Это был именно он — Иванов!
А вот как он оказался в компании генерала ФСБ и майора ФСБ, на территории бывшей ракетной части стратегического назначения и зачем оказался, было совершенно непонятно. Но было очень интересно!
Ну просто очень!..
Глава сорок четвертая
В кабинете Генерального продюсера Первого общенационального телевизионного канала зазуммерил телефон. Не простой телефон — самый дальний телефон, оттуда телефон. Тот, что со времен Сталина на номенклатурном сленге называют ВЧ.
Генеральный снял трубку и взял под козырек.
— Хочу выразить вам признательность за вчерашнюю передачу, — сказал хорошо знакомый, потому что часто звучащий в новостных и политических передачах голос. — Не совсем согласен с интерпретацией высказанных мною суждений, но в целом получилось остро и злободневно. Молодцы.
— Спасибо, — сказал Генеральный продюсер, вкладывая в благодарность всю возможную сердечность.
Далее, по установившемуся обычаю, должны были последовать пожелания и рекомендации.
Которые последовали.
— В целом, мы довольны работой вашего канала. Пауза.
— Но есть мнение, что нашему зрителю нужна некоторая психологическая встряска, которая отвлечет его от мелких бытовых неурядиц, таких, как безденежье, безработица, рост цен, инфляция, политическая нестабильность и национальные войны. Что-нибудь на криминальную тему, может быть, даже о похождениях маньяка или серийного убийцы.
Поданный в правильной тональности материал сможет убедить рядового зрителя, что на самом деле все обстоит не так плохо, как кажется. Ведь все познается в сравнении. Например, в сравнении с ощущениями жертвы, попавшей в руки серийного убийцы. Как вы думаете?
— Да, конечно, я думаю точно так же, — поддакнул Генеральный.
— Здесь важно избежать мелкотемья. Это должно быть масштабное, где-то даже эпическое полотно на примере одного, может быть, двух наиболее одиозных фигур современного преступного мира. Вы ведь, кажется, уже делали нечто подобное?
— Да, у нас проходил материал о нескольких известных преступниках — Сильвестре, Салонике, Русском Монстре...
— Да, помню — Русский Монстр. Кажется, передача о нем имела большой резонанс в обществе? Нам даже коллективные письма граждан приходили с просьбой обуздать кровавого маньяка. Может быть, имеет смысл раскрыть эту тему шире? Заодно и правоохранительным органам поможем, ведь этот Монстр, кажется, все еще на свободе?
— Да, к сожалению, на свободе.
— Тогда давайте на его кандидатуре и остановимся.
— Но-о...
— О материальной стороне вопроса можете не беспокоиться. Я думаю, мы сможем вам выделить под этот проект какие-нибудь средства. Как под социальный заказ.
Деньги были выделены. И были выделены не маленькие. Это был тот редкий случай, когда творческая группа не испытывала финансовых проблем. И, значит, никаких проблем.
Начали по хорошо накатанной схеме — начали с биографии.
— Он родился в обычной советской семье и в детстве ничем не выделялся среди сверстников, — доверительно сообщил присутствующим ведущий. — Мы нашли няню, которая работала в детском саду, куда ходил тогда еще безвестный Ваня Иванов.
Камера наехала на няню.
— Расскажите, каким вы запомнили будущего рецидивиста и убийцу? Может быть, вы замечали какие-нибудь отклонения в его психике?
— Ну что вы, в саду Ваня был очень добрым, тихим и скромным мальчиком — никого не обижал, ни с кем не дрался, — вспоминала бывшая детсадовская нянечка, можно сказать, на своих руках вынянчившая Русского Монстра. — Я его очень любила. Его все очень любили...
— Нет, так не пойдет, — забраковало отснятый материал телевизионное руководство. — Мы же не о каком-нибудь там Пушкине рассказываем. Кому нужны эти сопли и слюни?
Сценарий переписывали и вручали нянечке.
— Есть никому не интересная правда отдельно взятого человека и есть правда социально значимого явления, — популярно объясняли ей. — Если вы не в состоянии выучить текст, мы наймем на вашу роль профессиональную актрису.
Нянечка соглашалась выучить роль и даже учила, но все равно путалась, называя Русского Монстра то милым мальчиком, то Ванечкой, то ангелочком.
Пришлось заменять нянечку статисткой.
