Обычно это означает смерть. В ее случае мы смогли найти компенсирующее лечение. Но полного выздоровления долго ждать придется. Сюда! — он указал на дверь. — Она спрашивала о тебе. Именно поэтому ты здесь. Но я должен напомнить, что ее сознание истощено, как и тело. Скрой свое напряжение, если можешь.
— Это так заметно? — резко повернулась к нему Торжа.
Лаун Сет рассмеялся и, казалось, собирался ответить с насмешкой, но в конце просто сказал:
— Да. Пожалуйста заходи.
Девочка лежала на простой больничной кровати и едва дышала. Когда Торжа открыла дверь, свет из коридора осветил палату, разгоняя темень. Дверь снова закрылась и она оказалась во мгле: окно было настроено на восемьдесят пять процентов затемнения, и того малого количества света, которое проходило сквозь него, с трудом хватало для человеческого зрения.
— Мои глаза сверхчувствительны, — объяснила девочка, словно Торжа произнесла свои замечания вслух. — Лаун Сет говорит, что это нормально при сложившихся обстоятельствах.
Анжа говорила шепотом, тем не менее казалось, что физическая слабость не является причиной этого.
— А как ты слышишь? — мягко спросила Торжа.
Девочка улыбнулась.
— То же самое, — она пошевелилась, словно собиралась сесть, но сил не было, и это заставило ее снова рухнуть на подушки. — Но ведь вы пришли говорить не об этом.
— Ты это знаешь?
— Вы имеете в виду: читаю ли я ваши мысли? И да, и нет. Я не… как бы поточнее выразиться?.. не запускаю в вас зонд для получения информации. Но ваши поверхностные мысли, ваше эмоциональное беспокойство очевидно — меня научили воспринимать это с такой же легкостью, как дышать. Подумайте о книге — ведь можно понять ее суть, просто посмотрев на обложку, даже не открывая. — Она замолчала. — Простите, если…
— Я знакома с книгами.
— Лишь немногие их знают.
— Но те, кто изучает психологию браксинцев, должны это знать.
Девочка была заинтригована.
— Вы — транскультуралист?
Торжа кивнула.
— И это имеет какое-то отношение к тому, почему вы здесь?
— Это касается Бракси.
Торжа взяла стул, пододвинула к кровати и села. Веки девочки обгорели на солнце, и все время оставались прикрытыми, но глаза под ними еле заметно двигались.
«Да, очень много сил надо приложить, чтобы убить такую девочку!» — подумала Торжа.
— Признаю: я довольно сильно сомневалась перед тем, как позволила тебе вести переговоры с браксинцем, — осторожно сказала она.
— Ну тогда я признаю, что удивилась, когда вы мне позволили это, — веки Анжи задрожали и темные глаза открылись, внимательно рассматривая, изучая гостью. — Почему вы все-таки позволили?
— Не уверена, что смогу тебе ответить. Я доверяю шестому чувству — обычно оно у меня надежное. Я хорошо умею оценивать людей, а ты вызвала у меня доверие. Да и выбор был небольшой, — уныло призналась Торжа, затем наклонилась вперед и мягко добавила: — Анжа лиу, ты знаешь, чего ты добилась?
И снова ясный, пронзительный взгляд выстрелил из-под обожженных век.
— Расскажите мне.
— Ты — кровопускательница. — Торжа посмотрела на левую руку девочки — над запястьем навсегда остался темный порез. Рука Анжи напряглась в бессознательной реакции на осмотр. — Ты — человеческий кровопускатель. Не шпион, который обесчестил хьярке, сражаясь против местных, а та, кого дарианцы сами подняли до своего статуса. Причины не имеют значения — остается факт. Люди стали более уважаемы в глазах дарианцев. Миновал не только кризис, но и ситуация заметно улучшилась. Два века дипломатических усилий — и ты позоришь всех нас за один день. Анжа лиу… — она внезапно понизила голос. — Почему ты охотилась на браксинца?
— Для собственного удовольствия, — резко ответила девочка.
— Таким ответом твои враги могли бы гордиться.
— «Чтобы охотиться на барксинца, нужно думать, как браксинец». Вы знаете, кто это сказал?
— Дармел лиу Туконе.
— Мой отец. Моя семья долго служит Империи. Если бы не… очевидное… то я бы продолжила это.
«Сейчас, — подумала Торжа. — Скажи это».
— Ты все еще можешь это сделать, — произнесла вслух.
— Вы понимаете, что говорите? — поразилась девочка.
— Думаю, да. — Торжа улыбнулась, ей стало смешно.
