У них в конюшне одни кобылы, а этим решается все. Жеребцы не идут с кобылами ни в какое сравнение.
– Приятно слышать, что ты хоть и с опозданием, но отдаешь должное моему полу.
– Да, решено, я свои два фунта намерен поставить на Мисс Тадж-Махал.
– Тем самым для меня Тадж-Махал исключается. Стоит тебе на кого-нибудь поставить, и это животное сразу начинает пятиться назад. Помнишь, как было на собачьих бегах?
Рори был вынужден с ней в этом согласиться.
– Действительно, в тот раз моя кандидатура себя не оправдала, -признал он. – Но ведь когда на собаку выпускают живого кролика, знаешь, как это может ее испугать? Тадж-Махал получает мои два кровных.
– А я думала, ты выбрал Риторику.
– Риторика – это аутсайдер, на всякий случай. На нее – десять шиллингов.
– А вот еще одна подсказка: Эскалатор.
– Эскалатор?
– Ведь «Харридж», по-моему, первый универмаг, установивший у себя эскалаторы.
– Точно! И мы выиграли первенство. Наш безопасный сход со ступенек обеспечил нам преимущество в три секунды. На Оксфорд-стрит все просто позеленели от зависти. Надо будет приглядеться к этому Эскалатору.
– На нем скачет Лестер Пиггот.
– Да? Тогда вопрос решен. У нас есть Л. Пиггот в секции «Кофры, сумки и чемоданы», отличный малый. Правда, «Л.» у него – сокращение от «Ланселота», но все равно это хороший знак.
Моника подняла голову и взглянула на миссис Спотсворт:
– Вы, наверно, находите, что мы сумасшедшие, Розалинда?
Миссис Спотсворт снисходительно улыбнулась:
– Ну что вы, милая, конечно, нет. Вы напомнили мне прошлое с мистером Бессемером. Состязания – это все, что его в жизни интересовало. Это вы скачки Дерби так живо обсуждаете?
– Да, маленькое развлечение раз в году. Много мы не ставим, не имеем на это средств. В нашем положении приходится считать пенсы.
– Неукоснительно, – подтвердил Рори. И тут же хихикнул, потому что ему в голову пришла забавная мысль. – Я подумал, – поспешил он объяснить гостье, – что надо бы мне вчера оставить у себя вашу подвеску, которую я подобрал в траве, отправиться в Лондон, заложить ее и на вырученные деньги… Что ты говоришь, старина?
Билл сглотнул:
– Ничего.
– А мне показалось, что ты что-то сказал.
– Икнул просто.
– Имеешь полное право, – отозвался Рори. – Если человек не может икнуть в своем доме, в чьем же доме ему тогда икать? Итак, возвращаясь к обсуждаемому вопросу: два фунта на Мисс Тадж-Махал. И десять шиллингов на Эскалатора, мало ли что. Пойду дам телеграмму. Однако постойте… – Он остановился у порога. – Разумно ли принимать такое ответственное решение, не посоветовавшись с Дживсом?
– При чем тут Дживс?
– Моя дорогая женушка, чего Дживс не знает про скачки, того и знать не стоит. Слышала бы ты его вчера, когда я спросил его мнение относительно основных участников первых классических скачек Англии. Он отбарабанил все клички, секунды и рекорды, ну прямо как епископ Кентерберийский.
На Монику это произвело впечатление.
– Я не знала, что он такой специалист. Таланты этого чудо-человека, похоже, не имеют пределов. Пойдем проконсультируемся у него.
Супруги вышли, и тогда Билл произнес:
– Э-эм-м-м.
Миссис Спотсворт вопросительно посмотрела на него.
– Э-э, Рози… Эта ваша подвеска, о которой говорил Рори…
– Да?
– Я вчера вечером ею любовался. В Каннах у вас ее не было, верно?
– Верно. Я тогда еще не познакомилась с мистером Спотсвортом, а это его подарок.
Билл подскочил. Худшие его опасения подтвердились.
– Подарок мистера Спотс… – задохнулся он.
Миссис Спотсворт весело рассмеялась.
