Однако претор Капатий, будучи богатым до неприличия, то и дело блефовал, что оборачивалось для него большими потерями. Особенно крупно он налетел, пытаясь блефом заставить Хорма сложить оружие. Хорм выдержал и побил расклад Капатия. Претор остался почти без средств, и надо было видеть, какую недовольную рожу он скроил, бросая карты.
– Выхожу из игры, – проворчал он, потянулся и направился к бару узнать, не осталось ли еще рагу. Претор был крупным мужчиной с отменным аппетитом и, безусловно, привык к разным экзотическим блюдам, но и наше фирменное рагу могло послужить неплохим утешением для человека, вдрызг проигравшегося в карты.
Казакс, Хорм и я продолжали сражение. Все взоры были обращены на нас. Я увеличил свой капитал до четырехсот гуранов и, когда Мулифи сдала мне трех королей, поднял ставку сразу на сотню. Хорм вышел из схватки, а Казакс последовал моему примеру. И я снова был вынужден поставить на кон весь свой капитал. Когда Казакс открыл карты, нервы мои были на пределе. Однако моя рука оказалась сильнее. Теперь у меня имелось 800 гуранов, и я мог вернуться к настоящей игре. Казакс завелся и при следующей сдаче торговался упорнее, чем следовало. Дело кончилось тем, что я взял у него еще три сотни гуранов. К этому времени я набрал ход. Хорм играл неторопливо и осторожно, в то время как я раз за разом бил Казакса, демонстрируя игру, которая, несомненно, войдет в анналы. В конце концов мне удалось выставить босса Братства из-за стола, стерев его в порошок при помощи мастерского сочетания великолепной игры и ряда удачных комбинаций карт. Казакс устало поднялся со стула, набросил на плечи плащ и вышел из таверны, даже не удостоив меня прощальным оскорблением. Его подручный Карлокс обжег меня злобным взглядом, который я просто проигнорировал. Всем ведь известно, что по части игры в рэк Фракс – первая спица в колеснице. Никто не смеет этого отрицать.
– Итак, Хорм, мы остались один на один, – проворчал я и потребовал принести пива.
Хорм отпил из рюмки немного кли и молча взглянул на меня. По выражению его лица я не мог понять, о чем он думает. Парень, оказывается, играет в рэк гораздо лучше, чем я мог ожидать.
– Верно, сыщик. Лишь ты и я. На карте «Творец бурь» и Макри.
– Лично меня больше всего волнуют деньги, – сказал я.
– Ты серьезно?
– Женщин и магических безделушек в мире сколько угодно. Я предпочитаю солидную кучу бабок.
Хорм не знал, что. сказать. Похоже, мне впервые удалось выбить его из колеи.
К этому времени все находящиеся в таверне наверняка знали о том, что стоит на кону. С самого начала всем было ясно, что игра – необычная, и по мере того, как расползалась информация, интерес к ней все возрастал. В помещении, если не считать потрескивания поленьев в очаге, царила мертвая тишина. Меня вдруг обуяла сильнейшая жажда, удовлетворить которую обычным пивом было невозможно. Я сказал Хорму и Мулифи, что мне надо кое-что взять в своей комнате, и поспешил наверх. Вернулся я, держа в руках бутылку темного аббатского эля. Я открыл бутылку и перелил часть содержимого в свою кружку.
– Ты готов? – более раздраженно, чем обычно, поинтересовался Хорм.
Мулифи сдала карты. Она дала мне черную восьмерку и черного епископа. Хорм с ленцой взглянул в свои карты, положил их лицом вниз на стол и выдвинул в центр столешницы сто гуранов. Я ответил ему тем же. Мулифи снова дала нам по карте. Я получил черную семерку. Итак, семь, восемь и епископ. Все черные. Расклад был такой, что рискнуть стоило. Хорм поднял ставку на две сотни, и я принял его вызов. Мулифи дала мне последнюю карту. Это была черная королева. У меня на руках был стрит одной масти. Побить его можно было лишь с помощью каре. Хорм некоторое время изучал свои деньги. Его монеты стояли аккуратными стопками, в то время как мой капитал лежал кучей в полном беспорядке.
– У меня семь тысяч гуранов, – сказал он. – У тебя, по моей оценке, примерно столько же. – С этими словами он выдвинул все свои деньги в центр стола и добавил: – Такова моя ставка.
Я подсчитал свои ресурсы. Денег у меня было ровно столько, чтобы покрыть его ставку. Если я пойду на риск, то одному из нас придется покинуть стол. У меня была возможность одним ударом спасти Макри и принести Тураю «Творца бурь». С другой стороны, я мог потерять сразу все. Мой одноцветный стрит был отличной комбинацией. Впрочем, карта Хорма могла быть еще лучше. Я мог отказаться принять его ставку и, выйдя из торговли, потерять всего несколько сотен гуранов. Я спрашивал себя, не блефует ли Хорм? Определить это было невозможно. Глотнув божественного пивка, я погрузился в размышления.
