В основном это был рабочий люд из пригорода, торопившийся вернуться домой: лудильщики, жестянщики, сапожники, что добывали заказы, бродя по улицам и громко предлагая свои услуги. Попадались мелкие торговцы с коробками нераспроданного товара за спиной. С маленькими остывшими жаровнями брели продавцы мяса, тащились усталые помятые шлюхи, быстро прошмыгнула компания карманников, ловко пробираясь сквозь густую толпу и многозначительно переглядываясь друг с другом. Ковыляли старухи с кувшинами, в которых звонко булькали остатки молодого яблочного вина.
Из-за стен Брера в Озерные ворота с грохотом въезжали тележки молочников, рыбников, огородников, которые спешили доставить в город товар. Проехал, гремя колесами и раскачиваясь на неровных булыжниках, громадный фургон, галдя и толкаясь, потянулась вереница оборванных чумазых детей-попрошаек, оживленно обсуждая новость: в полдень в Брер прибывает большой караван, идущий в Кадгар. Попрошайки деловито распределяли места, где следует просить подаяние: кадгарские купцы предпочитали останавливаться вне города, разбивая пестрые шатры возле крепостных стен.
На скамейке под навесом уже занял свое место сборщик пошлин, маленький щуплый человечек, похожий на хорька. Каждая въезжающая в Брер повозка на мгновение задерживалась возле столика, за которым, почесываясь и зевая, сидел сборщик, и медная монета - плата за въезд в город - звякнув, падала в берестяную коробку, где уже лежала кучка мелких денег.
Вереница повозок медленно вползала в притвор ворот, проезжая под высоко поднятой ржавой решеткой, которая удерживалась толстыми цепями, намотанными на деревянные барабаны.
Караульные костры тлели, слабо курясь белесым дымком. Два солдата в мундирах городской стражи, с помятыми лицами, с покрасневшими от бессонницы глазами, устало разглядывали толпу. Еще один стражник, верхом на серой лошади, неторопливо объезжал крошечный пятачок перед воротами и отчаянно зевал, вытирая ладонью выступившие слезы. С другой стороны ворот, внимательно вглядываясь в людей, покидающих город, прохаживались двое караульных, судя по бодрому виду, заступивших на караул совсем недавно.
Внезапно Сульг стал слышать удары собственного сердца. Пятеро.
Он крепко сжал руку девушки.
- Держись рядом, - услышала Румита еле слышный голос. - Ближе!
Румита, не поднимая глаз, толкнула заскрипевшую тележку, Сульг бросил взгляд в сторону и похолодел: пересекая улицу, к Озерным воротам направлялись трое - подтянутые, внимательные и собранные, в темно-синих форменных плащах.
- Быстрее! - чуть слышно проговорил норлок, краем глаза следя за приближающимся патрулем.
Девушка вздрогнула, шевельнула пересохшими губами. Но двигаться быстрее оказалось невозможно: в воротах Произошла заминка, повозки катились все медленней и медленней, а вскоре и вовсе остановились. Послышались громкие раздраженные голоса, один из стражников, не спеша, направился в притвор, узнать, в чем дело.
- Чего встали?
Сульг глянул вперед. Причиной задержки стали две повозки, запряженные ослами. Одной из них, заваленной пустыми клетками для птицы, правил белобрысый мальчик лет десяти. В другой, болтая и толкаясь, сидело множество ребятишек самого разного возраста. Рядом с повозкой, держа на руках маленького ребенка, шла мать, невысокая полная женщина с усталым лицом. Подъехав к воротам, белобрысый мальчик соскочил с тележки, взял ослика под уздцы и завел в притвор. Оказавшись в воротах, осел остановился как вкопанный. Белобрысый мальчик, покрасневший от досады, тянул его за узду, но не мог сдвинуть с шеста.
