Был еще один, тоже метательный, засаженный в грудь другому охраннику. Тому повезло больше, он, когда его отправляли в больницу, был еще жив. Чуть жив.
Для третьего охранника у преступника ножа не нашлось. Третьего охранника он обезвредил, используя приемы рукопашного боя. По крайней мере, тот так утверждает. Он отделался легче всех — он отделался ушибами внутренних органов и расквашенной физиономией.
— Где тот, которого он кулаками уделал? — спросил полковник.
— В гостиной на втором этаже. Ему там врачи первую помощь оказывают.
— Оказали?
— Наверное.
— Ну тогда тащи его сюда.
“Уделанного” охранника привели в подвал.
— Он вот здесь стоял, а мы вот здесь, — показал охранник. — Мы ему крикнули: “Руки вверх!”, он поднял, а потом сказал, что ранен, и стал падать.
Охранник показал, как стал падать преступник.
— Потом я даже не понял, что произошло, он метнул ножи.
— Откуда он их взял? Охранник пожал плечами.
— Может, из рукавов?
— Наверное, они у него за воротником были, — предположил один из милиционеров. — Я в армии в спецназе служил, так мы иногда ножи под воротник прятали, в специальные ножны. Как раз на случай, если противник прикажет положить руки на голову.
Тогда понятно.
— Что было потом?
— Потом Сашка, — показал охранник на мертвого напарника, — выстрелил... Ну то есть успел выстрелить, и тот упал. Я вначале подумал, что он его убил. Но он подкатился вот сюда и снизу ударил меня одной ногой в живот, а другой по руке с пистолетом. А потом кулаком в лицо, — показал охранник на перебинтованное лицо.
— А что же ты не защищался? — спросил полковник.
— Я не успел. Я не понял, — ответил охранник. Все они не успели и не поняли...
— Ты сможешь его узнать? — спросил полковник, подразумевая картинку на мониторе слежения.
— Так я его узнал, — ответил охранник.
— Где узнал? Тебе разве уже показывали видеозапись? — удивился полковник.
— Нет, ничего не показывали, — в свою очередь, удивился охранник. — Я его не сейчас, я его тогда узнал, — объяснил он. — Когда он вот здесь стоял.
— Так ты что, знаешь, кто это? — наконец сообразил полковник.
— Ну да. Я, когда его увидел, сразу понял, что его лицо мне знакомо. Только я не сразу понял, где я его вид ел...
— Ну и где ты его видел? — перебил охранника полковник.
— По телевизору. Его показывали по телевизору. Несколько раз...
Час от часу не легче.
— Он что — актер?
— Нет, киллер. Про него передача была. А потом я его фотографию на стенде разыскиваемых милицией преступников видел. И запомнил. Это Иванов.
— Кто? — ахнул полковник.
Ну точно! Вот почему его лицо что-то смутно полковнику напоминало. Лежащую под стеклом в его кабинете ориентировку напоминало. Лежащую под всеми стеклами, на всех столах, во всех кабинетах ориентировку!
Иванов!!!
Теперь понятно, почему пистолет-пулемет, парашют, обвязка и арбалет были найдены в единственном числе. Почему свидетели больше никого не видели, а видеокамера никого не зафиксировала. Потому что больше никого не было! Был только Иванов!
И теперь понятно, почему в этом доме на всех этажах и на каждом шагу валяются трупы.
И стало ясно, как можно умудриться попасть из пистолета с семидесяти пяти метров, из несущегося на полной скорости “уазика” в голову спрятавшегося за подоконником автоматчика.
Теперь все стало более или менее понятно. Потому что стало понятно, что это был не кто-нибудь, а Иванов!.. Тот самый Иванов!..
Полковник почувствовал, что ему стало дурно. Вляпаться в Иванова — это было то же самое, что наступить в кучу свежего дерьма за минуту до начала строевого смотра — так налипнет, что вовек не отмоешься!
