И прошу вас, Алексей Григорьевич, ни о чем, ни меня, ни мужа не спрашивайте!
Теперь уже я не мог подобрать слов, теряясь в предположениях, что с нами могла случиться такое тайное и неприятное. Впрочем, все могло быть и много проще, обыденнее. Например, у княгини есть какой-то физический недостаток, явный или надуманный, вроде некрасивого родимого пятна на теле и ей неприятен человек, который мог ее видеть без одежды и о нем знает. Психика человека вещь сложная и мало предсказуемая.
– Хорошо, если вам так угодно, – согласился я. – Я сразу же после обеда покину ваш дом, чтобы не доставлять вам неприятных волнений.
– Теперь, когда мы объяснились, в этом больше нет нужды, – ответила она. – Тем более, что вы без экипажа. Оставайтесь, пожалуйста, вы нас этим очень обяжете.
Меня такая быстрая смена настроения удивила, тем более, что наше объяснение совсем немного стоило, во всяком случае, для меня. Однако мне действительно пока деваться пока было некуда, и пришлось согласиться.
– Спасибо за приглашение, я, пожалуй, и правда, останусь у вас до завтрашнего дня.
Марья Ивановна, удовлетворенно кивнула, улыбнулась и приказала горничной девушку отвести меня в покои для гостей.
– Слушаюсь, ваше сиятельство, – сделав по всей форме глубокий придворный реверанс, сказала горничная, миловидная молодка с бедовыми глазами и позвала меня за собой.
– Как тебя зовут-то красавица? – спросил я, когда мы остались вдвоем.
– По-нашему или по-французски? – уточнила она, сияя белозубой улыбкой. – Как вам, сударь, больше нравится называть?
– Так как тебе самой!
– Тогда кличьте Аннеткой!
– Тебе сколько лет Аннет? – в рифму спросил я.
– О, я уже старая, – почему-то прыснула девушка, – считай через год будет ровно двадцать!
– Да, ну?! – делано удивился я. – Не может такого быть, люди так долго не живут!
Горничная сначала немудрящую шутку не поняла, посмотрела удивленно, но тут же рассеялась.
– Ну, вы тоже скажете! А вам, барин, сколько лет?
– Я уже лет десять назад как умер, – серьезно ответил я.
Аннет быстро взглянула на меня, но почему-то не засмеялась и даже немного от меня отстранилась. Помолчала и задала совершенно наивный вопрос:
– Вы, правда, десять лет назад померли?
– Шучу конечно, – пошел я на попятный. – Разве люди после смерти не в могиле лежат, а по земле ходят?
Она ответила не сразу, мы как раз поднялись на второй этаж, и вошли в длинный коридор с анфиладой комнат по обе его стороны, и девушка придержала дверь, чтобы я прошел, потом все-таки пробормотала себе под нос:
– В жизни всякое бывает!
– Может и бывает, только я такого никогда не видел! – не без умысла, сказал я.
– А ты что встречала ходящих покойников?
– Ах, сударь, зачем ты такие разговоры ведешь?! Не к добру это!
– Прости, Аннет, больше не буду. Это я просто с тобой шутил! – покаянно сказал я, удивляясь ее странной реакции на невинный разговор.
– Нехорошие у тебя шутки, – сердито сказала она, – днем еще не страшно, а ночью ужас полный, глаз со страха не сомкнешь!
– А ты приходи ко мне спать, я тебя в обиду не дам! – сострил я.
Девушка, ничего не говоря, отворила дверь, и мы вошли в просторную комнату обставленную, как и все в доме, монументальной, богато декорированной мебелью в стиле ампир. Похоже, что хозяева недостатка в средствах не испытывали. Пока я от порога рассматривал все это громоздкое, имперское великолепие, за спиной прозвучал тихий голосок:
– Если велишь, приду.
– Куда придешь? – спросил я, не сразу поняв, к чему Аннет это сказала.
