу фронта бури. И все же Даниель предполагал, что у Кальбара есть какой-то план. Что сумасшедшие скачки и маневры, несмотря на всю их кажущуюся хаотичность и риск, ведут к спасительному парому. Они уже вышли на его высоту.
— Нам пора, — сказал Кальбар, и Даниелю подумалось, что его опекун видит приближающуюся катастрофу. Но нет, оказывается, он готовился к последнему рывку. Когда Кальбар проделал очередной прыжок, летни задрожали так, что чуть не порвалась удерживающая их невидимая связь. Потом все закружилось.
«Полоса сумасшедших! Он что, спятил?»
«Полосой сумасшедших» летуны называли газовые струи, в которых невозможно было нормально планировать, поскольку они состояли из сплошных турбулентных завихрений. В таких полосах летали магистры Клана, считая это одним из своих величайших деяний. Однако за ними всегда следили, их всегда подстраховывали другие мастера. Ну и, конечно, никто не стрелял в их монокрылы. Летни закружились. Кальбар пытался овладеть управлением, но призрачный ветер крутил два аппарата, словно детские игрушки. Микрочелюсти кожных серверов начали нагружать организм Даниеля повышенными дозами ингредиентов, ускоряющих метаболизм и проводимость нервов.
Десантники позволили завлечь себя в ловушку. Они прыгнули в поток за летунами. Там, где летник ещё худо-бедно мог бороться за жизнь, у закованных в броню солдат не было никаких шансов выжить. Даниель успел заметить, как у них разрушается разорванная броня. Еще немного, и его ожидало то же…
Нет, Кальбар ухитрился вывести монокрылы из штопора. Они вырвались из грозного потока. После нескольких сигналов вызова, кодов и отзывов паром направился в их сторону.
* * *
Прошло шестнадцать часов, а спасательный паром все ещё пробирался сквозь атмосферу Спаты, убегая от лавины. Оставаясь в тени бури, они были невидимы для возможных преследователей, а вихрь, передвигаясь вдоль экватора планеты, позволял бежать в произвольно выбранный момент.
Машина оказалась небольшим армейским паромом, рассчитанным на полеты в пустоте, но имеющим специальную систему защиты, разрешающую погружаться даже в очень плотные атмосферы. Кроме навигационной кабины, в нем имелось несколько двухместных кают для экипажа, санитарный узел и небольшая буфетная. Сейчас на корабле не было никого, кроме Даниеля и Кальбара, аппаратом управлял автопилот, который после уточнения переданных летниками параметров установил курс.
Беглецы подверглись процедурам, восстанавливающим организм и очищающим его от биохимических вспомогателей, использованных при бегстве с Семирамиды. Во время этих процедур Даниель уснул.
Разбудил его сигнал Кальбара. Он протер глаза, натянул комбинезон и, бормоча под нос проклятия, пошел в кабину провожатого.
Кальбар лежал на койке совершенно раздетый с закинутыми под голову руками. Нос, лоб, щеки и подбородок ему прикрывала масочка. Его груди призывно напряглись, а внушительных размеров член торчал угрожающе.
— Номерок, а? — улыбнувшись, спросил Кальбар.
— Я говорил тебе, парень, — Даниель пытался сохранять спокойствие, ведь в конце концов он имел дело с человеком, спасшим ему жизнь, — что я гетеро. У тебя ко мне какие-то служебные дела? Если нет, то я пойду…
— Есть и служебные, и неслужебные, — сказал Кальбар, вытаскивая руки из-под головы. В правой он держал небольшой шприц. — Служебные — то, что четверть часа назад мы вышли из атмосферы Спаты. Летим прямо в перевалочный пункт.
Резким движением Кальбар воткнул шприц себе в член. Даже не поморщился, зато у Даниеля удивительно заболело все, что могло заболеть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40