А так по крайней мере хоть в мыслях своих человек может переходить улицу при каком угодно свете и толкать кого угодно и что угодно. А что может быть лучше?
8. На одних таблетках не проживешь. Чья цивилизация выше. Нужно уважать вкусы других
Устройство шлема показалось Ники куда сложнее, чем устройство скафандра, хотя и о нем он не знал ровным счетом ничего. Лишь гораздо позднее он узнал, каким замечательным изобретением был скафандр.
Прямо у рта торчали четыре трубочки, которые при необходимости можно было приводить в действие языком. Через первую и вторую прямо в рот подавались лекарства – из одной обезболивающие и для повышения тонуса, из второй – против заразных болезней и для снятия температуры. Из третьей поступала вода, а из четвертой – пища в виде таблеток. Кроме того, в шлеме был предусмотрен уловитель наружных шумов и передатчик, настроенный на волну скафандров, производившихся на Пирре.
– Можно я попробую эти таблетки? – спросил Ники, убедившись, что третья трубочка действительно впрыскивала в рот самую настоящую, хотя и несколько сладковатую воду.
– Неужели ты все еще голоден? – с изумлением спросила Нуми. – Не может быть! В твоем теле сейчас есть все необходимые питательные вещества.
– Кто его знает, что там есть, – ответил Ники. – Желудок у меня пустой.
– Подожди минутку, я подумаю!
Нуми нажала пальцем на кнопку за ухом и сосредоточенно замолчала. Очевидно, она спрашивала свой искусственный мозг, что это за странное явление. Ники в свою очередь постарался в это время ни о чем плохом не думать.
Через несколько секунд Нуми отняла руку от головы и открыла большую блестящую коробку, которую на выставке выдавала за переводческий аппарат. Она была наполнена разными блестящими металлическими предметами. Нуми развинтила одну из капсул и вытряхнула из нее на ладонь крошечную таблетку.
– Вот, проглоти это. Не трать те, что в скафандре. Они нам понадобятся, когда мы выйдем на какой-нибудь планете. Глотай. Только предупреждаю, что больше одной таблетки на… ну скажем, сто часов по-вашему, я тебе не дам. Мы должны беречь их, теперь-то нас двое.
Ники показалось, что скафандр его наполнился муравьями, которые вдруг забегали по телу, – это у него от страха поползли по телу мурашки. Хотя и любой землянин на его месте похолодел бы от ужаса, предложи ему кто-нибудь вместо нормальной еды давать раз в… сто часов – это же почти целых пять дней! – какую-то таблетку.
– Но я просто умру!
Экспериментальная девочка была неумолима:
– Не умрешь. Я проконсультировалась с искусственным мозгом. Просто твой желудок привык к большим количествам еды. А иначе в клетках твоего тела предостаточно питательных веществ. Ну давай, глотай!
– А может это…
– Как ты можешь такое обо мне подумать! – с искренним возмущением воскликнула девочка, и он поспешил проглотить таблетку.
Проглотил и принялся ждать. Через некоторое время он вдруг почувствовал, что его желудок чем-то наполнился. Ощущение было знакомым: когда-то его кишечник просвечивали рентгеном и тогда заставили перед процедурой выпить какую-то кашицу. Однако от голода, кошками царапавшего у него в желудке, не осталось и следа.
– Ну что, все еще голоден?
Ники прислушался к желудку, так же как она прислушивалась к своему мозгу. Потом робко ответил:
– Нет, но только рот мой все еще просит еды.
– Буф-ф! – воскликнула пирранская девочка. – Где я тебе найду еду для рта?
Ники протянул руку к куртке, которая совсем уже высохла. Он вспомнил, что положил в карман несколько жевательных резинок. Нуми, которая не поняла его намерений, остановила его.
– Не надевай свою одежду. Может, нам придется проходить подпространство.
Он снисходительно ухмыльнулся, но уже не так уверенно, как раньше, потому что многие из чудес, о которых она рассказывала, выглядели совсем реальными.
– А там, в подпространстве, жвачку жевать можно?
– Что – жевать?
Он протянул ей пластинку в красивой обертке.
– Только сначала разверни! А то как я на тебя смотрю, ты запросто с фольгой ее сжуешь!
– Но я ничего не хочу жевать!
– Попробуй. Я же попробовал твоих таблеток. Это, по крайней мере, вкусная штука.
Нуми с опаской сняла обертку, осмотрела пластинку, понюхала ее и осторожно положила на язык. Пару раз сжала зубами и тут же выплюнула в пригоршню.
– Какая гадость!
Земной мальчик обиделся.
– Больно разбираются твои мозги в жвачках!