Считай, голимый “висяк”, он же “глухарь”, он же дырка от бублика вместо очередного звания. Этого Иванова столько раз ловили, такие зубры... Облавы устраивали и здесь, и там, и за границей... На совести этого Иванова столько жертв!.. Потерпевших... Но еще больше милиционеров, с которых, по его милости, содрали звезды, погоны и премии. А сколько было выговоров! Ас занесением! И с понижением! А отставок! А инфарктов!..
Шесть трупов, четыре раненых... И все в его дежурство и на его участке! Теперь из него начальство всю душу вынет!.. Остается одна надежда, надежда на то, что все-таки это был не Иванов, что это был кто-нибудь, похожий на Иванова... По крайней мере, в это очень сильно хочется верить. Ну бывают же просто совпадения...
Но полковник надеялся зря. Чуда не случилось. На одной из пряжек альпинистской обвязки, найденной на месте преступления, был обнаружен отпечаток большого пальца правой руки, и было установлено, что этот палец принадлежит гражданину Иванову Ивану Ивановичу...
С ручки арбалета, посредством которого был убит один из потерпевших, тоже были сняты отпечатки пальцев, идентифицированные как отпечатки пальцев Иванова Ивана Ивановича.
На металлических частях изъятого с места преступления пистолета-пулемета, из которого... Были обнаружены отпечатки пальцев и было установлено, что это пальцы Иванова Ивана Ивановича.
На ручке метательных ножей, извлеченных из тел потерпевших, тоже были отпечатки... И тоже отпечатки пальцев Иванова Ивана Ивановича.
Но это было еще не все. Несколько дней спустя устранявшие на линии связи аварию монтеры обнаружили на дне одного из колодцев брошенный туда пистолет. Они сдали находку в милицию, и экспертиза установила, что из этого пистолета был застрелен потерпевший, находившийся на втором этаже дома. Пули, собранные на полу, извлеченные из тела покойного и выковырянные из стены, имели различные механические микродефекты, характерные для этого оружия. С рукояти пистолета были сняты “пальчики”, которые... которые оказались пальчиками Иванова.
Кроме того, Иванова опознал один из охранников. Опознала по предъявленным фотографиям видевшая его любовница хозяина дома. И опознали все, кому только показали его распечатанный с видеозаписи портрет.
Сомнений быть не могло — это был Иванов. Опять Иванов!
На этот раз он даже не прятался! Не пытался закрывать лицо и не старался не оставлять на орудиях преступления отпечатки пальцев. На этот раз он следил на каждом шагу. Впрочем, это было понятно — этому преступнику прятаться было незачем. На нем висело столько трупов, что плюс-минус еще несколько никак не могли отразиться на возможном приговоре. Больше того, что он должен был получить, он получить не мог. Он уже заработал два десятка пожизненных заключений, так что еще одно ничего не меняло.
Иванов не прятался. Иванов перестал прятаться. Он бросал милиции вызов.
— Хреновое твое дело! — выразили коллеги сочувствие полковнику. — Все, кто занимался Ивановым, добром не кончили.
И это было так.
Сбросить безнадежное во всех отношениях дело было не на кого — от ивановских “глухарей” все как черт от ладана открещивались, не глядя меняя его на десять нераскрытых “бытовух” или трехсерийных маньяков.
— Ну и что, что Иванов! Мне мало знать, что это Иванов! — орал на полковника вышестоящий начальник. — Может, это вовсе и не он? Взяли моду все на Иванова валить. Чуть только потенциальный “висяк” — сразу Иванов!
— Но его отпечатки пальцев были обнаружены на оружии... — пытался возражать следователь.
— Ну и что, что отпечатки? А если он скажет, что этот автомат убийце продал, а когда продавал, руками лапал?
Гипотеза была фантастическая, но имела право на жизнь. Потому что была высказана начальством.
— Но Иванова опознали свидетели, — защищался, как мог, следователь.