– Надо же, – сказала она. – Вчера я говорила о ней с капитаном Биггаром и сказала ему, что это подарок одного из моих мужей, но не могла вспомнить которого. Ну конечно же, мистера Спотсворта. Как же это я забыла, ай-яй-яй!
Билл судорожно вздохнул:
– Вы точно помните?
– Конечно.
– Вы не получили ее от… от одного человека на охоте в качестве… ну, как бы на память?
Миссис Спотсворт посмотрела с недоумением:
– Я вас не понимаю.
– Ну, например, один человек… в благодарность за доброту… при прощании… мог сказать: «Не согласитесь ли вы принять от меня этот небольшой сувенир…» и так далее.
Миссис Спотсворт явно сочла такое предположение оскорбительным.
– Вы что, думаете, я могу принять бриллиантовую подвеску в подарок от «одного человека», как вы выразились?
– Я, собственно…
– Никогда в жизни! Мистер Спотсворт купил эту вещицу, когда мы были в Бомбее. Я отлично помню, как это было. Маленькая такая лавчонка, за прилавком толстющий китаец, и мистер Спотсворт старается объясняться по-китайски, он тогда учил китайский. Но пока он торговался с лавочником, произошло землетрясение. Не особенно крупное, но поднялась красная пыль и минут десять висела в воздухе, а когда осела, мистер Спотсворт сказал: «Уходим отсюда!» – заплатил китайцу, сколько тот запрашивал, схватил подвеску, и мы со всех ног бросились бежать и не останавливались, пока не очутились в отеле.
Билла охватило черное отчаяние. Он тяжело поднялся с кресла.
– Может быть, вы извините меня, – проговорил он. – Мне надо срочно повидать Дживса.
– Ну так позвоните.
Билл покачал головой:
– Нет, если позволите, я, пожалуй, схожу к нему в буфетную.
Ему пришло в голову, что в буфетной у Дживса наверно найдется глоток портвейна, а глоток портвейна или другого подкрепляющего снадобья – это было как раз то, чего жаждала его измученная душа.
Глава XVIII
Рори и Моника, войдя к Дживсу в буфетную, застали ее хозяина за чтением письма. Его всегда серьезное, правильное лицо казалось сейчас еще немного серьезнее обычного, как если бы содержание письма его встревожило.
– Простите, что помешали вам, Дживс, – сказала Моника.
– Нисколько, миледи.
– Дочитывайте, пожалуйста, ваше письмо.
– Я уже прочитал его, миледи. Это послание от мистера Вустера.
– А-а, от Берти Вустера! – воскликнул Рори. – Как поживает старый бездельник? Здоров как огурчик?
– Мистер Вустер не пишет ничего в противоположном смысле, сэр.
– Прекрасно. Румянец во всю щеку, питается шпинатом? Ну и отлично. Так это или нет, – сменил тему Рори, – но мы хотели бы узнать ваше мнение по поводу шансов Мисс Тадж-Махал на сегодняшних скачках в Эпсоме. Я подумываю поставить на нее свои два фунта, если получу ваше одобрение.
– И по поводу Мука Второго, – добавила леди Кармойл. – Это мой выбор.
Дживс задумался.
– Я не вижу причины, почему бы не поставить небольшую сумму на названную вами лошадь, сэр. И вами тоже, миледи. Но не следует упускать из виду того обстоятельства, что скачки Дерби носят чрезвычайно открытый характер.
– Мне ли этого не знать!
– И поэтому было бы разумно, если хватит средств, застраховать себя от потери, поставив также на другую лошадь.
– Рори остановился на Эскалаторе. А я еще колеблюсь.
Дживс кашлянул:
– Ваше сиятельство не задумывались об ирландской лошади Баллимор?
– Бога ради, Дживс! Баллимора никто из знающих людей даже не упоминает. Нет, Баллимор не годится, Дживс. Я еще кого-нибудь пригляжу.
– Очень хорошо, миледи. Больше у вас нет ко мне вопросов?
– Есть, – ответил Рори. – Раз уж мы все тут собрались щека к щеке, как говорится, – словечко от нашего наставника по личному вопросу. Что такое говорила за обедом миссис Как-бишь-ее про то, как вы с ней ночью гуляли по крышам?
