– Да. Они не едят мяса.
– Но у тебя такие аппетитные пальчики, – продолжал шутить Кэйб, в глубине души уже опасаясь, что пугает девочку.
Малышка нахмурилась, но быстро рассмеялась:
– Но ведь ты сам не ешь людей, правда?
– Пока не очень голоден, – серьезно провозгласил Кэйб и снова внутренне чертыхнулся. Теперь он начинал смутно понимать, почему дети его собственной расы всегда относились к нему с подозрением.
Девочка засомневалась, но после продолжительного обдумывания такой новости, все же улыбнулась снова:
– Хомомданы – вегетарианцы. Это точно.
– О, – удивился Кэйб. – У тебя есть имплант?
Как правило, у детей их не было; они довольствовались в своей повседневной жизни игрушками или аватарами своих сверстников. Обладание собственным имплантом в традициях Цивилизации неофициально приравнивалось к ритуалу инициации. Другим ритуалом была смена детской говорящей игрушки на более сложные подростковые устройства и, наконец, на со вкусом подобранный комп – какую-нибудь брошь или кольцо с драгоценным камнем.
– Да, есть, – гордо ответила девочка. – И я его спросила.
– Она слишком докучает вам, – вмешалась Эстрей, подходя к бассейну.
– Не более чем любое другое нормальное разумное дитя в таких обстоятельствах, – выдала девочка, имитируя какой-то мужской голос.
– Чьомба – ранняя ягодка, – пояснила Эстрей, взъерошив светлые кудри девочки. – Она очень нестандартный ребенок.
При этих похвалах Чьомба затихла и только продолжала болтать ногами в бассейне, разгоняя рыб.
– Я полагаю, что сначала ты должна была поздороваться с господином послом Кэйбом Ишлоером, – напомнила девочке Эстрей. – Ты стала слишком развязной.
Девочка театрально вздохнула, встала на дно бассейна в воду, протянула ручку и дотронулась до массивной конечности Кэйба.
– Рада представиться: Синтриерса Чьомба Лассилс, дама Палакоуп. – Она низко поклонилась. – Как вы себя чувствуете?
– Прекрасно, – склонил голову Кэйб. – А вы, Чьомба?
– Как ей вздумается, – ответила за девочку Эстрей, и та выкатила глаза.
– Если я не ошибаюсь, ваше раннее развитие все же еще не дает права на упоминание среднего имени.
Девочка хитро улыбнулась, и Кэйб вдруг подумал, что, наверное, употребил слишком витиеватую форму выражения.
– Ей просто очень этого хочется, – прищурилась Эстрей. Чьомба задрала носик и широко улыбнулась Кэйбу:
– А у вас есть дети, господин посол?
– К сожалению, нет.
– И вы здесь совсем один?
– Да, увы.
– И вам не грустно?
– Чьомба! – предостерегающе воскликнула Эстрей.
– Все в порядке. Нет, мне не грустно, Чьомба. У меня много знакомых и много дел.
– А что вы делаете?
– Изучаю, занимаюсь, отправляю репортажи.
– Что, о нас?
– Да. Много лет назад я решил попытаться понять людей и таким образом, возможно, универсум в целом, – Кэйб медленно развел руками и постарался улыбнуться. – Попытки мои продолжаются до сих пор. Я пишу статьи, эссе, немного стихов и прозу и отсылаю их к себе домой, стараясь в силу своих способностей объяснить Цивилизацию и ее народ как можно полнее. Конечно, формально наши сообщества и так все друг про друга знают, но иногда этого мало для понимания, нужно чувство, субъективная интерпретация. И своими работами я стараюсь обеспечить именно это личное прикосновение, понимание.
– И вам не странно жить в нашем окружении?
– Все это начинает быть утомительным, – вмешалась Эстрей. – Скажите ей об этом, господин посол.
– Да нет, все нормально. Да, Чьомба, порой странно, порой непонятно, порой даже горько. Но всегда это открытие и награда.
– Но ведь мы совсем другие. У нас только две ноги, а у вас три. А других хомомданов вы избегаете?
– Только одного.
– Кого же это?
– Того, кого я любил. К несчастью, она не отвечала мне взаимностью.
– И поэтому вы отправились сюда?
– Чьомба!
– Может быть, и поэтому, Чьомба. Расстояние и новые впечатления – прекрасные врачи. По крайней мере, здесь, окруженный людьми, я никогда не встречусь с тем, кто обманет мои ожидания. Я не встречусь с нею.
– У-у-у… Вы, видно, очень сильно ее любили.
– Должно быть.
