«Вот и прибыли».
Квилана вдавило в кресло, как всегда бывает при взлете, но он не отрывал глаз от иллюминатора, глядя, как проплывают мимо огни прибрежных городов Шерджейма, острова Деллюна и на крошечные искорки океанских судов. Звезды на небе засветились ярче из-за разреженности среды и приблизились в близкой к полному вакууму тишине полета почти прямо к его лицу.
Лайнер вошел в атмосферу с натужным ревом, вспыхнули посадочные огни, и вот мягкий толчок приземления и короткий пробег до полной остановки. Их принял частный аэродром, откуда обоих немедленно увезла другая военная машина.
Потом они пересели в открытый геликоптер, и до ноздрей Квилана донесся крепкий запах моря. Они летели в темноте под проливным дождем до тех пор, пока не приземлились, наконец, в огромном круглом дворе. Квилана отвели в небольшую, но уютную комнату, где он немедленно заснул мертвым сном.
Наутро, проснувшись как будто от каких-то звуков, напоминавших отдаленные раскаты грома и отдаленное щебетанье птиц, он раскрыл ставни и увидел внизу перед собой зеленовато-синее море с пенными волнами, набегавшими на берег примерно в пятидесяти метрах от него. Сам же он, видимо, находился в башне, поскольку до земли было никак не меньше ста метров. Линия береговых скал терялась вдали, а неподалеку от берега раскинулся каменистый уродливый остров. В рассветных лучах носились тучи морских птиц, белых, словно ожившая морская пена.
Квилан узнал это место. Он много раз видел его в книгах и на экранах компьютеров.
Так называемые «морские пальцы» Юмира были частью горной системы страны, одними из тех далеких островов, что составляли непроходимых кряжей к востоку от Мейорана. Скалы тут уходили в океанские воды на сто, а то и на двести метров в глубину, и семнадцать утесов – уже давно торчали, как пальцы утопающих и в последний раз взывающих о помощи.
Местные легенды действительно говорили о том, что это руки двух влюбленных, которые предпочли утопиться, но не соединить свои жизни с нелюбимыми, навязанными им обществом и семьями, по старозаветным законам.
Поскольку скалы действительно были похожи на пальцы, то самая маленькая из них, высотой всего метров сорок, называлась Мизинцем. Остальные имели высоту от ста до двухсот метров; все они были почти округлыми внизу, поскольку море и ветер ни на секунду не прекращали свою работу, облизывая их базальтовые основания.
Строительство здесь началось около четырех тысяч лет назад, когда эти земли принадлежали семье, построившей небольшой каменный замок на одной из здешних скал, а затем соединили его с берегом деревянным мостом. По мере того, как росла власть этого семейства, рос и замок, до тех пор, пока одной скалы стало мало, и строительство захватило остальные «пальцы».
В результате была создана мощная крепость, ощетинившаяся башнями и бастионами, соединенными между собой системой мостов, сначала деревянных, позже каменных, а еще позднее железных или стальных. Крепость стала правительственным центром, местом паломничества и некоей школой. Столетие за столетием каждая скала, за исключением Мизинца, застраивалась все больше, и на защиту крепости стало привлекаться различное оружие, начиная с тяжелых корабельных пушек и кончая воздушными катерами. В конце концов крепость превратилась в город и захватила часть территории уже и за горами.
В течение последней Унификационной войны пятнадцать столетий назад ее постигла судьба всех небольших городов – она подверглась атомной бомбардировке, полностью уничтожившей одну из скал и очень испортившей остальные. Кроме того, после бомбежек остался кратер в виде гигантской восьмерки.
Город заново не отстроили. Скалы, отрезанные от материка двойным кратером, на века превратились в дореликтовые заповедники, посещаемые лишь сумасшедшими туристами-экстремалами и оставшиеся домом лишь для нескольких колоний термитов и миллионов морских птиц. На двух скалах во время религиозного подъема разместился монастырь, а потом министерство контрразведки устроило там учебную базу, для чего военному ведомству пришлось-таки восстановить почти всю крепость, за исключением мостов на материк.
Теперь этой крепости суждено было стать его домом.
Квилан облокотился на подоконник и всмотрелся в полосу прибоя, омывающего основание Среднего Пальца Мужчины, в трехстах метрах внизу.