— А если они обознались? И потом скажут, что обознались! А если это его брат-близнец? Ты мне чистосердечное признание давай! Ты мне Иванова давай! И пусть он сам все расскажет. И покажет! А про пальчики можешь своей жене заливать! Иди!..
И следователь шел. В кабинет шел. Где его уже ждали...
— Где тебя черти носят? Мы тебя по всем этажам чуть не с собаками ищем! Давай быстрей!
— Куда быстрее?!
— Туда! На ковер к начальству!
— Да я только что с него!..
— Тебе не на этот ковер, тебе на другой ковер. На тот ковер! — тыкал пальцем в потолок посыльный.
Мать честная!
Начальник начальника тоже сердился, кричал, что пальчиков мало, что пальчики в суд не понесешь, и требовал достать Иванова хоть из-под земли.
Полковник обещал сделать все от него зависящее. Хотя от него мало что зависело. Зависело исключительно от Иванова.
Но если бы этот ковер был последним ковром!..
— Ты нашел Иванова? — чуть не каждый час теребило следственную бригаду непосредственное начальство.
— Пока нет.
— Ну тогда все, тогда хана нам, — доверительно сообщало начальство. — Нас вызывают туда. И тоже кивало на потолок.
— Кого вызывают? — уточнял полковник.
— Всех вызывают — тебя, меня, того, кто надо мной и кто над ним. Всех, вплоть до замминистра.
Мать честная! Ты смотри, какую волну этот Иванов поднял! Ну просто штормовую волну. Цунами! Которое брызгами до самых высоких министерских кабинетов долетело.
— Иди, готовься. В смысле готовь!.. — хлопало себя начальство по филейной части. — Будут нас с тобой в хвост и в гриву. Вначале оптом, а потом в розницу. А потом я тебя...
Что и следовало ожидать. Правы были сослуживцы: угодил под Иванова — пиши пропало!..
И полковник шел готовить... Отписки готовить. Мол, делаем все возможное и невозможное, люди из мундиров лезут, ночами не спят, семей не видят... Но уж больно преступник не прост...
Вот! Вот здесь надо усилить! Чем более матерый бандит противостоит следствию, тем больше прощается следователям. А Иванов, если жертвы по головам считать, давно за пояс всех маньяков заткнул! А что, если действительно посчитать? И, прощающийся со звездой и папахой, полковник взялся за бумагу и ручку. Пять на Агрономической. Четыре и еще один на Северной. Четырнадцать в Федоровке. На даче генерала... В Германии... Во Франции...
Меньше двух недель назад здесь, на улице Мичурина.
Итого — шестьдесят восемь! И вот теперь снова... Причем на его участке... Охранник на втором этаже, убитый из арбалета, — шестьдесят девять. Хозяин дома — семьдесят. Его телохранитель — семьдесят один. Охранник на первом этаже — семьдесят два. Охранник в подвале — семьдесят три. Автоматчик на втором этаже — семьдесят четыре. Семьдесят четыре!.. Это же больше, чем два взвода. Это же два взвода и еще целое отделение! Не считая четверых раненых, которые еще неизвестно, выживут ли!
Это же...
Это просто какая-то война! Война, которую ведет один человек против милиции целой страны. Да ладно бы только ее! Но еще и против полиции Швейцарии. И полиции Германии. И полиции Франции. И полицейских Интерпола...
Это же... Это же ни в какие ворота!.. Это просто какой-то караул!..
Пять на Агрономической!..
Четыре и еще один на Северной!..
Четырнадцать в Федоровке!..
Глава сороковая
— Вы молодец! — похвалил Иванова генерал Трофимов. — Вы все очень здорово придумали и еще лучше сделали.
— Я?!. — поразился Иванов. — Что я сделал? Я ничего такого...
— Стерли объект. И, кроме него, еще пять человек из его охраны. И еще четверых ранили.
— Я?!. Но я ничего... То есть никого, — забормотал Иванов. Он решительно ничего не понимал.