– Сэр?
– Разве вас не было в столовой во время ее рассказа?
– Нет, миледи.
– Она сказала, что нынешней ночью вы с ней сбежали тайком в разрушенную часовню.
– Ах, вот вы о чем, миледи. Мне теперь понятны слова сэра Родерика. Миссис Спотсворт действительно пожелала, чтобы я ее сопровождал этой ночью к разрушенной часовне. Она рассчитывала, как она сказала, увидеть призрак леди Агаты.
– Ну и как, увидела?
– Нет, миледи.
– А вот Билл, по ее словам, видел привидение.
– Да, миледи.
Тут Рори издал радостный возглас мыслителя, вдруг разгадавшего загадку:
– Так вот почему Билл сегодня такой кислый! Он просто испугался до полусмерти!
– Это зрелище, сэр, конечно, не могло не оказать на его сиятельство некоторого действия. Но если у вас, сэр Родерик, при виде его сиятельства возникло, как вы говорите, ощущение кислоты во рту, причина тут не столько в видении из мира духов, сколько в том, что рухнули матримониальные планы его сиятельства.
Моника жалобно пискнула:
– Неужели их помолвка расторгнута?
– Именно это я и пытался вам сообщить, миледи. Мисс Уайверн лично вручила мне обручальное кольцо для передачи лорду Рочестеру. Я позволил себе осведомиться, имеет ли этот жест определенное символическое значение, и мисс Уайверн ответила утвердительно.
– Вот те на! Бедняга Билл…
– Да, миледи.
– У меня сердце кровью обливается.
– Ваша правда, сэр Родерик.
И в это мгновение в буфетную влетел Билл. При виде сестры и зятя он с ходу остановился.
– Привет, Рори, – отдуваясь, проговорил он. – Привет, Мук. Я совсем забыл, что вы здесь.
Рори приблизился к Биллу с протянутой рукой, невооруженным глазом было видно, что он намерен выразить участие. Правой ладонью он сдавил Биллу руку, левой стал мять ему плечо. В такие минуты человек нуждается в сочувствии, кто этого не понимает? И в такие минуты он благодарит Бога, что рядом оказался сострадательный родственник, который умеет поддержать, сказав несколько ободряющих слов.
– Мы не только здесь, старина, – произнес он, – но мы сейчас услышали от Дживса новость, от которой у нас застыла кровь в жилах. Он говорит, что девица Джил вернула тебя по месту покупки. Это правда? Вижу, что да. Ай-яй-яй, плохо-то как! Но все равно не надо унывать, приятель. Ты должен… как это говорится, Дживс?
– «Собраться с силами, напружить сухожилья», сэр Родерик.
– Именно. Тут нужен широкий, всеохватный, масштабный взгляд на вещи. Скажем так, на данный момент ты лишился невесты, такова жестокая правда, и, естественно, ты склонен разодрать на себе одежды и посыпать главу пеплом. Но теперь взгляни под другим углом, старичок. Вспомни, что сказал Шекспир: «Женщина ведь – всего только женщина, а сигару можно курить».
Дживс поморщился:
– Киплинг, сэр Родерик.
– Или вот тебе еще одна глубокая истина, не знаю, кто автор. Ночью все кошки серы.
Моника, которая слушала все это с крепко сжатыми губами и со странным блеском в глазах, не выдержала и проговорила:
– Великолепно. Что дальше?
Рори перестал разминать плечо Билла и вместо этого похлопал по нему ладонью.
– Ты испытал удар, – продолжил он свои рассуждения, – и едва устоял на ногах, что вполне объяснимо. Ты чувствуешь, что утратил нечто драгоценное, и в некотором смысле можно сказать, что так оно и есть, поскольку Джил – славная девушка, спору нет. Но когда собираются тучи, ищи серебряную изнанку, как, бывало, пел я в ванне и как ты, несомненно, пел тоже. Не забывай, что ты теперь снова выставлен на продажу. Лично я считаю, что тебе в этой истории выпала большая удача. Счастливо живут на этом свете только холостяки, мой друг. В вопросах любви есть немало соображений в пользу блюд a la carte по сравнению с кормежкой в режиме table d'hote.