Норлок бросил быстрый взгляд в сторону. Патрульные Дворца приближались, издалека обшаривая людей внимательными цепкими глазами. Он отвернулся, делая вид, что всецело занят разглядыванием того, что происходит впереди: повозки по-прежнему загораживали ворота. Промедление могло стоить жизни.
Толпившиеся позади люди недовольно зашумели.
- Шлепни его вожжами! - сердито крикнула мать. - Упрямая скотина! Нашел время показывать норов!
От резкого голоса младенец у нее на руках вздрогнул и заплакал.
- Ну, что застряли? - недовольно рявкнул верховой стражник, придерживая лошадь.
- Огрей его вожжами, парень! Не задерживай!
Патрульные приближались. Сульгу казалось, что он слышит, как звякают о булыжник подковки их сапог. Незаметно, каждое мгновение ожидая окрика сзади, он дерну кожаную петлю ножен, переместив невидимый меч Фиренца так, чтобы клинок оказался под рукой.
Мальчишки в повозке, устав от ожидания, затеяли возню, кто-то из них лягнул сидевшую на краю девочку, та заплакала и принялась колотить братьев.
- Что за наказание! Прекрати! - с досадой прикрикнула женщина. Ребенок на руках заходился в плаче. - Да успокойся же, наконец!
- Проезжайте, чума бы вас взяла! - заорал верховой. - Уйми свое отродье! И заткни младенца, он визжит, как недорезанный поросенок! Иди и сдвинь с места проклятого осла!
Он толкнул коня ногой и медленно поехал навстречу патрулю.
- Ну-ну, тише, полно! - неласково сказала мать, обратившись к плачущему малышу. - Знаю, ты устал, но потерпи уж еще немного!
Сульг мысленно возблагодарил небеса за такой подарок.
- Дай-ка я помогу, - проговорил он и толкнул Румиту вперед.
- Держись рядом! - тихо приказал норлок. Он шагнул к женщине и взял ребенка на руки.
Женщина растерялась.
- Спасибо… - нерешительно сказала она, глядя снизу вверх выцветшими голубыми глазами. Малыш примолк, словно набираясь сил перед тем, как снова зайтись в плаче.
- Вы хорошо умеете ладить с детьми, - удивленно проговорила мать, поглядывая на притихшего ребенка.
- Помогите вашему мальчику управиться с ослом, - посоветовал Сульг, изо всех сил стараясь говорить спокойно.
- Придержи телегу, чтоб тебя! - рявкнул кому-то позади стражник. - Нечего устраивать затор прямо в воротах, пьяницы проклятые!
- Сам-то ты кто? - угрюмо и громко поинтересовался мужской голос. Вспыхнула громкая перебранка.
Спохватившись, женщина побежала вперед, схватила осла под уздцы, и упрямое животное наконец-то сдвинулось с места. Колеса заскрипели, повозки медленно тронулись.
Румита задержала дыхание, сделал крохотный шажок в сторону, и тут же замерла: в ребра ей уперся нож.
- Вперед, - услышала она. Лезвие, скрытое от посторонних глаз, пропороло одежду, по телу поползла теплая струйка крови. Норлок шел рядом, держа на одной руке ребенка. Тот, засунув кулачок в рот, с недоумением разглядывал незнакомого мужчину. Сульг искоса взглянул на малыша, первый раз в жизни ему приходилось иметь дело с маленьким ребенком, и норлок совершенно не знал, чего от него ожидать.
Стражник скользнул взглядом по торопливо идущим людям: еще одна фермерская семья, мамаша, отец с ребенком и целый выводок малышни в тележке.
Сульг почувствовал, как напряглась Румита, минуя караульного.
- Иди вперед, - еле слышно сказал норлок сквозь зубы. - И не дури.
Они уже почти миновали ворота, когда сзади раздался крик караульного:
- Погоди-ка, погоди!
Сульг замер. Сзади, торопясь и стуча подкованными сапогами, их нагонял стражник.
- Что в повозке? Ну-ка, отстегни полог! - скомандовал он, направляясь к большой крытой повозке, что ехала перед ними.
