У меня есть преемник, готовый взвалить на себя тяжкую ношу и продолжать поиск. И там, где я потерпел поражение, милорд, именно вы сможете достичь успеха.
Его рука бессильно упала. Все его тело вновь затряслось словно от боли, которую причиняла ему его речь. Я с изумлением посмотрел на пашу.
— Поиск? — переспросил я. — Какой поиск?
— Вы говорили о проклятии. Да Вы правы. Мы прокляты. Наша потребность, наша жажда — это то, что делает нас существами отвратительными, вызывающими страх. И все же, милорд, я верю, — он перевел дыхание, — в нас есть величие… Если только… Если только…
Он снова начал задыхаться, кровь брызнула ему на бороду.
Я посмотрел на темно-красные пятна и кивнул.
— Если только, — прошептал я, продолжая его фразу, — если только мы не будем испытывать жажду. Я вспомнил Шелли и закрыл глаза.
— Чего мы сможем достигнуть, не испытывая жажды?
Я почувствовал, как паша сжал мою руку.
— Ловлас говорил мне, что к вам приходил Агасфер.
— Да. — Я посмотрел на него с внезапным удивлением — Вы знаете его?
— У него есть множество имен. Вечный Жид — это человек, который насмехался над Христом во время его пути на Голгофу. И за это он был обречен на вечное скитание. Но Агасфер и тогда был древним, когда Иисус подвергся поруганию. Агасфер был древним и вечным, как весь его род.
— Его род?
— Род бессмертных, милорд. Не как мы, не вампиры… Настоящие бессмертные.
— А что значит «настоящее бессмертие»? Глаза паши загорелись еще ярче.
— Свобода, милорд, свобода от необходимости пить кровь.
— И она существует?
— Мы должны верить в это.
— Так вы никогда не встречали этих бессмертных?
— Подобно вам — нет. Я нахмурился.
— Тогда откуда вы знаете, что они действительно существуют?
— Имеются доказательства, слабые, порой сомнительные, но тем не менее доказательства существования нечто. Тысячу двести лет, милорд, я искал их. Мы должны верить. Мы должны. Разве есть у нас другой выбор или надежда?
Я вспомнил Агасфера, как он явился ко мне, его странные речи. Я покачал головой и поднялся.
— Он сказал, что для нас нет надежды, — сказал я, — нет выхода.
— Он солгал.
— Откуда вы знаете?
— Потому что он должен был открыть секрет. Паша попытался приподняться.
— Неужели вы не понимаете? — страстно воскликнул он.
— Существует какой-то способ достичь бессмертия. Истинного бессмертия. Разве стал бы я тратить на это долгие годы, если бы у меня не было надежды? Оно существует, милорд. И у вашего паломничества, возможно, будет конец.
— У моего, но почему не у вашего? Паша улыбнулся, лихорадочное возбуждение вновь зажглось в его глазах.
— Моего? — переспросил он. — У моего пути тоже есть шанс завершиться.
Он взял меня за руку и притянул к себе.
— Я устал, — прошептал он. — На меня слишком долго возлагались надежды всего рода Он крепче сжал мою руку.
— Примите эту ношу, милорд. Я столетиями ждал такого, как вы. Сделайте то, о чем я вас попрошу, освободите меня. Отпустите меня с миром.
Я осторожно провел рукой по его лбу.
— Так это правда, — прошептал я, — и я могу даровать вам смерть?
— Да, милорд. Я был могущественным властелином среди повелителей Смерти. Таким вампирам, как вы и я, невозможно умереть, так я думал долгое время. Но не такую жизнь я искал эти долгие годы. Смерть тоже имеет свои секреты. В библиотеках, в развалинах древних городов, в таинственных храмах и забытых гробницах я искал их.
Я пристально посмотрел на него.
— Так скажите мне, — неторопливо произнес я, — что же вы нашли? Паша улыбнулся.
— Способ.
— Какой?
— Это должны быть вы, милорд. Вы, и никто другой.
— Я?
— Это может быть только тот, кого я сделал вампиром. Только мое творение.
Паша кивком головы подозвал меня. Я приблизил ухо к его губам.
— Чтобы положить этому конец, — прошептал он. — Чтобы освободить меня…
— Нет! — почти закричала Ребекка. Лорд Байрон сощурил глаза
— Не говорите это. Пожалуйста Прошу вас Жестокая усмешка исказила его губы.
— Почему вы не хотите знать? — спросил он.
— Потому что…
Ребекка начала жестикулировать руками, поскольку не могла говорить.
— Неужели вы не понимаете? Она откинулась на спинку кресла
— Знание может оказаться опасной вещью.
— Да, может. — Лорд Байрон насмешливо кивнул. — Конечно, может. Но ведь таким образом вы отказываете себе в праве на мысль. Не сметь, не искать, а закоснеть и гнить?
Ребекка перевела дух. Темный страх и надежда смешались в ее рассудке. Ее горло, казалось, пересохло от сомнения.
— Так вы сделали это? — спросила она наконец. — Вы сделали то, что он просил?
Прошло много времени, прежде чем лорд Байрон ответил.
— Я обещал ему, что сделаю это, — произнес он. — Паша поблагодарил меня — просто, но с учтивостью. Затем он улыбнулся.
— В обмен на это, — сказал паша, — я кое-что приберег для вас.
— Он рассказал мне о своем наследии: бумагах, рукописях, результатах тысячелетней работы. Он спрятал их для меня на Ахероне.
