продолжительность между скачками (сколько потребовалось каждому кораблю неприятеля, чтобы спикировать?), сила каждого скачка (это правильно, это правильно…), затем последовал период бездействия.
Именно поэтому последний корабль отошел назад… Хаша, помоги нам всем! То нападение было просто попыткой отвлечь их внимание, в то время как истинная атака была результатом их собственной обороны!
Ли Пазуа попытался позвать на помощь — но боль была столь мощной, что вытолкнула его назад, в собственное тело; дыхание перехватило. Директор не мог выносить страдание Ллорну. И в любом случае, кто его услышит? Они пытались сделать все возможное, чтобы закрыться, запереть в себе чувства, которые даже теперь могли их спасти.
Директор попытался остановить программу.
«Последовательность детонации: стадия два», — ответил компьютер, игнорируя его команды.
С другого конца донеся шум; ли Пазуа огляделся, но не заметил ничего необычного. Кто-то установил неизвестное устройство между рядами компьютеров, или втиснул под дорожку, или, возможно, заложил бомбу в сами файлы, — и он, ли Пазуа, запустил его.
— Пусть Хаша простит меня, — прошептал директор, когда на дисплее в последний раз высветилась надпись.
«Последовательность детонации: стадия три», — предупредил компьютер.
Деление атомного ядра.
* * *
— Все сделано? — спрашивает Затар.
«Вероятность — 97 процентов».
Дом не всегда бывает абсолютно точен, но такой результат впечатляет все равно. Затару придется подождать, пока новости дойдут до Бракси, чтобы быть уверенным, но теперь это не должно занять много времени. Подобное нельзя держать в секрете.
«Хорошо, что я установил эту ловушку когда-то», — говорит сам себе притиера.
Это часть его путешествия на Азею, которой он не делился ни с кем, даже с Ньен. Теперь он рад, очень рад, что рискнул, и рад, что держал это в тайне. Института больше нет, экстрасенсорное общество прекратило свое существование и в разрушении обвинят Анжу лиу Митете. Затар проследит за этим.
Его месть и ее цель соединились: виртуозная работа Затару явно удалась.
«Я готов, моя подруга в мщении».
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВОСЬМАЯ
«Истинный кайрт — это сложный и опасный спорт, он заставляет твоего врага постоянно повышать свое мастерство. Наибольшего успеха добивается тот, кто может манипулировать этим. Заставить врага превзойти самого себя или направить его энергию по пути, который в конечном счете разрушит его самого, — вот что является самой утонченной и приносящей наибольшее удовлетворение стратегией».
Витон
Губернатор планеты До Кул был тучным мужчиной, с красным лицом и опухшими глазами, и, разумеется, любил роскошь. Он шествовал по залам в одеждах из прозрачного шелка, подол небрежно подметал пол, а драгоценные камни, густо усыпавшие подол, постукивали по кристаллическим плиткам при ходьбе. Все это кричало о богатстве губернатора, его готовности тратить деньги, а также тщеславии.
— Я приказал перенести ваши вещи в лучшие покои, — размахивая пухлыми руками, сообщил он Затару. — Думаю, там вам больше понравится.
Притиера слишком отвлекся, чтобы ответить, да и сомнительно, что губернатор услышал бы.
Флоту пора было уже вернуться. Он запаздывал, если принять во внимание то, что предприятие было таким успешным. Почти что четыре года Затару удавалось оттеснить такие мысли на задний план, повторяя себе вновь и вновь: «Ты ничего не можешь сделать. Ты послал их — они находятся вне зоны досягаемости и не могут с тобой связаться. Ты можешь только ждать». Но теперь, наконец, время «Ч» прошло. Посыльный может вернуться в любой момент и принести Затару известие об успехе. Или провале. Как ему изображать из себя дипломата, когда все висит на волоске?
— Прекрасный пример докулладского мастерства, — говорил губернатор. — Несравнимого ни с чем в галактике, — только, может быть, за исключением вашей планеты.
На мгновение притиера задумался, как такого человека могли назначить на этот пост, и пожалел о временах, когда вызванная ярость служила достаточным основанием для казни таких вот раздражающих типов. Но теперь Затар стал притиерой и, если он хочет удержать трон, тогда требовалось играть в определенные игры — во всяком случае, какое-то время.
— Да, вы правы, — ответил он.