— Это был очень агрессивный ребенок, — вспомнила прошлое нянечка-статистка. — Он отрывал плюшевым мишкам лапы и головы, потрошил поролоновых крокодилов и мартышек, давил жуков и мух, задирал детей и нянечек, а когда ему воспитатели делали замечание, грязно ругался и обещал, когда вырастет, “выпустить им наружу кишки”.
— Вот это гораздо лучше, — одобрило новую художественную концепцию телевизионное руководство. — Только нужно оживить воспоминания конкретными биографическими эпизодами.
— Однажды Иван подглядывал за моющейся в душе поварихой, — припомнила нянечка. — Я проходила мимо и сказала, что так делать нельзя. Но он даже не оторвался от замочной скважины, а обозвал меня скотиной и другими нецензурными словами, а когда я попыталась его схватить, ударил головой в живот, уронил на пол и укусил за плечо, вот сюда... Я тогда очень испугалась, я была уверена, что он способен схватить меня зубами за горло и перегрызть сонную артерию...
Расстроенная воспоминаниями “нянечка” зарыдала и забилась в истерике, вспоминая ужасные годы работы в детсаде.
— Мы лишь пытаемся исследовать социально-психологические корни преступлений, потрясших Россию, — пояснил ведущий позицию творческого коллектива передачи. — Поэтому воспоминания очевидцев могут показаться зрителю шокирующими. Но мы намеренно используем лишь самые безобидные из известных нам эпизодов.
Лженянечка выла, рвала на себе волосы и валилась грудью на стол. Ассистенты режиссера били ее по щекам и отпаивали валерьянкой.
— Спасибо, снято.
Ассистенты отошли, нянечка мгновенно успокоилась и стала поправлять размазанный макияж и перемигиваться с операторами.
Далее пошел школьный эпизод...
В школе Русский Монстр показал свое истинное лицо в полной мере. Он не учил математику и русский язык, совершенно не читал классику, но хвалил на уроке литературы Раскольникова, сожалея, что тот не изрубил всех жителей дома и всех встретившихся на пути прохожих, чтобы не оставлять свидетелей, и не изнасиловал старушку-процентщицу с сестрой, с которых все равно бы не убыло Лишившаяся чувств учительница литературы, придя в себя, накричала на него за неверное истолкование произведений Достоевского, на что Иванов — сказал ей: “Заткнись, кошелка” — и показал выточенную из напильника финку.
Приглашенные в студию одноклассники и одноклассницы дружно вспоминали, как он их бил и отбирал карманные деньги, которые тратил на покупку кнопок и мебельных гвоздей, которые подкладывал на стулья соученикам.
— Но неужели у него не было никаких положительных качеств? — вслух поражался ведущий.
— Ну почему, были, например, он никогда не мучил животных. Вообще никогда! Он убивал их сразу...
— На последней фразе дайте портрет Иванова, — попросил режиссер.
На монитор вывели портрет Иванова.
— Что это? — возмутился режиссер. На портрете был розовощекий, лопоухий, веселый и в общем-целом довольно симпатичный мальчик.
— Его школьная фотография.
— И вы думаете, что зритель поверит, что он способен был перекусить горло нянечке? Отредактируйте фото.
За портрет взялись ретушеры. Они слегка заострили Иванову уши, чтобы он чуть-чуть смахивал на вампира, подвели черным глаза, улыбку перекосили и исказили, превратив в зловещую ухмылку, губы чуть вывернули, чтобы были видны зубы. Получился вполне уродливый, злобный, на все готовый маленький монстрик.
Портрет художественному руководству понравился.
Не понравился в рекламном отделе.
— Нет, так не пойдет, — покачали головой специалисты по виртуальной рекламе, которым вменялось в обязанность отсматривать и использовать в рекламных целях каждый идущий в эфир кадр. — Во-первых, зачерните ему зубы. Отрицательный типаж не может иметь такие белые зубы. Отрицательный типаж должен иметь черные, кривые, кариесные зубы, кровоточащие десны и гримасу мучительной зубной боли на лице, чтобы контрастировать с героями рекламы паст и щеток, подспудно внушая зрителям мысль о необходимости покупки средств личной гигиены. И обязательно упомяните в тексте, что он в детстве не любил чистить зубы. Не забывайте, что скрытая реклама более действенна, чем явная, так как о ней зритель не догадывается и телевизор не выключает.
Эпизод с нянечкой переписали. Теперь нянечка вспомнила, что мальчик Ваня, в дальнейшем ставший маньяком, убийцей и полным бякой, никогда не чистил зубки, отчего у него изо рта пахло, как из помойного ведра, что нянечка особо остро почуяла, когда он пытался перекусить ей сонную артерию.
