- Но этого сукиного сына придется наказать.
Сияющая воронка.
Свет и тишина. Полнота пространства, как шум в морской раковине. Колонны, как ребра, подпирающие природные веерные своды, создавали живую картину готического собора.
Ли видела это и в темноте, и под водой. Теперь она смотрела на это глазами шахтеров, видела это так, как Шарифи. И Белла была права: все вокруг пело. Возможно, Ли слышала не ту музыку, которую слышала ведьма, но ее внутренние устройства вели себя очень неспокойно под напором квантового шторма, бушевавшего в блестящем нутре сияющей воронки.
Осушить ее было непросто. Бригаде, занимавшейся уборкой, потребовалось гораздо больше времени, чем предполагалось, чтобы укрепить окружавшие воронку проходы и запустить насосы. Несколько напряженных дней было потрачено на поиск подземной реки, вышедшей из берегов в результате пожара и последовавшего за ним подъема воды. Вода продолжала поступать в нижние горизонты «Тринидада» с той же скоростью, с какой они ее откачивали.
Работа задерживалась еще и потому, что шахтеры, за исключением католиков, отказывались работать в сияющей воронке. Это место было окружено путающими суевериями и отталкивало некоторых настолько сильно, насколько манило к себе Шарифи.
Что-то щелкнуло и быстро откатилось из-под ног Ли. Она наклонилась, от лампы на ее голове по неровному полу побежали тени. С пола на нее смотрели два блестящих красных глаза. Она дотронулась до них и услышала легкий стук. Она подняла предмет. Это был дешевый пластиковый продукт местного производства, всегда продававшийся на рынках Компсона. Два красных шарика, соединенных между собой петелькой из черной резинки. Эта дешевая безделушка называлась «Любовь в Токио» и служила для того, чтобы завязывать девчоночьи косички. Когда-то в туманном прошлом Ли была девочкой с косичкой и носила такую же штучку. Не задумываясь, она надела резинку себе на запястье, пропустив пластиковый шарик через петельку. Послышался щелчок, и резинка затянула ей запястье так, что стало ощущаться легкое давление шариков на кожу. Из глубины подсознания всплыли воспоминания ночных детских страхов, сильные и точные.
Она была в какой-то другой блестящей воронке, а не в этой. Из той воронки все давно уже было вынуто и продано АМК или какой-то другой компании. Она - на руках у матери. Отец - где-то здесь, рядом, но не с ними. Это другое месторождение; она помнила долгие часы, проведенные на неровных горных дорогах, о том, как взятые напрокат дыхательные аппараты переходили из рук в руки в трясущемся грузовике под хлопающим брезентовым тентом. Было темно, когда они выехали, еще темнее, когда добрались до места, но самая темень была в той жаркой шахте с невнятными звуками повсюду. Ее страшили эти звуки, эти тонны камней, громоздившиеся над ее головой.
«Я - внутри зверя, - думала она. - Меня проглотили, как Иону».
Воспоминание ушло. Она встряхнула головой и осмотрелась. Что они делали в той сияющей воронке? Почему они туда попали? Она попыталась еще раз проследить нить памяти, вспомнить, что было дальше, извлечь разрозненные воспоминания. Ничего.
- Что это? - спросил Маккуин, показывая на шарики. Ли подпрыгнула от неожиданности, поскольку совсем забыла о нем. Она протянула ему безделушку. Он посмотрел на нее и улыбнулся.
- Не похоже, что это в стиле Шарифи.
- Возможно ли, чтобы Картрайт или кто-то еще приводили сюда вниз детей?
Маккуин выглядел неловко.
- Ну, АМК старается остановить их. Но что они могут сделать? Они не могут закрыть каждый шурф и вентиляционный штрек.
- А что тебе известно о сияющих воронках, Маккуин?
Он посмотрел на нее так, словно в вопросе был подвох.
