- Это так!
- Видите! - защебетала Венди. - Орел говорил, что все будет в порядке. Не тряситесь вы так. Кроме того, кто сказал, что мужчины имеют право голоса?
И прежде, чем кто-то успел ее остановить, она взяла жезл Моли.
- Венди! - заорал Ворон. - Брось!
Он метнулся вокруг кровати к ней. Она что-то говорила орлу, чего охотник не расслышал, закончила словом: «… обещаю».
Свет потускнел. Второй орел, окруженный венком из звезд, пропал.
Ворон схватил жену за плечи.
- Венди! Говорил я тебе не…
- Отпусти меня, глупый! Со мной все в порядке! И я по-прежнему помню родителей, и по-прежнему верю в фей, и по-прежнему верю в чудеса…
Голос ее умолк.
Он отпустил ее плечи и попятился, зажав рот тыльной стороной ладони. Глаза его наполнялись страхом.
- Нет… - простонал он.
Выражение мудрости, памяти, мысли хлынуло в синие глаза Венди, и они стали похожи на глубокие озера чистой воды. Она заговорила:
- Полагаю, это не было чудом, так? Кощей говорил, что я могла бы взять жизнь другого человека, если бы согласилась. Но я не согласилась. Видимо, согласился кто-то другой, иначе Кощей не смог бы взять жизнь Азраила у Галена из рук и вложить ее в тело Галена. Галена притянуло ко мне, потому что во мне была его жизнь, не так ли? Ты сказал Питеру, что его сын мертв. С чего бы тебе говорить такие вещи?
Она настойчиво смотрела на своего мужа.
- Это не я… - сказал Ворон. - Я не знал, что получится.
Глупец! Тогда почему ты это сделал?
Он ничего не ответил.
- Мой папа говорит, что сильные люди в состоянии признаться в своих поступках. Знаешь, я всегда хвасталась, какой ты сильный.
Ворон молчал. Пронизывающая холодная боль в сердце, позабытая на время, теперь леденила его.
- Ты ничего не хочешь мне сказать, Вран Вранович? - В голосе Венди послышались четкие металлические нотки.
- Какого черта тут происходит? - не понял Питер. - О чем она, черт подери, толкует?
Ворон умоляюще произнес:
- Ты умирала!
Она пожала плечами.
- Сначала я боялась. Потом справилась с этим. Почему ты не смог? Не смог быть храбрым? Ради меня?
- Но ты же умирала!
- Ты как заезженная пластинка. Но я хотя бы никого не убила.
- О чем это вы?! Венди! - не выдержал Питер.
- Скажи ему, Ворон. Скажи правду. «Ангелы слышат, когда ты говоришь правду, и дьяволы слышат, когда ты лжешь», - так говорит моя мама. А уж она-то знает.
Но бородач продолжал пятиться, горе и гнев перемешались у него на лице, и он ничего не говорил.
- Венди? - окликнул Питер. Юная женщина негромко произнесла:
- Я думаю, мой муж помог демону убить вашего сына.
Такой взгляд, Ворон знал, видели перед смертью люди, убитые Питером на поле боя.
- Если она говорит правду, Вранович, ты покойник.
- Венди… - Ворон старался, чтобы голос звучал сильно, но из горла вырвался жалкий всхлип. - Я не хотел… Я думал… Он обещал, что это будет незнакомец!
Лицо ее похолодело. Выражение гневной печали и презрения проступило в ее глазах.
- Я сделал это ради тебя! - крикнул он. Презрение уступило место равнодушному безразличию, словно она смотрела на кого-то незнакомого. Церковные колокола умолкли.

II
В это мгновение раздался взрыв, молния и гром, а ветер взвыл так, что Ворон снова сгреб жену в охапку и оттащил подальше от окна, заслоняясь от удара свободной рукой.
Сквозь бреши в стенах виднелись три летящие фигуры с крыльями из грозовых облаков. Они падали, взмывали и ныряли, словно дерущиеся ястребы. Ветры, громы и молнии били во все стороны от каждого их движения или взгляда. Вокруг завивались огромные полотнища черных туч, растревоженные воздушной битвой до ураганного гнева.
Бой шел над домом. Улыбающийся и яростный Фулграториан в черном камзоле, как ворон, падал и взлетал, потрясая своим ужасным копьем. Кружевной платок у него на шее казался электрической вспышкой. В визге волынок и лязге меча о щит его братья неслись к нему через воздушный океан, и их шаги отдавались громом.
Почва, кусты и обломки стены были подняты на воздух. Молния плясала по скученному войску, убивая солдат толпами. Гром ошеломлял и сводил с ума, еще остававшиеся на земле кони-кэлпи встали на дыбы и понесли, топча своих. Тюлениды, солдаты и сброшенные всадники падали под алые от крови копыта.