Норлок подтолкнул Румиту, они обогнули повозку, возле которой остановился стражник, и прошли под решеткой. Ворота остались позади.
Сульг перевел дух, сердце его колотилось. Для верности он прошел еще немного, потом протянул младенца женщине. Она забрала малыша, вернулась к повозке, возле кото-рой ее поджидал хмурый белобрысый мальчик. Вскоре тележка, запряженная упрямым ослом, покатилась прочь.
Из Озерных ворот по-прежнему выходили люди, не обращая друг на друга никакого внимания.
- Шевелись, - коротко бросил Сульг, и девушка поспешно взялась за ручку тележки.
Румите хотелось обернуться и бросить взгляд на Брер: ей казалось, что она видит город последний раз в жизни. После первой встречи с Великим норлоком гадалке пришлось оставить Доршату. Теперь, год спустя, она покидала Брер.
Оглянуться Румита так и не посмела. Неожиданная встреча на улице с тем, кто долго снился в страшных ночных снах, лишила её мужества. Мысль позвать на помощь караульных на Озерных воротах мелькнула и тут же пропала.
Румита шла, чувствуя на плече чужую тяжелую ладонь, ощущая, как холодит кожу одежда с расплывшимся на ней кровавым пятном, и понимала, что каждый шаг, удаляющий от Брера, приближает смерть. Она украдкой покосилась на норлока: лицо его ничего не выражало, лишь глаза блестели, как лезвие ножа, и губы были крепко сжаты.
Путники отходили от Озерных ворот все дальше, минуя лачуги и хижины пригорода. Сульг напряженно прислушивался, не раздастся ли сзади топот копыт, но слышал лишь обрывки чужих разговоров: женщины озабоченно сетовали на то, что из-за вчерашнего переполоха на базаре не было никакой торговли, да ребенок плаксивым голосом клянчил у матери сладости.
Когда пригород Брера остался позади, норлок убрал руку с плеча Румиты и, прищурив глаза, оглядел местность, расстилающуюся перед ними.
Он вспомнил карту на своем рабочем столе, мысленно развернул ее - желтый дорогой пергамент, исчерченный красными и синими линиями - отыскал Акрим, затем Брер, проследил линии крупных торговых трактов, проведенные синими чернилами. Один из них вел из Кадгара в Акрим, проходя мимо Брера, и разделялся на две дороги: одна устремлялась в Доршату, другая - в Шармиш. От трактов тонкими нитками тянулись менее оживленные пути, и на них, словно бусины на ожерелье, были нанизаны алые точки, которыми отмечались небольшие городки и деревни. Пунктиром проходили заброшенные дороги - ими почти никто не пользовался с той поры, как после войны проложили новые тракты. Сульг попытался представить себе местность, заштрихованную на карте зелеными чернилами. Одна старая дорога начиналась неподалеку от Брера и вела почти до границы с Мглистыми землями. Вдоль дороги не было городов, а деревни постепенно сменялись маленькими поселениями, которые даже не имели названий. Чем ближе к Мглистым землям, тем реже встречались деревни и поселки, а потом они исчезали вовсе. И последнее, что было отмечено на карте - невысокая горная цепь, за которой начинались земли, не принадлежавшие никому.
Когда Румита поравнялась с развилкой, Сульг кивком указал на заросшую травой дорогу: по обе стороны ее тянулись кустарники и купы еще зеленых деревьев. Он оглянулся, проверяя, нет ли погони, разрыл ворох тряпья в тележке, отыскал меч, пристегнул и прикрыл полой плаща.
Румита собралась с духом и робко проговорила:
- Ты обещал отпустить меня, когда пройдем ворота. Я… Мыже…
- Я передумал, - жестко сказал норлок. Он бросил в те-лежку шляпу и тряхнул головой, отбрасывая волосы. - Пойдешь дальше… пока что.
- Передумал? - прошептала девушка. - Но ты же говорил… Дальше? Куда?