- На самом деле я забыл уже многое, что знал раньше… до того, как поступил на службу. - Маккуин перевел дыхание и нахмурил брови. - Это то, что геологи называют белыми телами, - уплотнения породы, проходящие через несколько ее пластов. Лучшие кристаллы всегда находятся в этих белых телах. Некоторые из них с начала и до конца - транспортной категории. Когда компания попадает на такое… ну, это - большие деньги. Начинается настоящий бум.
- Но ведь это больше чем деньги, так? Почему Картрайт так волнуется об этом?
- Я - пятидесятник, - сказал Маккуин, и в голосе его проступило едва заметное недовольство, которое можно было и не заметить.
Но Ли его услышала, поскольку ожидала.
- Это все опять касается шахтных священников, - медленно сказала Ли. - И профсоюза.
- А какая разница? - спросил Маккуин.
- Ну, прекрати, Брайан. Это важно.
- Я… знаю только, о чем говорят. Я не думаю, что большинство католиков знают больше. Вовсе не значит, что Рим это одобряет.
- И?
- И ничего. Священники - те, кто верит в это, - ищут белые тела. Тем же внизу и занимается Картрайт. И в АМК не знают, что он священник. Иначе они бы с него живого содрали шкуру.
- И что они делают, когда находят сияющую воронку?
- Обычно спускаются туда и пялят на нее глаза. А что, скажем, люди делают, когда приезжает Папа Римский?
- И?
Выражение его лица стало непроницаемым.
- И ничего.
- Если бы было ничего, то ты не смотрел бы на меня так. Расскажи-ка, что ты решил от меня утаить.
- Я не собирался ничего от вас утаивать. Я просто не люблю повторять сплетни. Скажем, я ведь не назвал всех тех, кто, по слухам, сражался на стороне «временных», правда? Поскольку мне ясно, что это не так. Просто люди языками треплют.
- Фактически, многие из них были в этом замешаны, - сказала Ли.
Маккуин уставился на нее.
- Ну, ничего себе. - Даже при свете лампы можно, было разглядеть удивление на его лице. - И кто же?
- Чак Кинни, например.
- Но он же - конструкция.
- Ну и что? И хозяин бара «У Молли». Без сомнения. А еще и те два брата, рыжие, лет на пять старше меня.
- Матт и Джеф?
- Господи, их все так же кличут?
- Ну, а как их еще назвать, вы только на них посмотрите.
Ли рассмеялась.
- И что выдуманного в слухах о том, чем они занимаются? - спросила она, надеясь, что Маккуин разговорился достаточно, чтобы смена темы не повлияла на его настроение.
- Ой, это гораздо более странно, чем игры ИРА. Больше похоже на те страшные истории, которые рассказывают детям, чтобы они слушались старших. - Он улыбнулся. - Помню, моя тетушка, а может, и кто-то другой, рассказывала мне. А вы… действительно не помните этого?
- Иногда помню, иногда забываю. - Она улыбнулась. - Скоро сам убедишься.
- Хорошо. О сияющих воронках рассказывают, что когда священники приводят вниз кого-то, то… они чем-то их кормят.
Ли рассмеялась.
- Что-то вроде ритуального каннибализма?
- Я говорил вам, что это смешно.
Ли уже собралась согласиться, что это смешно. Но не успела она открыть рот, как своды закружились перед глазами и она оказалась во власти еще одного воспоминания.
Отец с матерью были рядом с ней. Но удивительно, они стали как-то меньше, чем в последнем воспоминании. Потребовалось несколько секунд, пока до нее не дошло, что изменилась она сама.
Она старалась разглядеть лица, но не могла. Абстрактно было понятно, кто это, но их конкретные черты были ей невидимы. Словно на них обоих были надеты белые маски с надписями «Мать» и «Отец». Словно у них совсем не было лиц.
За отцом в тени стояли двое мужчин. Одного она узнала по наклону плеч и вертикальному шраму на шее: это был Картрайт. Второго, худого и жилистого, прятавшего голову под воротник, она не узнала. Она посмотрела на мать и обнаружила, что та беззвучно плакала, слезы текли у нее по щекам. Она повернулась к отцу и чуть не упала в обморок от ужаса.