Отсюда движение воды казалось медленным и тягучим, словно волны, пройдя столь долгий путь из глубин породившего их океана, уже устали и выдохлись.
Он пробыл там два лунных месяца, тренируясь почти без отдыха. По-прежнему суть его задания оставалась ему совершенно непонятной, если не считать ее конечного результата – собственной смерти. Но Квилан не знал даже, действительно ли его допустят к выполнению этого задания, поскольку претендентов на эту сомнительную честь оказалось много. Он уже согласился с тем, что, если ему не повезет и его не выберут, то просто вернется в монастырь и передаст свой мозг с его уменьями и знаниями другому монаху. На половине его тренировок присутствовала полковник Гайалайн, но только в качестве наблюдателя. Непосредственным инструктором во всех упражнениях и заданиях был здоровый, весь в шрамах челгрианец по имени Хулом. Он явно служил или продолжал служить в армии, но почему-то не имел звания. Другой наставник по имени Чулфир, оказался хрупким стариком с седой шерстью; его возраст, казалось, ему самому уже давно неведом.
Появлялось и несколько армейских специалистов, которых он видел каждые несколько дней, лбы этих вояк неизменно оказывались закрытыми зелеными повязками, соответствующими их званию. Вели они себя фамильярно и передвигались по скалам, исключительно с помощью отточенных когтей.
Квилану выходить со своей скалы не разрешалось. Он имел сильное подозрение, что на других скалах как раз находятся в том же положении его коллеги-соперники.
Подняв руку, Квилан долго рассматривал свои неподрезанные когти и накачанные, как сталь, мускулы. Никогда еще он не чувствовал себя в столь хорошей физической форме, но продолжал недоумевать по поводу того, действительно ли она необходима для той странной миссии, задуманной армейским ведомством – или еще неизвестно кем, – которую ему почти уже предложили.
Плац-парад был устроен высоко на скале со стороны моря и продувался ветрами со всех сторон, хотя сверху и был прикрыт тентом, сделанным из того же материала, из которого в старину шили паруса. Здесь его учили фехтовать, боксировать, пользоваться защитным вооружением и лазерными винтовками. Ему преподавались все виды борьбы с ножами, с применением когтей и зубов. Рукопашный бой с противником не из числа своей породы также имел много трудностей и своеобразных приемов.
Однажды прилетела бригада медиков и увела Квилана в просторный, но практически пустой госпиталь, находившийся в подвалах под скалами. Они снабдили его только хранителем душ, а он предполагал, что его начинят вообще всем, чем угодно, поскольку не раз слышал рассказы о том, что имплантируют людям, выполняющим всякие секретные миссии: соединенные с мозгом коммуникационные кольца, антидотовые гланды, продуцирующие яд капсулы, биологическую самозащиту и тому подобное. Однако ничего такого ему не досталось, и Квилан недоумевал, почему.
Вероятно, миссия требовала полной естественности и отъединенности от мира. И об этом он тоже много думал.
Но не все его тренировки сводились к боевым искусствам; почти на полдня он снова превращался в студента и внимал лекциям старого Чулфира.
Старик преподавал ему челгрианскую историю, религиозную философию, новую историю галактики и многие другие подобные вещи.
Квилан узнал очень многое, о чем никогда даже и не подозревал. Он понял, как работает хранитель душ и на что похожи чистилище и небеса. Он узнал о существовании множества ересей, сектантских ловушек и о том, как их преодолевать. Правда, войти в контакт хотя бы с одним из ушедших ему не дали, но он и без этого понял все о том, что происходит после жизни, словно уже сам побывал там. И порой, уже почти не сомневаясь в том, что Уороси никогда не воплотится ни на этом, в этой, ни даже в той жизни на том свете, он думал, что они выбрали его специально, чтобы мучить, что все это – изысканная и жестокая пытка – вонзать острый «нож потери» Уороси в его плоть и там беспрестанно с наслаждением его поворачивать.
Он узнал все, что возможно, о Кастовой войне и о роли Цивилизации в тех изменениях, что привели к ней.
Он изучил личности всех тех, кто действовал за кулисами войны, и даже прослушал несколько произведений Махрая Циллера, которые привели его в странное состояние боли и гнева. В его мозгу рождались сотни подозрений и всевозможные сценарии развития событий, но он предпочитал хранить их про себя.