— Я даже не могу стать гражданкой Империи, не то что служить в войсках. Мне запрещено получать даже самую низшую форму допуска Службы Безопасности.
— Я это знаю.
— Тогда как…
— Позволь мне кое-что рассказать тебе о правителях Империи. Сам император — человек практичный и не терпит бюрократической ерунды. Если военные скажут, что ты нам нужна, то он тебя поддержит. Эбре ценит мое мнение и будет действовать соответственно; Звездный Контроль тебя также поддержит.
— Всего две стороны.
— Совет Правосудия ты никогда не заполучишь. Они не могут отменить свое решение относительно тебя, потому что таким образом их работа ставится под сомнение. Что касается Объединенного Совета Наций, то у директора Звездного Контроля есть почетное место в Палате Людей, через которую он может выступить от твоего имени и также следить за работой Совета и вовремя принимать нужные меры.
— А ни Кахв будет яростно сражаться от моего имени?
— Сомневаюсь. Но Эбре уже выбрал преемника.
— Вас? — догадалась Анжа и ее глаза распахнулись.
Торжа утвердительно наклонила голову.
— Новость еще не сообщалась. Я предпочитаю, чтобы она пока держалась в тайне.
— Я понимаю. Это означает, что трое из пяти глав ветвей власти Империи будут женщинами…
— Две женщины и тисан-производитель, но результат один и тот же — равновесие пятьдесят на пятьдесят также ненавистно браксинцам, как женское большинство. Для нас это простой вопрос, и совсем не относится к полу — но для них это будет означать переход от мужской империи к женской. Как только прозвучит официальное объявление, заново начнутся военные действия и станет проявляться символическая жестокость. Как и всегда в таких случаях.
Торжа наклонилась поближе к девочке.
— Я хочу ввести тебя в Звездный Контроль.
— Вам придется вступить в настоящую схватку! — Предвосхищение удовольствия ярко вспыхнуло в темных, чужих глазах Анжи.
— Но ты согласишься?
— Институт меня не отпустит.
— Еще два года и период твоего базового обучения закончится. После этого ты можешь ездить туда и обратно в Академию.
— Они меня не примут.
— Эбре может отменить запрет приемной комиссии.
— А он это сделает?
— Если к нему найти правильный подход, — улыбнулась Торжа.
— Кажется, у вас есть все ответы.
— Я пыталась предусмотреть все вопросы. У меня нет иллюзий — да, будет нелегко, Анжа лиу. Но я вижу в тебе огромный потенциал, что возможно проявить только на Военной Границе. А ты что скажешь?
— Что я могу сказать? — вздохнула девочка. — Это то, о чем я всегда мечтала. И мне совершенно нечего терять. Да, командир звездного флота. Я отвечаю — да.
— Ну тогда отдыхай и набирайся сил. Эбре находится на Дари и мы можем провести церемонию здесь. После этого Совету Правосудия придется общаться с тобой через меня.
И также Совету Наций, подумала Торжа, и императору. И это не упоминая Институт, который заявляет о фактическом владении девочкой… Но это легко уладить.
Но как, именем Хаши, она собирается все это объяснить Эбре?
ГЛАВА ШЕСТАЯ
«Чем сложнее язык, тем он больше способен влиять на мысли людей».
Харкур
149 — И вода спала (ожидание ужаса, которое достигает пика к концу строки 150)
150 — Некая форма осталась на плаву (печаль с намеком на жуткое очарование)
151 — Бледная рука обхватила холодный камень (конец)
152 — Последний фонтан брызг, чтоб покрыть руку смертью.
Я ждала.
Собравшаяся компания молчала. Их лица под маской браксанского образа ничего не выражали.
Наконец кайм’эра Затар кивнул. Я позволила вздохнуть.
— Это было хорошо сделано, — он махнул слуге, чтобы мне заплатил. — Хотя, учитывая твою аудиторию, я удивлен отсутствию привкуса вторичного эротизма в последнем образе.
Я ругала себя за выбор; вслух же стала его защищать.
— Разве для такой аудитории эротическое содержание является неотъемлемой частью образа? Переход в открыто сексуальный речевой режим кажется, по крайней мере мне, ненужным и даже излишним. Таким образом пришлось бы пожертвовать тонкостью образа.
— О, я полностью согласен с твоим выбором — но меня удивляет, что не относящийся к браксанам человек может быть таким чувствительным. — Передо мной выложили порядочно золотых синиасов. Я попыталась не выдать свое удивление. — Бери их, женщина! Выступление того стоило.