- Не твое дело.
Повозка, поскрипывая, подпрыгивала на ухабах, грозя вот-вот развалиться. Румита посмотрела вперед: дорога делала поворот и терялась меж холмов. Кругом не было видно ни души.
- Но эта дорога ведет не в Доршату! - с отчаянием воскликнула девушка.
- Кто тебе сказал, что я иду в Доршату? - поинтересовался норлок.
Глава восьмая
ДАЛЬНЯЯ ДОРОГА
Немного существовало на свете вещей, которые раздражали бы норлока сильнее, чем женские слезы. Прошло совсем немного времени, а он уже с трудом удерживался от того, чтобы не отвесить плачущей девице пару оплеух: может, тогда она успокоится наконец и перестанет заливаться слезами! Нервы были натянуты, как тетива, слух обострен - позади в любую секунду мог раздаться топот копыт, и тихие всхлипывания гадалки порядком выводили норлока из себя.
Румита шла, спотыкаясь, глядя перед собой невидящими глазами, слезы, срываясь с подбородка, капали на грудь.
- Уймись, - процедил Сульг сквозь зубы. В холодном голосе проскользнуло что-то такое, от чего девушка тут же принялась поспешно вытирать лицо полой плаща.
Норлок шел скорым шагом, сосредоточенно сдвинув брови. Мысленно он представлял себе путь, который предстояло проделать: дорога не самая быстрая и безопасная, зато неожиданная для тех, кто попытается его отыскать.
Румита изо всех сил боролась со слезами, опасаясь рассердить спутника.
- Ты меня убьешь? Убьешь, потому что я знаю, что ты - норлок, которого ищут?
- Быстро соображаешь, - пробормотал Сульг. Он обдумывал разные варианты развития событий и не обращал внимания на гадалку.
Румита хотела добавить еще что-то, но слезы снова заволокли глаза, и она всхлипнула.
Сзади застучали колеса, норлок встревоженно обернулся. Путников нагоняла повозка, запряженная упитанной рыжей лошадью - несколько человек, поочередно отхлебывая из фляжки, громко обсуждали последние события в Брере. Доехав до поворота, повозка свернула на узкую, поросшую травой дорогу к дому, что стоял возле крошечного, затянутого ряской пруда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52
Из-за стен Брера в Озерные ворота с грохотом въезжали тележки молочников, рыбников, огородников, которые спешили доставить в город товар. Проехал, гремя колесами и раскачиваясь на неровных булыжниках, громадный фургон, галдя и толкаясь, потянулась вереница оборванных чумазых детей-попрошаек, оживленно обсуждая новость: в полдень в Брер прибывает большой караван, идущий в Кадгар. Попрошайки деловито распределяли места, где следует просить подаяние: кадгарские купцы предпочитали останавливаться вне города, разбивая пестрые шатры возле крепостных стен.
На скамейке под навесом уже занял свое место сборщик пошлин, маленький щуплый человечек, похожий на хорька. Каждая въезжающая в Брер повозка на мгновение задерживалась возле столика, за которым, почесываясь и зевая, сидел сборщик, и медная монета - плата за въезд в город - звякнув, падала в берестяную коробку, где уже лежала кучка мелких денег.
Вереница повозок медленно вползала в притвор ворот, проезжая под высоко поднятой ржавой решеткой, которая удерживалась толстыми цепями, намотанными на деревянные барабаны.
Караульные костры тлели, слабо курясь белесым дымком. Два солдата в мундирах городской стражи, с помятыми лицами, с покрасневшими от бессонницы глазами, устало разглядывали толпу. Еще один стражник, верхом на серой лошади, неторопливо объезжал крошечный пятачок перед воротами и отчаянно зевал, вытирая ладонью выступившие слезы. С другой стороны ворот, внимательно вглядываясь в людей, покидающих город, прохаживались двое караульных, судя по бодрому виду, заступивших на караул совсем недавно.