Они подошли к двери, выложенной серебром и кристаллами, блестевшими в белом силовом поле.
— Смотрите, — сказал губернатор и показным жестом рассеял силовое поле; украшения крепились на тонких шелковых нитях на различной высоте, что слегка раскачивались в дверном проеме.
Губернатор повернулся к Затару. Его лицо раскраснелось от удовольствия, но что-то в лице притиеры заставило губернатора быстро вернуться с небес на землю.
— С вашего разрешения, притиера, — поклонился он и больше не делал показных жестов. Губернатор придержал занавесь, ожидая, пока не войдет Затар, затем последовал за притиерой в главные гостевые покои Плавающего Дворца До Кула.
— Видите ли, мы использовали алдоусанские гибкие кристаллы, но расположили их в уникальной, свойственной нашему народу, манере, — светясь от гордости, губернатор указал на роскошество интерьера.
И вестибюль на самом деле был великолепен. Нити тонко натянутых гибких кристаллов тянулись от потолка к полу вдоль стен, они выглядели нежными и легкими. Слабое дуновение заставляло их дрожать, это напоминало рябь, бегущую по воде. Затар наблюдал за этим с таким видом, который вряд ли мог сойти за одобрение, кивнул и пробормотал пару слов, выражая восхищение. Но его мысли были далеко.
— А четвертая стена? — спросил он, указывая на чистую, без украшений стену.
— Это экран дисплея, притиера, — губернатор дотронулся до незаметного рычага и активизировал экран: светящиеся в темноте звезды заполнили стену, с намеком на солнце До Кула у нижнего края, также восходил Набор, естественный спутник До Кула. Но не это привлекло внимание Затара. Он смотрел на созвездие, которое местные жители называли Танцор, и полосу черноты, которая скрывала звезды за ней, то есть Пелену Танцора. Где-то за ней находился его флот, и его война. И его враг.
— Вам нравится? — осмелился спросить губернатор.
Затар медленно кивнул, восхищаясь видом. Итак: его покои во дворце выходят на Пустую Зону — тем лучше. В любом случае этот регион стал его навязчивой идеей и притиера вполне может пожить в покоях, где его хорошо видно.
— Отлично, — тихо сказал он. — Пойдет.
Поспешные движения губернатора сопровождались дрожью кристаллических нитей. Полный мужчина проверял освещение, настраивая регуляторы так, чтобы кристаллы, вставленные в потолок, сверкали всеми цветами радуги.
— Вся мебель может настраиваться на нужную температуру, ощущения… — начал он.
— Я знаю, — Затару очень хотелось поскорей отделаться от этого человека, уже проведшего долгую экскурсию по дворцу и теперь, казалось, намеревавшегося остаться с гостем. Право предать губернатора Смерти по Прихоти соблазнительно, хотя подобное наказание представлялось Затару слишком экстремальным. — Как я понимаю, экспонаты разгружают, — Затар использвоал речевой режим, подразумевавший большое личное беспокойство, и его фраза также означала: служить Музею — это служить мне. — Многие предметы принадлежат моему Дому. Я был бы совершенно спокоен, если бы кто-то, занимающий столь высокое положение, лично проследил за этой операцией.
Губернатору потребовалось мгновение, чтобы понять намек. Он низко поклонился, надувшись от гордости.
— Больше ничего не говорите, Великолепный, — взмах пухлой руки губернатора взвихрил тонкие нити на стенах. — Я прослежу за этим сам. Если вы меня извините…
— Конечно, — кивнул притиера.
Затару было забавно наблюдать, как хозяин дворца экстравагантно раскланялся и ушел, произведя целую бурю в кристаллических потоках. Нити раскачивались, как вода в кильватере, еще несколько минут. И только когда движение кристаллов прекратилось, Затар по-настоящему ощутил, что остался один.
Вскоре… вскоре. Может быть. Военные пошлют ему сообщение, как только будут уверены в победе. И они определенно победят, не так ли? Лучший браксинский флот против одной, квазипримитивной планеты?