Квилан все еще продолжал мечтать об Уороси. Одной из самых его любимых грез была их свадьба здесь, на скалах. И шляпы с гостей сдувал уже не ласковый ветерок, а мощный шквал с моря. Он ловил ее, несомую порывом ветра к парапету, и сжимал в немыслимых объятиях, а ее флер д'оранж так и улетал в кипевшие волны. Он собирался уже броситься за ним, но в этот момент всегда вдруг осознавал, что Уороси нет и не может быть, что она мертва, и скоро и он уйдет из этой жизни вслед за ней. И тогда он улыбался волнам и приходил в себя, а его подушка становилась соленой и влажной, как море.
Однажды утром он шел по плацу под хлопанье белой парусины, направляясь на первый урок Чулфира, и неожиданно увидел впереди небольшую группу людей. Полковник Гайалайн, Чулфир и Хулом стояли вокруг фигуры в черно-белых одеждах.
Было и еще пятеро, трое слева и два справа, – все мужчины, одетые, как чиновники. Стоявший в центре был невысок, стар на вид, и Квилан пришел в некоторое замешательство, обнаружив, что старик одет в черно-белую полосатую робу Оценивающих, тех, кто был связующим звеном между этим и тем миром. Шерсть его лоснилась, будто смазанная маслом.
Квилан собирался поприветствовать полковника, но при его приближении все расступились, и он невольно оказался лицом к лицу с Оценивающим.
– Ваша честь, – Квилан склонился как можно ниже.
– Майор Квилан, – тихим приятным голосом ответил ему старик и протянул руку, но Квилан вдруг увидел, что старик уже не перед ним, а справа. Он повернул голову и в тот же момент увидел его слева, а потом старик и вовсе исчез, оставив после себя лишь слабую тень. Все это подсказало Квилану, что сейчас он будет атакован. Он не понимал, но чувствовал, что слабый старик исчез неспроста, и постарался сохранить дистанцию с тем, что грозило насилием.
Квилан мгновенно встал в классическую стойку, вытянув среднюю конечность. К нему подскочил один из чиновников, из-под рубашки которого были видны мускулистые руки, правда, с когтями, выпущенными всего наполовину. Глаза с лица его, заросшего белой шерстью, глядели с бешенством. Но мягкий взгляд старика остановил его, и чиновник склонился в почтительном поклоне.
Квилан остался в стойке, незаметно поводя глазами то влево, то вправо, однако не теряя из виду светлошерстного чиновника. Но ощущение угрозы вдруг исчезло.
На какие-то мгновения повисла тишина, нарушаемая лишь криками чаек и глухим рокотом волн, потом Оценивающий взмахнул рукой, и группа встала так, как увидел ее Квилан с самого начала.
– Майор Квилан, – снова обратился к нему старик. – Встаньте, пожалуйста, как следует. – Он еще раз протянул руку. – Больше не будет никаких сюрпризов, по крайней мере, сегодня. Даю вам слово.
Квилан пожал протянутую руку и немного расслабился. К нему подошла полковник, выглядевшая, как показалось Квилану, вполне довольной.
– Это Висквил, майор.
– К вашим услугам, сэр. – Старик освободил его руку.
– А это Ивайрл, – пояснил Висквил, показывая на светлошерстного слева. Верзила улыбнулся и кивнул. – Надеюсь, вы поняли, майор, что прошли сейчас два испытания, а не одно?
– Да, сэр. Или одно и то же дважды, сэр.
Висквил широко улыбнулся, обнажив мелкие острые зубы:
– Вам не стоит обращаться ко мне «сэр», майор, хотя я и действительно что-то вроде этого. – Он обернулся к его учителям: – Неплохо, неплохо. А теперь, майор, пойдемте, поговорим.
– Нам говорили, что совершать подобные ошибки им несвойственно. Нам говорили, что такой интерес к нашим делам должен настораживать. Нам говорили, что они нас уважают. Нам говорили, что все это болезни развития и просто эволюция галактики, звезд, планет и существ на определенном уровне развития технологий. Нам говорили, что случившееся – всего лишь неудача, но с нее можно получить дивиденды. Нам говорили, что они честные люди, которые хотят только помочь нам и теперь чувствуют себя в огромном долгу перед нами. Нам говорили, что от их вины мы получим гораздо больше выгоды, чем от их простого попечительства. – Висквил тонко улыбнулся.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48
Квилана вдавило в кресло, как всегда бывает при взлете, но он не отрывал глаз от иллюминатора, глядя, как проплывают мимо огни прибрежных городов Шерджейма, острова Деллюна и на крошечные искорки океанских судов. Звезды на небе засветились ярче из-за разреженности среды и приблизились в близкой к полному вакууму тишине полета почти прямо к его лицу.