– Сюда, ночью, – тупя глаза, ответила она. – Сам же позвал…
– А…, нуда, конечно, позвал, м-да, – заблеял я, не зная как выбраться из собственной легкомысленной шутки. Не то что бы девушка мне не понравилась, напротив, она была очень даже ничего, но так сразу в чужом доме тащить в постель хозяйскую горничную было явным моветоном. – А господа, если узнают, на нас не рассердятся?
– А зачем им это знать? – удивилась она. – Я хоть и крепостная, но собой вольная, и могу сама себе на орехи заработать!
– Вот оно что! – наконец понял я такой неожиданный для меня расклад. – Спасибо, ради этого ко мне приходить не нужно, а на орехи я тебе и так могу дать.
В подтверждении, я сунул ей серебряную монету в пять франков. Аннет взяла ее, как говорится, бестрепетной рукой и отблагодарила меня реверансом и прочувственным взглядом.
– Ты сейчас иди, мне нужно отдохнуть, – попросил я, чтобы разрешить щекотливую ситуация. – Как-нибудь потом поговорим…
Девушка загадочно улыбнулась и выпорхнула из комнаты, а я так и остался в сомнении, что ночь грядущая готовит. Впрочем, до ночи было далеко, время приближалось только к полудню. Первым делом я разоружился, спрятал оружие в шкаф, после чего спустился в зал и попросил сидящую на стуле ключницу прислать мне в комнату горячую воду.
Пожилая женщина со звенящей на поясе связкой ключей, вместо того чтобы честно сказать, что горячей воды нет, когда ее согреют неизвестно и начать жаловаться на беспросветную долю и тяжелую жизнь, легко подхватилась и пообещала, что воду принесут тотчас, спросила какое мыло я предпочитаю и быстрым шагом удалилась. Я, же в полном смятении остался стоять на месте, не понимая что, здесь происходит, и куда меня забросила судьба!
Впрочем, шок прошел минут через двадцать-тридцать, когда вместо деловитой матроны ко мне в комнату явился какой-то сонный охламон с пустым глиняным горшком и на вопрос, где вода, ответил, что расплескалась по дороге. В этот момент я облегченно вздохнул и поверил, что по-прежнему нахожусь в любезном отечестве.
– Баня у вас здесь есть? – миролюбиво спросил я его.
– Баня?! – удивленно, даже скорее, отрешенно, переспросил он, будто я поинтересовался тайным военным полигоном. – Кто же ее знает, может, есть, а может и нет. Каретный сарай есть, конюшня есть, рига, – начал он неспешно перечислять дворовые постройки, – коровник, сенной сарай тоже есть…
Назвав очередное строение он на миг замирал, ожидая вопроса о бане, но я молчал, тогда охламон хитро подмигивал распухшим глазом и называл следующую службу. В другом случае, я возможно и возмутился бы на такую нехитрую тактику развести приезжего лоха на пустом месте, однако теперь мне было не до лукавых рабов и их проблем с опохмелкой. Я внимательно выслушал все, что соизволил сказать лакей, поблагодарил его за интересный, содержательный рассказ и сам отправился на поиски горячей воды.
Энергичная ключница уже вернулась на свой стул и с нетерпением ждала новых барских распоряжений и капризов. Мы с ней обменялись понимающими взглядами, и я вышел во двор. Баня как ей и положено, оказалась на задах усадьбы, при ней состояли два мужика, которые за несколько медных копеек устроили мне прекрасную помывку, почистили одежду, так что к обеду я стал вполне комильфо.
За барским столом в просторной трапезной сошлось человек двадцать гостей и приживалов. Я здесь никого не знал, потому устроился подальше от головы стола, тем более что никого яствами тут не обносили. Николай Николаевич нашел меня взглядом и жестом предложил сесть рядом, однако я поблагодарил его поклоном и остался на своем месте.
