Я поневоле вздрогнула, когда одна рыбина всплыла рядом со мной и окатила меня теплыми зловонными брызгами из дыры в голове.
– Кто они такие? – не сдержавшись, спросила я.
Шив, кормивший свою рыбину, оглянулся.
– Это дельфины, морские животные, как киты, только меньше.
Я посмотрела на лоснящиеся тела, которые сновали в воде, треугольными плавниками разрезая пену.
– Ты позвал их?
Шив кивнул.
– Они многое могут рассказать мне о водах, где мы находимся. Для начала мне нужно знать, когда мы достигнем главного течения, направленного на юг; чтобы его пересечь, мне потребуется каждая капелька силы, какой я располагаю. Если мы наткнемся на него прежде, чем я это пойму, мы можем, сами того не зная, проскочить мимо Мыса Ветров и оказаться далеко на юге.
– Хватит с нас и одного нового континента. – Райшед протянул руку за борт и погладил любознательную голову.
– Как ты их назвал? – Я понемногу привыкала к этим веселым созданиям, но свои руки держала при себе.
– Гончие Дастеннина. Священные животные. – Айтен тоже скармливал им объедки. – Говорят, они могут путешествовать между этим и Иным миром, когда захотят, не только в снах или смерти.
Веселая морда высунулась из воды и посмотрела на меня с бесконечно умным видом.
Я поклонилась ей и попросила церемонным тоном:
– Если вы можете добраться до Дастеннина или любого из богов, пожалуйста, попросите их доставить нас домой.
Мои спутники улыбнулись, но никто не засмеялся. Как сказал Айт, попробовать не повредит.
Дельфины вдруг оставили свои шалости и разом нырнули в глубину. Разинув рот, я вопросительно посмотрела на Шива.
– Я послал их выяснить где мы находимся относительно здешних течений, – объяснил он. – Они будут возвращаться время от времени и проверять, не сбились ли мы с курса.
Он указал на сплошной облачный покров над нами и однообразие вздымающихся волн вокруг нас. Дальнейших объяснений не требовалось. Я без восторга позавтракала холодной сырой рыбой, озабоченная вопросом: как мы переживем океанский переход в открытой лодке на такой диете?
Невольно содрогнувшись, и не только от холодного ветра, я снова съежилась на дне в скромном укрытии за бортами лодки. Я взглянула на Золотошеего и увидела изучающий взгляд в его темно-карих глазах. Я уже видела этот взгляд, и воспоминание охладило меня основательнее, чем ветер или вода. Он увидел, что я на него смотрю, и ненависть зажглась в тех черных глубинах, выплевывая яростный, беспомощный огонь, – я отчаянно перегнулась через сиденье и мощным ударом в челюсть отправила его в нокаут. Обычно мне такое не удается, но целый кулак золотых и серебряных колец, прихваченных из замка, придал убедительный вес моему аргументу.
– Ливак!
Все уставились на меня.
– Это был не он, – забормотала я, сжимая руки, чтобы успокоить боль в костяшках. – Это был не он. То были не его глаза; у него зеленые, а я видела карие, почти черные. Это был тот ублюдок, Ледышка, тот, из замка, его отец или кто там еще.
Мы все с тревогой посмотрели на неподвижное тело, и я подумала, уж не подох ли он от того удара. Это никогда не угадаешь заранее, и немало народу за такое кончило виселицей.
– Главарь, ну, тот, что допрашивал нас, он смотрел через глаза этого типа? – спросил Райшед после долгого молчания.
Я выразительно кивнула.
– Уверена.
– Значит, он знает, где мы?
– Понятия не имею. – Я пожала плечами. – Просто я не хотела, чтобы он на меня пялился.
– Может, лучше бросить его за борт? – нерешительно спросил Шив.
– Если нас догонят, мы могли бы выкупить за него свою свободу, – напомнил Райшед.
Айтен полуобернулся с открытым ртом, но ничего не сказал. Недоумение пробежало по его лицу. Он моргнул, и свет его добродушных карих глаз потух, как свеча. Мертвенная чернота посмотрела оттуда на меня, лицо его стало дряблым и чужим.
– Айт! – в ужасе закричала я, увертываясь от меча, который раскроил бы мой череп как репу.
Я шлепнулась на задницу, и только это спасло меня от второго удара.
Шив чуть замешкался, и следующий удар обрушился на его руку – кость хрустнула, как сухая ветка. Маг закричал. Я ухватилась за сиденье и ударила обеими ногами, отбросив то, что всего минуту назад было Айтеном, к корме.
Голубое сияние вспыхнуло со всех сторон – Шив потянул меня к себе через заклинание, сплетенное из чистого инстинкта. Когда ослепительный блеск угас, я почувствовала стену воздуха, защищающую нас.