– Дживс, – произнесла Моника.
– Да, миледи?
– Как звали ту женщину, которая загнала кол в голову своему мужу? Где-то в Библии про это рассказывается.
– Вероятно, ваше сиятельство имеете в виду историю Иаили. Но она и тот джентльмен, которому она загнала кол в голову, не были женаты, они были просто добрыми друзьями.
– Тем не менее ее решение представляется вполне здравым.
– Так и считалось в кругу ее знакомых, миледи.
– У вас тут не найдется небольшого кола, Дживс? Нет? Придется поискать в скобяной лавке. Прощай, Табльдот.
Моника вышла. Рори озабоченно посмотрел ей вслед. Он соображал не слишком быстро, но сейчас ему показалось, что тут что-то не так.
– Как вам кажется, Дживс? По-моему, она разозлилась.
– У меня тоже создалось такое впечатление, сэр Родерик.
– Вот черт! Я же говорил все это про холостяков, чтобы подбодрить тебя, Билл. Дживс, где можно достать цветов? Только не говорите, что в цветочном магазине, потому что я не могу поехать в город, это выше моих сил. В саду не найдется цветов?
– В немалом количестве, сэр Родерик.
– Пойду нарву ей букет. Запомни на тот случай, если все-таки когда-нибудь женишься, Билл, хотя пока что на это не похоже: когда слабый пол приходит в негодование, букет цветов – это то, что всегда вернет тебе их доброе расположение.
Дверь за ним закрылась. Дживс повернулся к Биллу.
– Ваше сиятельство желали со мной о чем-то говорить? – вежливо осведомился он.
Билл провел ладонью по разгоряченному лбу.
– Дживс, – простонал он, – я просто не знаю, с чего начать. У вас нет при себе аспирина?
– Конечно, есть, милорд. Я сам только что принимал.
Он достал жестяную коробочку и протянул Биллу.
– Спасибо, Дживс. Можете закрыть, но не щелкайте громко.
– Не буду, милорд.
– А теперь я вам все расскажу.
И он поведал свою горестную историю, а Дживс слушал участливо и внимательно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26
– Приятно слышать, что ты хоть и с опозданием, но отдаешь должное моему полу.
– Да, решено, я свои два фунта намерен поставить на Мисс Тадж-Махал.
– Тем самым для меня Тадж-Махал исключается. Стоит тебе на кого-нибудь поставить, и это животное сразу начинает пятиться назад. Помнишь, как было на собачьих бегах?
Рори был вынужден с ней в этом согласиться.
– Действительно, в тот раз моя кандидатура себя не оправдала, -признал он. – Но ведь когда на собаку выпускают живого кролика, знаешь, как это может ее испугать? Тадж-Махал получает мои два кровных.
– А я думала, ты выбрал Риторику.
– Риторика – это аутсайдер, на всякий случай. На нее – десять шиллингов.
– А вот еще одна подсказка: Эскалатор.
– Эскалатор?
– Ведь «Харридж», по-моему, первый универмаг, установивший у себя эскалаторы.
– Точно! И мы выиграли первенство. Наш безопасный сход со ступенек обеспечил нам преимущество в три секунды. На Оксфорд-стрит все просто позеленели от зависти. Надо будет приглядеться к этому Эскалатору.
– На нем скачет Лестер Пиггот.
– Да? Тогда вопрос решен. У нас есть Л. Пиггот в секции «Кофры, сумки и чемоданы», отличный малый. Правда, «Л.» у него – сокращение от «Ланселота», но все равно это хороший знак.
Моника подняла голову и взглянула на миссис Спотсворт:
– Вы, наверно, находите, что мы сумасшедшие, Розалинда?
Миссис Спотсворт снисходительно улыбнулась:
– Ну что вы, милая, конечно, нет. Вы напомнили мне прошлое с мистером Бессемером. Состязания – это все, что его в жизни интересовало. Это вы скачки Дерби так живо обсуждаете?
– Да, маленькое развлечение раз в году. Много мы не ставим, не имеем на это средств. В нашем положении приходится считать пенсы.
