Кабинет доктора Янковского находился за соседней дверью. Клозе для приличия стукнул по косяку и вошел внутрь, не дожидаясь приглашения. Личный врач императора изучал какую-то мудреную таблицу в трехмерной проекции. Он молча кивнул Клозе, отметил что-то в причудливом графике и свернул изображение.
– Как император? – спросил Клозе. – Если подойти к этому вопросу с точки зрения медицинской науки?
– Состояние довольно тяжелое, но стабильное, – сказал доктор. – Язву я прооперировал, но там еще целый букет симптомов. Хуже всего дела обстоят с сердцем. Я уже отдал распоряжение вырастить новый орган из его собственных клеток, чтобы избежать опасности отторжения тканей при пересадке. Но этот процесс займет время.
– Сколько?
– На выращивание потребуется пара недель. Ускорить процедуру нельзя, да и нет никакого смысла. Пациента следует подготовить к операции, что тоже может занять немало времени, учитывая общее состояние его организма. В ближайшую неделю я все равно не стал бы оперировать, даже если бы новое сердце уже достигло нормального размера.
– Погано, – сказал Клозе.
– Погано, – согласился врач. – Думаю, нет нужды сообщать вам, что в этом состоянии его нельзя тревожить? И даже после операции должен пройти определенный реабилитационный период, прежде чем он сможет хотя бы частично вернуться к выполнению своих обязанностей.
– Это я понимаю, но вот насчет «не тревожить»… Полагаю, такое просто свыше наших сил. Попробуйте обратиться с аналогичной просьбой к таргам.
– И все же по возможности в общении с ним следует избегать любого напряжения, которого можно избежать, – сухо кивнул доктор. – Я понимаю, что, если держать императора совсем без информации, это приведет только к усилению стресса, но все данные надо тщательно отфильтровывать.
– Договорились, – сказал Клозе. – Можно вопрос не по теме, доктор?
– Попробуйте, – улыбнулся Янковский.
Клозе задумался, каково это – быть врачом одного пациента, чья жизнь в Империи ценится выше любой другой? Впрочем, почему только одного? Наверняка доктор предоставляет медицинские услуги всей царственной семье, так же как и семьям приближенных лиц. Иначе бы первоклассное медицинское оборудование простаивало бы большую часть времени. Виктор Романов, насколько помнил Клозе, никогда не жаловался на здоровье. Что не помогло ему стать долгожителем.
– Вы разбираетесь в клонировании? – спросил Клозе.
– Это как-то связано с… – Доктор мотнул головой в сторону стены, за которой лежал император.
– Не знаю, о чем вы сейчас подумали, но нет. Никак не связано, – сказал Клозе. – Мой интерес к клонированию носит чисто академический характер.
Если доктор Янковский и позволил себя усомниться в том, что вопросы советника императора по вопросам национальной безопасности в такое время могут носить чисто академический характер, внешне он этого никак не проявил.
– Я не специалист, – сказал он. – Сердце императора выращивают не здесь, а в специальной лаборатории, но в общих вопросах я ориентируюсь. Если же ваш интерес носит более глубокий характер, я могу рекомендовать вам пару признанных специалистов в этой области.
– У меня всего один дилетантский вопрос, – сказал Клозе. – Можно ли отличить клона от обычного человека по каким-нибудь генетическим признакам?
– Вы имеете в виду, если сравнивать клон с оригиналом? Можно. Развитие клонов стимулируется искусственно, поэтому, несмотря на внешнее сходство, их биологический возраст несколько меньше, чем у оригинала. Но это может обнаружить только специалист.
– А если сравнивать не с оригиналом? Если оригинал вообще не существует? То есть можно ли посмотреть на человека и определить, клон он или нет?
– Вообще-то клонирование людей запрещено имперскими законами, – несколько запоздало вспомнил доктор.
– Мы же говорим лишь о теории, – напомнил Клозе.
Интересно, конечно, откуда у неспециалиста Янковского вообще взялась подобная информация о сравнивании клонов с оригиналами, но… Возможно, клонов когда-то выращивали для тайных операций УИБ. Краснов и ему подобные считали, что имперские законы писаны не для них.
– Оригинал можно отличить от клона, только если они оба находятся в распоряжении того, кто проводит сравнение, – сказал доктор Янковский. – По крайней мере если и существует способ вычислять клонов из числа обычных людей, мне о нем неизвестно.
– Спасибо, – сказал Клозе.