«И против Нее», — подумал притиера, и от этого внутри у него все похолодело и перевернулось. Она может нанести им поражение. Затар в этом не сомневался, хотя вся логика говорила об обратном. Она больше не была просто человеком в его глазах, но каким-то демоническим существом, чем-то средним между женщиной и сущностью Войны, о н а воплощала собой все случайности, которые он не мог предсказать, все уловки судьбы, что бросают воина на колени. Только Она одна могла превратить его наступление в хаос; в этом Затар не сомневался. И только Феран способен остановить Ее…
Правда Зонд теперь слаб и даже под жестким контролем Затара вполне может сломаться под грузом такой задачи. Затар не питал иллюзий на этот счет. Он планировал операцию, насколько мог предсказать ход событий, но теперь его сила зависела от работы других. И ожидание убивало его, медленно, но верно.
Притиера отвернулся от вида на звезды и заставил себя обратить внимание на то, что его окружало. Стены повторили его движение — верх эгоизма — с легким позвякиванием, подобно какому-то кристаллическому дождю, и цвета радуги заиграли на тонких гранях, создавая причудливые узоры. Элегантно, да, но ни в его вкусе. Затар предпочитал материальный мир, браксанскую вселенную, состоящую из понятных вещей: земли, стали, женщин. Умелых и храбрых женщин, которые в сражении способны стоять плечом к плечу с мужчинами и купаться в крови врагов племени Бледнолицых, наслаждаясь их падением. Женщины, подобные Ей…
«Прекрати!», — приказал себе Затар.
Ему нужно было как-то отвлечься. Он прошел сквозь большую арку в дальнем конце вестибюля и оказался в помещении, которое назвал бы переговорной залой. Стены были такими же, как и в вестибюле; в центре стоял большой стол и двенадцать стульев вокруг, такой же конструкции — с использованием силовых полей, но здесь имелось отличие. У дальней стены, на фоне эфирного кристаллического убранства выделялось большое черное пятно высотой с мужчину-браксана, шириной в размах рук Затара: закрытый кожухом из черного пластика портрет из Берроса, ожидающий публичного представления.
Портрет всегда оставался у него: Затар слишком его ценил, чтобы доверить кому-нибудь, даже сотрудникам Центрального Музея. Затар огладил кожух, негодуя против обстоятельств, которые заставили его привезти портрет сюда. Он бы предпочел оставить его существование в тайне, используя, как приманку, и при помощи ее завлечь ценную добычу на Бракси… Но каким-то образом слухи просочились с Берроса и Затару соответствующим образом пришлось подстраивать планы. Вместо того, чтобы распустить слухи и сделать из мухи слона, он решил раскрыть свой секрет в Центральном Музее на Бракси. Публика отреагировала удивлением и оно еще более усилилось, когда им объяснили, что вторая фигура на портрете — темнокожая женщина с круглыми большими глазами, отличавшаяся ото всех ныне существующих рас, — на самом деле азеанка.
Теперь портрет находился на До Куле, самой ценной планете Йерренской границы, и утром вторично будет представлен публике. И Затар представит его самолично, таким образом его имя будет связано с человеком, который заказал его написать. С Харкуром Великим. Они вместе станут путешествовать по Холдингу, Затар и его сокровище — главный экспонат Музея, «Рождение Бракси». И так они ближе всего подойдут к великой туманности, которая закрывала от него победу. Ближе всего к Ней.
Отметая назойливую мысль, Затар покинул переговорную и вышел в соседнее помещение.
…И вдруг остановился, ошарашенный тем, что увидел.
Помещение за арочным дверным проемом вероятно планировалось, как спальня, потому что огромный прямоугольник всех цветов радуги нависал над полом на такой высоте, что мог служить матрасом. В каждом углы комнату от пола до потолка располагались цилиндры — они светились тусклым белым светом, который давал дополнительное освещение. Но ни это, ни сплошной настенный гобелен из гибких кристаллов не удивило Затара.
На кровати, окруженной силовым полем, лежал человек.
Затар расстегнул ножны с жаором и приблизился. Мерцал окруженный силовым полем матрас и, казалось, тело находится в некоем подобии статического равновесия — и его неподвижность не только показывала, что тело мертво, но говорило о том, что человек умер уже ни первый день как. Затар наклонился поближе и выругался. Когда он снова схватился за жаор, его рука дрожала, причем так, как никогда раньше.
Это было тело Ферана.
Затар резко развернулся, выхватывая жаор из ножен. Сталь заблестела в тусклом неровном свете, и он поднял меч, защищая лицо от удара. Контакт: сильная рука — способный противник — и намерение, как электрический разряд, проходящее сквозь лезвие, сквозь его руку и потрясшее тело Затара.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91