У него не было груди. Вместо нее была темная дыра, поглощавшая свет от кристаллов вокруг них и, казалось, грозившая поглотить в себя даже стягивающие ребра свода над их головами.
Он улыбнулся ей, а может, просто улыбнулся. Медленно, не отводя от нее глаз, он поднял руку, окунул ее в пустоту внутри себя и достал оттуда толстую пачку бумаги.
Ли рассмотрела бумагу и костлявую, с въевшейся в кожу угольной пылью руку, державшую ее. Она разглядела даже темную ленточку на запястье. Она видела все, фиксировала это, воспринимая подробности с сюрреалистичной точностью сновидения. Единственное, что она не заметила - по крайней мере, до того, как стало слишком поздно и ей начало жечь руки, - так это то, что собой представляла эта бумага.
Это были деньги. Деньги, которые она потратила пятнадцать лет назад.
СЕКРЕТНАЯ СЛУЖБА. ШТАБ КЛОН: 22,10.48
Нгуен сидела за своим письменным столом у высоких окон. Румяный закат отсвечивал от ее форменного кителя, заставляя ярко блестеть эполеты, окружая ее прямую фигуру ореолом цвета червонного золота.
- Ну, - сказала она. - Управляющий станцией затеял что-то нечистое. По-твоему. Но у тебя, насколько я понимаю, нет доказательств, кроме факта, что он плохо относится к своей любовнице. Ли, в работе с квантовым конденсатом каждый нечестно играет. Ставки настолько высоки, что трудно удержаться. Если он действительно в чем-то виновен, то в АМК, возможно, уже знают об этом и совсем не обрадуются, если услышат о… Как, ты сказала, его зовут?
- Хаас.
- …если услышат от нас о Хаасе.
Ли помедлила с ответом. Нгуен продолжила:
- А что с Гоулд?
- Она прибудет во Фритаун через двадцать дней.
- Тогда тебе нужно будет закончить все к этому сроку.
- Мы не сможем закончить это дело без нее.
- Нет. Так не пойдет. Мы можем ее снова потерять. Она сможет получить какую-нибудь информацию - Бог знает, какую и для кого, - прежде чем мы перехватим ее корабль. Двадцать дней. Это все, что у тебя есть. А ты тратишь свое время на этого мелкого жулика и его подружку.
- Но убийство Шарифи…
- Ты не поняла, Ли. Убийство Шарифи - если ее действительно убили - это второстепенная задача. Настоящая цель - узнать, над чем она работала и кому передавала информацию.
- Да, но эти две вещи взаимосвязаны. Хаас был…
- Не хочешь ли ты мне сказать, что Ханна Шарифи тратила время на то, чтобы уличить какого-то воришку в ущерб своим исследованиям?
- Нет, но…
- Тогда давай договоримся. Мне нужны записи данных Шарифи. Мне нужно знать, кого она с ними знакомила. И более всего я желаю знать, какие меры нам следует принять, чтобы они не попали не в те руки.
- Что значит - не в те руки?..
- Значит в любые руки, кроме наших. - Нгуен вздохнула и наклонилась ближе. - У меня - хорошие новости. Я видела проект решения Совета по Метцу. Это еще не официальный документ, но я думаю, что они снимут обвинения против тебя.
- Отлично, - сказала Ли, но мышцы на бедрах и плечах напряглись еще сильнее, в ожидании следующего шлепка.
- Если все пойдет так, то мне хочется поговорить о твоем новом назначении. На Альбу.
- Здорово.
- Конечно, если Совет примет решение в твою пользу. Некоторые из членов Совета все еще сомневаются, насколько мне известно.
В их числе и сама Нгуен, нет никаких сомнений.
- Что требуется, чтобы они склонились в мою пользу? - спросила Ли, включаясь в игру и проклиная себя за это.
- Простое и быстрое завершение расследования прежде всего.
Сначала пряник, потом кнут.