В следующий момент трое князей бури вихрем умчались вверх, как листья на октябрьском ветру, подброшенные высоко в желто-красное небо. Крохотные фигурки мельтешили в широких просветах между нагромождениями черных облаков, вспышки молнии и дикий грохот следовали за ними по пятам.
Луч молнии больше не раскачивался на вершине центральной башни. Фулграториан, вероятно, забрал всю свою мощь наверх, дабы сразиться с братьями.
Когда князья бури улетели ввысь, земля внизу снова успокоилась. Войска Азраила пребывали в беспорядке, ибо организованное отступление кэлпи превратилось в хаос, а огненный великан вышел из своего облака дыма и принялся хлестать их факелами, поджигая бегущих лошадей.
Однако подразделения в северной части двора сохранили подобие строя. Здесь находился морозный великан, остатки переодетых солдатами бандитов и бесчисленные толпы десантников-сэлки.
Азраил поднял посох и описал им большой круг: сигнал к наступлению. Тюлениды в человеческом обличье, вооруженные кофель-нагелями, пиками, гарпунами и абордажными саблями, испустили боевой клич и ринулись на дом.
Большая группа взбежала по полуобвалившемуся балкону, словно по пандусу, подбираясь к провалу в стене. Посреди них скользил морозный великан. Орущие лица десантников приходились ему на уровне пояса, так что казалось, будто он идет среди них вброд. В одной ручище он держал дубину; другая безжизненно свисала. Снег и ледяной дождь от его смертоносного дыхания заполняли воздух перед ним и позади него.
За великаном маршировал в строгом порядке отряд террористов. Поверх бронежилетов они натянули толстые куртки, воротники подняли; некоторые двигали боевые части своих винтовок руками в перчатках, чтобы металлические детали не примерзали друг к другу.
Венди извернулась в руках мужа и отвесила ему пощечину. Ворон, спотыкаясь, попятился через всю комнату и оказался на развалинах двери.
За спиной у него лукавый ирландский голосок произнес негромко:
- Ты еще не дотумкал, с чего это вдруг твоя красавица столько знает про дом? Откуда бы это?
Один Ворон повернул голову. Питер и Венди пристально смотрели в окна.
Там, где падением балкона оторвало стену, трое офицеров-сэлки в красных камзолах и белых париках вели гогочущую толпу матросов, размахивающих дубинами. Трое офицеров, задрав носы, подняли кремневые пистолеты и выстрелили, их подчиненные тем временем издавали нестройные подбадривающие вопли. Сэлки исчезли за клубами дыма от черного пороха, а плохо нацеленные свинцовые шарики со звоном отскакивали от камня и оставляли щербины в деревянных частях дома. Воздух взорвался молотобойным громом, когда Питер разрядил обойму пулемета в толпу оборотней. С десяток полегло, остальные шарахнулись назад, некоторые в поисках спасения бросались с высоты третьего этажа. Отчего пули поражали тюленидов, но не действовали ни на великанов, ни на кэлпи, оставалось неясным.
- Великаны идут! - крикнула Венди.
Питер отбросил пустой ствол в сторону и поднял в руке молот, взвешивая его на ладони, примериваясь…
Ворон поднял глаза. На стропиле восседал в красной шапочке Том О'Лампкин, глаза его сверкали от злобы и ненависти.
- В ее теле жизнь Галена, да-да, помещенная туда тобой самим, ты, убийца. Теперь эта жизнь рвется наружу и говорит ее устами. Она сожрет бедную девочку, и ты станешь дважды убийцей. Но смотри! Здесь американский волшебник, который с помощью знаменитой хитрости янки приручил громовую стрелу!
И правда: призрак Бенджамина Франклина стоял в комнате рядом с Вороном. На носу у него поблескивали бифокальные очки, губы кривила насмешливая улыбка, на голове красовалась дурацкого вида енотовая шапка. На округлый животик из жилетного кармана на цепочке свисало кольцо бледнейшего золота.
Тем временем сэлки в провале с одобрительными воплями подались в стороны. На верхушке наклонного балкона появился морозный великан. Блестя ледяной харей, он с шипением набрал в себя воздуха.
Могучим движением руки Питер послал молот вперед. На руке у него, словно железные узлы, проступили мышцы.
- Возьми кольцо! - прошипел Том О'Лампкин Ворону. - Откажись от любви госпожи! Ты все равно ее не стоишь!
Череп великана взорвался брызгами льда, мозгов и бледно-голубого ихора. Громадное тело опрокинулось навзничь, давя бандитов и сэлки, и любой, на кого попадали останки падающего колосса, получал ледяные ожоги, обмораживался или погибал, словно облитый жидким азотом.