— Не скромничайте, — пожурил его генерал. — Нынче все только о вас и говорят! Ведь вы совершили почти невозможное. Вы проникли в дом, укрепленный как крепость. Вы пришли оттуда, откуда никто не ожидал, — спустились с самолета на парашюте на крышу.
Иванов открыл рот. Вот так здрасьте, а он ничего про это не знал!
— Вы проникли в дом и, обезвредив охрану, нашли и убрали объект.
— Так это вы?! — догадался Иванов. — Да как вы... Как вы могли!
— Мог, — довольно зло ответил генерал, потому что ему надоели игры в идиота, который делает вид, что не понимает, что происходит. — Мог! Потому что не мог иначе! И сейчас объясню, почему.
Иванов, как водится, хлопал глазами и строил глупые рожи, доводя генерала до белого каления. Но как бы он внутри ни кипел, наружу “пар” не прорывался. Генерал умел держать себя в рамках.
— Насколько я помню, это дело поручили вам, — напомнил он. — Лично вам! Я не знаю, зачем им надо, чтобы ликвидации проводили именно вы. Но дело обстоит именно так! Им нужны — вы!
Но вы почему-то не захотели заниматься этим делом сами. Мы были вынуждены пойти вам навстречу. Вашу работу за вас выполнил другой, тоже очень квалифицированный специалист. Выполнил хорошо, так, как если бы это делали вы сами. Так что краснеть вам не придется.
Но обойтись без вас совсем мы не могли. Это бы противоречило желанию заказчика. И мы были вынуждены засветить вас на месте преступления — то есть использовать оружие, которое вы держали на тренировках и на котором остались отпечатки ваших пальцев. Кроме того, мы загримировали исполнителя, чтобы сделать похожим на вас.
— Но теперь милиция будет считать, что их убил я! — запротестовал Иванов.
— Совершенно верно, — подтвердил генерал. — Милиция будет считать, что это сделали вы! И все будут считать. И наши с вами хозяева будут считать!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45
Для третьего охранника у преступника ножа не нашлось. Третьего охранника он обезвредил, используя приемы рукопашного боя. По крайней мере, тот так утверждает. Он отделался легче всех — он отделался ушибами внутренних органов и расквашенной физиономией.
— Где тот, которого он кулаками уделал? — спросил полковник.
— В гостиной на втором этаже. Ему там врачи первую помощь оказывают.
— Оказали?
— Наверное.
— Ну тогда тащи его сюда.
“Уделанного” охранника привели в подвал.
— Он вот здесь стоял, а мы вот здесь, — показал охранник. — Мы ему крикнули: “Руки вверх!”, он поднял, а потом сказал, что ранен, и стал падать.
Охранник показал, как стал падать преступник.
— Потом я даже не понял, что произошло, он метнул ножи.
— Откуда он их взял? Охранник пожал плечами.
— Может, из рукавов?
— Наверное, они у него за воротником были, — предположил один из милиционеров. — Я в армии в спецназе служил, так мы иногда ножи под воротник прятали, в специальные ножны. Как раз на случай, если противник прикажет положить руки на голову.
Тогда понятно.
— Что было потом?
— Потом Сашка, — показал охранник на мертвого напарника, — выстрелил... Ну то есть успел выстрелить, и тот упал. Я вначале подумал, что он его убил. Но он подкатился вот сюда и снизу ударил меня одной ногой в живот, а другой по руке с пистолетом. А потом кулаком в лицо, — показал охранник на перебинтованное лицо.
— А что же ты не защищался? — спросил полковник.
— Я не успел. Я не понял, — ответил охранник. Все они не успели и не поняли...
— Ты сможешь его узнать? — спросил полковник, подразумевая картинку на мониторе слежения.
— Так я его узнал, — ответил охранник.
— Где узнал? Тебе разве уже показывали видеозапись? — удивился полковник.