— Благодарю, кайм’эра, — низко поклонилась я.
— Хорошего поэта трудно найти — а женщину тем более, — уверенно сказал Затар. — А как ты пришла к Искусству?
Я выбрала речевой режим воспоминаний и воспользовалась тонкими изменениями интонации.
— Я отказалась от всех прибыльных дел и посвятила себя нематериалистическому увлечению.
Он рассмеялся, еще несколько человек из моих зрителей тоже улыбнулись. Остальные несомненно не понимали, как я использовала иронию, не говоря в комплексном режиме иронии. Как ограничены те, кто может одновременно думать только две мысли!
«Мои учителя были правы, — решила я. — Чем более велик поэт, тем труднее ему найти нужную аудиторию».
— Значит, истинная творческая натура, — заметил Затар. — А твои сочинительские таланты не уступают твоему уму?
Я кивнула с должной униженностью.
— В девятый день этого жента я организовываю развлечения для девяти кайм’эра и избранных членов их Домов — в целом около сорока человек. Мне нужно что-то новенькое, ни в коем случае не оскорбительное, совершенно аполитичное. Подойдет что-то яростное. Пусть будет понятно всем: некоторые мои гости не славятся утонченностью, — Затар сделал драматическую паузу. — Для этого будет еще масса времени, если ты справишься с первым заданием.
Я проигнорировала обещание, о котором свидетельствовал выбранный им дополнительный режим.
— Мне нужен список гостей, — робко сказала я. Я не была уверена, разумна ли это просьба, но улыбка Затара показала, что он доволен.
— Тебе его пришлют. Ты остановилась…
Я посмотрела на золото на столе и решила, что мне пора.
— Курат-Серет, у Декорвы.
— Я знаю этот дом, — ответил Затар. — Тебе пришлют туда список. Еще что-то?
— Нет, — сказала я, но использованный мною речевой режим показывал: да.
— Хорошо, — ответил Затар и пообещал: позднее.
Я чуть ли не вприпрыжку поскакала домой.
* * *
Пять ночей — и девять кайм’эра — клянусь покинувшими нас богами, это невозможно!
«Все возможно, — шептала мне моя поэтическая душа (в речевом режиме сомнения). — Позволь мне рассказать тебе историю поэта, который увесил себя обещаниями».
Список Затара принесли очень быстро. Он снабжался настолько подробными комментариями, что лучшего и желать было нельзя. Девять кайм’эра, у всех разные вкусы, да еще и члены их Домов, у них вкусы еще менее совпадают. Что следует говорить браксану, который ждет наглости, но тем не менее ее не потерпит, или тому, кто ожидает, что его будут хвалить, тем не менее насмехается над подхалимством и угодничеством? И как только я согласилась?
Я долго выбирала и отказалась от столького количества тем, что с лихвой хватит на целую библиотеку. Многие получались слишком утонченными, другие — недостаточно утонченными, некоторые показались мне просто отвратительными с самого начала. Пол снятой мною комнаты устилал ковер из отбракованных идей. Если бы я просто нашла тему и не могла бы найти должных слов для ее выражения, все было бы в порядке. Такова доля поэтов. Но когда не найти тему? Такой судьбы я не пожелала бы и азеанцу!
От истории я отказалась в самом начале. Такие образы подходят для любителей, но история — наука субъективная в лучшем случае и каждое зафиксированное событие видится по-разному разными людьми. Нет худшей пытки для поэта, чем слушать, например, такое: «Да, выступили вы прекрасно, но разве во время сражения при Кос-Торре взяли в плен четыреста тридцать шесть азеанцев, а не четыреста тридцать д в а?»
Таким же образом я отказалась и от описания сексуальных утех. Различия во вкусах среди моей предстоященй аудитории были достаточными, чтобы у поэта просто начались кошмары, и они в самом деле начались. Я не могла даже воспользоваться последней надеждой любителя — смешать в кучу всего понемногу, потому что Хозяйка кайм’эра Ретева находит секуальные эксперименты отвратительными.
Тазхейн! Я не могла бы придумать худшей ситуации, если бы кто-то поручил мне ее изобрести!
Я задумалась и вспомнила свое ругательство, произнесенное в разражении и отчаянии. Тазхейн — бесстрастный предатель и бог-отец браксаны. Хватит ли у меня смелости представить религиозную тему людям, которые более всего презирают действующую религию?
А почему бы и нет?
До поздней ночи я писала и надиктовывала. Один раз мне пришлось выбегать в магазин за новой батарейкой для магнитофона, а оказавшись на улице.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91