Теперь все, кто еще не понял, что происходит, кто спал, вывалятся в коридор.
Если их не остановить, их придется убивать. И они тоже будут убивать.
Нет, ввязываться в бой нельзя — численное преимущество на их стороне. На его — только внезапность.
Вот она, дверь, ведущая в подземный гараж! Здесь их надо остановить...
Иванов рванул вверх клапан на одном из карманов жилета. Нащупал гладкий бок гранаты. Слезоточивой гранаты.
Вытащил, выдернул чеку и швырнул в конец коридора.
Хлопнул негромкий взрыв.
Теперь надо мотать отсюда!
Он быстро открыл и закрыл за собой дверь. Там, сзади, в коридоре, быстро расползалось ядовитое, бьющее по глазам, заставляющее заходиться в неудержимом кашле облако. Но его там уже не было.
Вниз, в подвал, уходила лестница.
Иванов побежал, перепрыгивая через три ступеньки.
Снова коридор. И какие-то тени в конце его. И тут выстрелы. Откуда они здесь взялись?!
Иванов ответил двумя короткими очередями. Но он не видел, в кого стрелял, а его, похоже, видели.
Пули застучали возле него по стене и полу. Одна ударила в пистолет-пулемет, вывернув его из рук.
— Бросай оружие! — крикнули издалека. — Убьем на хрен!
И в подтверждение угрозы под его ноги ударили выстрелы.
Автомат, кажется, “АКС”! Все — хана. Пистолет-пулемет не достать, они успеют нашпиговать его свинцом, прежде чем он успеет до него дотянуться. Кроме того, тот может быть разбит!
— Руки!!
Иванов потянул руки вверх. Оставался еще пистолет, но пистолет был на боку, его не достать!..
Из-за двери, в конце коридора, вывалились три охранника. Рукава их рубах были закатаны по локоть, руки черны, в руках автоматы и пистолеты. По-видимому, они что-то ремонтировали в гараже и, услышав выстрелы, а потом сирену, успели среагировать.
Не повезло, гараж должен был быть пустым! Но всего предусмотреть нельзя.
— Руки за голову! — гаркнули охранники.
А вот это зря. Зря что за голову. Эта команда устаревшая, теперь таких не дают! Видно, давно служили ребята.
Иванов заложил руки за затылок. И слегка приподнял плечи и немного, как будто испугавшись, втянул голову.
Комбинезон пополз вверх по телу.
— Не шевелись!
Задравшийся воротник коснулся больших пальцев сцепленных рук. Осторожно, стараясь прикрывать головой движение кистей рук, Иванов нащупал метательные ножи. Тихо потянул их вверх.
Охранники подходить близко не стали, остановились метрах в трех. Это было нехорошо, если бы они подошли вплотную, они бы не могли стрелять, мешая друг другу.
— Повернись к нам!
— Иванов повернулся. Повернулся под свет закрепленного на потолке светильника.
— Оружие еще есть?
Иванов отрицательно покачал головой. Один из охранников внимательно вглядывался в его лицо. Так внимательно, что даже сделал шаг навстречу.
— Так это же... Это же... Это же Иванов! — ахнул он.
— Какой Иванов? — спросили его приятели.
— Тот самый Иванов! Киллер!
Охранники вздрогнули, инстинктивно отступили на шаг и вскинули приспущенное было оружие. Дальше тянуть было невозможно!
— Ой! — сказал Иванов. — Я не могу стоять. Меня ранили.
И стал заваливаться набок, чтобы прислониться к стене, и наклоняться вперед.
— Стоять!! — рявкнул один из охранников, хотя надо было не орать, надо было стрелять на поражение.
Но Иванов падал, и стрелять они не решились. Они попались на его уловку. Легко попались!
Резко выдернув ножи, Иванов метнул их во врагов. Две черные молнии мелькнули в воздухе и нашли цели. Нож, брошенный правой рукой, вошел охраннику с автоматом и потому самому опасному в глаз. Второй нож вонзился в грудь его соседу.
Но Иванов не смотрел, куда они попали и попали ли вообще, наблюдать результат своей работы, стоя перед стволами взведенного на тебя оружия, смертельная роскошь.