Ну вот, легче явно не стало. Сканирование персонала ничего не даст. Хотя у таргов может быть другая, отличная от человеческой, технология, и изготовленных с ее помощью людей все-таки можно обнаружить при исследовании. Вдруг… Фигня. Сейчас все проходят медкомиссию. Любая аномалия, которую можно выявить обычным путем, уже была бы выявлена и зафиксирована в личных досье.
ГЛАВА 3
На то время, пока Юлий находился в неработоспособном состоянии, Пенелопа собственным единоличным решением назначила себя секретарем Клозе. Деваться от гиперактивной сестренки императора было некуда, и Клозе смирился с необходимостью терпеть ее большую часть рабочего времени.
Стоило ему только вернуться в свой кабинет, как Пенелопа тут же нарисовалась на пороге.
– Двадцать минут назад со мной связался Рокуэлл, – сообщила она. – Догадайся с трех раз, что именно его интересует?
– Здоровье императора, – Клозе угадал с первой попытки. – Как он узнал?
Пенелопа пожала плечами.
Во дворце работает уйма народа. Наверняка кто-то счел нужным поставить следующего претендента на престол в известность относительно состояния здоровья императора.
– Что ты ему сказала?
– Что имел место небольшой кризис, последствия которого полностью ликвидированы.
– Он поверил?
– Не факт. Настаивает на личной встрече.
– Пошли его к черту. Разве существуют какие-то исторические прецеденты, чтобы императора отстраняли от правления по причине болезни?
– Есть только одна причина отставки.
– Смерть, – согласился Клозе. – Тем не менее этот баран Рокуэлл все же на что-то рассчитывает, иначе не стал бы проявлять активность. Что-то мне все это не нравится. Может, попросить Винсента грохнуть его втихую?
– Соблазнительная мысль, но это не сработает. За первым Рокуэллом следует целый выводок Рокуэллов поменьше.
– М-да, пожалуй, массовое убийство пока не входит в мои планы. Тем не менее попроси Винсента прибыть сюда для личной встречи. У меня есть к нему пара вопросов.
– Что-нибудь еще?
– Распорядись, чтобы сюда доставили и Вайсберга, – сказал Клозе. – В бронированном лимузине и с такой охраной, какую мы только можем себе позволить.
– А ты не можешь связаться с ним по комму? – поинтересовалась Пенелопа. – Когда я беседовала с Бо последний раз, он был занят наведением порядка в своем хозяйстве. Тарги ему все-таки здорово навредили.
– Не могу, – отрезал Клозе. – Доставка воздушным путем займет около получаса, так что много времени на дорогу он не потратит.
– Хорошо. – Пенелопа сделала вид, что записывает в блокноте.
Изгаляется, подумал Клозе. Две просьбы можно запомнить и так. За что мне весь этот детский сад? Впрочем, в критических ситуациях сестра императора вела себя достойно, а значит, маленькие слабости могут быть ей прощены. Пусть Юлий сам с ней разбирается, когда достаточно очухается.
Как и следовало ожидать, первым для приватной беседы прибыл директор УИБ – его рабочее место находилось гораздо ближе к Букингемскому дворцу. Несмотря на то что произошедшее ночью сражение не попадало в сферу юрисдикции УИБ, Винсент выглядел усталым и замотанным.
– Что ты хочешь знать? – спросил он с порога.
– Несколько вещей, – сказал Клозе. Он уже обдумал очередность вопросов к ведомству генерала Коллоджерро. – Во-первых, что нам известно о Рокуэлле?
– О котором из них? – уточнил Винсент.
– О старшем, разумеется, – сказал Клозе.
– Максимилиан Рокуэлл, герцог, представитель одного из старейших аристократических семейств, но это и так понятно из списка наследования, в котором он идет сразу за домом Морганов.
– Сообщи мне что-нибудь новое, – сказал Клозе.
– Сорок семь лет, женат, двое детей, обе девочки, так что прямым наследником Макса является его младший брат. Рокуэлл отслужил пятнадцать лет, в основном в Генштабе, в отделе стратегического планирования. Католик, пожалуй, даже чересчур. Известен своими крайне консервативными взглядами. Несколько раз публично обличал пороки современного общества в довольно несдержанных выражениях.
– Ты сам с ним встречался?
– Один раз.
– И какие впечатления ты вынес из личной беседы?