Внезапно Сульг стал слышать удары собственного сердца. Пятеро.
Он крепко сжал руку девушки.
- Держись рядом, - услышала Румита еле слышный голос. - Ближе!
Румита, не поднимая глаз, толкнула заскрипевшую тележку, Сульг бросил взгляд в сторону и похолодел: пересекая улицу, к Озерным воротам направлялись трое - подтянутые, внимательные и собранные, в темно-синих форменных плащах.
- Быстрее! - чуть слышно проговорил норлок, краем глаза следя за приближающимся патрулем.
Девушка вздрогнула, шевельнула пересохшими губами. Но двигаться быстрее оказалось невозможно: в воротах Произошла заминка, повозки катились все медленней и медленней, а вскоре и вовсе остановились. Послышались громкие раздраженные голоса, один из стражников, не спеша, направился в притвор, узнать, в чем дело.
- Чего встали?
Сульг глянул вперед. Причиной задержки стали две повозки, запряженные ослами. Одной из них, заваленной пустыми клетками для птицы, правил белобрысый мальчик лет десяти. В другой, болтая и толкаясь, сидело множество ребятишек самого разного возраста. Рядом с повозкой, держа на руках маленького ребенка, шла мать, невысокая полная женщина с усталым лицом. Подъехав к воротам, белобрысый мальчик соскочил с тележки, взял ослика под уздцы и завел в притвор. Оказавшись в воротах, осел остановился как вкопанный. Белобрысый мальчик, покрасневший от досады, тянул его за узду, но не мог сдвинуть с шеста.
Норлок бросил быстрый взгляд в сторону. Патрульные Дворца приближались, издалека обшаривая людей внимательными цепкими глазами. Он отвернулся, делая вид, что всецело занят разглядыванием того, что происходит впереди: повозки по-прежнему загораживали ворота. Промедление могло стоить жизни.
Толпившиеся позади люди недовольно зашумели.
- Шлепни его вожжами! - сердито крикнула мать. - Упрямая скотина! Нашел время показывать норов!
От резкого голоса младенец у нее на руках вздрогнул и заплакал.
- Ну, что застряли? - недовольно рявкнул верховой стражник, придерживая лошадь.
- Огрей его вожжами, парень! Не задерживай!
Патрульные приближались. Сульгу казалось, что он слышит, как звякают о булыжник подковки их сапог. Незаметно, каждое мгновение ожидая окрика сзади, он дерну кожаную петлю ножен, переместив невидимый меч Фиренца так, чтобы клинок оказался под рукой.
Мальчишки в повозке, устав от ожидания, затеяли возню, кто-то из них лягнул сидевшую на краю девочку, та заплакала и принялась колотить братьев.
- Что за наказание! Прекрати! - с досадой прикрикнула женщина. Ребенок на руках заходился в плаче. - Да успокойся же, наконец!
- Проезжайте, чума бы вас взяла! - заорал верховой. - Уйми свое отродье! И заткни младенца, он визжит, как недорезанный поросенок! Иди и сдвинь с места проклятого осла!
Он толкнул коня ногой и медленно поехал навстречу патрулю.
- Ну-ну, тише, полно! - неласково сказала мать, обратившись к плачущему малышу. - Знаю, ты устал, но потерпи уж еще немного!
Сульг мысленно возблагодарил небеса за такой подарок.
- Дай-ка я помогу, - проговорил он и толкнул Румиту вперед.
- Держись рядом! - тихо приказал норлок. Он шагнул к женщине и взял ребенка на руки.
Женщина растерялась.
- Спасибо… - нерешительно сказала она, глядя снизу вверх выцветшими голубыми глазами. Малыш примолк, словно набираясь сил перед тем, как снова зайтись в плаче.
- Вы хорошо умеете ладить с детьми, - удивленно проговорила мать, поглядывая на притихшего ребенка.
- Помогите вашему мальчику управиться с ослом, - посоветовал Сульг, изо всех сил стараясь говорить спокойно.
