Ему это нужно было понять, чтобы научиться управлять программой Мало, и потом суметь вернуться на Землю.
Однако человеку очень трудно вообразить себя вирусом. Тот, кто пробовал, несомненно подтвердит это. Хотя, с другой стороны, вокруг нас полно людей, которые ведут себя именно как вирусы: они изменяют программу своих близких, доводят их до болезней, замучивают до смерти.
Когда они снова очутились в зрачке Мало, их ждал новый сюрприз. Перед ними росла, приближаясь, большая красивая планета, окутанная нежной голубовато-розовой вуалью и рваными клочьями облаков. Среди них виднелась сама планета – где зеленая, где голубая, где коричневая.
– Очень походит на Землю, – радостно воскликнула Нуми.
– Это не Земля, – возразил Ники, мысленно представляя глобус в кабинете географии. – Континенты другой формы. Может, это твоя Пирра?
– Нет, и не Пирра. Ты знаешь, мне кажется, что эта планета вертится не так, как наши, а в обратную сторону.
– Что ж тут такого! Я где-то читал, что и в нашей солнечной системе есть планеты с обратными орбитами.
– А что если мы попали в систему, целиком обратную нашей?
Он никогда не слышал о таких системах, зато читал о куда более страшных вещах.
– В антивселенную? С антивеществом? При соприкосновении с ними наша Вселенная и все ее вещество просто взорвется и исчезнет.
– Нет, антивселенная – это совсем другое. А в обратных системах вещество то же самое, только вращение электронов происходит в обратную сторону. У нас они вращаются справа налево, – сказала Нуми. – Вполне возможно, что в космосе существуют целые такие системы, вращающиеся в противоположную сторону по сравнению с нашими, правда? До сих пор мы их не встречали и поэтому вообще не знаем, как они выглядят и как мы себя в них будем чувствовать.
Ники не остался в долгу.
– Э-э, – насмешливо протянул он, – я-то думал вы все знаете. Наговорила целый короб ученых слов, а что выходит… Нормально себя будем чувствовать, будь спокойна! Раз Мало доставил нас сюда… Он-то знает, что к чему. Пошли собираться, а то у меня уже ноги по ходьбе плачут.
– Как это они у тебя плачут? – удивилась девочка с Пирры, но так и не увидела никаких слез, потому что в зрачке Мало стало совсем темно.
– Плачут, конечно. Мы тут все лежим или сидим, а им побегать хочется, – засмеялся Ники, исполненный самых радужных надежд перед встречей с красивой планетой, на которую они уже спускались.
2. Мало бросает своих пассажиров. В какой мере человек должен быть чувствительным
– Странно, – сказала Нуми, когда они выбрались наружу. – Не улавливаю никаких излучений. Ни радио, ни телевидения, как на вашей планете. Если здесь живут люди, то как же мы выучим их язык?
Ники это ничуть не обеспокоило, потому что ноги его уже радостно хохотали, подминая настоящую зеленую траву, а воздух был таким же вкусным, как в пионерском лагере во время утренней поверки. И вроде как ничто не вертелось в направлении, противоположном земному. Ники проскакал по поляне по кругу, потом прошелся зигзагами, словно спущенная с поводка охотничья собака. Он с удовольствием и повалялся бы в траве, но ему было стыдно перед пирранской девочкой.
А та с беспокойством осматривалась вокруг, желая как можно скорее отправиться на поиски людей.
– Иди сюда! – прикрикнула она на него. – Давай сверим компасы и часы. Хватит тебе скакать, как зампа!
Ники остановился возле нее, запыхавшись от бега.
– Как кто?
– Как зампа, – ответила она и, заметив, что он готов обидеться, поспешно добавила: – Это очень милое существо, все на Пирре его очень любят.
Тем не менее Ники почувствовал себя задетым.
– Если ты – экспериментальная, то я – нет, и мне хочется побегать, как нормальному человеку, а не как какому-то там животному, ясно тебе?
– Мне тоже хочется побегать, но сначала нам надо решить, что делать. Дай, я поставлю твой компас и часы.
Он протянул ей левую руку, на которой был ремешок с приборами. Нуми подкрутила верхнее кольцо компаса, задав направление светящейся стрелке, глянула в сторону Мало, чтобы проверить, правильно ли она определила направление, и испуганно вскрикнула.
Ники тоже обернулся, но крик застрял у него в горле. Длинный, как желтый перезрелый огурец, Мало висел в ста метрах над поляной и поднимался все выше.
– Позови его! Быстро!
