Он спросил:
— Что ты делаешь?
— Одеваюсь.
— Почему?
— Потому что мне не нравится, когда мне говорят...
— Я только пытаюсь защитить тебя!
— Вот как? — переспросила она, натягивая трусы. Резинка сердито хлопнула по животу. — А мне почему-то показалось, что ты допускаешь, будто именно я открыла дверь тому, кто подключился к твоим телефонам.
Сара потянулась за лифчиком.
— Я только передал, что мне сказали.
— Кто сказал?
— Один из моих партнеров.
— Кто именно?
— Не важно. Он предположил...
— Что? Что я украла ключи?
— Кто-то, не обязательно...
— А откуда эти люди вообще узнали обо мне? — спросила Сара, застегивая бюстгальтер на спине. — Ты им рассказал?
— Они знают, что у меня есть подружки...
— Ах, вот как? По-прежнему во множественном числе? Больше одной?
— Они знают, что раньше я встречался с несколькими девушками. И они предположили, что одна из них...
— Не я, дружок.
— ...могла...
— Поспрашивай кого-нибудь из своих...
— ...завладеть...
— ...малолеток!
— ...моими ключами, что, согласись, вполне...
— Нет, вовсе невероятно! По крайней мере, относительно меня, — гневно перебила она, натянула юбку и уже начала застегивать молнию, когда он подошел и взял ее за плечи.
— Не прикасайся ко мне! — воскликнула она, вырываясь.
— Я не хочу, чтобы тебя обижали.
— Меня обижаешь ты, в эту самую минуту!
— Извини, но тебе придется выслушать меня до конца.
— Отпусти меня.
— Только если пообещаешь выслушать.
— Сначала от...
— Ну хорошо, хорошо, — раздраженно бросил он и снял руки с ее плеч.
Сара немедленно потянулась за блузкой.
— Выслушай меня, — повторил он.
— Я тебя слушаю.
Но блузку не положила.
— Они предположили две вещи. Во-первых...
— Они? Кажется, ты говорил об одном из партнеров. Значит, их больше? И все они думают, что я украла ключи?
— Только один.
— Кто?
— Не имеет значения.
— Если ты не возражаешь, я хотела бы знать, кто меня обвиняет. По крайней мере, его имя ты мог бы...
— Хорошо, Бобби. Его зовут Бобби.
— Просто Бобби?
— Просто Бобби. Он сказал, что кто-то из моих знакомых может работать на наших конкурентов.
— Передай своему Бобби, что я в глаза не видела ваших конкурентов. И ты с ним согласен, Эндрю? Ты тоже считаешь меня шпионкой?
— Я не знаю, что и думать.
— Еще можешь передать Бобби, что ему больше не стоит волноваться на мой счет. Потому что сейчас я уйду, и ты больше никогда меня не увидишь!
Он пристально посмотрел на нее.
— Если ты так сделаешь, — проговорил он наконец, — то тем самым подтвердишь правоту Бобби.
Уже закинув сумочку на плечо, Сара в удивлении обернулась. Ее глаза горели праведным гневом.
— Сама посуди, — продолжал он. — Мы находим «жучки», и как только ты об этом узнаешь, так сразу убегаешь. Бобби найдет такое поведение очень подозрительным.
— В самом деле? — Сара подошла к нему вплотную. — Тогда тебе придется объяснить Бобби истинную причину моего ухода. Первая причина: ты настолько мне не доверяешь, что даже его фамилию боишься назвать, если у него, конечно, есть фамилия. Второе...
— Триани, — перебил Эндрю. — Его зовут Бобби Триани.
— Спасибо. Но ты малость опоздал. Вторая причина: ты не веришь, что каждую среду я бежала сюда как угорелая вовсе не для того, чтобы втыкать «жучки» в телефоны, а потому что любила тебя и хотела быть рядом с тобой. И еще можешь добавить, что ухожу я потому, что не услышала от тебя ни слова извинений за то, что из-за тебя я вляпалась в какие-то шпионские страсти. Ты не подумал сказать: «Прости, что совершенно посторонние люди слышали все то, что ты говорила мне и что предназначалось только для моего уха. Прости, что произошла такая неприятность. Мне очень жаль, потому что я безумно тебя люблю и ни за что на свете не хотел бы причинить тебе боль». Передай Бобби Триани, что ухожу я именно поэтому. Потому что ты даже не подумал извиниться за то, что по твоей милости я оказалась по уши в дерьме.