- И еще, - Нгуен сделала деликатную паузу, - придется тебе побыть немного без Коэна. Ты - прекрасный офицер. Хороший солдат. Но ты потеряла с ним голову. Коэн, несмотря на его очаровательную эксцентричность, вовсе не безобидный чудак. Разговаривая с ним, ты говоришь с советом директоров и единственным акционером самой большой многопланетной компании в пространстве ООН. Он контролирует космические маршруты и доступ в потокопространство почти на трети Периферии. Его корпоративный разведывательный отдел, без преувеличения, вдвое больше нашего управления внутренних расследований по численности… Ли рассмеялась.
- Думаю, что он уже предлагал мне работу там.
- Вполне возможно. Я уверена, что ты могла бы быть ему очень полезна. Именно это я и имею в виду. Когда говоришь с ним, в этом нет ничего личного. Не позволяй органическому интерфейсу заговорить тебя, чтобы ты поверила, что имеешь дело с таким же, как и мы. Нельзя ему верить. За исключением тех случаев, когда твои действия полностью отвечают его интересам. Он был создан таким. И никаким другим. Для него нет другого пути.
- Зачем вы говорите мне об этом? - спросила Ли. - Коэн - это лучший независимый AI из всех, с кем мы сотрудничаем. Его что, в чем-то подозревают?
- То, что мы работаем с ним, вовсе не означает, что мы верим ему. Существуют люди, слишком влиятельные, чтобы бросать им вызов. Коэн - в списке для наблюдения Советом Безопасности. Ради Бога, не забывай об этом. Возможно, у нас нет достаточно доводов, чтобы отдать его под суд. Но он сознательно создал ситуацию, при которой рухнула планетная сеть на Калиспелле в прошлом году. Он манипулировал с сетью с намерением нанести вред людям. Если мы смогли бы доказать, что он виновен в этом, то его ободрали бы до самых выключателей. А Тель-Авив…
- Тель-Авив - это несчастный случай. - А несчастный случай на Метце?
У Ли все внутри перевернулось.
- О каком случае вы говорите?
- Кэтрин, - настойчиво повторила Нгуен, и оттого, что Ли услышала имя, которым всегда называл ее Коэн, у нее появилось странное ощущение двойственности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76
Сияющая воронка.
Свет и тишина. Полнота пространства, как шум в морской раковине. Колонны, как ребра, подпирающие природные веерные своды, создавали живую картину готического собора.
Ли видела это и в темноте, и под водой. Теперь она смотрела на это глазами шахтеров, видела это так, как Шарифи. И Белла была права: все вокруг пело. Возможно, Ли слышала не ту музыку, которую слышала ведьма, но ее внутренние устройства вели себя очень неспокойно под напором квантового шторма, бушевавшего в блестящем нутре сияющей воронки.
Осушить ее было непросто. Бригаде, занимавшейся уборкой, потребовалось гораздо больше времени, чем предполагалось, чтобы укрепить окружавшие воронку проходы и запустить насосы. Несколько напряженных дней было потрачено на поиск подземной реки, вышедшей из берегов в результате пожара и последовавшего за ним подъема воды. Вода продолжала поступать в нижние горизонты «Тринидада» с той же скоростью, с какой они ее откачивали.
Работа задерживалась еще и потому, что шахтеры, за исключением католиков, отказывались работать в сияющей воронке. Это место было окружено путающими суевериями и отталкивало некоторых настолько сильно, насколько манило к себе Шарифи.
Что-то щелкнуло и быстро откатилось из-под ног Ли. Она наклонилась, от лампы на ее голове по неровному полу побежали тени. С пола на нее смотрели два блестящих красных глаза. Она дотронулась до них и услышала легкий стук. Она подняла предмет. Это был дешевый пластиковый продукт местного производства, всегда продававшийся на рынках Компсона. Два красных шарика, соединенных между собой петелькой из черной резинки. Эта дешевая безделушка называлась «Любовь в Токио» и служила для того, чтобы завязывать девчоночьи косички. Когда-то в туманном прошлом Ли была девочкой с косичкой и носила такую же штучку. Не задумываясь, она надела резинку себе на запястье, пропустив пластиковый шарик через петельку. Послышался щелчок, и резинка затянула ей запястье так, что стало ощущаться легкое давление шариков на кожу. Из глубины подсознания всплыли воспоминания ночных детских страхов, сильные и точные.