Он рухнул на пол, в падении прыгнув как можно дальше вперед, стараясь подкатиться под ноги врагов.
Он все сделал правильно, и сделал вовремя! Убитый наповал охранник с автоматом успел-таки нажать на спусковой крючок. Короткая очередь ударила в то место, где только что стоял Иванов. Но она была уже не опасна, потому что прошла выше него и потому что была последней. Настоящую угрозу представлял собой лишь третий — единственный живой и не раненый охранник. Но он, как видно, растерялся... И этого малого мгновения растерянности Иванову хватило...
Стрелять во врага из пистолета или метать нож он не мог — все равно бы не успел. Пока их нащупаешь, пока вытащишь... Палец, лежащий на спусковом крючке, совершит свое действие быстрее.
Здесь поздно искать оружие, здесь надо действовать тем, что есть. Действовать руками и ногами.
Не вставая с пола, Иванов резко выгнулся и выбросил вперед ноги. Каблук правого ботинка впечатался противнику в живот. И одновременно другой ногой Иванов ударил по руке с пистолетом, отбрасывая его в сторону.
Грохнул выстрел! Но пуля ушла мимо, ушла в стену.
Охранник охнул и согнулся. Но он все еще был опасен!
Иванов резко согнулся и ударил врага кулаком в лицо. Тот обмяк и обрушился на него всем телом.
Готов!
Три только что пытавшихся взять его в плен охранника были обезврежены. Один — мертв. Другой, с ножом в груди, еще шевелился и стонал. Последний лежал мешком — то ли умер, то ли просто потерял сознание. Разбираться с ними было некогда. И добивать некогда. Где-то там наверху, на первом этаже и на лестнице, ведущей в подвал, слышались неясные крики и топот.
Иванов выбрался из-под упавшего на него охранника, нащупал еще один карман, выдернул из него дымовую шашку.
Так им будет ориентироваться сложнее. Так он выгадает еще несколько десятков секунд.
Он дернул за пусковой шнур и швырнул шашку к двери.
Черный дым пополз по коридору, застилая все вокруг.
Вперед!
В гараже никого не было.
Где-то здесь, сбоку, должен быть ящик с ключами от машин.
Вот он!
В ящике висел на гвоздике лишь один ключ. Интересно, от какой он машины?
Машин в гараже было немного, но все равно было несколько. Перебирать все было некогда. Нужно было сообразить...
Скорее всего вон тот “УАЗ”. Он служит у них для хозяйственных нужд, и потому к нему должны иметь доступ все и в любой момент.
Иванов подбежал к “уазику”, рванул на себя дверцу и, не забираясь внутрь, ткнул ключ в скважину замка зажигания. Повернул. Мотор отозвался.
Есть!
Он прыгнул внутрь.
Но не поехал к выходу, наоборот, сдал назад, сдал так резко, что ударился бампером о стену. Теперь его прикрывал “Мерседес” и еще какая-то машина впереди. Теперь он мог сохранить колеса...
Иванов нащупал два последних неопустошенных кармана. В карманах были гранаты. На этот раз не слезоточивые и не дымовые, на этот раз боевые — РГДэшки.
Он выдернул чеку из одной и тут же из другой и бросил их вперед, через машины, к воротам. Гранаты, подпрыгивая на бетоне, подкатились под ворота.
Иванов завалился на сиденье, под прикрытие мотора.
Ахнули два подряд, практически слившиеся в один, взрывы. Осколки хлестанули по передку “уазика”, выбивая ветровое стекло. Но это был пустяк, главное, чтобы не колеса!
Иванов резко вжал в пол педаль, набирая скорость.
Взревев мотором, “уазик” сорвался с места, резко набирая скорость. С разгону врезался бампером в ворота, вышибая их наружу. Изрешеченное осколками железо не выдержало напора. В рванье железа “уазик” выскочил на улицу. Впереди были еще одни ворота, и довольно массивные ворота, но и разогнаться здесь, во дворе, можно было сильнее, чем в замкнутом пространстве гаража.