Внезапно Сара поняла, что она вовсе не играет. Сейчас с Эндрю говорила не Сара Уэллес, сидящая на крючке у окружного прокурора, а совсем другая Сара Уэллес, на беду свою по уши влюбившаяся в гангстера. В бандита. В мафиозо. И разговор у них шел вовсе не о промышленном шпионаже. Она стояла не в силах пошевелиться, глядя ему прямо в лицо, и слезы струились по ее щекам.
— Я знал, что ты тут совершенно ни при чем, — шепнул он и привлек ее к себе.
— И очень жаль, что ни при чем, — всхлипнула она.
В комнату на Гранд-стрит, где сидели в наушниках Реган и Лаундес, донеслись звуки приглушенных рыданий, из чего детективы сделали правильный вывод, что теперь она плачет, уткнувшись ему в плечо. Но они прослушали и записали весь предыдущий разговор, поскольку тот, кто нашел и обезвредил «жучки» и «раба», не заметил одноваттный передатчик, установленный Фредди Култером в феврале месяце.
* * *
Хите сменила прическу. Откинутые назад волосы придавали ей образ стремительности и полета. Ровно через сорок минут она сядет на самолет, летящий в Доминиканскую Республику. Там она за один вечер оформит развод и послезавтра вернется в Нью-Йорк. Ей уже не сиделось на месте. Она барабанила пальцами по столу, постукивала ногой по полу и нервно подносила к губам бокал с джином и тоником.
— Как жаль, что ты не можешь лететь со мной, — пожаловалась она Саре.
Сестры сидели в маленьком баре недалеко от ворот паспортного контроля. В это время года мало кто улетал отдыхать на Карибские острова. Большинство пассажиров составляли местные жители, возвращающиеся домой.
— Никак не могу понять, почему именно я всем этим должна заниматься, — говорила Хите. — Разве Дуг заинтересован не больше моего? Именно он, а не я, так спешит поскорее жениться на мисс Фелисити Твит. Именно он мечтает поскорее от меня освободиться. Но разве есть какой-то смысл в том, что я, а не кто-то другой, предприняв решительные шаги, получу на руки все необходимые документы с печатями? Ведь я и есть пострадавшая сторона, ты согласна?
— Конечно, — ответила Сара. Ее терзали сомнения — рассказать или нет сестре об Эндрю и об ужасной ситуации, сложив...
— Не хочу, чтобы люди думали, что меня бросает Дуг из-за какого-то моего проступка, — продолжала Хите. — Это он — тот сукин сын, который нарушил свои обязательства. Это он осквернил супружескую постель, а не я. Если бы он поехал в Санто-Доминго, люди подумали бы, что я не хочу давать ему развод и ему приходится брать инициативу в свои руки. Я логично рассуждаю?
— Да, абсолютно, — кивнула Сара.
* * *
В зале поминутно звучали срочные объявления о прилетах и задержках рейсов, о посадках и вылетах. Возможно, недалеко то воскресенье, когда они снова придут в этот самый бар, только на сей раз Хите будет провожать старшую сестру. Или за разводом полетит Майкл в качестве пострадавшей стороны?
Пострадавшая сторона.
Интересно, кто в итоге окажется пострадавшей стороной?
Прежде всего — Молли.
* * *
— Выставлять меня на посмешище, — говорила Хите. — Вот чего я не могла перенести. Она такая молоденькая, вот что самое страшное. Заведи он роман со своей сверстницей, я бы так не переживала. Но девятнадцать лет! Господи! Правда, сейчас ей уже двадцать, — глубоко вздохнула Хите. — Ей двадцать, мне тридцать два — где уж мне с ней соревноваться? Да почти уже тридцать три. Ты не представляешь, какая ты счастливая, Сара.