— Вот теперь совсем другое дело, — одобрили поправки рекламщики. — Но прическа... Сейчас на нашем канале пойдет масштабная рекламная кампания шампуней и средств ухода за волосами. У вашего Иванова очень хорошие волосы. Это никуда не годно. У него должны быть редкие, сальные, свалявшиеся, секущиеся волосы с обильной перхотью, чтобы вызывать у зрителя неприязнь и ярко выраженное желание походить не на него, а на персонажей рекламы.
Иванову проредили, сваляли и посекли волосы, густо обсыпав их перхотью, превратив в антипода рекламных моделей, чтобы каждый мог понять, что отвратительные на вид убийцы и маньяки потому убийцы и маньяки, что не покупают зубных паст, не моют головы двумя в одном шампунями и не следят за собой.
На чем, казалось бы, рекламоспособность образа Иванова должна была исчерпаться. Но не исчерпалась...
— У нас тут проплачена заявка на рекламу женских прокладок двух фасонов — с крылышками и бескрылые, — сообщили рекламщики. — Хорошо бы еще каким-нибудь образом обыграть данный товар в контексте вашей передачи.
— Да вы что! Он же все-таки мужчина! — возмутился режиссер. — Куда я ему присобачу эти ваши прокладки?
— Да, действительно... Но ведь он не просто мужчина, он маньяк и, значит, может иметь какие-нибудь отклонения в психике, — нашли выход из положения рекламщики. — Например, иногда, готовясь к очередному кровавому преступлению, он мог надевать женскую одежду. И тогда ему без прокладок не обойтись.
— Да вы совсем с ума спятили! — совершенно рассвирепел режиссер.
Но за два процента с дохода и три ящика презентационных прокладок для жены от производителя сдался. Прокладки решили обыграть в качестве дополнительных стелек для ботинок, используемых Ивановым во время холодных и мокрых осенних засад, подчеркнув, что его ногам было всегда сухо и тепло.
Далее шел типовой телевизионный набор — сигареты, жвачка и мобильные телефоны... Отчего массовке было предложено поминутно перекуривать, беспрерывно жевать резинку и болтать по мобильникам, восхищаясь тарифами и роумингом.
На чем с детством, отрочеством и юностью было покончено.
Вторая серия была посвящена собственно деятельности Иванова и была щедро проиллюстрирована разнообразными трупами потерпевших.
— На то, что мы вам сейчас покажем, невозможно смотреть без содрогания, — предупредил ведущий. И, выдержав зловещую паузу, предложил убрать от экранов детей, беременных женщин, больных-сердечников, психически неуравновешенных членов семьи и всех, кого только возможно. Чем добился многократного повышения зрительского интереса к передаче, потому что к телевизорам, побросав все дела, сломя голову бежали дети, беременные и сердечники.
— Надеюсь, что все, кто должен был уйти, ушел? — спросил ведущий с экрана, подразумевая строго обратное — что тот, кто должен был прибежать на его зов, уже прибежал. — Тогда смотрите.
Мрачным фоном зазвучала напряженная, заимствованная из фильмов ужасов музыка. Ведущий демонстративно отвернулся от монитора и прикрыл глаза ладонью. Зрители, напирая друг на друга, лезли к телевизорам.
И видели отредактированный портрет Иванова. Такой, что не дай бог даже ясным днем в переулке встретить, — оттопыренные и острые, как пики, уши, упавший на глаза лоб, сросшиеся брови, равный лбу подбородок, изъеденные кариесом зубы, свалявшиеся сосульками волосы и такое выражение на мор... простите, лице... что, кажется, даже кровь с клыков капает.
И закапала... Потому что вдруг портрет Иванова перерезали сквозные линии, сквозь которые проступила и полилась с экранов кровь. Этой находкой телевизионщики гордились особо.
— Сейчас вы сможете оценить масштаб деятельности Русского Монстра, — предупредил ведущий.
На экране появились трупы. Много трупов. Горы трупов. Киногруппа широко использовала видеоматериалы, предоставленные Министерством внутренних дел, кадры из американских боевиков и отрывки из документальных фильмов, посвященных злодеяниям фашистов во Второй мировой войне.
Что, по замыслу заказчиков передачи, должно было отвлечь телезрителей от насущных проблем и добавить им жизненного оптимизма.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45