— Нет, ничего не показывали, — в свою очередь, удивился охранник. — Я его не сейчас, я его тогда узнал, — объяснил он. — Когда он вот здесь стоял.
— Так ты что, знаешь, кто это? — наконец сообразил полковник.
— Ну да. Я, когда его увидел, сразу понял, что его лицо мне знакомо. Только я не сразу понял, где я его вид ел...
— Ну и где ты его видел? — перебил охранника полковник.
— По телевизору. Его показывали по телевизору. Несколько раз...
Час от часу не легче.
— Он что — актер?
— Нет, киллер. Про него передача была. А потом я его фотографию на стенде разыскиваемых милицией преступников видел. И запомнил. Это Иванов.
— Кто? — ахнул полковник.
Ну точно! Вот почему его лицо что-то смутно полковнику напоминало. Лежащую под стеклом в его кабинете ориентировку напоминало. Лежащую под всеми стеклами, на всех столах, во всех кабинетах ориентировку!
Иванов!!!
Теперь понятно, почему пистолет-пулемет, парашют, обвязка и арбалет были найдены в единственном числе. Почему свидетели больше никого не видели, а видеокамера никого не зафиксировала. Потому что больше никого не было! Был только Иванов!
И теперь понятно, почему в этом доме на всех этажах и на каждом шагу валяются трупы.
И стало ясно, как можно умудриться попасть из пистолета с семидесяти пяти метров, из несущегося на полной скорости “уазика” в голову спрятавшегося за подоконником автоматчика.
Теперь все стало более или менее понятно. Потому что стало понятно, что это был не кто-нибудь, а Иванов!.. Тот самый Иванов!..
Полковник почувствовал, что ему стало дурно. Вляпаться в Иванова — это было то же самое, что наступить в кучу свежего дерьма за минуту до начала строевого смотра — так налипнет, что вовек не отмоешься!
Считай, голимый “висяк”, он же “глухарь”, он же дырка от бублика вместо очередного звания. Этого Иванова столько раз ловили, такие зубры... Облавы устраивали и здесь, и там, и за границей... На совести этого Иванова столько жертв!.. Потерпевших... Но еще больше милиционеров, с которых, по его милости, содрали звезды, погоны и премии. А сколько было выговоров! Ас занесением! И с понижением! А отставок! А инфарктов!..
Шесть трупов, четыре раненых... И все в его дежурство и на его участке! Теперь из него начальство всю душу вынет!.. Остается одна надежда, надежда на то, что все-таки это был не Иванов, что это был кто-нибудь, похожий на Иванова... По крайней мере, в это очень сильно хочется верить. Ну бывают же просто совпадения...
Но полковник надеялся зря. Чуда не случилось. На одной из пряжек альпинистской обвязки, найденной на месте преступления, был обнаружен отпечаток большого пальца правой руки, и было установлено, что этот палец принадлежит гражданину Иванову Ивану Ивановичу...
С ручки арбалета, посредством которого был убит один из потерпевших, тоже были сняты отпечатки пальцев, идентифицированные как отпечатки пальцев Иванова Ивана Ивановича.
На металлических частях изъятого с места преступления пистолета-пулемета, из которого... Были обнаружены отпечатки пальцев и было установлено, что это пальцы Иванова Ивана Ивановича.
На ручке метательных ножей, извлеченных из тел потерпевших, тоже были отпечатки... И тоже отпечатки пальцев Иванова Ивана Ивановича.
Но это было еще не все. Несколько дней спустя устранявшие на линии связи аварию монтеры обнаружили на дне одного из колодцев брошенный туда пистолет. Они сдали находку в милицию, и экспертиза установила, что из этого пистолета был застрелен потерпевший, находившийся на втором этаже дома. Пули, собранные на полу, извлеченные из тела покойного и выковырянные из стены, имели различные механические микродефекты, характерные для этого оружия. С рукояти пистолета были сняты “пальчики”, которые... которые оказались пальчиками Иванова.