— Хите, — остановила сестру Сара, — я должна тебе кое-что сказать.
Хите пристально посмотрела на нее поверх бокала.
— Мы с Майклом...
— Нет, прошу тебя, не надо, — воскликнула Хите. — Только этого мне недоставало. Пожалуйста, не надо, Сара.
— Ну хорошо. — Сара взяла свой бокал и отвернулась. Она боялась, что вот-вот разразится слезами.
Хите не отводила от нее взгляда.
— Что произошло? — спросила она наконец.
— Я не хочу отягощать тебя своими проблемами.
— Дело уже сделано. Рассказывай.
— Неприятности.
— Какие неприятности? Ну же!
И Сара рассказала.
Хите слушала внимательно, время от времени поглядывая на часы. Постоянные объявления сбивали Сару. Чуть ли не каждую ее фразу прерывали громогласные сообщения, похожие на сводки с линии фронта. Хите поставила на круглый маленький столик пустой бокал. Второго она не заказала. Округлив глаза, она слушала рассказ Сары. Лицо ее казалось бесстрастной маской, и только в глазах читался ужас. Объявление о посадке на ее рейс взорвалось, подобно бомбе, но Сара уже закончила и молча сидела, не сводя взгляда со своего обручального кольца.
— Когда это началось? — спросила Хите.
— В Сент-Барте.
— Уж не тот ли молодой красавчик...
Сара кивнула.
— И что ты собираешься делать?
— Еще не знаю.
— Майкл о чем-нибудь подозревает? Кое-какие моменты Сара обошла молчанием.
Она не сочла нужным упомянуть, к примеру, что Эндрю Фавиола — преступник и что Майкл рассчитывает упрятать его за решетку. Еще она опустила эпизод с прослушиванием. Ее сестра не знала, что каждое слово, произнесенное Сарой и Эндрю в спальне на третьем этаже, записывалось детективами на пленку. Сам по себе тот факт, что у нее роман, уже достаточно сенсационен. Хите до сих пор сидела как пришибленная.
— Не думаю, что он знает, — соврала Сара. — Пока.
— Ты собираешься ему рассказать?
— Не знаю.
— Сара, этот мальчик зовет тебя замуж! Тебе надо выбирать что-то одно...
— Он не мальчик. Ему двадцать восемь.
— Немного старше Фелисити Твит, — поморщилась Хите. — Ты его любишь?
Сара колебалась мгновение, показавшееся вечностью. Наконец она решилась:
— Да.
Динамик опять громогласно призвал пассажиров подняться на борт рейса пятьсот восемьдесят восемь до Санто-Доминго. Хите встала и подхватила свою сумку.
— Я заплачу, — сказала Сара и взяла счет со столика.
— Ты знаешь, в какой гостинице я остановлюсь, — шепнула Хите, целуя сестру в щеку. — Захочется поговорить — звони.
— Хорошо, милая. Береги себя.
— Пожелай мне удачи, — попросила Хите, нежно провела кончиками пальцев по лицу Сары, забросила сумку за спину и направилась к стойке контроля.
Сара стояла и смотрела, как она ставит сумку на ленту транспортера, как проходит сквозь раму детектора. Вдруг ей вспомнился игрушечный домик, который они построили из сучьев и веток в возрасте восьми и, соответственно, шести лет.
— Он же без дверей, Сара, — жаловалась тогда Хите.
И вот сейчас ее сестра снова проходила сквозь раму, у которой нет дверей. Вот она подхватила сумку и решительным шагом направилась навстречу своему будущему.
Сара следила за ней, пока та не исчезла в длинном коридоре.
* * *
Река протекала по обширному коннектикутскому поместью Энтони Фавиолы. В реке водилась форель, но Тесси Фавиола никому не разрешала ее ловить. Дело в том, что каждый день она собственноручно кормила рыбу, и ей казалось нечестным сперва приучать рыбу к хлебу, а затем насаживать его на крючок и пользоваться доверчивостью бедняжек. Еще Тесси находила несправедливым, что день ее рождения наступал почти сразу после Дня Матери. В итоге люди, если им не напомнить, обязательно забывали, что ей полагалось дарить два подарка, а не один. Пети Бардо считал Тесси тираншей. Вообще все матери тиранши, и его собственная не исключение.