По случаю возвращения хозяина обед получился праздничным. Уже давно мне не доводилось есть разносолы, столь искусно приготовленные соперничающими между собой русским и французским поварами. Они оба маячили при входе в трапезную, наблюдая за реакцией хозяев и гостей на свои кулинарные шедевры. Не знаю, кто из них посчитал себя победителем, мне показалось, что и русская и французская традиции были выше всякой критики и вполне заслуживали самой высокой оценки.
Несмотря на то, что тосты в честь Урусова следовали один за другим, и в питие себя никто не ограничивал, никто не напился, и собравшееся общество вело себя вполне пристойно. Когда я немного привык к обстановке, начал приглядываться к новым лицам. Судя по стилю поведения, за столом собрались люди как-то зависимые от хозяев, что чувствовалось в излишних восторгах в адрес княжеской четы и некотором подобострастии поведения. Впрочем, все оставалось в рамках приличия, что меня, честно говоря, порадовало. Нет ничего противнее, наблюдать за добровольным унижением раболепных подданных.
Когда физические возможности обедающих оказались, исчерпаны и самый ненасытный гость, мужчина непомерных размеров со щеками, закрывающими уши, откинулся на спинку стула, довольный князь подозвал обоих поваров и на двух языках высказал им свое благоволение. На этом, собственно, обед и окончился. Все встали из-за стола. Несколько мужчин прошли в биллиардную, пить ликеры и курить сигары. Сам же Николай Николаевич и остальная часть компании, включая, дам, отправилась по своим покоям отдыхать.
Только лишь я вошел в свою комнату, как стащил с ног сапоги, сбросил всю одежду и сразу же рухнул в постель. Впервые за довольно продолжительный промежуток времени мне удалось по-человечески поесть и лечь на чистые простыни. Сон сразил меня, как удар дубиной по голове. Стоило только вытянуться на постели, как я мгновенно заснул и проспал без перерыва до середины ночи.
Разбудили меня скрип половицы и свет горящей свечи. Я открыл глаза и увидел склонившегося над собой человек. Свеча стояла за его спиной на столе, и лица нежданного гостя рассмотреть было невозможно.
– Кто вы?! – хриплым со сна голосом спросил я, еще ничего толком не соображая после темного, провального сна на полный желудок.
Незнакомец отпрянул и окончательно превратился в темный силуэт.
– Не бойтесь меня, я не причиню вам зла! – громким шепотом ответил он.
– А я и не боюсь, – сварливо ответил я, осознавая, что лежу голым поверх одеяла и от этого испытывая понятное неудобство. – Как вы сюда попали?
– Дверь была открыта, – виновато ответил он, – я случайно зашел…
И зачем-то зажег свечу, – подумал я, а в слух сказал:
– Если вам это не помешает, то я встану и оденусь!
– Да, конечно, извините, я выйду и подожду в коридоре.
Он действительно пошел к двери и теперь, когда свет оказался за его спиной, я разглядел худощавую фигуру молодого человека в шлафроке с совершенно лысой головой. Я быстро встал и натянул на себя белье и панталоны.
– Теперь можете войти, – позвал я.
Ночной гость тотчас вернулся в комнату. Было ему на вид лет двадцать пять.
Его худое вытянутое лицо венчал идеально круглый череп.
– Я объяснюсь, – по-прежнему шепотом, сказал он. – Вы, наверное, меня не помните, матушка рассказала, что в вас попала бомба, и вы потеряли память, а между тем мы были немного раньше знакомы. То есть не то что знакомы, нас не представляли, но я вас уже видел.
Это все было как-то запутано, то знакомы, то он меня просто видел, но я уже догадался, кто это мог быть и спросил:
– Вы сын Урусовых, – догадался я, – и мы, вероятно, встречались нынешним летом? – догадался я.
– Не то, что встречались, – ответил он, – я обычно к гостям не выхожу, но может быть, мельком и сталкивались.
– Нет, я ничего не помню о нынешнем лете, так что нам стоит познакомиться заново.