Иванов вцепился в руль, приготовившись к удару, и, не обращая внимания на отчаянно ревущий мотор, направил машину к воротам.
Кажется, откуда-то сбоку по нему стреляли из пистолета, но отвлекаться на выстрелы было невозможно.
На скорости шестьдесят километров в час “уазик” врубился в железо ворот. Иванова бросило грудью на руль так, что хрустнули ребра. Но путь был свободен! Сорванные с петель ворота подпрыгнули вверх и обрушились на машину, сминая крышу и капот. Еще десять или двадцать метров “уазик” волок их на себе, пока они не свалились на дорогу.
Теперь вперед!
Но в это мгновение сзади, со второго этажа дома ударила автоматная очередь. Пули прошили кабину и просвистели возле самого уха Иванова. Тот, кто стрелял, стрелял не вдогонку, стрелял прицельно, и, значит, следующая очередь могла попасть в цель — попасть в водителя.
Иванов вильнул вправо и тут же влево. В уцелевшее зеркало заднего вида он заметил в одном из окон пульсирующие огненные вспышки.
Уйти из-под огня он не мог! Сейчас на повороте придется сбросить скорость и подставить бок, быстро сообразил Иванов. Эти несколько секунд автоматчик сможет стрелять, как в тире, стрелять прицельно, по открытому пулям водительскому месту. От этих очередей мотором не прикроешься!
Нужно сбить его с прицела! Единственно, что можно сделать, это попытаться сбить его с прицела!..
Не отрывая левой руки от руля, Иванов правой нашарил пистолет, взвел большим пальцем курок и развернулся корпусом назад.
Он снова увидел бьющийся в окне огонь. Выровнял машину, вскинул пистолет и, ловя в прицел проем окна, выстрелил — раз, второй, третий!..
Он опустошил обойму, не зная, попал или нет. Он пытался попасть, но с такого расстояния, на ходу, это было бы большой удачей. Но он должен был попасть в проем окна, и услышавший взвизг пуль стрелок мог испугаться, сбиться с прицела или даже залечь. Пусть на несколько секунд, пусть хоть на десять Секунд... За десять секунд можно успеть вписаться в поворот...
Вот он!
Иванов нажал на тормоз. Завизжали вцепившиеся в асфальт колеса. Машину занесло, но он смог ее выровнять.
Поворот!
Автомат молчал!
Иванов снова вжал в пол педаль газа, насилуя мотор. “Уазик” рванулся вперед. Справа мелькнули какие-то огни...
Сто пятьдесят метров до первого знака, автоматически вспомнил он.
Вот он, знак!
Еще триста метров...
Второй знак!
Поворот на грунтовку.
Иванов вывернул руль, сворачивая на малоприметную дорогу. Въехал в лес и пропал.
Вряд ли кто-нибудь сюда сунется. Вряд ли кто-нибудь вообще обращал внимание на этот проселок. Погоня, если она будет, проедет мимо. Проедет догонять беглеца по шоссе.
Иванов проехал еще триста метров и остановился.
Отсюда ему нужно было идти пешком. Еще почти восемьсот метров пешком.
Он вытащил компас и пошел сквозь кусты, наблюдая за движением магнитной стрелки. Он пытался выдерживать курс сто двадцать градусов.
Лес кончился. Впереди было большое поле.
Он пересек его и на опушке небольшого перелеска увидел светлое пятно. Это была легковушка. Белая “Нива”.
Они!
Он прошел еще несколько метров и нырнул в распахнутую дверцу.
— Поехали!
Машина сорвалась с места. Иванов обессиленно лежал на заднем сиденье, тяжело дыша.
— Как все прошло? — спросил голос из темноты.
— Штатно.
Наверное, штатно, раз он здесь, раз он не убит. Когда въехали на шоссе, не на то шоссе, на совсем другое шоссе, в кабине на несколько секунд вспыхнул свет.
— Что у тебя с лицом?
— А что? Ранен?
— Да нет, не ранен. У тебя скула поползла.
Иванов взглянул в зеркало заднего вида. На его правой скуле была содрана и собрана валиком накладка.
