А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 

И все же вековые стены вызывали мысли о давно прошедших временах, когда в этой трапезной звучали голоса людей и раздавался звон посуды. Наверное, поэтому всепоглощающее безмолвие, пропитавшее собой гранитные камни, несло в себе чувство меланхолии. И даже тихое жужжание насекомых не нарушало покоя этих древних и печальных развалин.
Лучи заката постепенно угасли. Все погружалось в темноту. Поднялся тихий ветерок, который пробежал по осыпям стен и каменным плитам, зашевелив высокую траву. Внезапно тишину взломал чудовищный крик отчаяния. Такой мучительный стон мог исходить лишь из уст пленника, заточенного на безвременный срок в подземной тюремной камере.
Да, это был скорее стон, чем крик. Он походил на жалобу души, когда человек, обреченный на лютую пытку, не имеет времени на то, чтобы призвать отвагу, и исторгает звук, который невозможно повторить.
Несколько напуганных птиц взлетели в ночное небо и с шумом унеслись в темноту, чтобы найти покой в ближайшей роще. Сова, скрывавшаяся в камнях упавшей колокольни, заголосила диким смехом, и сонные летучие мыши заметались между стен, словно маленькие черные ядра.
Затем все снова успокоилось. Безмолвие вернуло свою власть, и будь тут смертный человек, он усомнился бы в реальности внезапного крика и приписал его игре воображения.
А человек здесь был. Из темного угла руин, окутанного глубочайшим мраком, появилась высокая фигура. Она двигалась медленной и размеренной поступью. Просторный плащ с капюшоном придавал ей вид монаха, и этого мужчину можно было принять за призрак того, кто обитал в монастыре века назад.
Незнакомец прошел по каменным плитам трапезной и остановился у окна. Теперь, после прежнего многоцветия, оно казалось невзрачным и темным. Постояв минут десять, человек что-то заметил. За окном промелькнула черная тень, похожая на человеческую фигуру. Высокий незнакомец быстро зашагал к боковой галерее. Через минуту к нему присоединился другой человек – тот, кто недавно проскользнул мимо оконного проема.
Они обменялись приветствиями и направились к центру трапезной, где какое-то время вели оживленную беседу. Судя по жестам, разговор волновал их обоих. Однако отношение к беседе было разным, и они порою спорили друг с другом.
К тому времени солнце ушло за горизонт. Сумерки начали темнеть. В воздухе появилась ночная сырость. Двое мужчин постепенно пришли к согласию. Несмотря на существенные разногласия, они, похоже, о чем-то договорились. В определенный момент их жесты еще больше оживились, и они медленно двинулись к темному углу, откуда появился высокий незнакомец.
А вот перед нами тюремная камера. Сырая и полная вредных испарений, она находилась глубоко под землей. Очевидно, при ее сооружении землекопы вскрыли небольшой источник. Весь пол был покрыт слоем воды. С каменного свода сочилась влага, и капли падали вниз с пугающе звонкими всплесками.
В одном конце сводчатого потолка – так высоко, что дотянуться было практически невозможно – находилось небольшое отверстие, закрытое железной решеткой. В нем виднелся кусочек звездного неба. В другом углу темницы на каменном ложе и куче свежей соломы, недавно принесенной в это место, лежал горемыка-пленник. Скорее всего, именно он и издал тот крик ужаса и скорби, который нарушил тишину монастырских развалин.
Мужчина лежал на спине. Его голова была грубо перебинтована, и на грязной материи виднелись многочисленные пятна крови. Их вид свидетельствовал о том, что он получил свои ранения совсем недавно в какой-то ожесточенной схватке. Его открытые глаза затуманила пелена бессознательности. Случайно или намеренно они были зафиксированы на маленьком отверстии в потолке, которая выводило во внешний мир.
Какая изощренная пытка! Находясь в ужасной темнице, заключенный мог видеть голубое небо. Он мог следить за движением белых облаков – за их неограниченной свободой, на которую у него не осталось никакой надежды. До него доносилось пение птиц. Увы, увы! Печальные напоминания о жизни, радости и воле.
Теперь в отверстие смотрела ночь. Да и пленник ничего не видел и не слышал. Но, чу! – раздался звук шагов. Последовал скрип двери, и луч света озарил темницу. Перед заключенным возникла высокая фигура таинственного незнакомца. За ним вошел другой; человек. Он нес в руках письменные принадлежности. Остановившись у каменного ложа, мужчины грубо приподняли раненого узника и предложили ему взять перо.