– Да конечно, позвольте вам рекомендоваться, Иван Николаевич Урусов. Мы бы с вами нынешним летом могли почти подружиться. Мои приятели об вас хорошо отзывались. Жаль, что с вами произошло такое несчастье.
– Ничего, я со временем все вспомню, – пообещал я, не зная о чем с ним говорить дальше. – Как поживаете?
– Мне, кажется, я не вовремя, – не ответив на вопрос, сказал молодой Урусов, – я, если вы не против, зайду завтрашней ночью.
– Почему ночью? – не понял я. – Если вам есть нужда со мной говорить, говорите сейчас, возможно, я до завтрашнего вечера здесь не останусь.
Молодой человек внимательно меня выслушал, какое-то время обдумывал ответ и сказал так, что я невольно им заинтересовался.
– Останетесь, вам пока некуда идти.
– С чего вы это взяли? – удивился я его осведомленности о моих делах. Вернее об их отсутствии.
– Так, просто знаю, – скучным голосом ответил он. – Я многое знаю…
– Что именно? – спросил я, начиная подозревать, что у молодого князя не все дома.
– Я живу ночью, а днем сплю, – с запинкой ответил он, – вы сами видите какой я, мне нельзя, чтобы меня видели чужие. Потому матушка сначала и не хотела, чтобы вы у нас гостили. Я избегаю посторонних, встречаю людей только своего короткого круга. Я не совсем, такой как все.
– Да? Теперь понятно, а что в вас такое особенное?
– Во мне? Как, вы сами не видите?
– Нет, – совершенно искренне ответил я, – по-моему, выглядите вы достаточно импозантно. Вам идет бритая голова…
– Она не обрита, – перебил он, – у меня совсем не растут волосы!
– Ну и что, вас это смущает? Тогда носите парик. Я встречал многих людей, у которых плохо росли волосы, но никогда не думал, что это для них было большим несчастьем! Причем не только для мужчин, но, даже, для женщин.
Теперь я понял, что мучит бедного парня, но так как нет ничего более простого, чем игнорировать чужие комплексы, отнесся к его горю довольно спокойно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41
Теперь уже я не мог подобрать слов, теряясь в предположениях, что с нами могла случиться такое тайное и неприятное. Впрочем, все могло быть и много проще, обыденнее. Например, у княгини есть какой-то физический недостаток, явный или надуманный, вроде некрасивого родимого пятна на теле и ей неприятен человек, который мог ее видеть без одежды и о нем знает. Психика человека вещь сложная и мало предсказуемая.
– Хорошо, если вам так угодно, – согласился я. – Я сразу же после обеда покину ваш дом, чтобы не доставлять вам неприятных волнений.
– Теперь, когда мы объяснились, в этом больше нет нужды, – ответила она. – Тем более, что вы без экипажа. Оставайтесь, пожалуйста, вы нас этим очень обяжете.
Меня такая быстрая смена настроения удивила, тем более, что наше объяснение совсем немного стоило, во всяком случае, для меня. Однако мне действительно пока деваться пока было некуда, и пришлось согласиться.
– Спасибо за приглашение, я, пожалуй, и правда, останусь у вас до завтрашнего дня.
Марья Ивановна, удовлетворенно кивнула, улыбнулась и приказала горничной девушку отвести меня в покои для гостей.
– Слушаюсь, ваше сиятельство, – сделав по всей форме глубокий придворный реверанс, сказала горничная, миловидная молодка с бедовыми глазами и позвала меня за собой.
– Как тебя зовут-то красавица? – спросил я, когда мы остались вдвоем.
– По-нашему или по-французски? – уточнила она, сияя белозубой улыбкой. – Как вам, сударь, больше нравится называть?
– Так как тебе самой!
– Тогда кличьте Аннеткой!
– Тебе сколько лет Аннет? – в рифму спросил я.
– О, я уже старая, – почему-то прыснула девушка, – считай через год будет ровно двадцать!
– Да, ну?! – делано удивился я. – Не может такого быть, люди так долго не живут!