Кроме того, Иванова опознал один из охранников. Опознала по предъявленным фотографиям видевшая его любовница хозяина дома. И опознали все, кому только показали его распечатанный с видеозаписи портрет.
Сомнений быть не могло — это был Иванов. Опять Иванов!
На этот раз он даже не прятался! Не пытался закрывать лицо и не старался не оставлять на орудиях преступления отпечатки пальцев. На этот раз он следил на каждом шагу. Впрочем, это было понятно — этому преступнику прятаться было незачем. На нем висело столько трупов, что плюс-минус еще несколько никак не могли отразиться на возможном приговоре. Больше того, что он должен был получить, он получить не мог. Он уже заработал два десятка пожизненных заключений, так что еще одно ничего не меняло.
Иванов не прятался. Иванов перестал прятаться. Он бросал милиции вызов.
— Хреновое твое дело! — выразили коллеги сочувствие полковнику. — Все, кто занимался Ивановым, добром не кончили.
И это было так.
Сбросить безнадежное во всех отношениях дело было не на кого — от ивановских “глухарей” все как черт от ладана открещивались, не глядя меняя его на десять нераскрытых “бытовух” или трехсерийных маньяков.
— Ну и что, что Иванов! Мне мало знать, что это Иванов! — орал на полковника вышестоящий начальник. — Может, это вовсе и не он? Взяли моду все на Иванова валить. Чуть только потенциальный “висяк” — сразу Иванов!
— Но его отпечатки пальцев были обнаружены на оружии... — пытался возражать следователь.
— Ну и что, что отпечатки? А если он скажет, что этот автомат убийце продал, а когда продавал, руками лапал?
Гипотеза была фантастическая, но имела право на жизнь. Потому что была высказана начальством.
— Но Иванова опознали свидетели, — защищался, как мог, следователь.
— А если они обознались? И потом скажут, что обознались! А если это его брат-близнец? Ты мне чистосердечное признание давай! Ты мне Иванова давай! И пусть он сам все расскажет. И покажет! А про пальчики можешь своей жене заливать! Иди!..
И следователь шел. В кабинет шел. Где его уже ждали...
— Где тебя черти носят? Мы тебя по всем этажам чуть не с собаками ищем! Давай быстрей!
— Куда быстрее?!
— Туда! На ковер к начальству!
— Да я только что с него!..
— Тебе не на этот ковер, тебе на другой ковер. На тот ковер! — тыкал пальцем в потолок посыльный.
Мать честная!
Начальник начальника тоже сердился, кричал, что пальчиков мало, что пальчики в суд не понесешь, и требовал достать Иванова хоть из-под земли.
Полковник обещал сделать все от него зависящее. Хотя от него мало что зависело. Зависело исключительно от Иванова.
Но если бы этот ковер был последним ковром!..
— Ты нашел Иванова? — чуть не каждый час теребило следственную бригаду непосредственное начальство.
— Пока нет.
— Ну тогда все, тогда хана нам, — доверительно сообщало начальство. — Нас вызывают туда. И тоже кивало на потолок.
— Кого вызывают? — уточнял полковник.
— Всех вызывают — тебя, меня, того, кто надо мной и кто над ним. Всех, вплоть до замминистра.
Мать честная! Ты смотри, какую волну этот Иванов поднял! Ну просто штормовую волну. Цунами! Которое брызгами до самых высоких министерских кабинетов долетело.
— Иди, готовься. В смысле готовь!.. — хлопало себя начальство по филейной части. — Будут нас с тобой в хвост и в гриву. Вначале оптом, а потом в розницу. А потом я тебя...
Что и следовало ожидать. Правы были сослуживцы: угодил под Иванова — пиши пропало!..
И полковник шел готовить... Отписки готовить. Мол, делаем все возможное и невозможное, люди из мундиров лезут, ночами не спят, семей не видят... Но уж больно преступник не прост...