- Придержи телегу, чтоб тебя! - рявкнул кому-то позади стражник. - Нечего устраивать затор прямо в воротах, пьяницы проклятые!
- Сам-то ты кто? - угрюмо и громко поинтересовался мужской голос. Вспыхнула громкая перебранка.
Спохватившись, женщина побежала вперед, схватила осла под уздцы, и упрямое животное наконец-то сдвинулось с места. Колеса заскрипели, повозки медленно тронулись.
Румита задержала дыхание, сделал крохотный шажок в сторону, и тут же замерла: в ребра ей уперся нож.
- Вперед, - услышала она. Лезвие, скрытое от посторонних глаз, пропороло одежду, по телу поползла теплая струйка крови. Норлок шел рядом, держа на одной руке ребенка. Тот, засунув кулачок в рот, с недоумением разглядывал незнакомого мужчину. Сульг искоса взглянул на малыша, первый раз в жизни ему приходилось иметь дело с маленьким ребенком, и норлок совершенно не знал, чего от него ожидать.
Стражник скользнул взглядом по торопливо идущим людям: еще одна фермерская семья, мамаша, отец с ребенком и целый выводок малышни в тележке.
Сульг почувствовал, как напряглась Румита, минуя караульного.
- Иди вперед, - еле слышно сказал норлок сквозь зубы. - И не дури.
Они уже почти миновали ворота, когда сзади раздался крик караульного:
- Погоди-ка, погоди!
Сульг замер. Сзади, торопясь и стуча подкованными сапогами, их нагонял стражник.
- Что в повозке? Ну-ка, отстегни полог! - скомандовал он, направляясь к большой крытой повозке, что ехала перед ними.
Норлок подтолкнул Румиту, они обогнули повозку, возле которой остановился стражник, и прошли под решеткой. Ворота остались позади.
Сульг перевел дух, сердце его колотилось. Для верности он прошел еще немного, потом протянул младенца женщине. Она забрала малыша, вернулась к повозке, возле кото-рой ее поджидал хмурый белобрысый мальчик. Вскоре тележка, запряженная упрямым ослом, покатилась прочь.
Из Озерных ворот по-прежнему выходили люди, не обращая друг на друга никакого внимания.
- Шевелись, - коротко бросил Сульг, и девушка поспешно взялась за ручку тележки.
Румите хотелось обернуться и бросить взгляд на Брер: ей казалось, что она видит город последний раз в жизни. После первой встречи с Великим норлоком гадалке пришлось оставить Доршату. Теперь, год спустя, она покидала Брер.
Оглянуться Румита так и не посмела. Неожиданная встреча на улице с тем, кто долго снился в страшных ночных снах, лишила её мужества. Мысль позвать на помощь караульных на Озерных воротах мелькнула и тут же пропала.
Румита шла, чувствуя на плече чужую тяжелую ладонь, ощущая, как холодит кожу одежда с расплывшимся на ней кровавым пятном, и понимала, что каждый шаг, удаляющий от Брера, приближает смерть. Она украдкой покосилась на норлока: лицо его ничего не выражало, лишь глаза блестели, как лезвие ножа, и губы были крепко сжаты.
Путники отходили от Озерных ворот все дальше, минуя лачуги и хижины пригорода. Сульг напряженно прислушивался, не раздастся ли сзади топот копыт, но слышал лишь обрывки чужих разговоров: женщины озабоченно сетовали на то, что из-за вчерашнего переполоха на базаре не было никакой торговли, да ребенок плаксивым голосом клянчил у матери сладости.
Когда пригород Брера остался позади, норлок убрал руку с плеча Румиты и, прищурив глаза, оглядел местность, расстилающуюся перед ними.