Я припомнил те времена, когда, будучи наемником, сражался где-то на далеком юге. Командир нашей роты попытался выдворить меня из игры, поставив сто гуранов на пару двоек. Сто гуранов было все, что я имел в то время, и чтобы их заработать, я должен был сражаться очень долго. Одним словом, я ответил на вызов и проиграл. В итоге, проработав наемником полгода, я имел меньше, чем в то время, когда вступал на эту стезю. Гурд был вынужден меня кормить по пути домой, и мне страшно повезло, что северный варвар оказался рядом. Иначе я умер бы от голода в каком-нибудь богом забытом краю.
Я начал выталкивать монеты на центр стола одной бесформенной кучкой за другой. На то, чтобы отсчитать семь тысяч гуранов, у меня ушло порядочно времени. Сделав ставку, я взглянул Хорму в глаза и сказал:
– Итак, что там у тебя?
– «Творец бурь» тебе не принадлежит, и ты не имеешь права на него играть, – произнес знакомый, но чем-то необычный голос.
Это сказала Сарина. Вид у нее был совершенно безумный. В руках она держала свое любимое оружие – арбалет, категорически запрещенный в пределах города. По ее глазам было видно, что у нее лихорадка. Находясь во враждебной стране, такой могущественный чародей, как Хорм, наверняка был защищен эффективным заклятием. Но я не был до конца уверен, сможет ли оно его спасти. Арбалетная стрела, выпущенная почти в упор, – страшное оружие. С такого расстояние она пробивает насквозь здорового мужчину и поражает второго, стоящего у него за спиной. Я видел подобное, и, честно признаться, мне не хотелось быть даже третьим. Словом, я не рискнул бы поставить бабки на то, что Хорм Мертвец выйдет из этой переделки невредимым.
. Прежде чем кто-то из нас успел дернуться, Сарина Беспощадная нажала на спуск. Я потянулся к Хорму, ожидая, что удар выбросит его из-за стола, но волновался я напрасно. Я краем глаза увидел, как Мулифи подняла руку и схватила стрелу. Но это же абсолютно невозможно! Никто не может поймать арбалетную стрелу в полете. Ведь ее даже нельзя увидеть в воздухе. Услыхав изумленные возгласы, я повернулся лицом к певице и спросил:
– Может быть, ты еще одна колдунья? Только замаскированная.
– Именно, – ответила Мулифи.
– В таком случае, как я догадываюсь, ты – Дизиз Невидимый.
– Твоя догадка соответствует действительности.
– Чушь! – завопил Хорм Мертвец. – Дизиз – никакая не женщина!
– Уверяю вас, что я женщина. Хотя постоянно скрывалась под завесой колдовства и вуалью. В определенный период это меня больше устраивало.
Несколько стульев с грохотом упали на пол, когда Лисутарида и ее коллеги-маги резко вскочили на ноги. Они были не одиноки. Капитан Ралли, тоже оказавшись на ногах, стоял с выражением полного недоумения. Он явно был потрясен тем, что крутил любовь с самой прославленной колдуньей оркских земель.
– Видишь? – сказал я, обращаясь к Лисутариде. – А ведь я тебе говорил, что Дизиз в городе.
Но Лисутарида меня не слышала. Она уже выкрикивала заклинание. Я поспешно отступил с линии огня, но Дизиз продолжала безмятежно сидеть на месте. Создавалось впечатление, что колдунья ничего не боится. Она спокойно подняла руку, и воздух в таверне слегка заколебался. Раздалось легкое потрескивание, и колдунья сказала:
– Я нейтрализовала твое заклятие. Ты ничего мне не сможешь сделать.
– Это мы еще посмотрим! – прорычал Кораний Точильщик и попытался поразить колдунью мощнейшим огненным разрядом. Яркая синяя молния растворилась в воздухе уже в нескольких дюймах от его ладони.
– Вы попусту тратите время, – сказала Дизиз Невидимая. – Во мне больше мощи, чем в любом из вас.
– Сомневаюсь, – фыркнула Лисутарида.
– Сомневайся, не сомневайся – но это так, – ответила Дизиз и грациозно поднялась со стула. – Пока ты, Властительница Небес, посещала дворцовые балы и приемы, я десять лет трудилась на вершине горы. Я совершенствовала свое мастерство, в то время как чародеи Турая составляли гороскопы для принцев. Мне удалось поднять искусство магии на новый уровень. Ты сомневаешься в моем могуществе? Сомневаешься во мне? В волшебнице, сразившей тебя зимней хворью и высосавшей у тебя все силы?