Когда великаний труп ударился о землю, он, как ни странно, рассыпался на осколки, подобно полой статуе.
Венди радостно завопила и захлопала в ладоши.
В восточных окнах вихрем промелькнули два князя бурь: оглушительное хлопанье килта и пол камзола, руки плотно стискивают противника, сияющее копье запуталось в тростях волынки. Третий гордо вышагивал по воздушным коридорам, спускаясь к дому, плюмаж из конского хвоста на его шлеме бился на ветру, шаги грохотали в воздухе.
- Или ты не хочешь помочь своим друзьям? - прошептал Том О'Лампкин сиплым от ненависти голосом.
Сэлки, одетые матросами, были уже у провала, но бросились ничком, когда Мьёлльнир, посланный какой-то невидимой силой, выдернулся из размозженного черепа великана и пролетел у них над головами к поднятой руке Питера.
Выражение страха мелькнуло на лице старого вояки за секунду до того, как молот ударился об его руку. Его выдернуло из кровати, где он сидел, и швырнуло на пол.
- Моя рука!
Толпа сэлки хлынула в спальню, размахивая пиками и дубинами, перепрыгивая через кровать и хохоча от радости.
Из разбитых главных дверей в комнату также метнулись оборотни, неожиданно зайдя с тыла.
Четверо из них схватили Ворона и бросили его на пол прежде, чем он успел среагировать. Пятый навис над ним, размахивая дубиной, и прицелился, чтобы размозжить бородачу голову.
Но он превратился в тюленя. Удара не последовало.
Человеческая оболочка отвалилась, словно белый кожаный костюм, и его черное лоснящееся тело, столь гибкое и стремительное в море, шлепнулось на пузо, беспомощно шевеля ластами. Дубина со стуком упала поверх тюленя.
Люди, удерживавшие Ворона на полу, тоже превратились в тюленей. Их руки стали плавниками, и, лишившись ног, солдаты беспомощно хлопнулись на брюхо.
Бородач стряхнул их и поднялся. Того, что попытался его укусить, он пнул по голове.
Питер с молотом в левой руке забил насмерть двоих тюленей на расстоянии вытянутой руки. Но он выглядел таким же беспомощным, как и они, ибо обе его ноги, а теперь и одна рука болтались бесполезным грузом, а на лице застыл страх.
- Моя рука! Я не могу пошевелить рукой!
Он корчил ужасные гримасы, и его мокрое от пота лицо было забрызгано кровью и мозгами убитых им тюленей.
Венди держала в руке жезл Моли. И где она взмахивала жезлом, там сэлки падали, теряя человеческую маскировку. В одно мгновение целое стадо тюленей беспомощно извивалось на полу, хлопая ластами и тявкая.
Многие тут же с яростным лаем и рычанием набросились на соседей и принялись полосовать друг друга зубами, словно внезапно обнаружились легионы скрытых предательств.
Питер принял вертикальное положение, вцепившись левой рукой в столбик кровати и зажав рукоять Мьёлльнира в зубах. Он дернул плечом, чтобы перекинуть правую руку через изголовье, и так обеспечил себе подпорку, когда ноги его, жалкие и смешные, свернулись на сторону.
Он выплюнул молот в левую руку.
- О черт!
Ибо он увидел сердитые глаза огненного великана, глядящие в разбитые рамы южных окон.
Великан занес огромную руку, приготовившись промести факелом, как веником, по комнате и снести все внутри. Но тут увидел, как опирающийся на изголовье Питер неловко, левой рукой, заносит молот, готовясь к броску.
Великан заколебался, из ноздрей вырывались дым и искры.
Они уставились друг другу глаза в глаза, человек и великан, и на протяжении мгновения ни тот, ни другой не шевелились.
Азраил де Грэй шагнул сквозь брешь в стене, слева за ним - Кощей Бессмертный, а справа - князь бури в древнеримском доспехе.
За ними обоими двигались несколько уцелевших бандитов: все в черных куртках и голубых касках.
Тюленей Азраил либо пинком отшвыривал с пути, либо перешагивал через них. Он остановился, заметив Питера с занесенным молотом.
Двое у него за спиной замерли, войдя в комнату на шаг. Высокая тонкая тень Кощея источала могильную вонь, а обрамляющие корону костлявые пальцы царапали потолок. Лицо князя бури скрывал шлем, а плюмаж и красный плащ хлопали на бешеных ветрах, вызываемых малейшим его движением. Он стоял, держа меч-гладиус над небольшим круглым щитом.
Трудно сказать, чей взгляд труднее было выдержать, Кощеев или Азраила.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41