Вот! Вот здесь надо усилить! Чем более матерый бандит противостоит следствию, тем больше прощается следователям. А Иванов, если жертвы по головам считать, давно за пояс всех маньяков заткнул! А что, если действительно посчитать? И, прощающийся со звездой и папахой, полковник взялся за бумагу и ручку. Пять на Агрономической. Четыре и еще один на Северной. Четырнадцать в Федоровке. На даче генерала... В Германии... Во Франции...
Меньше двух недель назад здесь, на улице Мичурина.
Итого — шестьдесят восемь! И вот теперь снова... Причем на его участке... Охранник на втором этаже, убитый из арбалета, — шестьдесят девять. Хозяин дома — семьдесят. Его телохранитель — семьдесят один. Охранник на первом этаже — семьдесят два. Охранник в подвале — семьдесят три. Автоматчик на втором этаже — семьдесят четыре. Семьдесят четыре!.. Это же больше, чем два взвода. Это же два взвода и еще целое отделение! Не считая четверых раненых, которые еще неизвестно, выживут ли!
Это же...
Это просто какая-то война! Война, которую ведет один человек против милиции целой страны. Да ладно бы только ее! Но еще и против полиции Швейцарии. И полиции Германии. И полиции Франции. И полицейских Интерпола...
Это же... Это же ни в какие ворота!.. Это просто какой-то караул!..
Пять на Агрономической!..
Четыре и еще один на Северной!..
Четырнадцать в Федоровке!..
Глава сороковая
— Вы молодец! — похвалил Иванова генерал Трофимов. — Вы все очень здорово придумали и еще лучше сделали.
— Я?!. — поразился Иванов. — Что я сделал? Я ничего такого...
— Стерли объект. И, кроме него, еще пять человек из его охраны. И еще четверых ранили.
— Я?!. Но я ничего... То есть никого, — забормотал Иванов. Он решительно ничего не понимал.
— Не скромничайте, — пожурил его генерал. — Нынче все только о вас и говорят! Ведь вы совершили почти невозможное. Вы проникли в дом, укрепленный как крепость. Вы пришли оттуда, откуда никто не ожидал, — спустились с самолета на парашюте на крышу.
Иванов открыл рот. Вот так здрасьте, а он ничего про это не знал!
— Вы проникли в дом и, обезвредив охрану, нашли и убрали объект.
— Так это вы?! — догадался Иванов. — Да как вы... Как вы могли!
— Мог, — довольно зло ответил генерал, потому что ему надоели игры в идиота, который делает вид, что не понимает, что происходит. — Мог! Потому что не мог иначе! И сейчас объясню, почему.
Иванов, как водится, хлопал глазами и строил глупые рожи, доводя генерала до белого каления. Но как бы он внутри ни кипел, наружу “пар” не прорывался. Генерал умел держать себя в рамках.
— Насколько я помню, это дело поручили вам, — напомнил он. — Лично вам! Я не знаю, зачем им надо, чтобы ликвидации проводили именно вы. Но дело обстоит именно так! Им нужны — вы!
Но вы почему-то не захотели заниматься этим делом сами. Мы были вынуждены пойти вам навстречу. Вашу работу за вас выполнил другой, тоже очень квалифицированный специалист. Выполнил хорошо, так, как если бы это делали вы сами. Так что краснеть вам не придется.
Но обойтись без вас совсем мы не могли. Это бы противоречило желанию заказчика. И мы были вынуждены засветить вас на месте преступления — то есть использовать оружие, которое вы держали на тренировках и на котором остались отпечатки ваших пальцев. Кроме того, мы загримировали исполнителя, чтобы сделать похожим на вас.
— Но теперь милиция будет считать, что их убил я! — запротестовал Иванов.
— Совершенно верно, — подтвердил генерал. — Милиция будет считать, что это сделали вы! И все будут считать. И наши с вами хозяева будут считать!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45