Однако глаза заключенного по-прежнему не выражали ни единой мысли. Напрасно мучители пытались вложить в его пальцы перо и подставляли ему на подпись документ, написанный на пергаментной бумаге. Напрасно они трясли его и наносили пощечины. Узник находился в бессознательном состоянии и не мог сделать, что от него требовали. Перо выпадало из окоченевших пальцев, и когда мужчины перестали поддерживать его торс, он с тяжелым вздохом упал на Г жалкую подстилку из соломы.
Двое мужчин обменялись молчаливыми взглядами. Тот, что был поменьше, повернулся к пленнику и с ненавистью, ужасной для слуха, произнес:
– Проклятие!
Ответом другого был смех. Высокий мужчина поднял светильник с каменного ложа и велел напарнику покинуть камеру. Тот едва сдерживал злость. Нервно и суетливо, он скатал пергамент в трубку и спрятал его в нагрудном кармане плаща. Затем, одарив узника испепеляющим взглядом, этот человек сердито выругался и направился к двери.
Уже на пороге высокий незнакомец остановился, подумал минуту и, передав светильник компаньону, вернулся к ложу пленника. Он вытащил из кармана небольшой флакон, приподнял голову раненого мужчины, а затем влил несколько капель в его рот и заставил проглотить эту жидкость. Второй мужчина лишь безмолвно пожал плечами. Чуть позже они покинули темницу и заперли массивную дверь.
К тому времени ветер утих, а сумерки сгустились до абсолютной темноты. Луна еще не успела взойти, и руины были покрыты мраком. Это место казалось сонным царством тишины и покоя. Ну кто бы мог подумать, что под слоем земли, под этими древними и рассыпавшимися стенами был заточен какой-то человек?
Время покажет, кто лежал в той темнице на каменном ложе и что это за люди навещали его в такой таинственной манере. Пока же нам ясно одно – они добивались от узника подписи на документе, который казался им очень важным. И более всего был раздосадован второй мужчина.
Глава 30
Беседа с Флорой. – Предложение. – Взаимопонимание
Предлагая Флоре прогулку по парку, адмирал не имел в уме ничего особенно. Он лишь хотел обсудить с ней тему, которая была бы одобрена Чарльзом Голландом целиком и полностью. Более того, во время прогулки он не просто говорил о Чарльзе, а отзывался о нем с восторженной похвалой, которая как нельзя лучше соответствовала собственным чувствам девушки. И, пожалуй, никто, кроме старого адмирала, предельно искреннего с теми, кого он любил и кого ненавидел, не мог бы доставить Флоре такого удовольствия своим общением.
Он не сомневался в верности и чести Чарльза. Теперь, когда это мнение твердо укоренилось в уме старика, он называл бы любого человека, несогласного с его убеждениями, либо дураком, либо мошенником, либо мерзавцем.
– Не волнуйтесь, мисс Флора, – произнес он в середине разговора, – все постепенно прояснится. Меня сейчас раздражает только то, что я посмел усомниться в Чарльзе. Проклятье! Как я мог оказался таким глупцом?!
– Сэр, вы должны были знать его, как никто другой.
– Да так оно и есть, моя дорогая! Но я был ошарашен, понимаете? А это большой минус – особенно для человека, который несет ответственность за принятие решений.
– При таких обстоятельствах, уважаемый сэр, любой бы мог совершить подобную ошибку.
– Любой другой, но не я! Позвольте мне задать вопрос. Я знаю, что могу говорить с вами искренне. Скажите, вы действительно считаете, что Варни – вампир?
– Да, я так считаю.
– Хм! Тогда кто-то должен остановить этого долговязого проныру. Не терпеть же нам вечно его причуды!
– А что мы можем сделать?
– Пока не знаю, но что-то сделать надо – обязательно. Похоже, ему понравился ваш дом. Одному черту известно, почему он вбил себе в голову такую фантазию, но парень делает все, чтобы выжить вас отсюда. Я бы его понял, будь тут хороший вид на море, а так ведь ничего особенного! Да и домишко довольно обычный, каких полным-полно в любой округе.
– Ах, если бы брат заключил с ним сделку и обменял наш дом на Чарльза! Как я была бы счастлива!
– Проклятье! Так вы думаете, что это он похитил мальчика?
– А кому бы еще понадобилось такое злодеяние?
– Пусть меня повесят, если я знаю. Мне остается лишь полагаться на ваше мнение, моя дорогая. Но если вы правы, мы вырвем из него признание.