Прижав палец к уху, Нуми отчаянно зашевелила губами в немом призыве, однако Мало не прореагировал. Через несколько секунд он и вовсе исчез в голубизне чужого неба. Словно никогда его и не было. Даже трава под ним ничуть не примялась.
– Он сказал тебе что-нибудь?
Глаза Нуми были полны слез.
– Нет.
– Вот видишь? Он просто бросил нас, чтобы избавиться, как от вредных вирусов. Надо было нам сделать для него что-нибудь… Вот, и учебники мои унес, и портфель…
– Я звала его. Представляла, как он снова прилетает и снова забирает нас, и мы летим к другим мирам…
– Может, твое желание не было достаточно сильным? – с сомнением в голосе произнес Ники. Лично он пока не чувствовал особой охоты отправляться к другим мирам.
Поляна и холмистые возвышения на горизонте, нечто похожее на речку, и лес рядом с ней – все это выглядело настолько земным, что, пожалуй, можно будет и кое-какую еду раздобыть.
– Не знаю, – ответила Нуми дрожащим голосом.
– Ничего, и без него справимся! – заявил Ники, не столько чтобы утешить ее, а чтобы подавить собственный страх.
– Я чувствую, что он вернется.
– Эх, знала бы ты, сколько я всего перечувствовал за свою жизнь,
– сказал Николай с таким видом, будто прожил по меньшей мере сто лет.
– Пошли!
– Куда?
– Ты скажешь, куда, ты ж умнее, у тебя два мозга.
– Ты на меня сердишься? Почему?
– А кто захотел сюда прилететь?
– Неужели вы, земляне, все такие – несправедливые? Я… я…
– Ладно, хватит. Слезами горю не поможешь! Я предлагаю идти направо.
Личико Нуми просветлело.
– Мы с тобой думаем совсем одинаково. Я тоже решила, что надо идти направо.
Они одновременно двинулись с места и пошли… в противоположные стороны.
– Ты куда? – Ники остановился, почувствовав, что девочки нет рядом.
– А ты почему туда пошел?
Тут они разом захохотали. Ведь они стояли лицом к лицу, и когда пошли направо… Всем известно, в природе нет «лево» и «право», это человек их определяет в отношении себя.
Желая показать себя кавалером, Николай вернулся назад, и тут ему в голову пришла прекрасная идея. Он вытащил из кармана скафандра лезвие.
– Покажи мне, как работает эта штука. Мы поставим здесь большой знак-отметину, чтобы знать, где были. А потом придем сюда и будем ждать Мало.
– Ты – молодец! – похвалила его Нуми. – Только не надо быть несправедливым. Обещай мне, что никогда больше не будешь несправедливым. Мне от этого стало так больно. Вам, очевидно, не больно, раз вы так…
– Почему, и нам больно, – смущенно отозвался земной житель.
– Тогда почему…
– У нас на Земле все очень непросто. Сейчас нет времени тебе объяснять. Давай лучше очертим здесь круг и снимем дерн.
На приборе для резания была кнопка, передвигавшаяся взад-вперед, совсем как на земных электрических фонариках. Чем дальше вперед ее передвигаешь, тем глубже режет невидимое лезвие. Похоже все-таки, это был лазерный или какой-то другой луч, потому что лезвие разрезало почву в мгновение ока, словно бы расплавляя ее.
Они очертили большой, довольно кривобокий круг и начали резать, двигаясь друг другу навстречу. Затем нарезали круг на квадраты и принялись выворачивать толстые куски дерна и складывать из них пирамиду, которую можно было заметить издалека. Всякий раз, когда они отваливали очередной кусок дерна, из-под него в паническом страхе разбегались в разные стороны мелкие букашки. Одни прятались в соседней, не потревоженной еще траве, другие зарывались в глубь черной земли.
– Вот видишь, мы сейчас тоже поступаем несправедливо, – заметил Ники. – Ведь все эти букашки ни в чем не повинны, а мы, может, и убили кого-нибудь из них, сами того не желая.
При этих словах Нуми сразу же перестала вспарывать землю.
– Я это только так сказал – для примера, чтобы ты убедилась, что не все так просто.
Однако она отказалась продолжать работу, и Ники сам построил пирамиду. Осмотрев ее, он очистил перчатки от земли и великодушно предложил:
– Говори теперь – где право, а где лево.
Неуверенно, словно забыв, куда надо идти, она подняла правую руку.
– Хорошо, туда и пойдем, – согласился Ники, хотя до этого намеревался идти в противоположном направлении.
Держась рядом, ребята молча зашагали к неизвестности. Их шлемы, откинутые на спину, беззвучно покачивались в такт ходьбе.
– Я так проголодался, – признался Ники, когда они прошли сотню шагов, – что готов хоть траву есть.