– На, возьми ее, раз уж она такая драгоценная. Мы на Пирре привыкли уважать вкусы других. Извини, что я так сказала. У меня это вырвалось невольно.
Ники завернул жвачку в мятую фольгу. Ничего, надо ее только вымыть и она еще сгодится. И чтобы показать Нуми, как следует жевать резинку, он энергично задвигал челюстями.
Через несколько секунд резинка была уже достаточно мягкой. Тогда он тщательно разгладил ее языком за зубами, вытянул губы и осторожно подул. На губах у него вздулся маленький белый пузырь, который тут же начал расти.
– Что это? – изумленно воскликнула пирранская девочка.
Ники чувствовал себя на вершине счастья. Никогда еще ему не удавалось выдуть такой большой пузырь. Однако больше рисковать не стоило, и он языком собрал его обратно в рот. И только, когда жвачка опять превратилась в маленький шарик, ответил:
– Ваша цивилизация может делать такие штуки?
– Нет, – сокрушенно призналась маленькая пирранка.
– Что, выкусила?! Так что нечего тут из себя строить!
– Что – нечего?..
– Буф-ф, – с насмешкой повторил он ее восклицание. – Строить из себя, форсить, фасонить, выпендриваться…
– Ничего не понимаю, Ники! Я включу свой мозг.
– Не надо! Я просто хотел тебе показать, что и мне непонятно многое из того, что ты говоришь.
– Но почему ты не позволяешь мне включить мозг? С его помощью я понимаю тебя гораздо лучше, нежели просто так.
– Неприлично читать чужие мысли.
– Неприлично думать о неприличном, – возразила Нуми, но затем согласилась с ним. – Значит, тебя это пугает? Знаешь, других это тоже пугает. Но я не виновата в этом, поверь мне! Папа, наверное, тоже не знал, что когда работают оба мозга, я могу читать мысли. Да, но если бы не этот искусственный мозг, мы бы тогда просто погибли, и я никогда бы с тобой не встретилась.
Похоже, Нуми действительно радовалась тому, что встретила его. Когда она на него смотрела, глаза ее, казалось, искрились радостью.
Внезапно с присущим ей простодушием она заметили:
– Знаешь, ты очень красивый мальчик, но когда не переставая жуешь эту свою жвачку, становишься некрасивым. А кроме того, у тебя какая-то грязь под носом.
От неожиданности Ники чуть было не поперхнулся. Он поспешно вытер рукой верхнюю губу и, пока тер, ловко выплюнул резинку в пригоршню, потом вроде как машинально почесал за ухом, незаметно прилепив там жвачку. Одно из главных достоинств жвачек в том, что они прочно прилипают к чему угодно. Потом Ники вытащил из кармана куртки носовой платок, поплевал на него и стал энергично тереть им нос и рот.
– Не помогает, – сказала Нуми, с досадной озабоченностью вглядываясь в его лицо. – Ничего, я попрошу Мало посадить нас на какую-нибудь планету, где есть вода, и ты помоешься. Да ты не волнуйся, это не так уж тебя портит.
Эти слова снова вогнали Ники в краску. Чтобы скрыть смущение, он склонился над портфелем и, вытащив оттуда один из учебников, не глядя протянул его Нуми.
Девочка с жадностью начала перелистывать книгу, но тут же попросила у него разрешения включить искусственный мозг, чтобы быстрее все усвоить. Николай согласился, и она углубилась в чтение. Он же все это время изо всех сил старался не думать ни о чем неприличном и чем больше напрягался, тем труднее ему это удавалось. Да и кто знает, что считается приличным, что – неприличным на неизвестной ему Пирре.
– Здесь многое неверно, – вздохнула через некоторое время экспериментальная девочка.
Николай заглянул ей через плечо и увидел, что это был учебник по физике.
– Чур, не обижать друг друга! Если хочешь знать, каждая цивилизация имеет право на свои истины и каждая по-своему права.
– Да, но должны же существовать и некоторые всеобщие истины? А тут, где описывается строение материи и звезд, большинство сведений неверны. Да к тому же материя всюду одинакова, и на Пирре, и на Земле, и повсюду.
– Я, конечно, извиняюсь, – с иронией произнес Ники, – но если я прочту в вашем учебнике, что пишется о материи, и потом выложу все это на экзамене, учительница влепит мне такую жирную пару! Все в мире относительно, как сказал один великий ученый.
– Да, это так, – согласилась девочка с Пирры и продолжила внимательно рассматривать остальные учебники.
Николай Буяновский не пылал особой любовью к тому, что писалось в учебниках, но ее критическое отношение к ним ему тоже не понравилось.