– Неукоснительно, – подтвердил Рори. И тут же хихикнул, потому что ему в голову пришла забавная мысль. – Я подумал, – поспешил он объяснить гостье, – что надо бы мне вчера оставить у себя вашу подвеску, которую я подобрал в траве, отправиться в Лондон, заложить ее и на вырученные деньги… Что ты говоришь, старина?
Билл сглотнул:
– Ничего.
– А мне показалось, что ты что-то сказал.
– Икнул просто.
– Имеешь полное право, – отозвался Рори. – Если человек не может икнуть в своем доме, в чьем же доме ему тогда икать? Итак, возвращаясь к обсуждаемому вопросу: два фунта на Мисс Тадж-Махал. И десять шиллингов на Эскалатора, мало ли что. Пойду дам телеграмму. Однако постойте… – Он остановился у порога. – Разумно ли принимать такое ответственное решение, не посоветовавшись с Дживсом?
– При чем тут Дживс?
– Моя дорогая женушка, чего Дживс не знает про скачки, того и знать не стоит. Слышала бы ты его вчера, когда я спросил его мнение относительно основных участников первых классических скачек Англии. Он отбарабанил все клички, секунды и рекорды, ну прямо как епископ Кентерберийский.
На Монику это произвело впечатление.
– Я не знала, что он такой специалист. Таланты этого чудо-человека, похоже, не имеют пределов. Пойдем проконсультируемся у него.
Супруги вышли, и тогда Билл произнес:
– Э-эм-м-м.
Миссис Спотсворт вопросительно посмотрела на него.
– Э-э, Рози… Эта ваша подвеска, о которой говорил Рори…
– Да?
– Я вчера вечером ею любовался. В Каннах у вас ее не было, верно?
– Верно. Я тогда еще не познакомилась с мистером Спотсвортом, а это его подарок.
Билл подскочил. Худшие его опасения подтвердились.
– Подарок мистера Спотс… – задохнулся он.
Миссис Спотсворт весело рассмеялась.
– Надо же, – сказала она. – Вчера я говорила о ней с капитаном Биггаром и сказала ему, что это подарок одного из моих мужей, но не могла вспомнить которого. Ну конечно же, мистера Спотсворта. Как же это я забыла, ай-яй-яй!
Билл судорожно вздохнул:
– Вы точно помните?
– Конечно.
– Вы не получили ее от… от одного человека на охоте в качестве… ну, как бы на память?
Миссис Спотсворт посмотрела с недоумением:
– Я вас не понимаю.
– Ну, например, один человек… в благодарность за доброту… при прощании… мог сказать: «Не согласитесь ли вы принять от меня этот небольшой сувенир…» и так далее.
Миссис Спотсворт явно сочла такое предположение оскорбительным.
– Вы что, думаете, я могу принять бриллиантовую подвеску в подарок от «одного человека», как вы выразились?
– Я, собственно…
– Никогда в жизни! Мистер Спотсворт купил эту вещицу, когда мы были в Бомбее. Я отлично помню, как это было. Маленькая такая лавчонка, за прилавком толстющий китаец, и мистер Спотсворт старается объясняться по-китайски, он тогда учил китайский. Но пока он торговался с лавочником, произошло землетрясение. Не особенно крупное, но поднялась красная пыль и минут десять висела в воздухе, а когда осела, мистер Спотсворт сказал: «Уходим отсюда!» – заплатил китайцу, сколько тот запрашивал, схватил подвеску, и мы со всех ног бросились бежать и не останавливались, пока не очутились в отеле.
Билла охватило черное отчаяние. Он тяжело поднялся с кресла.
– Может быть, вы извините меня, – проговорил он. – Мне надо срочно повидать Дживса.
– Ну так позвоните.
Билл покачал головой:
– Нет, если позволите, я, пожалуй, схожу к нему в буфетную.
Ему пришло в голову, что в буфетной у Дживса наверно найдется глоток портвейна, а глоток портвейна или другого подкрепляющего снадобья – это было как раз то, чего жаждала его измученная душа.
Глава XVIII
Рори и Моника, войдя к Дживсу в буфетную, застали ее хозяина за чтением письма. Его всегда серьезное, правильное лицо казалось сейчас еще немного серьезнее обычного, как если бы содержание письма его встревожило.