Она была в какой-то другой блестящей воронке, а не в этой. Из той воронки все давно уже было вынуто и продано АМК или какой-то другой компании. Она - на руках у матери. Отец - где-то здесь, рядом, но не с ними. Это другое месторождение; она помнила долгие часы, проведенные на неровных горных дорогах, о том, как взятые напрокат дыхательные аппараты переходили из рук в руки в трясущемся грузовике под хлопающим брезентовым тентом. Было темно, когда они выехали, еще темнее, когда добрались до места, но самая темень была в той жаркой шахте с невнятными звуками повсюду. Ее страшили эти звуки, эти тонны камней, громоздившиеся над ее головой.
«Я - внутри зверя, - думала она. - Меня проглотили, как Иону».
Воспоминание ушло. Она встряхнула головой и осмотрелась. Что они делали в той сияющей воронке? Почему они туда попали? Она попыталась еще раз проследить нить памяти, вспомнить, что было дальше, извлечь разрозненные воспоминания. Ничего.
- Что это? - спросил Маккуин, показывая на шарики. Ли подпрыгнула от неожиданности, поскольку совсем забыла о нем. Она протянула ему безделушку. Он посмотрел на нее и улыбнулся.
- Не похоже, что это в стиле Шарифи.
- Возможно ли, чтобы Картрайт или кто-то еще приводили сюда вниз детей?
Маккуин выглядел неловко.
- Ну, АМК старается остановить их. Но что они могут сделать? Они не могут закрыть каждый шурф и вентиляционный штрек.
- А что тебе известно о сияющих воронках, Маккуин?
Он посмотрел на нее так, словно в вопросе был подвох.
- На самом деле я забыл уже многое, что знал раньше… до того, как поступил на службу. - Маккуин перевел дыхание и нахмурил брови. - Это то, что геологи называют белыми телами, - уплотнения породы, проходящие через несколько ее пластов. Лучшие кристаллы всегда находятся в этих белых телах. Некоторые из них с начала и до конца - транспортной категории. Когда компания попадает на такое… ну, это - большие деньги. Начинается настоящий бум.
- Но ведь это больше чем деньги, так? Почему Картрайт так волнуется об этом?
- Я - пятидесятник, - сказал Маккуин, и в голосе его проступило едва заметное недовольство, которое можно было и не заметить.
Но Ли его услышала, поскольку ожидала.
- Это все опять касается шахтных священников, - медленно сказала Ли. - И профсоюза.
- А какая разница? - спросил Маккуин.
- Ну, прекрати, Брайан. Это важно.
- Я… знаю только, о чем говорят. Я не думаю, что большинство католиков знают больше. Вовсе не значит, что Рим это одобряет.
- И?
- И ничего. Священники - те, кто верит в это, - ищут белые тела. Тем же внизу и занимается Картрайт. И в АМК не знают, что он священник. Иначе они бы с него живого содрали шкуру.
- И что они делают, когда находят сияющую воронку?
- Обычно спускаются туда и пялят на нее глаза. А что, скажем, люди делают, когда приезжает Папа Римский?
- И?
Выражение его лица стало непроницаемым.
- И ничего.
- Если бы было ничего, то ты не смотрел бы на меня так. Расскажи-ка, что ты решил от меня утаить.
- Я не собирался ничего от вас утаивать. Я просто не люблю повторять сплетни. Скажем, я ведь не назвал всех тех, кто, по слухам, сражался на стороне «временных», правда? Поскольку мне ясно, что это не так. Просто люди языками треплют.
- Фактически, многие из них были в этом замешаны, - сказала Ли.
Маккуин уставился на нее.
- Ну, ничего себе. - Даже при свете лампы можно, было разглядеть удивление на его лице. - И кто же?
- Чак Кинни, например.
- Но он же - конструкция.
- Ну и что? И хозяин бара «У Молли». Без сомнения. А еще и те два брата, рыжие, лет на пять старше меня.