– А вот и мы, – послышался голос аватара. На изгибе экрана появился цилиндрик «Сопротивления» и быстро заскользил в темноте. Скоро стали угадываться сложные защитные поля корабля, которые окружали его, словно облачка газа, и судно плыло в них, как большая лодка в туманном озере.
Встречающее судно подплыло к аккомодационному люку в передней части бывшего боевого корабля, где контуры обозначились восьмиугольником маленьких огней. Оба судна состыковались совершенно бесшумно, и Кэйб, специально смотревший на бассейн, заметил, что вода в нем даже не шелохнулась. Первым перешел на другой корабль аватар, за ним дрон, паривший на уровне плеч.
– Высуши ноги, – приказала Эстрей племяннице.
– Зачем?
Но туг дверной проем открылся, явив украшенный растениями вестибюль и высокого челгрианца, одетого в официальный серый плащ священника. За ним стелилось нечто, похожее на длинный шлейф, несущий два модных чемодана.
– Майор Квилан, – обратился к нему сереброкожий аватар, быстро подходя ближе и кланяясь. – Я представлю Хаба Мэйсака. Мы приветствуем вас.
– Благодарю, – негромко ответил челгрианец, и Кэйб почувствовал терпкий запах.
Представление прошло нормально. Челгрианец казался учтивым, но скрытным. По-мариански он говорил ничем не хуже, чем Циллер, с тем же акцентом, что и Циллер. Он явно предпочитал всегда выучивать язык, чем пользоваться услугами переводящего устройства.
Последней представлялась Чьомба, которая снова повторила свое полное имя, сунула руку в карман и подарила челгрианцу маленький букетик цветов.
– Это из нашего сада, – объяснила она. – Извините, что они немного помялись, но это потому, что они лежали в кармане. И не беспокойтесь, они совсем-совсем немного грязные. А хотите посмотреть рыбок?
– Майор, мы так рады тому, что вы нашли возможность посетить нас, – запел Терсоно, проплывая как раз между челгрианцем и девочкой. – Итак, когда я утверждаю, что ваш визит для нас высокая честь, то говорю это не только от имени присутствующих, но и от имени всех жителей Орбиты Мэйсак.
Кэйб вдруг подумал, что именно сейчас этому майору надо было упомянуть и про Циллера, дабы подчеркнуть свою учтивость, но тот только улыбнулся.
Чьомба во все глаза глядела на дрона, который, загоревшись синим, облетел гостя, вежливо, но молча склонившего голову в сторону девочки.
Чемоданы тем временем перенесли на корабль, двери закрылись, и все снова оказались в комнате-экране.
– А теперь мы не только приветствуем вас, но и сообщаем, что полностью находимся в вашем распоряжении во время вашего визита, сколь бы он ни продолжался, – заливался дрон.
– Не нужно. У меня есть свой штат.
– Ну что вы! Но я, конечно, не имел в виду ребенка. Скажите, как прошел ваш вояж? Удовлетворительно, я надеюсь?
– Вполне.
– Прошу вас, садитесь.
Все расселись по кушеткам, судно отправилось в обратный путь. Чьомба снова опустила ноги в воду. Сзади нее на экране «Сопротивление создает характер» сделало финальный разворот и исчезло.
Кэйба потрясла разница между Квиланом и Циллером. Это были единственные челгрианцы, которых он видел лицом к лицу, хотя он немало времени посвятил изучению этой расы с того времени, как Терсоно обратился к нему на барже «Уединение». Он понял, что этот майор моложе композитора, и выглядит собранней и худей. Его коричневый мех был более ухожен, а фигура значительно мускулистей.
Но при этом он выглядел значительно более усталым, и какая-то темная печаль складка залегла между больших черных глаз от широкого носа. Впрочем, удивительного в этом не было ничего – Кэйб уже достаточно знал о майоре Квилане.
– А вы официально представляете здесь Хомомдан, господин посол Ишлоер? – обратился к нему майор.
– Нет, майор, – начал Кэйб.
– Господин посол присутствует здесь как гость, – пояснил Терсоно.
– Меня попросили участвовать в вашем приеме. Я, конечно, оказался позорно слаб перед таким соблазном и немедленно согласился, хотя и не имею никакого дипломатического опыта или образования. Сказать правду, я нечто среднее между журналистом, туристом и студентом – ничего больше. Надеюсь, вы простите мне эти речи, поскольку они, наверняка, нарушают дипломатический протокол. По крайне мере, хочется верить, что мои ошибки не отразятся на вашем визите никаким отрицательным образом, – Кэйб кивнул в сторону Терсоно, который уже начинал недовольно светиться.
– И на Мэйсаке немало хомомданов? – поинтересовался Квилан.
– Я единственный. Квилан медленно кивнул.