– Скорее хитер, чем умен. Тщеславен. Чрезмерно религиозен. Во время публичного выступления назвал таргов «исчадиями ада, ангелами смерти, призванными истребить грешников» и призывал человечество очиститься от грехов, коих перечислил великое множество.
– Псих? – с надеждой спросил Клозе.
– Нет. По крайней мере официально. Я проверял его личное дело, он не сумасшедший. Просто эксцентричный.
– Что еще?
– Амбициозен. Крайне доволен тем фактом, что у Юлия нет прямых наследников по линии Морганов. Откуда такой интерес к Рокуэллу? Мне не докладывали, что дела со здоровьем императора настолько плохи.
– Не настолько, – успокоил его Клозе. – Просто Рокуэлл проявляет повышенную активность, и это не может меня не тревожить.
– Я возьму на заметку.
– Отлично, – сказал Клозе. – Подумай еще вот о чем. У Рокуэлла есть источник информации во дворце. Я понимаю, что тут работает уйма народу, и все такое, но мне хотелось бы перекрыть возможную утечку.
– Постараюсь разобраться.
– Уж будь любезен.
– Что еще?
– Напоследок у меня есть одна параноидальная теория, – сказал Клозе. – Я не знаю, как ее можно доказать или опровергнуть, но, поскольку ты являешься параноиком по долгу службы, я решил поделиться ею с тобой.
– Попробуй, – насторожился Винсент.
Клозе попробовал. После того как он заткнулся, в кабинете воцарилась тишина, нарушаемая только прикуриваемой сигаретой Клозе.
– Ты прав, – сказал Винсент минут через пять. – Твоя теория действительно параноидальная. Дальше некуда.
– Это все или будут другие комментарии?
– Будут, но позже. Я должен это переварить, – сообщил Винсент. – Знаешь, когда-то моей работой было раскрытие заговоров, но такого заговора я не смог бы придумать, даже если бы подключил воображение всего моего прежнего отдела.
Во время раскрытия одного из таких заговоров пара пилотов и познакомилась с Винсентом, который тогда еще не был генералом. Саботаж, диверсия, мятеж, похищение имперского оборудования, каковым являлся линейный крейсер класса «деструктор», и государственная измена – вот милый набор, с которым они столкнулись на Сахаре целую вечность тому назад, еще до войны с таргами. Винсент занимался расследованием, а Юлий с Клозе и еще тремя звеньями истребителей разгребали последствия.
– Так ты отметаешь мое предположение? – уточнил Клозе.
– Нет, – сказал Винсент. – События, по крайней мере в твоем изложении, выглядят чертовски подозрительными, хотя я с трудом могу представить себе технику шпионажа таргов. Я не могу пройти мимо такого совпадения. Если бы мы воевали с людьми, я бы первым кричал о предательстве, но…
– Но мы воюем с тараканами, которым было бы довольно сложно внедрить к нам своего агента.
– Именно. Подскажи мне хотя бы один способ, и я буду рассматривать твою теорию всерьез.
– Ты не думал о клонировании? Судя по тому, что мы видели, тарги практикуют генную инженерию направо и налево. Достать исходный материал – не проблема.
– А сроки? Я не владею вопросом в полной мере, но даже дилетанту известно, что на выращивание полноценного клона требуется половина возраста оригинала. Я не думаю, что тарги способны клонировать взрослых людей.
– А если способны?
– Тогда мы в глубокой заднице, – сказал Винсент. – Тарги планировали свое нападение очень давно, их флот летит уже черт знает сколько лет. Теоретически они вполне могли заняться внедрением своих агентов. Проклятье! Я думал, хоть эта проблема нам не грозит…
– Не стоит на ней зацикливаться, – сказал Клозе. – Это только один из вариантов. Возможно, они каким-то образом ведут за нами наблюдение издалека.
– Технически это неосуществимо, – сказал Винсент.
– Ой ли?
– Очень даже «ой». Поверь, мне в наследство досталась организация с передовыми технологиями в области шпионажа, и я могу тебя заверить, что мы на такое не способны.
– Это не значит, что на такое не способны тарги.
– Они не блещут изысканными технологическими решениями.
– Кроме Нуль-Т.
– Это скорее исключение, чем правило.
– Стоит ли мне напоминать о Сноуболле? – поинтересовался Клозе. – И вообще, мне дико не нравится, когда контрразведка оперирует терминами наподобие «скорее». Это выводит беседу в область предположений, а мне нужны факты.
– А кому они не нужны?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43