В третье воскресенье мая все еще стояла прохладная погода, поэтому Пети кроме коричневых плавок надел еще и коричневый свитер. Бобби Триани, который сидел рядом с ним на краю купальни, болтая ногами в очень холодной воде, красовался в голубом купальном костюме и белой сетчатой рубашке, из-под которой выпирала груда мускулов. Бобби курил. Пети бросил курить три года назад, перенеся средней тяжести сердечный приступ. Он верил, что его обошли с продвижением именно из-за того сердечного приступа. Сами посудите: Руди умер от сердца, и на его место сажают человека с той же проблемой? Нет, конечно. И они повысили Бобби, который ни черта не понимает в бизнесе, разве только в торговле краденым.
Пети не нравилось, когда рядом с ним курят, но сейчас он промолчал, потому что ему предстояло обсудить со своим новым начальничком куда более важные вещи. Женщины копались в доме — готовили, возились с детьми. Эндрю тоже торчал там, как всегда общаясь с кузиной больше, чем со своими собственными сестрами. «Ни кожи, ни рожи, но как похожи». Пети дрожал от холода в плавках и шерстяном свитере на берегу дерьмового ручья, единственное достоинство которого заключалось в том, что он точно не прослушивается.
— Эндрю слишком легко относится к случившемуся. По-моему, это опасно, — сказал он. — То, что он нашел «жучки» и отключил их, еще полбеды. Главное — понять, как они туда попали. Бобби кивнул в знак согласия.
— Я не хочу ничем его обидеть...
— Ну разумеется. — Бобби жестом дал понять, что он даже не рассматривает такую возможность.
— Но я твердо убежден, что мы должны узнать, кого он дрючит. Меня беспокоит, — продолжал он, провожая взглядом резвящихся в воде рыб, — что если они проникли туда однажды, то могут сделать то же самое еще раз.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48
— Что ты делаешь?
— Одеваюсь.
— Почему?
— Потому что мне не нравится, когда мне говорят...
— Я только пытаюсь защитить тебя!
— Вот как? — переспросила она, натягивая трусы. Резинка сердито хлопнула по животу. — А мне почему-то показалось, что ты допускаешь, будто именно я открыла дверь тому, кто подключился к твоим телефонам.
Сара потянулась за лифчиком.
— Я только передал, что мне сказали.
— Кто сказал?
— Один из моих партнеров.
— Кто именно?
— Не важно. Он предположил...
— Что? Что я украла ключи?
— Кто-то, не обязательно...
— А откуда эти люди вообще узнали обо мне? — спросила Сара, застегивая бюстгальтер на спине. — Ты им рассказал?
— Они знают, что у меня есть подружки...
— Ах, вот как? По-прежнему во множественном числе? Больше одной?
— Они знают, что раньше я встречался с несколькими девушками. И они предположили, что одна из них...
— Не я, дружок.
— ...могла...
— Поспрашивай кого-нибудь из своих...
— ...завладеть...
— ...малолеток!
— ...моими ключами, что, согласись, вполне...
— Нет, вовсе невероятно! По крайней мере, относительно меня, — гневно перебила она, натянула юбку и уже начала застегивать молнию, когда он подошел и взял ее за плечи.
— Не прикасайся ко мне! — воскликнула она, вырываясь.
— Я не хочу, чтобы тебя обижали.
— Меня обижаешь ты, в эту самую минуту!
— Извини, но тебе придется выслушать меня до конца.
— Отпусти меня.
— Только если пообещаешь выслушать.
— Сначала от...
— Ну хорошо, хорошо, — раздраженно бросил он и снял руки с ее плеч.
Сара немедленно потянулась за блузкой.
— Выслушай меня, — повторил он.
— Я тебя слушаю.
Но блузку не положила.
— Они предположили две вещи. Во-первых...
— Они? Кажется, ты говорил об одном из партнеров. Значит, их больше? И все они думают, что я украла ключи?