Лайнер вошел в атмосферу с натужным ревом, вспыхнули посадочные огни, и вот мягкий толчок приземления и короткий пробег до полной остановки. Их принял частный аэродром, откуда обоих немедленно увезла другая военная машина.
Потом они пересели в открытый геликоптер, и до ноздрей Квилана донесся крепкий запах моря. Они летели в темноте под проливным дождем до тех пор, пока не приземлились, наконец, в огромном круглом дворе. Квилана отвели в небольшую, но уютную комнату, где он немедленно заснул мертвым сном.
Наутро, проснувшись как будто от каких-то звуков, напоминавших отдаленные раскаты грома и отдаленное щебетанье птиц, он раскрыл ставни и увидел внизу перед собой зеленовато-синее море с пенными волнами, набегавшими на берег примерно в пятидесяти метрах от него. Сам же он, видимо, находился в башне, поскольку до земли было никак не меньше ста метров. Линия береговых скал терялась вдали, а неподалеку от берега раскинулся каменистый уродливый остров. В рассветных лучах носились тучи морских птиц, белых, словно ожившая морская пена.
Квилан узнал это место. Он много раз видел его в книгах и на экранах компьютеров.
Так называемые «морские пальцы» Юмира были частью горной системы страны, одними из тех далеких островов, что составляли непроходимых кряжей к востоку от Мейорана. Скалы тут уходили в океанские воды на сто, а то и на двести метров в глубину, и семнадцать утесов – уже давно торчали, как пальцы утопающих и в последний раз взывающих о помощи.
Местные легенды действительно говорили о том, что это руки двух влюбленных, которые предпочли утопиться, но не соединить свои жизни с нелюбимыми, навязанными им обществом и семьями, по старозаветным законам.
Поскольку скалы действительно были похожи на пальцы, то самая маленькая из них, высотой всего метров сорок, называлась Мизинцем. Остальные имели высоту от ста до двухсот метров; все они были почти округлыми внизу, поскольку море и ветер ни на секунду не прекращали свою работу, облизывая их базальтовые основания.
Строительство здесь началось около четырех тысяч лет назад, когда эти земли принадлежали семье, построившей небольшой каменный замок на одной из здешних скал, а затем соединили его с берегом деревянным мостом. По мере того, как росла власть этого семейства, рос и замок, до тех пор, пока одной скалы стало мало, и строительство захватило остальные «пальцы».
В результате была создана мощная крепость, ощетинившаяся башнями и бастионами, соединенными между собой системой мостов, сначала деревянных, позже каменных, а еще позднее железных или стальных. Крепость стала правительственным центром, местом паломничества и некоей школой. Столетие за столетием каждая скала, за исключением Мизинца, застраивалась все больше, и на защиту крепости стало привлекаться различное оружие, начиная с тяжелых корабельных пушек и кончая воздушными катерами. В конце концов крепость превратилась в город и захватила часть территории уже и за горами.
В течение последней Унификационной войны пятнадцать столетий назад ее постигла судьба всех небольших городов – она подверглась атомной бомбардировке, полностью уничтожившей одну из скал и очень испортившей остальные. Кроме того, после бомбежек остался кратер в виде гигантской восьмерки.
Город заново не отстроили. Скалы, отрезанные от материка двойным кратером, на века превратились в дореликтовые заповедники, посещаемые лишь сумасшедшими туристами-экстремалами и оставшиеся домом лишь для нескольких колоний термитов и миллионов морских птиц. На двух скалах во время религиозного подъема разместился монастырь, а потом министерство контрразведки устроило там учебную базу, для чего военному ведомству пришлось-таки восстановить почти всю крепость, за исключением мостов на материк.
Теперь этой крепости суждено было стать его домом.
Квилан облокотился на подоконник и всмотрелся в полосу прибоя, омывающего основание Среднего Пальца Мужчины, в трехстах метрах внизу.