Ax ты черт! Это, наверное, когда он таранил машиной ворота...
— Где оружие?
— Пистолет-пулемет в подвале, возле гаража.
— Ты его не лапал?
— Нет, я все время был в перчатках.
— А пистолет?
— С собой.
— Ты же должен был его сбросить!
— Если бы я его бросил, то был бы сейчас покойником!
— Ладно, бросим где-нибудь в городе. А ты пока снимай свой макияж. Скоро пост ГАИ.
Иванов схватил себя за волосы и дернул их вверх. Волосы подались. Потому что это были не волосы, а парик. Который в точности, цветом, густотой и формой, соответствовал шевелюре Иванова.
Теперь нос.
Дернул себя за нос.
Нос сошел разом. Нос был бутафорский, наклеенный поверх натурального. Но был совершенно как “живой”.
Глаза.
Из глаз были вытащены и выброшены в окно контактные линзы, менявшие их цвет. На цвет глаз Иванова.
Ну а что касается остального — ушей, лба, формы глазниц, абриса черепа, то они были примерно такие, как у Иванова. Потому что именно такого исполнителя и искали. Долго искали. И еле-еле нашли.
— Уф, — сказал Лжеиванов, освободившись от навязанного ему образа. — Теперь бы в баню и напиться...
Белая “Нива” миновала пост ГАИ и еще один пост и, никем не остановленная и никем не замеченная, въехала в город...
— С тетушкой плохо. Тетушка умерла, — сообщил майор Проскурин генералу Трофимову, позвонив ему со случайного телефона-автомата.
— А как это перенесли родственники? — поинтересовался генерал.
— Родственники, слава богу, живы и здоровы. Правда, они так давно виделись, что даже друг друга не узнали...
Генерал Трофимов вздохнул облегченно — объект зачищен, исполнитель не убит и не ранен и себя не раскрыл. Раскрыт — Иванов!
Он не хотел участвовать в акции. И не участвовал в акции. Хотя... Хотя все-таки участвовал!
Приказ был выполнен. Выполнен так, что не подкопаешься.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45
Если их не остановить, их придется убивать. И они тоже будут убивать.
Нет, ввязываться в бой нельзя — численное преимущество на их стороне. На его — только внезапность.
Вот она, дверь, ведущая в подземный гараж! Здесь их надо остановить...
Иванов рванул вверх клапан на одном из карманов жилета. Нащупал гладкий бок гранаты. Слезоточивой гранаты.
Вытащил, выдернул чеку и швырнул в конец коридора.
Хлопнул негромкий взрыв.
Теперь надо мотать отсюда!
Он быстро открыл и закрыл за собой дверь. Там, сзади, в коридоре, быстро расползалось ядовитое, бьющее по глазам, заставляющее заходиться в неудержимом кашле облако. Но его там уже не было.
Вниз, в подвал, уходила лестница.
Иванов побежал, перепрыгивая через три ступеньки.
Снова коридор. И какие-то тени в конце его. И тут выстрелы. Откуда они здесь взялись?!
Иванов ответил двумя короткими очередями. Но он не видел, в кого стрелял, а его, похоже, видели.
Пули застучали возле него по стене и полу. Одна ударила в пистолет-пулемет, вывернув его из рук.
— Бросай оружие! — крикнули издалека. — Убьем на хрен!
И в подтверждение угрозы под его ноги ударили выстрелы.
Автомат, кажется, “АКС”! Все — хана. Пистолет-пулемет не достать, они успеют нашпиговать его свинцом, прежде чем он успеет до него дотянуться. Кроме того, тот может быть разбит!
— Руки!!
Иванов потянул руки вверх. Оставался еще пистолет, но пистолет был на боку, его не достать!..
Из-за двери, в конце коридора, вывалились три охранника. Рукава их рубах были закатаны по локоть, руки черны, в руках автоматы и пистолеты. По-видимому, они что-то ремонтировали в гараже и, услышав выстрелы, а потом сирену, успели среагировать.
Не повезло, гараж должен был быть пустым! Но всего предусмотреть нельзя.