- Матт и Джеф?
- Господи, их все так же кличут?
- Ну, а как их еще назвать, вы только на них посмотрите.
Ли рассмеялась.
- И что выдуманного в слухах о том, чем они занимаются? - спросила она, надеясь, что Маккуин разговорился достаточно, чтобы смена темы не повлияла на его настроение.
- Ой, это гораздо более странно, чем игры ИРА. Больше похоже на те страшные истории, которые рассказывают детям, чтобы они слушались старших. - Он улыбнулся. - Помню, моя тетушка, а может, и кто-то другой, рассказывала мне. А вы… действительно не помните этого?
- Иногда помню, иногда забываю. - Она улыбнулась. - Скоро сам убедишься.
- Хорошо. О сияющих воронках рассказывают, что когда священники приводят вниз кого-то, то… они чем-то их кормят.
Ли рассмеялась.
- Что-то вроде ритуального каннибализма?
- Я говорил вам, что это смешно.
Ли уже собралась согласиться, что это смешно. Но не успела она открыть рот, как своды закружились перед глазами и она оказалась во власти еще одного воспоминания.
Отец с матерью были рядом с ней. Но удивительно, они стали как-то меньше, чем в последнем воспоминании. Потребовалось несколько секунд, пока до нее не дошло, что изменилась она сама.
Она старалась разглядеть лица, но не могла. Абстрактно было понятно, кто это, но их конкретные черты были ей невидимы. Словно на них обоих были надеты белые маски с надписями «Мать» и «Отец». Словно у них совсем не было лиц.
За отцом в тени стояли двое мужчин. Одного она узнала по наклону плеч и вертикальному шраму на шее: это был Картрайт. Второго, худого и жилистого, прятавшего голову под воротник, она не узнала. Она посмотрела на мать и обнаружила, что та беззвучно плакала, слезы текли у нее по щекам. Она повернулась к отцу и чуть не упала в обморок от ужаса.
У него не было груди. Вместо нее была темная дыра, поглощавшая свет от кристаллов вокруг них и, казалось, грозившая поглотить в себя даже стягивающие ребра свода над их головами.
Он улыбнулся ей, а может, просто улыбнулся. Медленно, не отводя от нее глаз, он поднял руку, окунул ее в пустоту внутри себя и достал оттуда толстую пачку бумаги.
Ли рассмотрела бумагу и костлявую, с въевшейся в кожу угольной пылью руку, державшую ее. Она разглядела даже темную ленточку на запястье. Она видела все, фиксировала это, воспринимая подробности с сюрреалистичной точностью сновидения. Единственное, что она не заметила - по крайней мере, до того, как стало слишком поздно и ей начало жечь руки, - так это то, что собой представляла эта бумага.
Это были деньги. Деньги, которые она потратила пятнадцать лет назад.
СЕКРЕТНАЯ СЛУЖБА. ШТАБ КЛОН: 22,10.48
Нгуен сидела за своим письменным столом у высоких окон. Румяный закат отсвечивал от ее форменного кителя, заставляя ярко блестеть эполеты, окружая ее прямую фигуру ореолом цвета червонного золота.
- Ну, - сказала она. - Управляющий станцией затеял что-то нечистое. По-твоему. Но у тебя, насколько я понимаю, нет доказательств, кроме факта, что он плохо относится к своей любовнице. Ли, в работе с квантовым конденсатом каждый нечестно играет. Ставки настолько высоки, что трудно удержаться. Если он действительно в чем-то виновен, то в АМК, возможно, уже знают об этом и совсем не обрадуются, если услышат о… Как, ты сказала, его зовут?
- Хаас.
- …если услышат от нас о Хаасе.
Ли помедлила с ответом. Нгуен продолжила:
- А что с Гоулд?
- Она прибудет во Фритаун через двадцать дней.
- Тогда тебе нужно будет закончить все к этому сроку.
- Мы не сможем закончить это дело без нее.