— Только один.
— Кто?
— Не имеет значения.
— Если ты не возражаешь, я хотела бы знать, кто меня обвиняет. По крайней мере, его имя ты мог бы...
— Хорошо, Бобби. Его зовут Бобби.
— Просто Бобби?
— Просто Бобби. Он сказал, что кто-то из моих знакомых может работать на наших конкурентов.
— Передай своему Бобби, что я в глаза не видела ваших конкурентов. И ты с ним согласен, Эндрю? Ты тоже считаешь меня шпионкой?
— Я не знаю, что и думать.
— Еще можешь передать Бобби, что ему больше не стоит волноваться на мой счет. Потому что сейчас я уйду, и ты больше никогда меня не увидишь!
Он пристально посмотрел на нее.
— Если ты так сделаешь, — проговорил он наконец, — то тем самым подтвердишь правоту Бобби.
Уже закинув сумочку на плечо, Сара в удивлении обернулась. Ее глаза горели праведным гневом.
— Сама посуди, — продолжал он. — Мы находим «жучки», и как только ты об этом узнаешь, так сразу убегаешь. Бобби найдет такое поведение очень подозрительным.
— В самом деле? — Сара подошла к нему вплотную. — Тогда тебе придется объяснить Бобби истинную причину моего ухода. Первая причина: ты настолько мне не доверяешь, что даже его фамилию боишься назвать, если у него, конечно, есть фамилия. Второе...
— Триани, — перебил Эндрю. — Его зовут Бобби Триани.
— Спасибо. Но ты малость опоздал. Вторая причина: ты не веришь, что каждую среду я бежала сюда как угорелая вовсе не для того, чтобы втыкать «жучки» в телефоны, а потому что любила тебя и хотела быть рядом с тобой. И еще можешь добавить, что ухожу я потому, что не услышала от тебя ни слова извинений за то, что из-за тебя я вляпалась в какие-то шпионские страсти. Ты не подумал сказать: «Прости, что совершенно посторонние люди слышали все то, что ты говорила мне и что предназначалось только для моего уха. Прости, что произошла такая неприятность. Мне очень жаль, потому что я безумно тебя люблю и ни за что на свете не хотел бы причинить тебе боль». Передай Бобби Триани, что ухожу я именно поэтому. Потому что ты даже не подумал извиниться за то, что по твоей милости я оказалась по уши в дерьме.
Внезапно Сара поняла, что она вовсе не играет. Сейчас с Эндрю говорила не Сара Уэллес, сидящая на крючке у окружного прокурора, а совсем другая Сара Уэллес, на беду свою по уши влюбившаяся в гангстера. В бандита. В мафиозо. И разговор у них шел вовсе не о промышленном шпионаже. Она стояла не в силах пошевелиться, глядя ему прямо в лицо, и слезы струились по ее щекам.
— Я знал, что ты тут совершенно ни при чем, — шепнул он и привлек ее к себе.
— И очень жаль, что ни при чем, — всхлипнула она.
В комнату на Гранд-стрит, где сидели в наушниках Реган и Лаундес, донеслись звуки приглушенных рыданий, из чего детективы сделали правильный вывод, что теперь она плачет, уткнувшись ему в плечо. Но они прослушали и записали весь предыдущий разговор, поскольку тот, кто нашел и обезвредил «жучки» и «раба», не заметил одноваттный передатчик, установленный Фредди Култером в феврале месяце.
* * *
Хите сменила прическу. Откинутые назад волосы придавали ей образ стремительности и полета. Ровно через сорок минут она сядет на самолет, летящий в Доминиканскую Республику. Там она за один вечер оформит развод и послезавтра вернется в Нью-Йорк. Ей уже не сиделось на месте. Она барабанила пальцами по столу, постукивала ногой по полу и нервно подносила к губам бокал с джином и тоником.
— Как жаль, что ты не можешь лететь со мной, — пожаловалась она Саре.
Сестры сидели в маленьком баре недалеко от ворот паспортного контроля. В это время года мало кто улетал отдыхать на Карибские острова. Большинство пассажиров составляли местные жители, возвращающиеся домой.