– Райшед, он захватил Айта, этот ублюдок вошел в его голову!
Тормалинец не ждал, когда ему велят обнажить клинок, но существо, которое раньше было Айтеном, уже повернулось к нему с поднятым мечом.
На мгновение они замерли, готовые к удару, но когда Ледышка сделал свой ход, он не послал меч Айтена в Райшеда; он вогнал его прямо в дно лодки, прорезая затвердевшую от масла кожу, будто ситец.
– Ах ты, скотина! – крикнул Шив, хватаясь за сломанную руку.
Его лицо перекосилось от боли, он задыхался от напряжения, но я увидела, как зеленые светящиеся нити снова стягивают дыру в шкурах, удерживая нас на плаву.
Я оторвала свой рукав и разрезала его на грубые повязки. Кровь лилась по пальцам Шива, смешиваясь с водой, плещущей вокруг наших ног.
– Дай перевяжу, – коротко приказала я.
Маг подвинул пальцы, я затянула полотно на его ране. Шив взвыл от боли, и я беспомощно выругалась.
– Айт, Айт, борись, вышвырни этого ублюдка, борись с ним.
В голосе Райшеда звучало страдание.
Подняв голову, я увидела, как их мечи столкнулись с лязгом – удар высек искры из клинков.
Ужас завязывал узлом мои кишки: невозможно было смотреть, как марионетка, в которую этот ублюдок Ледышка превратил его друга, снова и снова нападает на Райшеда. Не было ничего похожего на обычную искусность Айтена – это были удары новобранца; может, Айт сражается, чтобы вернуть себе власть собственных мозгов, подумала я.
Лицо Райшеда исказилось от боли, на рубашке проступила кровь. Я похолодела, осознав, что Райшед не атакует, ограничиваясь чисто оборонительными ударами. В то время как Ледышка активнее проявлял свою хватку на Айтене и черпал все больше из его мастерства, Райшед отвечал слишком медленно. Страх ранить друга парализовал его и одновременно обрекал.
Это придется сделать мне. Если Райшед падет, одной мне не справиться с опытным воином, кто бы ни контролировал его ум. Шив едва сохранял сознание, и я даже думать боялась, что может случиться, если он потеряет власть над своими чарами.
Я вытащила кинжал и, подойдя к краю магического барьера, тревожно оглянулась. Маг кивнул. Он силился не лишиться чувств, но он знал, что я должна сделать. Я медленно продвинулась дальше – так, чтобы не выпасть из дико качавшейся лодки и не насторожить врага.
Райшед бросился вперед, и Айтен чуть не растоптал меня, попятившись от удара в лицо. Райшед ударил его рукоятью. Подхваченная ветром, кровь хлестнула меня по лицу вместе с морскими брызгами. Я увидела отчаяние на лице Райшеда – тот удар должен был сразу отправить его друга в Иной мир. Должно быть, эфирная магия держала его на ногах. Отчаяние едва не стоило Райшеду жизни. Меч Айтена рассек пустоту с прежней скоростью, оставив кровавую прорезь на руке Раша.
Я стиснула кинжал, ужасно сожалея, что нет со мной моих ядов или каких-нибудь дурманов, способных мгновенно свалить человека. Времени не оставалось. Я изучила спину Айтена, но удар в сердце был слишком рискованным. Когда лодка трясется под ногами и Айтен делает выпады взад и вперед, можно попасть в ребро, что для меня будет скорее всего фатальным. Это должен быть удар в большие кровеносные сосуды на шее или ноге, который быстро свалит Айта. Но достаточно ли быстро? Остается только молиться, что Райшед поймет мои намерения.
Айтен расставил ноги, чтобы обрести устойчивость в лихорадочно раскачивающейся лодке. Он пошел на Райшеда, пытаясь нанести ему сокрушительный удар по голове. Когда он двинулся, я всадила кинжал меж его ног вверх к внутренней стороне бедра, в артерию возле паха. Айтен пошатнулся. Увидев алый поток, Райшед бросился к другу и в свирепом объятии прижал его руки к бокам. Они вместе рухнули на колени, и вскоре Айт перестал бороться. Его голова упала вперед, на грудь Райшеда, затем вбок; чернота агрессии исчезла из глаз, уступая место знакомому спокойному карему цвету, пронзившему мне сердце. Айтен приоткрыл рот, словно хотел что-то сказать, но только недоуменно вздохнул в последний раз и закрыл глаза, как усталый ребенок.
Райшед скривился от невыносимой боли, и я зажмурилась, чтобы не видеть его беспомощных слез.
«Ах ты, сукин сын, ублюдок, гад поганый, вонючий засранец, пятно дерьма на заднице мира!»