Он вспомнил карту на своем рабочем столе, мысленно развернул ее - желтый дорогой пергамент, исчерченный красными и синими линиями - отыскал Акрим, затем Брер, проследил линии крупных торговых трактов, проведенные синими чернилами. Один из них вел из Кадгара в Акрим, проходя мимо Брера, и разделялся на две дороги: одна устремлялась в Доршату, другая - в Шармиш. От трактов тонкими нитками тянулись менее оживленные пути, и на них, словно бусины на ожерелье, были нанизаны алые точки, которыми отмечались небольшие городки и деревни. Пунктиром проходили заброшенные дороги - ими почти никто не пользовался с той поры, как после войны проложили новые тракты. Сульг попытался представить себе местность, заштрихованную на карте зелеными чернилами. Одна старая дорога начиналась неподалеку от Брера и вела почти до границы с Мглистыми землями. Вдоль дороги не было городов, а деревни постепенно сменялись маленькими поселениями, которые даже не имели названий. Чем ближе к Мглистым землям, тем реже встречались деревни и поселки, а потом они исчезали вовсе. И последнее, что было отмечено на карте - невысокая горная цепь, за которой начинались земли, не принадлежавшие никому.
Когда Румита поравнялась с развилкой, Сульг кивком указал на заросшую травой дорогу: по обе стороны ее тянулись кустарники и купы еще зеленых деревьев. Он оглянулся, проверяя, нет ли погони, разрыл ворох тряпья в тележке, отыскал меч, пристегнул и прикрыл полой плаща.
Румита собралась с духом и робко проговорила:
- Ты обещал отпустить меня, когда пройдем ворота. Я… Мыже…
- Я передумал, - жестко сказал норлок. Он бросил в те-лежку шляпу и тряхнул головой, отбрасывая волосы. - Пойдешь дальше… пока что.
- Передумал? - прошептала девушка. - Но ты же говорил… Дальше? Куда?
- Не твое дело.
Повозка, поскрипывая, подпрыгивала на ухабах, грозя вот-вот развалиться. Румита посмотрела вперед: дорога делала поворот и терялась меж холмов. Кругом не было видно ни души.
- Но эта дорога ведет не в Доршату! - с отчаянием воскликнула девушка.
- Кто тебе сказал, что я иду в Доршату? - поинтересовался норлок.
Глава восьмая
ДАЛЬНЯЯ ДОРОГА
Немного существовало на свете вещей, которые раздражали бы норлока сильнее, чем женские слезы. Прошло совсем немного времени, а он уже с трудом удерживался от того, чтобы не отвесить плачущей девице пару оплеух: может, тогда она успокоится наконец и перестанет заливаться слезами! Нервы были натянуты, как тетива, слух обострен - позади в любую секунду мог раздаться топот копыт, и тихие всхлипывания гадалки порядком выводили норлока из себя.
Румита шла, спотыкаясь, глядя перед собой невидящими глазами, слезы, срываясь с подбородка, капали на грудь.
- Уймись, - процедил Сульг сквозь зубы. В холодном голосе проскользнуло что-то такое, от чего девушка тут же принялась поспешно вытирать лицо полой плаща.
Норлок шел скорым шагом, сосредоточенно сдвинув брови. Мысленно он представлял себе путь, который предстояло проделать: дорога не самая быстрая и безопасная, зато неожиданная для тех, кто попытается его отыскать.
Румита изо всех сил боролась со слезами, опасаясь рассердить спутника.
- Ты меня убьешь? Убьешь, потому что я знаю, что ты - норлок, которого ищут?
- Быстро соображаешь, - пробормотал Сульг. Он обдумывал разные варианты развития событий и не обращал внимания на гадалку.
Румита хотела добавить еще что-то, но слезы снова заволокли глаза, и она всхлипнула.
Сзади застучали колеса, норлок встревоженно обернулся. Путников нагоняла повозка, запряженная упитанной рыжей лошадью - несколько человек, поочередно отхлебывая из фляжки, громко обсуждали последние события в Брере. Доехав до поворота, повозка свернула на узкую, поросшую травой дорогу к дому, что стоял возле крошечного, затянутого ряской пруда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52