– Проглоти одну таблетку, – великодушно предложила Нуми.
– Нельзя. Сейчас, когда с нами нет Мало, кормить нас некому. Но если ты не возражаешь, жвачку я бы…
– Хорошо, я не буду на тебя смотреть.
– Почему не будешь на меня смотреть?
– Потому что когда ты жуешь, у тебя отвратительный вид, – чистосердечно призналась она, и Ники не посмел достать жвачку из-за уха.
Из-за этого у него испортилось настроение, и он решил, что больше не скажет ни слова. Прекрасная поляна все не кончалась, а сердиться на кого-нибудь и молчать даже в мыслях ужасно трудно. Одним словом, шагов через сто Николай снова не выдержал.
– Если ты устала, давай отдохнем.
– Я не устала, – коротко ответила девочка.
– Ты все еще сердишься на меня? – спросил Ники, забыв о том, что это ему полагалось быть сердитым.
– Нет, но мне горько.
– Отчего?
– Потому что мы были несправедливы. Я не знала, что от этого тоже бывает горько. Думала, что только тогда, когда к тебе несправедливы…
– Слишком ты чувствительная!
– А это плохо?
Что на это скажешь? Действительно, хорошо или плохо быть чувствительным? Вероятно, многие сталкивались с этой проблемой, и всякий раз оказывались в затруднительном положении.
– Это очень сложный вопрос. Иногда это хорошо, иногда – нет.
– А сейчас – как? – Нуми, видимо, решила не оставлять его в покое, постоянно задавая свои глупые, как ему казалось, вопросы.
– Сейчас это плохо. Мы не знаем, где находимся и что нас ждет…
– Тогда я не буду. Постараюсь не быть чувствительной.
Он с удивлением взглянул на нее и, смягчившись, сказал:
– Женщина всегда должна быть чувствительнее мужчины. Это ей идет.
– А на сколько чувствительнее?
– Ну и вопросы ты задаешь! Спроси что-нибудь полегче.
– Если тебе неприятно, я не буду больше спрашивать!
Нет, с этой девчонкой все-таки что-то происходит. Такая стала послушная, что дальше некуда. Может, она признала его превосходство? Или просто испугалась после того, как Мало их бросил? Так храбро себя вела с «сомо кусапиенсами», а тут?.. Ну, конечно, просто она испугалась! Сколько бы мозгов ни было у девчонки, а все-таки в храбрости ей с мальчиком не сравниться. Потому-то она сейчас и подчиняется ему с такой готовностью.
Признаться, от этой мысли Ники и сам немного струхнул – ведь теперь он должен быть предводителем, теперь ему и за нее надо отвечать! Он даже вспотел в скафандре. Хотя, может, это чужое Солнце уж слишком негостеприимно жгло их обнаженные головы.
– Нет, я не против твоих вопросов, – сказал он, чувствуя себя намного старше из-за ответственности за их судьбу. – Раз ты из другой цивилизации, то должна задавать вопросы, иначе как ты сможешь нас понять? Только сейчас не время. Давай-ка лучше включи свой второй мозг. Пусть он наблюдает, пусть записывает, может, и подскажет нам, что делать.
Она послушно нажала кнопку, а он постарался больше не отвлекаться по пустякам.
Это удалось ему без труда, так как странного вида куча, которая маячила вдали, вроде как зашевелилась и вполне могла оказаться кучей живых существ. Ники быстро достал из кармана газовый пистолет, так как одной рогаткой со скобками тут явно было не управиться.
– Что ты делаешь! – тихо вскрикнула Нуми. – Ты их обижаешь!
– Как это я могу их обидеть, когда я даже не знаю, кто это!
– Вот именно. Ты еще их не видел, а уже считаешь их врагами.
– Слушай, – тоже шепотом отозвался он, хотя незнакомые существа были еще далеко, – ты ведь обещала быть менее чувствительной? Так что теперь будешь слушаться меня! Я подчинялся тебе, пока мы были в Мало, а здесь позволь распоряжаться мне.
Да, издалека эта планета действительно не была похожа на земной глобус, но все, что Ники на ней увидел, очень походило на земное, и от этого он чувствовал себя увереннее. И если те существа впереди окажутся овцами, несмотря на странный оранжевый цвет, значит, все в порядке.
3. Знакомство с Цуцу. Какой вкус у апельсинов, поджаренных на машинном масле
И все же что-то было не так. Там, где у земных овец были головы, у этих животных висели толстые оранжевые хвосты. Зато на месте хвостов торчали головы. Сбившиеся в круг животные встретили их хвостами наружу. Встретили полным молчанием.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23