Отсюда движение воды казалось медленным и тягучим, словно волны, пройдя столь долгий путь из глубин породившего их океана, уже устали и выдохлись.
Он пробыл там два лунных месяца, тренируясь почти без отдыха. По-прежнему суть его задания оставалась ему совершенно непонятной, если не считать ее конечного результата – собственной смерти. Но Квилан не знал даже, действительно ли его допустят к выполнению этого задания, поскольку претендентов на эту сомнительную честь оказалось много. Он уже согласился с тем, что, если ему не повезет и его не выберут, то просто вернется в монастырь и передаст свой мозг с его уменьями и знаниями другому монаху. На половине его тренировок присутствовала полковник Гайалайн, но только в качестве наблюдателя. Непосредственным инструктором во всех упражнениях и заданиях был здоровый, весь в шрамах челгрианец по имени Хулом. Он явно служил или продолжал служить в армии, но почему-то не имел звания. Другой наставник по имени Чулфир, оказался хрупким стариком с седой шерстью; его возраст, казалось, ему самому уже давно неведом.
Появлялось и несколько армейских специалистов, которых он видел каждые несколько дней, лбы этих вояк неизменно оказывались закрытыми зелеными повязками, соответствующими их званию. Вели они себя фамильярно и передвигались по скалам, исключительно с помощью отточенных когтей.
Квилану выходить со своей скалы не разрешалось. Он имел сильное подозрение, что на других скалах как раз находятся в том же положении его коллеги-соперники.
Подняв руку, Квилан долго рассматривал свои неподрезанные когти и накачанные, как сталь, мускулы. Никогда еще он не чувствовал себя в столь хорошей физической форме, но продолжал недоумевать по поводу того, действительно ли она необходима для той странной миссии, задуманной армейским ведомством – или еще неизвестно кем, – которую ему почти уже предложили.
Плац-парад был устроен высоко на скале со стороны моря и продувался ветрами со всех сторон, хотя сверху и был прикрыт тентом, сделанным из того же материала, из которого в старину шили паруса. Здесь его учили фехтовать, боксировать, пользоваться защитным вооружением и лазерными винтовками. Ему преподавались все виды борьбы с ножами, с применением когтей и зубов. Рукопашный бой с противником не из числа своей породы также имел много трудностей и своеобразных приемов.
Однажды прилетела бригада медиков и увела Квилана в просторный, но практически пустой госпиталь, находившийся в подвалах под скалами. Они снабдили его только хранителем душ, а он предполагал, что его начинят вообще всем, чем угодно, поскольку не раз слышал рассказы о том, что имплантируют людям, выполняющим всякие секретные миссии: соединенные с мозгом коммуникационные кольца, антидотовые гланды, продуцирующие яд капсулы, биологическую самозащиту и тому подобное. Однако ничего такого ему не досталось, и Квилан недоумевал, почему.
Вероятно, миссия требовала полной естественности и отъединенности от мира. И об этом он тоже много думал.
Но не все его тренировки сводились к боевым искусствам; почти на полдня он снова превращался в студента и внимал лекциям старого Чулфира.
Старик преподавал ему челгрианскую историю, религиозную философию, новую историю галактики и многие другие подобные вещи.
Квилан узнал очень многое, о чем никогда даже и не подозревал. Он понял, как работает хранитель душ и на что похожи чистилище и небеса. Он узнал о существовании множества ересей, сектантских ловушек и о том, как их преодолевать. Правда, войти в контакт хотя бы с одним из ушедших ему не дали, но он и без этого понял все о том, что происходит после жизни, словно уже сам побывал там. И порой, уже почти не сомневаясь в том, что Уороси никогда не воплотится ни на этом, в этой, ни даже в той жизни на том свете, он думал, что они выбрали его специально, чтобы мучить, что все это – изысканная и жестокая пытка – вонзать острый «нож потери» Уороси в его плоть и там беспрестанно с наслаждением его поворачивать.
Он узнал все, что возможно, о Кастовой войне и о роли Цивилизации в тех изменениях, что привели к ней.
Он изучил личности всех тех, кто действовал за кулисами войны, и даже прослушал несколько произведений Махрая Циллера, которые привели его в странное состояние боли и гнева. В его мозгу рождались сотни подозрений и всевозможные сценарии развития событий, но он предпочитал хранить их про себя.