– Честь представлять наших рядовых жителей выпала мне, майор, – в свой черед заявила Эстрей Лассилс. – Господин посол действительно никого не представляет, хотя он безмерно мил. – Она улыбнулась Кэйбу, и он не понял, заключается ли в этой фразе симпатия или унижение. – Мы действительно пригласили на встречу господина посла, дабы доказать вам, что мы здесь, на Мэйсаке вовсе не так страшны, что отпугиваем всех гостей не человеческого происхождения.
– Теперь я понимаю, почему Махрай Циллер не смог сопротивляться вашему гостеприимству, – едва улыбнулся Квилан.
– Композитор Циллер по-прежнему продолжает дарить нам счастье своим присутствием здесь, – согласился Терсоно. Его аура была уже густо-розовой, что особенно выделялось на фоне светлой кушетке. – Мы не будем сейчас перечислять все добродетели Орбиты Мэйсак, но позвольте вас все же вас уверить, что это место бесчисленных удовольствий…
– Я полагаю, что Махрай Циллер знает о моем визите, – тихо, но твердо прервал его Квилан, переводя взгляд с дрона на аватара.
Сереброкожее существо кивнуло:
– Он постоянно находится в курсе всех ваших передвижений. К несчастью, сегодня он не мог поприветствовать вас лично.
– Я этого и не ждал.
– Господин посол – один из ближайших друзей композитора, – пояснил Терсоно. – Я уверен, что при первой же возможности у вас троих будет о чем поговорить.
– Да, мне кажется, я могу утверждать, что здесь, на Мэйсаке, я его лучший друг. Из хомомданов, разумеется, – подтвердил Кэйб.
– Как я понимаю, когда-то вы тоже знали господина Циллера, – уточнила Эстрей. – Кажется, по школе, не так ли?
– Да. Но с тех пор мы ни разу не встречались. Нас можно назвать скорее случайными знакомыми, чем старыми друзьями. И как поживает наш отсутствующий гений, господин посол?
– Прекрасно, он как раз пишет большую вещь.
– О далекой родине? – уточнил майор, и по его широкому лицу пробежало подобие улыбки.
– Вряд ли, – ответил Кэйб. – Но я думаю, что в его творчестве последних лет я действительно стал замечать некоторые мотивы, свойственные челгрианской народной музыке, правда, тщательно обработанные и навеянные условиями нынешнего развития жизни вашего общества. – Краем глаза Кэйб видел, как аура дрона вспыхнула при этих словах от удовольствия. – Что, конечно, ни о чем в общем-то не говорит, – поспешил добавить он. – И аура Терсоно мгновенно стала сине-белого оттенка.
– Так вы его горячий поклонник, господин посол?
– Я думаю, все мы здесь являемся таковыми, – быстро ответил за Кэйба дрон. – Я, например…
– А я нет!
– Чьомба! – воскликнула Эстрей.
– Ребенку, конечно, еще трудно понять музыку господина Циллера, – поспешил вмешаться дрон, и Кэйб успел заметить вспышки малинового и красного, направленные в сторону девочки, по-прежнему беспечно продолжавшей болтать ногами в бассейне. Ее рот продолжал шевелиться, но ничего не было слышно – Терсоно явно отгородил девочку некими защитными полями. Потому что в следующий момент все услышали, что она что-то говорит, но понять смысл сказанного оказалось невозможно. Саму же Чьомбу это совершенно не волновало.
– Я, например, считаю себя одним из самых восторженных почитателей композитора Циллера, – громко провозгласил Терсоно. – И сам видел, как госпожа Эстрей Лассилс аплодировала ему на нескольких концертах. И знаю, что по сей день Хаб помнит все те места, где ваш соотечественник давал концерты, избрав своим вторым домом нашу Орбиту. И сейчас мы находимся в восторженном ожидании будущего концерта, на котором господин композитор собирается сыграть свою новую симфонию. Это произойдет буквально через несколько недель. И я уверен, что мы получим ни с чем не сравнимое наслаждение!
Квилан кивнул и потер руки:
– Хорошо. Вы, как я уверен, уже давно догадались, что задачей моего визита является попытка уговорить Махрая Циллера вернуться на Чел. – Майор обвел всех взглядом и остановился на Кэйбе: – Я знал, что мне предстоит непростая задача. Господин Ишлоер…
– Прошу вас, называйте меня просто Кэйб.
– Хорошо. Что вы думаете по этому поводу, Кэйб? Прав ли я, предполагая, что мне предстоит тяжелая борьба?
Кэйб задумался.
– Не могу даже вообразить, чтобы господин композитор пропустил шанс встретиться с первым челгрианцем…
– Я думаю, что ваши предположения совершенно справедливы, майор Квилан, – ответил наконец Кэйб.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48