Горничная сначала немудрящую шутку не поняла, посмотрела удивленно, но тут же рассеялась.
– Ну, вы тоже скажете! А вам, барин, сколько лет?
– Я уже лет десять назад как умер, – серьезно ответил я.
Аннет быстро взглянула на меня, но почему-то не засмеялась и даже немного от меня отстранилась. Помолчала и задала совершенно наивный вопрос:
– Вы, правда, десять лет назад померли?
– Шучу конечно, – пошел я на попятный. – Разве люди после смерти не в могиле лежат, а по земле ходят?
Она ответила не сразу, мы как раз поднялись на второй этаж, и вошли в длинный коридор с анфиладой комнат по обе его стороны, и девушка придержала дверь, чтобы я прошел, потом все-таки пробормотала себе под нос:
– В жизни всякое бывает!
– Может и бывает, только я такого никогда не видел! – не без умысла, сказал я.
– А ты что встречала ходящих покойников?
– Ах, сударь, зачем ты такие разговоры ведешь?! Не к добру это!
– Прости, Аннет, больше не буду. Это я просто с тобой шутил! – покаянно сказал я, удивляясь ее странной реакции на невинный разговор.
– Нехорошие у тебя шутки, – сердито сказала она, – днем еще не страшно, а ночью ужас полный, глаз со страха не сомкнешь!
– А ты приходи ко мне спать, я тебя в обиду не дам! – сострил я.
Девушка, ничего не говоря, отворила дверь, и мы вошли в просторную комнату обставленную, как и все в доме, монументальной, богато декорированной мебелью в стиле ампир. Похоже, что хозяева недостатка в средствах не испытывали. Пока я от порога рассматривал все это громоздкое, имперское великолепие, за спиной прозвучал тихий голосок:
– Если велишь, приду.
– Куда придешь? – спросил я, не сразу поняв, к чему Аннет это сказала.
– Сюда, ночью, – тупя глаза, ответила она. – Сам же позвал…
– А…, нуда, конечно, позвал, м-да, – заблеял я, не зная как выбраться из собственной легкомысленной шутки. Не то что бы девушка мне не понравилась, напротив, она была очень даже ничего, но так сразу в чужом доме тащить в постель хозяйскую горничную было явным моветоном. – А господа, если узнают, на нас не рассердятся?
– А зачем им это знать? – удивилась она. – Я хоть и крепостная, но собой вольная, и могу сама себе на орехи заработать!
– Вот оно что! – наконец понял я такой неожиданный для меня расклад. – Спасибо, ради этого ко мне приходить не нужно, а на орехи я тебе и так могу дать.
В подтверждении, я сунул ей серебряную монету в пять франков. Аннет взяла ее, как говорится, бестрепетной рукой и отблагодарила меня реверансом и прочувственным взглядом.
– Ты сейчас иди, мне нужно отдохнуть, – попросил я, чтобы разрешить щекотливую ситуация. – Как-нибудь потом поговорим…
Девушка загадочно улыбнулась и выпорхнула из комнаты, а я так и остался в сомнении, что ночь грядущая готовит. Впрочем, до ночи было далеко, время приближалось только к полудню. Первым делом я разоружился, спрятал оружие в шкаф, после чего спустился в зал и попросил сидящую на стуле ключницу прислать мне в комнату горячую воду.
Пожилая женщина со звенящей на поясе связкой ключей, вместо того чтобы честно сказать, что горячей воды нет, когда ее согреют неизвестно и начать жаловаться на беспросветную долю и тяжелую жизнь, легко подхватилась и пообещала, что воду принесут тотчас, спросила какое мыло я предпочитаю и быстрым шагом удалилась. Я, же в полном смятении остался стоять на месте, не понимая что, здесь происходит, и куда меня забросила судьба!
Впрочем, шок прошел минут через двадцать-тридцать, когда вместо деловитой матроны ко мне в комнату явился какой-то сонный охламон с пустым глиняным горшком и на вопрос, где вода, ответил, что расплескалась по дороге. В этот момент я облегченно вздохнул и поверил, что по-прежнему нахожусь в любезном отечестве.