— Руки за голову! — гаркнули охранники.
А вот это зря. Зря что за голову. Эта команда устаревшая, теперь таких не дают! Видно, давно служили ребята.
Иванов заложил руки за затылок. И слегка приподнял плечи и немного, как будто испугавшись, втянул голову.
Комбинезон пополз вверх по телу.
— Не шевелись!
Задравшийся воротник коснулся больших пальцев сцепленных рук. Осторожно, стараясь прикрывать головой движение кистей рук, Иванов нащупал метательные ножи. Тихо потянул их вверх.
Охранники подходить близко не стали, остановились метрах в трех. Это было нехорошо, если бы они подошли вплотную, они бы не могли стрелять, мешая друг другу.
— Повернись к нам!
— Иванов повернулся. Повернулся под свет закрепленного на потолке светильника.
— Оружие еще есть?
Иванов отрицательно покачал головой. Один из охранников внимательно вглядывался в его лицо. Так внимательно, что даже сделал шаг навстречу.
— Так это же... Это же... Это же Иванов! — ахнул он.
— Какой Иванов? — спросили его приятели.
— Тот самый Иванов! Киллер!
Охранники вздрогнули, инстинктивно отступили на шаг и вскинули приспущенное было оружие. Дальше тянуть было невозможно!
— Ой! — сказал Иванов. — Я не могу стоять. Меня ранили.
И стал заваливаться набок, чтобы прислониться к стене, и наклоняться вперед.
— Стоять!! — рявкнул один из охранников, хотя надо было не орать, надо было стрелять на поражение.
Но Иванов падал, и стрелять они не решились. Они попались на его уловку. Легко попались!
Резко выдернув ножи, Иванов метнул их во врагов. Две черные молнии мелькнули в воздухе и нашли цели. Нож, брошенный правой рукой, вошел охраннику с автоматом и потому самому опасному в глаз. Второй нож вонзился в грудь его соседу.
Но Иванов не смотрел, куда они попали и попали ли вообще, наблюдать результат своей работы, стоя перед стволами взведенного на тебя оружия, смертельная роскошь.
Он рухнул на пол, в падении прыгнув как можно дальше вперед, стараясь подкатиться под ноги врагов.
Он все сделал правильно, и сделал вовремя! Убитый наповал охранник с автоматом успел-таки нажать на спусковой крючок. Короткая очередь ударила в то место, где только что стоял Иванов. Но она была уже не опасна, потому что прошла выше него и потому что была последней. Настоящую угрозу представлял собой лишь третий — единственный живой и не раненый охранник. Но он, как видно, растерялся... И этого малого мгновения растерянности Иванову хватило...
Стрелять во врага из пистолета или метать нож он не мог — все равно бы не успел. Пока их нащупаешь, пока вытащишь... Палец, лежащий на спусковом крючке, совершит свое действие быстрее.
Здесь поздно искать оружие, здесь надо действовать тем, что есть. Действовать руками и ногами.
Не вставая с пола, Иванов резко выгнулся и выбросил вперед ноги. Каблук правого ботинка впечатался противнику в живот. И одновременно другой ногой Иванов ударил по руке с пистолетом, отбрасывая его в сторону.
Грохнул выстрел! Но пуля ушла мимо, ушла в стену.
Охранник охнул и согнулся. Но он все еще был опасен!
Иванов резко согнулся и ударил врага кулаком в лицо. Тот обмяк и обрушился на него всем телом.
Готов!
Три только что пытавшихся взять его в плен охранника были обезврежены. Один — мертв. Другой, с ножом в груди, еще шевелился и стонал. Последний лежал мешком — то ли умер, то ли просто потерял сознание. Разбираться с ними было некогда. И добивать некогда. Где-то там наверху, на первом этаже и на лестнице, ведущей в подвал, слышались неясные крики и топот.
Иванов выбрался из-под упавшего на него охранника, нащупал еще один карман, выдернул из него дымовую шашку.
Так им будет ориентироваться сложнее. Так он выгадает еще несколько десятков секунд.
Он дернул за пусковой шнур и швырнул шашку к двери.