– Простите, что помешали вам, Дживс, – сказала Моника.
– Нисколько, миледи.
– Дочитывайте, пожалуйста, ваше письмо.
– Я уже прочитал его, миледи. Это послание от мистера Вустера.
– А-а, от Берти Вустера! – воскликнул Рори. – Как поживает старый бездельник? Здоров как огурчик?
– Мистер Вустер не пишет ничего в противоположном смысле, сэр.
– Прекрасно. Румянец во всю щеку, питается шпинатом? Ну и отлично. Так это или нет, – сменил тему Рори, – но мы хотели бы узнать ваше мнение по поводу шансов Мисс Тадж-Махал на сегодняшних скачках в Эпсоме. Я подумываю поставить на нее свои два фунта, если получу ваше одобрение.
– И по поводу Мука Второго, – добавила леди Кармойл. – Это мой выбор.
Дживс задумался.
– Я не вижу причины, почему бы не поставить небольшую сумму на названную вами лошадь, сэр. И вами тоже, миледи. Но не следует упускать из виду того обстоятельства, что скачки Дерби носят чрезвычайно открытый характер.
– Мне ли этого не знать!
– И поэтому было бы разумно, если хватит средств, застраховать себя от потери, поставив также на другую лошадь.
– Рори остановился на Эскалаторе. А я еще колеблюсь.
Дживс кашлянул:
– Ваше сиятельство не задумывались об ирландской лошади Баллимор?
– Бога ради, Дживс! Баллимора никто из знающих людей даже не упоминает. Нет, Баллимор не годится, Дживс. Я еще кого-нибудь пригляжу.
– Очень хорошо, миледи. Больше у вас нет ко мне вопросов?
– Есть, – ответил Рори. – Раз уж мы все тут собрались щека к щеке, как говорится, – словечко от нашего наставника по личному вопросу. Что такое говорила за обедом миссис Как-бишь-ее про то, как вы с ней ночью гуляли по крышам?
– Сэр?
– Разве вас не было в столовой во время ее рассказа?
– Нет, миледи.
– Она сказала, что нынешней ночью вы с ней сбежали тайком в разрушенную часовню.
– Ах, вот вы о чем, миледи. Мне теперь понятны слова сэра Родерика. Миссис Спотсворт действительно пожелала, чтобы я ее сопровождал этой ночью к разрушенной часовне. Она рассчитывала, как она сказала, увидеть призрак леди Агаты.
– Ну и как, увидела?
– Нет, миледи.
– А вот Билл, по ее словам, видел привидение.
– Да, миледи.
Тут Рори издал радостный возглас мыслителя, вдруг разгадавшего загадку:
– Так вот почему Билл сегодня такой кислый! Он просто испугался до полусмерти!
– Это зрелище, сэр, конечно, не могло не оказать на его сиятельство некоторого действия. Но если у вас, сэр Родерик, при виде его сиятельства возникло, как вы говорите, ощущение кислоты во рту, причина тут не столько в видении из мира духов, сколько в том, что рухнули матримониальные планы его сиятельства.
Моника жалобно пискнула:
– Неужели их помолвка расторгнута?
– Именно это я и пытался вам сообщить, миледи. Мисс Уайверн лично вручила мне обручальное кольцо для передачи лорду Рочестеру. Я позволил себе осведомиться, имеет ли этот жест определенное символическое значение, и мисс Уайверн ответила утвердительно.
– Вот те на! Бедняга Билл…
– Да, миледи.
– У меня сердце кровью обливается.
– Ваша правда, сэр Родерик.
И в это мгновение в буфетную влетел Билл. При виде сестры и зятя он с ходу остановился.
– Привет, Рори, – отдуваясь, проговорил он. – Привет, Мук. Я совсем забыл, что вы здесь.
Рори приблизился к Биллу с протянутой рукой, невооруженным глазом было видно, что он намерен выразить участие. Правой ладонью он сдавил Биллу руку, левой стал мять ему плечо. В такие минуты человек нуждается в сочувствии, кто этого не понимает? И в такие минуты он благодарит Бога, что рядом оказался сострадательный родственник, который умеет поддержать, сказав несколько ободряющих слов.