– Баня у вас здесь есть? – миролюбиво спросил я его.
– Баня?! – удивленно, даже скорее, отрешенно, переспросил он, будто я поинтересовался тайным военным полигоном. – Кто же ее знает, может, есть, а может и нет. Каретный сарай есть, конюшня есть, рига, – начал он неспешно перечислять дворовые постройки, – коровник, сенной сарай тоже есть…
Назвав очередное строение он на миг замирал, ожидая вопроса о бане, но я молчал, тогда охламон хитро подмигивал распухшим глазом и называл следующую службу. В другом случае, я возможно и возмутился бы на такую нехитрую тактику развести приезжего лоха на пустом месте, однако теперь мне было не до лукавых рабов и их проблем с опохмелкой. Я внимательно выслушал все, что соизволил сказать лакей, поблагодарил его за интересный, содержательный рассказ и сам отправился на поиски горячей воды.
Энергичная ключница уже вернулась на свой стул и с нетерпением ждала новых барских распоряжений и капризов. Мы с ней обменялись понимающими взглядами, и я вышел во двор. Баня как ей и положено, оказалась на задах усадьбы, при ней состояли два мужика, которые за несколько медных копеек устроили мне прекрасную помывку, почистили одежду, так что к обеду я стал вполне комильфо.
За барским столом в просторной трапезной сошлось человек двадцать гостей и приживалов. Я здесь никого не знал, потому устроился подальше от головы стола, тем более что никого яствами тут не обносили. Николай Николаевич нашел меня взглядом и жестом предложил сесть рядом, однако я поблагодарил его поклоном и остался на своем месте.
По случаю возвращения хозяина обед получился праздничным. Уже давно мне не доводилось есть разносолы, столь искусно приготовленные соперничающими между собой русским и французским поварами. Они оба маячили при входе в трапезную, наблюдая за реакцией хозяев и гостей на свои кулинарные шедевры. Не знаю, кто из них посчитал себя победителем, мне показалось, что и русская и французская традиции были выше всякой критики и вполне заслуживали самой высокой оценки.
Несмотря на то, что тосты в честь Урусова следовали один за другим, и в питие себя никто не ограничивал, никто не напился, и собравшееся общество вело себя вполне пристойно. Когда я немного привык к обстановке, начал приглядываться к новым лицам. Судя по стилю поведения, за столом собрались люди как-то зависимые от хозяев, что чувствовалось в излишних восторгах в адрес княжеской четы и некотором подобострастии поведения. Впрочем, все оставалось в рамках приличия, что меня, честно говоря, порадовало. Нет ничего противнее, наблюдать за добровольным унижением раболепных подданных.
Когда физические возможности обедающих оказались, исчерпаны и самый ненасытный гость, мужчина непомерных размеров со щеками, закрывающими уши, откинулся на спинку стула, довольный князь подозвал обоих поваров и на двух языках высказал им свое благоволение. На этом, собственно, обед и окончился. Все встали из-за стола. Несколько мужчин прошли в биллиардную, пить ликеры и курить сигары. Сам же Николай Николаевич и остальная часть компании, включая, дам, отправилась по своим покоям отдыхать.
Только лишь я вошел в свою комнату, как стащил с ног сапоги, сбросил всю одежду и сразу же рухнул в постель. Впервые за довольно продолжительный промежуток времени мне удалось по-человечески поесть и лечь на чистые простыни. Сон сразил меня, как удар дубиной по голове. Стоило только вытянуться на постели, как я мгновенно заснул и проспал без перерыва до середины ночи.
Разбудили меня скрип половицы и свет горящей свечи. Я открыл глаза и увидел склонившегося над собой человек. Свеча стояла за его спиной на столе, и лица нежданного гостя рассмотреть было невозможно.