– Адмирал, я хочу взять с вас обещание.
– Просите, что угодно, милая леди. Я клянусь это исполнить.
– Вы не должны подвергать себя опасности и сражаться на дуэли с вампиром. Мы не знаем и не можем оценить те злобные и неземные силы, которыми он обладает.
– Подождите! Что вы хотите сказать?
– Обещайте мне это.
– Вы немного драматизируете ситуацию. А чем меньше юные леди вмешиваются в военные планы мужчин, тем лучше.
– Отчего же так?
– Потому что юным леди не пристало участвовать в схватках. Смелые и воинственные женщины вызывают такую же антипатию, как трусливые мужчины.
– Но если мужчины хотят видеть женщин слабыми и лишенными отваги, то они должны понять, как сильно мы страдаем в минуты, когда наши близкие друзья и любимые люди подвергают себя опасности. Обещайте мне, что вы не будете сражаться с Варни.
– Если я проявлю себя трусом, вы потеряете ко мне уважение.
– Возможно. Но истинная отвага чаще всего проверяется не в сражениях, а в умении улаживать споры.
– Это вы точно подметили.
– При обычных обстоятельствах я не выступала бы против зова вашей чести. Но сейчас умоляю вас не встречаться с этим человеком. Вы просто не представляете себе, каким нечестным будет ваш поединок, если он примет брошенный вами вызов.
– Нечестным?
– Да. Я подозреваю, что Варни боится подобных сражений и слишком ценит свою жизнь, чтобы подставлять себя под пули противника.
– И что из этого следует?
– Если мое предположение верно, то он сделает все возможное, чтобы не встретиться с вами на дуэли.
– Хм! Обещаю вам подумать над этим вопросом.
– Обязательно подумайте.
– Но взамен я тоже попрошу вас об одолжении.
– Обещаю исполнить его во что бы то ни стало.
– Прекрасно. Только не обижайтесь на мои слова – даже если они затронут вашу гордость. К счастью, вы умная девушка и можете отличать оскорбительные фразы от разумных суждений.
– Ваше предисловие встревожило меня.
– Неужели? Тогда я перейду к своей просьбе. Мне кажется, что ваш брат Генри, несмотря на все старания, едва сводит концы с концами.
Когда адмирал так лихо и прямолинейно вскрыл тему, к которой Флора относилась столь же болезненно, как Генри и Джордж, на ее щеках появился румянец смущения.
– Вы промолчали, – произнес старик. – По вашим глазам я понял, что не ошибся в своем предположении. Хотя на самом деле это не догадка. Чарльз рассказал мне о финансовых затруднениях вашей семьи, и я не сомневаюсь, что он описал их верно.
– Сэр, я не буду отрицать нашей бедности.
– И не надо, моя дорогая. Бедность – это не порок, а, как говорят проклятые французы, чертовски большая беда.
Флора не смогла сдержать улыбки, когда национальная гордость старого вояки проявилась даже среди его лучших и сердечных чувств.
– Я не хочу, чтобы ваш брат отвлекался сейчас на такие житейские проблемы, – продолжал адмирал. – Пусть враги короля и нашей великой страны освободят его от бремени долгов.
– Враги?
– Ну да. А кто же еще?
– Вы говорите загадками, сэр.
– Неужели? Тогда я поясню свои слова. Начиная военную карьеру, я был бедным, как корабельная крыса. Мы, офицеры, едва перебивались на месячное жалование. Но потом началась война. Нас бросили в кипящий котел морских сражений, и с каждой новой битвой мой банковский счет становился все больше и больше.
– По какой причине?
– Мы привозили в порты трофейные суда и добывали их с таким азартом, что французы в конце концов вообще перестали выходить из своих гаваней.
– Но вас, похоже, это не остановило?
– Конечно. А зачем нам было останавливаться? Мы нашли простое и логичное решение.
– Не представляю себе какое.
– Вы меня удивляете. Подумайте еще раз.
– А-а! Догадалась! Как я могла быть такой глупой? Вы начали забирать трофейные суда из французских гаваней.
– Именно так мы и поступили, моя девочка. Не пропадать же добру в самом деле! Короче, в конце войны я обнаружил у себя огромную кучу денег. Чертовы французы превратили меня в богача, и теперь я намерен переложить часть их капиталов в карман вашего брата. Вот почему я сказал, что враги нашей страны и короля освободят ваше семейство от финансовых трудностей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42
Поиск книг  2500 книг фантастики  4500 книг фэнтези  500 рассказов