– Мы не только здесь, старина, – произнес он, – но мы сейчас услышали от Дживса новость, от которой у нас застыла кровь в жилах. Он говорит, что девица Джил вернула тебя по месту покупки. Это правда? Вижу, что да. Ай-яй-яй, плохо-то как! Но все равно не надо унывать, приятель. Ты должен… как это говорится, Дживс?
– «Собраться с силами, напружить сухожилья», сэр Родерик.
– Именно. Тут нужен широкий, всеохватный, масштабный взгляд на вещи. Скажем так, на данный момент ты лишился невесты, такова жестокая правда, и, естественно, ты склонен разодрать на себе одежды и посыпать главу пеплом. Но теперь взгляни под другим углом, старичок. Вспомни, что сказал Шекспир: «Женщина ведь – всего только женщина, а сигару можно курить».
Дживс поморщился:
– Киплинг, сэр Родерик.
– Или вот тебе еще одна глубокая истина, не знаю, кто автор. Ночью все кошки серы.
Моника, которая слушала все это с крепко сжатыми губами и со странным блеском в глазах, не выдержала и проговорила:
– Великолепно. Что дальше?
Рори перестал разминать плечо Билла и вместо этого похлопал по нему ладонью.
– Ты испытал удар, – продолжил он свои рассуждения, – и едва устоял на ногах, что вполне объяснимо. Ты чувствуешь, что утратил нечто драгоценное, и в некотором смысле можно сказать, что так оно и есть, поскольку Джил – славная девушка, спору нет. Но когда собираются тучи, ищи серебряную изнанку, как, бывало, пел я в ванне и как ты, несомненно, пел тоже. Не забывай, что ты теперь снова выставлен на продажу. Лично я считаю, что тебе в этой истории выпала большая удача. Счастливо живут на этом свете только холостяки, мой друг. В вопросах любви есть немало соображений в пользу блюд a la carte по сравнению с кормежкой в режиме table d'hote.
– Дживс, – произнесла Моника.
– Да, миледи?
– Как звали ту женщину, которая загнала кол в голову своему мужу? Где-то в Библии про это рассказывается.
– Вероятно, ваше сиятельство имеете в виду историю Иаили. Но она и тот джентльмен, которому она загнала кол в голову, не были женаты, они были просто добрыми друзьями.
– Тем не менее ее решение представляется вполне здравым.
– Так и считалось в кругу ее знакомых, миледи.
– У вас тут не найдется небольшого кола, Дживс? Нет? Придется поискать в скобяной лавке. Прощай, Табльдот.
Моника вышла. Рори озабоченно посмотрел ей вслед. Он соображал не слишком быстро, но сейчас ему показалось, что тут что-то не так.
– Как вам кажется, Дживс? По-моему, она разозлилась.
– У меня тоже создалось такое впечатление, сэр Родерик.
– Вот черт! Я же говорил все это про холостяков, чтобы подбодрить тебя, Билл. Дживс, где можно достать цветов? Только не говорите, что в цветочном магазине, потому что я не могу поехать в город, это выше моих сил. В саду не найдется цветов?
– В немалом количестве, сэр Родерик.
– Пойду нарву ей букет. Запомни на тот случай, если все-таки когда-нибудь женишься, Билл, хотя пока что на это не похоже: когда слабый пол приходит в негодование, букет цветов – это то, что всегда вернет тебе их доброе расположение.
Дверь за ним закрылась. Дживс повернулся к Биллу.
– Ваше сиятельство желали со мной о чем-то говорить? – вежливо осведомился он.
Билл провел ладонью по разгоряченному лбу.
– Дживс, – простонал он, – я просто не знаю, с чего начать. У вас нет при себе аспирина?
– Конечно, есть, милорд. Я сам только что принимал.
Он достал жестяную коробочку и протянул Биллу.
– Спасибо, Дживс. Можете закрыть, но не щелкайте громко.
– Не буду, милорд.
– А теперь я вам все расскажу.
И он поведал свою горестную историю, а Дживс слушал участливо и внимательно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26