Я выплеснула ненависть к Ледышке в бесполезной брани, но облегчения не обрела. Тогда я снова открыла глаза, чтобы встретить воочию жестокую реальность, но обнаружила, что ничего не вижу.
– Ты выражаешься, как вульгарная проститутка. Однако это позволило мне найти тебя, так что я не стану жаловаться.
Мрак вокруг меня осветился жутким бесцветным огнем, и я увидела Ледышку, медленно идущего ко мне через свертывающуюся спиралью темноту. Я задохнулась от ужаса. Что он сделал? Где я? Я лихорадочно схватилась за кинжал, чтобы поразить Ледышку, но кинжал был бледным и нереальным в моей руке. Дрожа как дерево в бурю, я поняла, что этот ублюдок поймал меня в ловушку внутри моей собственной головы. Не знаю, как я поняла это, просто поняла – и все.
– Ты очень проницательна, – подтвердил ненавистный голос.
Он звучал так ясно, словно Ледышка был рядом со мной; губы плывущего образа шевелились. Я помрачнела. Первоначальный шок прошел, и негодование потеснило страх. Я увидела, что фигура Ледышки неотчетлива, размыта по краям, и это придало мне сил, но, приближаясь ко мне, она становилась светлее на фоне черноты, целее и ужаснее.
– Мне следовало уделить тебе больше внимания, – вздохнул он. – Но Джерис так усердно убеждал меня, что ты не более чем согревательница постели, служащая маленькой усладой ему и вашему другу-волшебнику. – Отвратительное нетерпение исказило его тон. – Теперь, когда я знаю правду, я найду в твоем разуме намного больше интересного для меня, не так ли?
Страх перед ним внутри моего ума снова был выше любого ужаса, когда-либо испытанного мною. Он мог делать все что угодно с моим телом; плоть заживает, на худой конец есть мир Иной, но представить, что он снова врывается в мой разум, было невыносимо.
– Талмия меграла элдрин фрез, – выплюнула я в него магические слова, и мрак ярко вспыхнул алым, образ на миг поблек.
– Дерзкая свинья!
Я вздрогнула – плеть боли хлестнула в моей голове, – но повторила заклинание. На этот раз темнота на минуту рассеялась, и я лихорадочно принялась вспоминать, что можно еще использовать, снова и снова швыряя в него эту волшебную формулу.
– Ты жалкая. Я был внутри тебя один раз, и я сделаю это снова.
Я нажала на витки злобы, которые угрожали опутать меня, и отгородила от него свой разум. Он знал мой ум, но обратная сторона той руны означала, что я знаю его; я боролась инстинктивно, не понимая, как или почему, но изо всех оставшихся сил. Что мне было терять?
Я выругала себя за то, что перескакивала по заклинаниям в списке Джериса, пропуская непроизносимые слова. То, что удалось вспомнить, я произносила, задыхаясь, и по мере того как проговаривала отрывки этой вроде бы тарабарщины, я чувствовала, что плеть его разума немного слабеет, ищущая хватка на краях моего ума соскальзывает. Ритмы слов пробудили воспоминания, погребенные где-то глубоко внутри, и я ощутила новый прилив надежды.
– Мармол, элрил, сенил, дексил, врем, тедрен, шатен, ардрен, парлен, врек.
Я пропела считалку Леса, уже для самого Народа ставшую почти чушью, но ее по-прежнему заучивали, передавая от поколения к поколению, как мой отец передал ее мне. Я выкрикнула древние слова, а затем вспомнила песню с названиями лесных птиц; Ворон был игрой Народа задолго до того, как ее узнал остальной мир. Я повторяла их снова и снова, возвращая из своего детства бессмысленные слова и каденции, которые почему-то не давали этому кошмару под названием Ледышка овладеть мною снова.
Я могла чувствовать его гнев и – слабее – его замешательство. Для него я была просто ребенком, который заткнул уши и горланит дерзкую песню, чтобы заглушить отцовские упреки. Это было все, что я могла сделать, но, как скажет вам любой трехлетка, подобную тактику трудно победить.
Темнота вокруг меня отступила, и ужасающий образ Ледышки заколыхался, будто дым на ветру. Я ощутила жжение в запястьях и холод в ступнях и удвоила усилия, осознав, что по-прежнему владею своим телом:
– Ливак! Ливак! – Хриплый голос Райшеда раздался в моих ушах, и проклятия Ледышки эхом прокатились в моей голове в последнем взрыве ярости.
Тьма перед глазами рассеялась, и я увидела измученное болью лицо тормалинца, нос к носу с моим. Я задохнулась от боли – он как тисками сжимал мои запястья.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61