- Нет. Так не пойдет. Мы можем ее снова потерять. Она сможет получить какую-нибудь информацию - Бог знает, какую и для кого, - прежде чем мы перехватим ее корабль. Двадцать дней. Это все, что у тебя есть. А ты тратишь свое время на этого мелкого жулика и его подружку.
- Но убийство Шарифи…
- Ты не поняла, Ли. Убийство Шарифи - если ее действительно убили - это второстепенная задача. Настоящая цель - узнать, над чем она работала и кому передавала информацию.
- Да, но эти две вещи взаимосвязаны. Хаас был…
- Не хочешь ли ты мне сказать, что Ханна Шарифи тратила время на то, чтобы уличить какого-то воришку в ущерб своим исследованиям?
- Нет, но…
- Тогда давай договоримся. Мне нужны записи данных Шарифи. Мне нужно знать, кого она с ними знакомила. И более всего я желаю знать, какие меры нам следует принять, чтобы они не попали не в те руки.
- Что значит - не в те руки?..
- Значит в любые руки, кроме наших. - Нгуен вздохнула и наклонилась ближе. - У меня - хорошие новости. Я видела проект решения Совета по Метцу. Это еще не официальный документ, но я думаю, что они снимут обвинения против тебя.
- Отлично, - сказала Ли, но мышцы на бедрах и плечах напряглись еще сильнее, в ожидании следующего шлепка.
- Если все пойдет так, то мне хочется поговорить о твоем новом назначении. На Альбу.
- Здорово.
- Конечно, если Совет примет решение в твою пользу. Некоторые из членов Совета все еще сомневаются, насколько мне известно.
В их числе и сама Нгуен, нет никаких сомнений.
- Что требуется, чтобы они склонились в мою пользу? - спросила Ли, включаясь в игру и проклиная себя за это.
- Простое и быстрое завершение расследования прежде всего.
Сначала пряник, потом кнут.
- И еще, - Нгуен сделала деликатную паузу, - придется тебе побыть немного без Коэна. Ты - прекрасный офицер. Хороший солдат. Но ты потеряла с ним голову. Коэн, несмотря на его очаровательную эксцентричность, вовсе не безобидный чудак. Разговаривая с ним, ты говоришь с советом директоров и единственным акционером самой большой многопланетной компании в пространстве ООН. Он контролирует космические маршруты и доступ в потокопространство почти на трети Периферии. Его корпоративный разведывательный отдел, без преувеличения, вдвое больше нашего управления внутренних расследований по численности… Ли рассмеялась.
- Думаю, что он уже предлагал мне работу там.
- Вполне возможно. Я уверена, что ты могла бы быть ему очень полезна. Именно это я и имею в виду. Когда говоришь с ним, в этом нет ничего личного. Не позволяй органическому интерфейсу заговорить тебя, чтобы ты поверила, что имеешь дело с таким же, как и мы. Нельзя ему верить. За исключением тех случаев, когда твои действия полностью отвечают его интересам. Он был создан таким. И никаким другим. Для него нет другого пути.
- Зачем вы говорите мне об этом? - спросила Ли. - Коэн - это лучший независимый AI из всех, с кем мы сотрудничаем. Его что, в чем-то подозревают?
- То, что мы работаем с ним, вовсе не означает, что мы верим ему. Существуют люди, слишком влиятельные, чтобы бросать им вызов. Коэн - в списке для наблюдения Советом Безопасности. Ради Бога, не забывай об этом. Возможно, у нас нет достаточно доводов, чтобы отдать его под суд. Но он сознательно создал ситуацию, при которой рухнула планетная сеть на Калиспелле в прошлом году. Он манипулировал с сетью с намерением нанести вред людям. Если мы смогли бы доказать, что он виновен в этом, то его ободрали бы до самых выключателей. А Тель-Авив…
- Тель-Авив - это несчастный случай. - А несчастный случай на Метце?
У Ли все внутри перевернулось.
- О каком случае вы говорите?
- Кэтрин, - настойчиво повторила Нгуен, и оттого, что Ли услышала имя, которым всегда называл ее Коэн, у нее появилось странное ощущение двойственности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76