— Никак не могу понять, почему именно я всем этим должна заниматься, — говорила Хите. — Разве Дуг заинтересован не больше моего? Именно он, а не я, так спешит поскорее жениться на мисс Фелисити Твит. Именно он мечтает поскорее от меня освободиться. Но разве есть какой-то смысл в том, что я, а не кто-то другой, предприняв решительные шаги, получу на руки все необходимые документы с печатями? Ведь я и есть пострадавшая сторона, ты согласна?
— Конечно, — ответила Сара. Ее терзали сомнения — рассказать или нет сестре об Эндрю и об ужасной ситуации, сложив...
— Не хочу, чтобы люди думали, что меня бросает Дуг из-за какого-то моего проступка, — продолжала Хите. — Это он — тот сукин сын, который нарушил свои обязательства. Это он осквернил супружескую постель, а не я. Если бы он поехал в Санто-Доминго, люди подумали бы, что я не хочу давать ему развод и ему приходится брать инициативу в свои руки. Я логично рассуждаю?
— Да, абсолютно, — кивнула Сара.
* * *
В зале поминутно звучали срочные объявления о прилетах и задержках рейсов, о посадках и вылетах. Возможно, недалеко то воскресенье, когда они снова придут в этот самый бар, только на сей раз Хите будет провожать старшую сестру. Или за разводом полетит Майкл в качестве пострадавшей стороны?
Пострадавшая сторона.
Интересно, кто в итоге окажется пострадавшей стороной?
Прежде всего — Молли.
* * *
— Выставлять меня на посмешище, — говорила Хите. — Вот чего я не могла перенести. Она такая молоденькая, вот что самое страшное. Заведи он роман со своей сверстницей, я бы так не переживала. Но девятнадцать лет! Господи! Правда, сейчас ей уже двадцать, — глубоко вздохнула Хите. — Ей двадцать, мне тридцать два — где уж мне с ней соревноваться? Да почти уже тридцать три. Ты не представляешь, какая ты счастливая, Сара.
— Хите, — остановила сестру Сара, — я должна тебе кое-что сказать.
Хите пристально посмотрела на нее поверх бокала.
— Мы с Майклом...
— Нет, прошу тебя, не надо, — воскликнула Хите. — Только этого мне недоставало. Пожалуйста, не надо, Сара.
— Ну хорошо. — Сара взяла свой бокал и отвернулась. Она боялась, что вот-вот разразится слезами.
Хите не отводила от нее взгляда.
— Что произошло? — спросила она наконец.
— Я не хочу отягощать тебя своими проблемами.
— Дело уже сделано. Рассказывай.
— Неприятности.
— Какие неприятности? Ну же!
И Сара рассказала.
Хите слушала внимательно, время от времени поглядывая на часы. Постоянные объявления сбивали Сару. Чуть ли не каждую ее фразу прерывали громогласные сообщения, похожие на сводки с линии фронта. Хите поставила на круглый маленький столик пустой бокал. Второго она не заказала. Округлив глаза, она слушала рассказ Сары. Лицо ее казалось бесстрастной маской, и только в глазах читался ужас. Объявление о посадке на ее рейс взорвалось, подобно бомбе, но Сара уже закончила и молча сидела, не сводя взгляда со своего обручального кольца.
— Когда это началось? — спросила Хите.
— В Сент-Барте.
— Уж не тот ли молодой красавчик...
Сара кивнула.
— И что ты собираешься делать?
— Еще не знаю.
— Майкл о чем-нибудь подозревает? Кое-какие моменты Сара обошла молчанием.
Она не сочла нужным упомянуть, к примеру, что Эндрю Фавиола — преступник и что Майкл рассчитывает упрятать его за решетку. Еще она опустила эпизод с прослушиванием. Ее сестра не знала, что каждое слово, произнесенное Сарой и Эндрю в спальне на третьем этаже, записывалось детективами на пленку. Сам по себе тот факт, что у нее роман, уже достаточно сенсационен. Хите до сих пор сидела как пришибленная.