Квилан все еще продолжал мечтать об Уороси. Одной из самых его любимых грез была их свадьба здесь, на скалах. И шляпы с гостей сдувал уже не ласковый ветерок, а мощный шквал с моря. Он ловил ее, несомую порывом ветра к парапету, и сжимал в немыслимых объятиях, а ее флер д'оранж так и улетал в кипевшие волны. Он собирался уже броситься за ним, но в этот момент всегда вдруг осознавал, что Уороси нет и не может быть, что она мертва, и скоро и он уйдет из этой жизни вслед за ней. И тогда он улыбался волнам и приходил в себя, а его подушка становилась соленой и влажной, как море.
Однажды утром он шел по плацу под хлопанье белой парусины, направляясь на первый урок Чулфира, и неожиданно увидел впереди небольшую группу людей. Полковник Гайалайн, Чулфир и Хулом стояли вокруг фигуры в черно-белых одеждах.
Было и еще пятеро, трое слева и два справа, – все мужчины, одетые, как чиновники. Стоявший в центре был невысок, стар на вид, и Квилан пришел в некоторое замешательство, обнаружив, что старик одет в черно-белую полосатую робу Оценивающих, тех, кто был связующим звеном между этим и тем миром. Шерсть его лоснилась, будто смазанная маслом.
Квилан собирался поприветствовать полковника, но при его приближении все расступились, и он невольно оказался лицом к лицу с Оценивающим.
– Ваша честь, – Квилан склонился как можно ниже.
– Майор Квилан, – тихим приятным голосом ответил ему старик и протянул руку, но Квилан вдруг увидел, что старик уже не перед ним, а справа. Он повернул голову и в тот же момент увидел его слева, а потом старик и вовсе исчез, оставив после себя лишь слабую тень. Все это подсказало Квилану, что сейчас он будет атакован. Он не понимал, но чувствовал, что слабый старик исчез неспроста, и постарался сохранить дистанцию с тем, что грозило насилием.
Квилан мгновенно встал в классическую стойку, вытянув среднюю конечность. К нему подскочил один из чиновников, из-под рубашки которого были видны мускулистые руки, правда, с когтями, выпущенными всего наполовину. Глаза с лица его, заросшего белой шерстью, глядели с бешенством. Но мягкий взгляд старика остановил его, и чиновник склонился в почтительном поклоне.
Квилан остался в стойке, незаметно поводя глазами то влево, то вправо, однако не теряя из виду светлошерстного чиновника. Но ощущение угрозы вдруг исчезло.
На какие-то мгновения повисла тишина, нарушаемая лишь криками чаек и глухим рокотом волн, потом Оценивающий взмахнул рукой, и группа встала так, как увидел ее Квилан с самого начала.
– Майор Квилан, – снова обратился к нему старик. – Встаньте, пожалуйста, как следует. – Он еще раз протянул руку. – Больше не будет никаких сюрпризов, по крайней мере, сегодня. Даю вам слово.
Квилан пожал протянутую руку и немного расслабился. К нему подошла полковник, выглядевшая, как показалось Квилану, вполне довольной.
– Это Висквил, майор.
– К вашим услугам, сэр. – Старик освободил его руку.
– А это Ивайрл, – пояснил Висквил, показывая на светлошерстного слева. Верзила улыбнулся и кивнул. – Надеюсь, вы поняли, майор, что прошли сейчас два испытания, а не одно?
– Да, сэр. Или одно и то же дважды, сэр.
Висквил широко улыбнулся, обнажив мелкие острые зубы:
– Вам не стоит обращаться ко мне «сэр», майор, хотя я и действительно что-то вроде этого. – Он обернулся к его учителям: – Неплохо, неплохо. А теперь, майор, пойдемте, поговорим.
– Нам говорили, что совершать подобные ошибки им несвойственно. Нам говорили, что такой интерес к нашим делам должен настораживать. Нам говорили, что они нас уважают. Нам говорили, что все это болезни развития и просто эволюция галактики, звезд, планет и существ на определенном уровне развития технологий. Нам говорили, что случившееся – всего лишь неудача, но с нее можно получить дивиденды. Нам говорили, что они честные люди, которые хотят только помочь нам и теперь чувствуют себя в огромном долгу перед нами. Нам говорили, что от их вины мы получим гораздо больше выгоды, чем от их простого попечительства. – Висквил тонко улыбнулся.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48