Черный дым пополз по коридору, застилая все вокруг.
Вперед!
В гараже никого не было.
Где-то здесь, сбоку, должен быть ящик с ключами от машин.
Вот он!
В ящике висел на гвоздике лишь один ключ. Интересно, от какой он машины?
Машин в гараже было немного, но все равно было несколько. Перебирать все было некогда. Нужно было сообразить...
Скорее всего вон тот “УАЗ”. Он служит у них для хозяйственных нужд, и потому к нему должны иметь доступ все и в любой момент.
Иванов подбежал к “уазику”, рванул на себя дверцу и, не забираясь внутрь, ткнул ключ в скважину замка зажигания. Повернул. Мотор отозвался.
Есть!
Он прыгнул внутрь.
Но не поехал к выходу, наоборот, сдал назад, сдал так резко, что ударился бампером о стену. Теперь его прикрывал “Мерседес” и еще какая-то машина впереди. Теперь он мог сохранить колеса...
Иванов нащупал два последних неопустошенных кармана. В карманах были гранаты. На этот раз не слезоточивые и не дымовые, на этот раз боевые — РГДэшки.
Он выдернул чеку из одной и тут же из другой и бросил их вперед, через машины, к воротам. Гранаты, подпрыгивая на бетоне, подкатились под ворота.
Иванов завалился на сиденье, под прикрытие мотора.
Ахнули два подряд, практически слившиеся в один, взрывы. Осколки хлестанули по передку “уазика”, выбивая ветровое стекло. Но это был пустяк, главное, чтобы не колеса!
Иванов резко вжал в пол педаль, набирая скорость.
Взревев мотором, “уазик” сорвался с места, резко набирая скорость. С разгону врезался бампером в ворота, вышибая их наружу. Изрешеченное осколками железо не выдержало напора. В рванье железа “уазик” выскочил на улицу. Впереди были еще одни ворота, и довольно массивные ворота, но и разогнаться здесь, во дворе, можно было сильнее, чем в замкнутом пространстве гаража.
Иванов вцепился в руль, приготовившись к удару, и, не обращая внимания на отчаянно ревущий мотор, направил машину к воротам.
Кажется, откуда-то сбоку по нему стреляли из пистолета, но отвлекаться на выстрелы было невозможно.
На скорости шестьдесят километров в час “уазик” врубился в железо ворот. Иванова бросило грудью на руль так, что хрустнули ребра. Но путь был свободен! Сорванные с петель ворота подпрыгнули вверх и обрушились на машину, сминая крышу и капот. Еще десять или двадцать метров “уазик” волок их на себе, пока они не свалились на дорогу.
Теперь вперед!
Но в это мгновение сзади, со второго этажа дома ударила автоматная очередь. Пули прошили кабину и просвистели возле самого уха Иванова. Тот, кто стрелял, стрелял не вдогонку, стрелял прицельно, и, значит, следующая очередь могла попасть в цель — попасть в водителя.
Иванов вильнул вправо и тут же влево. В уцелевшее зеркало заднего вида он заметил в одном из окон пульсирующие огненные вспышки.
Уйти из-под огня он не мог! Сейчас на повороте придется сбросить скорость и подставить бок, быстро сообразил Иванов. Эти несколько секунд автоматчик сможет стрелять, как в тире, стрелять прицельно, по открытому пулям водительскому месту. От этих очередей мотором не прикроешься!
Нужно сбить его с прицела! Единственно, что можно сделать, это попытаться сбить его с прицела!..
Не отрывая левой руки от руля, Иванов правой нашарил пистолет, взвел большим пальцем курок и развернулся корпусом назад.
Он снова увидел бьющийся в окне огонь. Выровнял машину, вскинул пистолет и, ловя в прицел проем окна, выстрелил — раз, второй, третий!..
Он опустошил обойму, не зная, попал или нет. Он пытался попасть, но с такого расстояния, на ходу, это было бы большой удачей. Но он должен был попасть в проем окна, и услышавший взвизг пуль стрелок мог испугаться, сбиться с прицела или даже залечь. Пусть на несколько секунд, пусть хоть на десять Секунд... За десять секунд можно успеть вписаться в поворот...