– В колдунье, которая сделала из меня дурака, выдавая себя за певичку из Ниожа?! – взревел капитан Ралли.
Я прекрасно понимал его возмущение. Дизиз, введя его в заблуждение, поступила, мягко говоря, нецивилизованно. Если мы выберемся из этой переделки живыми, то репутация капитана в округе Двенадцати морей сильно пострадает.
– Притворяться красивой женщиной, будучи на самом деле грязным орком! – не унимался Ралли.
– Это неслыханно, капитан, – несколько обиженно сказала Дизиз. – Мне кажется, я регулярно мылась и никогда не была грязной.
Мулифи сделала ручкой, и с нее тут же спало человеческое обличье. Кожа потемнела, волосы стали иссиня-черными, а черты лица слегка огрубели. Она посмотрела на меня и спросила:
– Ты считаешь меня непривлекательной?
– Хм-м… – протянул я и огляделся в поисках поддержки.
– По-моему, ты по-прежнему очень мила, – сказала Дандильон.
– Прекрасные черты сильного лица, – заметила Тирини.
– А я нахожу вас очень красивой… – выпалил юный Равений и тут же умолк, увидев, что все повернули голову в его сторону. Он покраснел и, смешавшись, добавил: – Для вражеской чародейки, я хотел сказать…
– Пусть даже и так, – сказал я, – но ты, наверное, догадываешься, почему рассердился капитан.
– Капитан оказался весьма милым спутником, – ответила оркская колдунья. – И благодаря любезному капитану мое пребывание в этом городе стало более сносным, чем могло бы быть в иных обстоятельствах. Но хватит об этом. Лисутарида, ты меня глубоко разочаровала. Твое магическое искусство оказалось не столь высоким, как меня уверяли. А вы, заместитель консула Цицерий, – просто глупец. Что же касается тебя… – она посмотрела на Хорма Мертвеца, – … то твоя жизнь ничего не будет стоить, когда принц Амраг узнает, что ты был готов рискнуть «Творцом бурь» ради женщины.
Хорм мгновенно метнул в нее заклятие, но Дизиз легонько взмахнула рукой, и Мертвец, полетев спиной вперед, врезался в стену. Ничто не могло лучше продемонстрировать ее мощь, чем та легкость, с которой она разделалась с Хормом. Оставалось лишь надеяться, что у Лисутариды сыщется какой-нибудь план, чтобы справиться с колдуньей. У меня такого плана определенно не имелось.
Дизиз щелкнула пальцами, и «Творец бурь», выскользнув из мантии Хорма, приплыл к ней в руки. Колдунья несколько секунд рассматривала талисман, затем перевела взгляд на Цицерия.
– Возможно, я была чрезмерно резка, назвав вас глупцом. Ведь как бы то ни было, намерения у вас были благие, и вы делали то, что в каждый данный момент казалось вам наилучшим. Вы направили войска и чародеев на юг города охранять портовые укрепления. Но, как вы теперь видите, это была роковая ошибка.
– Что вы хотите этим сказать? – спросил Цицерий.
– Я хочу сказать, что вы делали именно то, что вас вынуждали делать мы. Я сеяла в Турае панику и подозрение. Я распускала слухи об оркском вторжении и создавала фантомы, которых видели рядом с гаванью. Я также пустила слух об оркском флоте вблизи берегов Турая. Для того, чтобы усилить панику, я впустила в город убийц. Одним словом, я вынудила вас направить главные силы обороны к южным стенам, ослабив тем самым защиту других участков городских укреплений. У вашей Гильдии чародеев не хватит сил на оборону города.
Дизиз снова взглянула на «Творца бурь» и совершенно неуместно затянула песню. Она пела куплет из самой знаменитой песни Мулифи «Люби меня всю зиму». Пение было лишено тех эмоций, которые она демонстрировала во время своих выступлений. Напротив, она выводила мелодию ровно и почти заунывно. Все заинтригованно уставились на колдунью. Если в вашей среде оказывается самый могущественный колдун врага, то музыкальное соло – последнее, что от него можно ожидать.
Мулифи закончила куплет и, взглянув на Лисутариду, сказала:
– После прибытия в город я каждый день пела эту песню. В ее основу положено древнее эльфское заклинание. Чтобы ввести в заблуждение врагов и добиться их погибели, я вплетала в его ткань свои заклятия. И вот теперь все закончено.
– Что закончено?
Дизиз положила «Творца бурь» в свою элегантную маленькую сумочку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33