— Не думаю, что он знает, — соврала Сара. — Пока.
— Ты собираешься ему рассказать?
— Не знаю.
— Сара, этот мальчик зовет тебя замуж! Тебе надо выбирать что-то одно...
— Он не мальчик. Ему двадцать восемь.
— Немного старше Фелисити Твит, — поморщилась Хите. — Ты его любишь?
Сара колебалась мгновение, показавшееся вечностью. Наконец она решилась:
— Да.
Динамик опять громогласно призвал пассажиров подняться на борт рейса пятьсот восемьдесят восемь до Санто-Доминго. Хите встала и подхватила свою сумку.
— Я заплачу, — сказала Сара и взяла счет со столика.
— Ты знаешь, в какой гостинице я остановлюсь, — шепнула Хите, целуя сестру в щеку. — Захочется поговорить — звони.
— Хорошо, милая. Береги себя.
— Пожелай мне удачи, — попросила Хите, нежно провела кончиками пальцев по лицу Сары, забросила сумку за спину и направилась к стойке контроля.
Сара стояла и смотрела, как она ставит сумку на ленту транспортера, как проходит сквозь раму детектора. Вдруг ей вспомнился игрушечный домик, который они построили из сучьев и веток в возрасте восьми и, соответственно, шести лет.
— Он же без дверей, Сара, — жаловалась тогда Хите.
И вот сейчас ее сестра снова проходила сквозь раму, у которой нет дверей. Вот она подхватила сумку и решительным шагом направилась навстречу своему будущему.
Сара следила за ней, пока та не исчезла в длинном коридоре.
* * *
Река протекала по обширному коннектикутскому поместью Энтони Фавиолы. В реке водилась форель, но Тесси Фавиола никому не разрешала ее ловить. Дело в том, что каждый день она собственноручно кормила рыбу, и ей казалось нечестным сперва приучать рыбу к хлебу, а затем насаживать его на крючок и пользоваться доверчивостью бедняжек. Еще Тесси находила несправедливым, что день ее рождения наступал почти сразу после Дня Матери. В итоге люди, если им не напомнить, обязательно забывали, что ей полагалось дарить два подарка, а не один. Пети Бардо считал Тесси тираншей. Вообще все матери тиранши, и его собственная не исключение.
В третье воскресенье мая все еще стояла прохладная погода, поэтому Пети кроме коричневых плавок надел еще и коричневый свитер. Бобби Триани, который сидел рядом с ним на краю купальни, болтая ногами в очень холодной воде, красовался в голубом купальном костюме и белой сетчатой рубашке, из-под которой выпирала груда мускулов. Бобби курил. Пети бросил курить три года назад, перенеся средней тяжести сердечный приступ. Он верил, что его обошли с продвижением именно из-за того сердечного приступа. Сами посудите: Руди умер от сердца, и на его место сажают человека с той же проблемой? Нет, конечно. И они повысили Бобби, который ни черта не понимает в бизнесе, разве только в торговле краденым.
Пети не нравилось, когда рядом с ним курят, но сейчас он промолчал, потому что ему предстояло обсудить со своим новым начальничком куда более важные вещи. Женщины копались в доме — готовили, возились с детьми. Эндрю тоже торчал там, как всегда общаясь с кузиной больше, чем со своими собственными сестрами. «Ни кожи, ни рожи, но как похожи». Пети дрожал от холода в плавках и шерстяном свитере на берегу дерьмового ручья, единственное достоинство которого заключалось в том, что он точно не прослушивается.
— Эндрю слишком легко относится к случившемуся. По-моему, это опасно, — сказал он. — То, что он нашел «жучки» и отключил их, еще полбеды. Главное — понять, как они туда попали. Бобби кивнул в знак согласия.
— Я не хочу ничем его обидеть...
— Ну разумеется. — Бобби жестом дал понять, что он даже не рассматривает такую возможность.
— Но я твердо убежден, что мы должны узнать, кого он дрючит. Меня беспокоит, — продолжал он, провожая взглядом резвящихся в воде рыб, — что если они проникли туда однажды, то могут сделать то же самое еще раз.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48