Вот он!
Иванов нажал на тормоз. Завизжали вцепившиеся в асфальт колеса. Машину занесло, но он смог ее выровнять.
Поворот!
Автомат молчал!
Иванов снова вжал в пол педаль газа, насилуя мотор. “Уазик” рванулся вперед. Справа мелькнули какие-то огни...
Сто пятьдесят метров до первого знака, автоматически вспомнил он.
Вот он, знак!
Еще триста метров...
Второй знак!
Поворот на грунтовку.
Иванов вывернул руль, сворачивая на малоприметную дорогу. Въехал в лес и пропал.
Вряд ли кто-нибудь сюда сунется. Вряд ли кто-нибудь вообще обращал внимание на этот проселок. Погоня, если она будет, проедет мимо. Проедет догонять беглеца по шоссе.
Иванов проехал еще триста метров и остановился.
Отсюда ему нужно было идти пешком. Еще почти восемьсот метров пешком.
Он вытащил компас и пошел сквозь кусты, наблюдая за движением магнитной стрелки. Он пытался выдерживать курс сто двадцать градусов.
Лес кончился. Впереди было большое поле.
Он пересек его и на опушке небольшого перелеска увидел светлое пятно. Это была легковушка. Белая “Нива”.
Они!
Он прошел еще несколько метров и нырнул в распахнутую дверцу.
— Поехали!
Машина сорвалась с места. Иванов обессиленно лежал на заднем сиденье, тяжело дыша.
— Как все прошло? — спросил голос из темноты.
— Штатно.
Наверное, штатно, раз он здесь, раз он не убит. Когда въехали на шоссе, не на то шоссе, на совсем другое шоссе, в кабине на несколько секунд вспыхнул свет.
— Что у тебя с лицом?
— А что? Ранен?
— Да нет, не ранен. У тебя скула поползла.
Иванов взглянул в зеркало заднего вида. На его правой скуле была содрана и собрана валиком накладка.
Ax ты черт! Это, наверное, когда он таранил машиной ворота...
— Где оружие?
— Пистолет-пулемет в подвале, возле гаража.
— Ты его не лапал?
— Нет, я все время был в перчатках.
— А пистолет?
— С собой.
— Ты же должен был его сбросить!
— Если бы я его бросил, то был бы сейчас покойником!
— Ладно, бросим где-нибудь в городе. А ты пока снимай свой макияж. Скоро пост ГАИ.
Иванов схватил себя за волосы и дернул их вверх. Волосы подались. Потому что это были не волосы, а парик. Который в точности, цветом, густотой и формой, соответствовал шевелюре Иванова.
Теперь нос.
Дернул себя за нос.
Нос сошел разом. Нос был бутафорский, наклеенный поверх натурального. Но был совершенно как “живой”.
Глаза.
Из глаз были вытащены и выброшены в окно контактные линзы, менявшие их цвет. На цвет глаз Иванова.
Ну а что касается остального — ушей, лба, формы глазниц, абриса черепа, то они были примерно такие, как у Иванова. Потому что именно такого исполнителя и искали. Долго искали. И еле-еле нашли.
— Уф, — сказал Лжеиванов, освободившись от навязанного ему образа. — Теперь бы в баню и напиться...
Белая “Нива” миновала пост ГАИ и еще один пост и, никем не остановленная и никем не замеченная, въехала в город...
— С тетушкой плохо. Тетушка умерла, — сообщил майор Проскурин генералу Трофимову, позвонив ему со случайного телефона-автомата.
— А как это перенесли родственники? — поинтересовался генерал.
— Родственники, слава богу, живы и здоровы. Правда, они так давно виделись, что даже друг друга не узнали...
Генерал Трофимов вздохнул облегченно — объект зачищен, исполнитель не убит и не ранен и себя не раскрыл. Раскрыт — Иванов!
Он не хотел участвовать в акции. И не участвовал в акции. Хотя... Хотя все-таки участвовал!
Приказ был выполнен. Выполнен так, что не подкопаешься.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45