– Кто вы?! – хриплым со сна голосом спросил я, еще ничего толком не соображая после темного, провального сна на полный желудок.
Незнакомец отпрянул и окончательно превратился в темный силуэт.
– Не бойтесь меня, я не причиню вам зла! – громким шепотом ответил он.
– А я и не боюсь, – сварливо ответил я, осознавая, что лежу голым поверх одеяла и от этого испытывая понятное неудобство. – Как вы сюда попали?
– Дверь была открыта, – виновато ответил он, – я случайно зашел…
И зачем-то зажег свечу, – подумал я, а в слух сказал:
– Если вам это не помешает, то я встану и оденусь!
– Да, конечно, извините, я выйду и подожду в коридоре.
Он действительно пошел к двери и теперь, когда свет оказался за его спиной, я разглядел худощавую фигуру молодого человека в шлафроке с совершенно лысой головой. Я быстро встал и натянул на себя белье и панталоны.
– Теперь можете войти, – позвал я.
Ночной гость тотчас вернулся в комнату. Было ему на вид лет двадцать пять.
Его худое вытянутое лицо венчал идеально круглый череп.
– Я объяснюсь, – по-прежнему шепотом, сказал он. – Вы, наверное, меня не помните, матушка рассказала, что в вас попала бомба, и вы потеряли память, а между тем мы были немного раньше знакомы. То есть не то что знакомы, нас не представляли, но я вас уже видел.
Это все было как-то запутано, то знакомы, то он меня просто видел, но я уже догадался, кто это мог быть и спросил:
– Вы сын Урусовых, – догадался я, – и мы, вероятно, встречались нынешним летом? – догадался я.
– Не то, что встречались, – ответил он, – я обычно к гостям не выхожу, но может быть, мельком и сталкивались.
– Нет, я ничего не помню о нынешнем лете, так что нам стоит познакомиться заново.
– Да конечно, позвольте вам рекомендоваться, Иван Николаевич Урусов. Мы бы с вами нынешним летом могли почти подружиться. Мои приятели об вас хорошо отзывались. Жаль, что с вами произошло такое несчастье.
– Ничего, я со временем все вспомню, – пообещал я, не зная о чем с ним говорить дальше. – Как поживаете?
– Мне, кажется, я не вовремя, – не ответив на вопрос, сказал молодой Урусов, – я, если вы не против, зайду завтрашней ночью.
– Почему ночью? – не понял я. – Если вам есть нужда со мной говорить, говорите сейчас, возможно, я до завтрашнего вечера здесь не останусь.
Молодой человек внимательно меня выслушал, какое-то время обдумывал ответ и сказал так, что я невольно им заинтересовался.
– Останетесь, вам пока некуда идти.
– С чего вы это взяли? – удивился я его осведомленности о моих делах. Вернее об их отсутствии.
– Так, просто знаю, – скучным голосом ответил он. – Я многое знаю…
– Что именно? – спросил я, начиная подозревать, что у молодого князя не все дома.
– Я живу ночью, а днем сплю, – с запинкой ответил он, – вы сами видите какой я, мне нельзя, чтобы меня видели чужие. Потому матушка сначала и не хотела, чтобы вы у нас гостили. Я избегаю посторонних, встречаю людей только своего короткого круга. Я не совсем, такой как все.
– Да? Теперь понятно, а что в вас такое особенное?
– Во мне? Как, вы сами не видите?
– Нет, – совершенно искренне ответил я, – по-моему, выглядите вы достаточно импозантно. Вам идет бритая голова…
– Она не обрита, – перебил он, – у меня совсем не растут волосы!
– Ну и что, вас это смущает? Тогда носите парик. Я встречал многих людей, у которых плохо росли волосы, но никогда не думал, что это для них было большим несчастьем! Причем не только для мужчин, но, даже, для женщин.
Теперь я понял, что мучит бедного парня, но так как нет ничего более простого, чем игнорировать чужие комплексы, отнесся к его горю довольно спокойно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41