– Да-а-а, – мудро заключила Нуми. – Действительно, людям наших планет необходимо встретиться и обсудить некоторые вещи. Слишком много разногласий в наших представлениях.
– А потом появятся еще какие-нибудь инопланетяне и скажут: «Какие же вы все тупицы!»
Нуми засмеялась.
– Правда! С этими цивилизациями одна путаница. Похоже, им лучше вообще не встречаться, а?
– Ну, я не хотел этого сказать, – запротестовал Ники. – Мы же с тобой находим общий язык! Скажи-ка лучше Мало, чтобы он доставил нас на какую-нибудь другую планету, посмотрим, что из этого получится!
– Тебе правда этого хочется? – засияла девочка. – И ты уже мне веришь?
– Конечно, – весело заявил он. – Раз уж мы в космосе, так давай сделаем какое-нибудь полезное дело.
Лицо экспериментальной девочки приняло сосредоточенное выражение, посерьезнело и даже как-то погрустнело, потом снова засияло.
– Он согласен. Я чувствую, что он согласен.
С этими словами она протянула руку к очередному учебнику. Это был учебник математики. Земные ученые утверждают, что математические законы всюду одинаковы, и переговоры с другими цивилизациями нужно вести на языке математики. Однако Николай Буяновский только настороженно прикусил губу.
9. Один дабел весит, сколько две лацы. Какие где задают вопросы
Но вместо того, чтобы углубиться в математику, девочка с Пирры, которая снова что-то прочла в его мыслях, улыбнулась ему и сказала:
– Тебе нечего бояться.
– Это я-то боюсь! – встрепенулся Ники. – Ты меня еще не знаешь!
– Что верно то верно, не знаю. Но раз ты так смело вошел в Мало, значит, храбрости тебе не занимать. Я люблю только смелых. И умных. А ты – умный? – снова задала она один из своих неудобных вопросов.
Каждый считает себя умным, но если спросить его об этом вот так напрямик, непременно смутится. «Будь я умнее, никогда бы не попался на твою удочку!» – подумал про себя Ники, лихорадочно соображая, что бы ей ответить.
– А что такое «удочка»? – спросила Нуми.
– Палка с веревкой и крючком на конце, с помощью которой ловят рыбу, – машинально ответил он ей и только тут сообразил, что слово «удочка» он произнес мысленно. И, не сдержавшись, яростно рявкнул:
– Да выключишь ли ты его наконец!
Нуми испуганно поднесла руку к уху. В глазах у нее появились слезы.
– Ну вот. Снова я тебя напугала! Пожалуйста, Ники, не думай плохо обо мне! Я его включаю вовсе не для того, чтобы шутки шутить. С таким мозгом играть нельзя. Думаешь, мне легко. Иногда я ощущаю в голове такую тяжесть, ужасную тяжесть!.. – произнесла она, всхлипывая. – Совсем невесело быть экспериментальной! Люди сторонятся тебя, боятся, и ты всегда одна-одинешенька. Будто, кроме тебя, никого в мире нет и тебе не с кем поиграть…
– Но я же с тобой! – с чувством воскликнул Николай, потрясенный ее бедой.
– Ты тоже меня боишься.
– Уже не боюсь. Честнее слово!
– Правда? – слезы тотчас же высохли и глаза ее засияли. – Спасибо тебе! А я видишь, какая плохая – захотела проверить, умный ты или нет.
Ники засмеялся, всем своим видом показывая, что это ему нипочем.
– И как бы ты это проверила?
– Хочешь, я задам тебе одну загадку? Она совсем легкая.
Ники вовсю старался показать, что он ничего не боится. А, признаться, струхнул он порядком. Да и как тут не струхнуть, когда в следующий миг вдруг окажется, что ты глуп. Страшновато! Куда лучше без всяких проверок считаться умным.
– А ты потом не съешь меня? – сдавленно хохотнул Ники.
– Съем?! – девочка с Пирры изумленно уставилась на него.
– Ну да. У нас на Земле рассказывают легенду о существе, которое звалось Сфинксом. Крылатый лев с человеческой головой. Сфинкс задавал людям загадки и того, кто не мог правильно ответить, разрывал на месте.
– Буф-ф, какая жестокость! – возмутилась Нуми. – А какую загадку он загадывал?
– Кто ходит утром на четырех ногах, днем – на двух, а вечером – на трех?
– Интересная загадка, – задумчиво произнесла Нуми и уже в следующий миг спросила: – А это не человек? На заре жизни ползающий ребенок, взрослый в середине пути и, наконец, старик с палкой на закате жизни?
– Ну-у! – теперь уже Ники изумился.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23