— На Ахероне? В замке паши? Лорд Байрон кивнул.
— Почему там? Почему он сразу не отдал их вам?
— Я задал ему тот же вопрос.
— И?
— Он ничего не ответил.
— Почему?
Лорд Байрон замолк. Он снова посмотрел на тени за креслом Ребекки.
— Он спросил меня, помню ли я подземную гробницу. Я, конечно, помнил ее.
— Там, — сказал он мне, — вы найдете мой прощальный дар. Остатки замка были погребены под землей. Но гробница никогда не может быть разрушена. Ступайте, милорд, и найдите то, что я для вас оставил.
Я снова спросил его, почему он не принес бумаги с собой. Паша улыбнулся мне в ответ и покачал головой. Он взял меня за руку.
— Обещайте, — прошептал он.
Я кивнул в знак согласия. Он снова улыбнулся и повернулся лицом к стене пещеры. Какое-то время он молча лежал. Наконец, он повернулся и посмотрел на меня.
— Я готов, — прошептал он.
— Еще не слишком поздно, — сказал я. — Вы можете поправиться и продолжить свои поиски вместе со мной.
Но паша покачал головой.
— Я решился, — произнес он. Он взял мою руку и прижал ее к своему обнаженному сердцу.
— Я готов, — прошептал он мне на ухо. Лорд Байрон замолк. Он улыбнулся Ребекке.
— Я убил его, — сказал он, наклоняясь вперед. — Хотите знать как? Ребекка молчала
— Это тайна Смертельная тайна.
Лорд Байрон расхохотался. Похолодевшей от ужаса Ребекке показалось, что он говорит это не ей, а кому-то другому.
— Я раскроил его череп, разорвал грудь на части. И затем…
Он сделал паузу. Ребекка прислушалась. Она была уверена, что слышала шум — тот самый скрежет, который раздавался раньше; он исходил из темноты за ее креслом. Она попыталась подняться, но взгляд лорда Байрона был устремлен на нее, она сидела, словно парализованная. Вся комната снова погрузилась в тишину. Ребекка не слышала ни звука, кроме биения собственного сердца.
— Я съел его сердце и мозг. Все оказалось так просто.
Лорд Байрон пристально смотрел во тьму.
— Паша умер без единого стона. Вид его разбитого черепа был отвратителен, но его лицо под коркой запекшейся крови было спокойным и умиротворенным. Я подозвал Ловласа Мы встретились у входа в пещеру. Он был поражен, увидев меня. Затем он улыбнулся и погладил меня по лицу.
— О Байрон, — сказал он, — как я рад. Да ты вновь стал красавцем! Я нахмурился.
— Что ты имеешь в виду? — спросил я.
— То, что ты прекрасен. Прекрасен и молод, как прежде.
Я дотронулся до щек.
— Нет.
Они были гладкими, без единой морщины.
— Нет, этого не может быть. Ловлас усмехнулся.
— Но это так. Ты такой же красивый, как и при первой нашей встрече.
— Но…
Я улыбнулся, поймав усмешку Ловласа, затем расхохотался, охваченный внезапным восторгом.
— Я не понимаю… как? — Я вновь расхохотался. — Как?
Я задыхался и не верил произошедшему. И вдруг я все понял. Я обернулся и посмотрел в глубину пещеры на истерзанное тело паши.
Ловлас впервые увидел то, что я сделал. Он подошел к телу и с ркасом посмотрел на него.
— Неужели он мертв? — спросил он. — Действительно мертв?
Я кивнул. Ловлас содрогнулся.
— Но как?
Я погладил его по голове.
— Не спрашивай, — ответил я. Я поцеловал его долгим поцелуем:
— Ты не захочешь об этом знать. Ловлас кивнул. Он наклонился над трупом и с удивлением посмотрел на него.
— Что теперь? — произнес он, взглянув на меня. — Мы сожжем тело или предадим его земле?
— Ни то и ни другое.
— Байрон, он был мудрым и могущественным, ты не можешь оставить его здесь.
— Я не собираюсь это делать.
— Тогда что? Я улыбнулся.
— Ты возьмешь тело в Миссолунги. Греки должны получить своего мученика. А я…
Я прошел к выходу. Черные тучи набежали на звезды. Я потянул носом воздух. Надвигалась буря. Я повернулся к Ловласу.
— Мне нужна моя свобода. Лорд Байрон умер. Умер в Миссолунги. Пусть эта новость разнесется по всей Греции и всему миру.
— Ты хочешь, — Ловлас показал на тело, — чтобы его тело приняли за твое? Я кивнул.
— Но как?
Я похлопал по его кошельку с монетами.
— Греки, как никто на свете, поддаются на подкуп. Ловлас неторопливо улыбнулся. Он склонил голову.
— Хорошо, — ответил он, — если ты так желаешь.
— Да, я так желаю.
Я поцеловал его, затем вышел из пещеры и отвязал лошадь. Ловлас наблюдал за мной.
— Что ты собираешься делать? — спросил он. Я рассмеялся и вскочил на лошадь.
— Мне нужно кое-что разыскать, — сказал я. Ловлас нахмурился.
— Разыскать?
— Последний дар, если хочешь знать. Я пришпорил лошадь.
— Прощай, Ловлас. Я буду ждать, когда грянут пушки по всей Греции, возвещая о моей смерти.
Ловлас снял шляпу и изящно поклонился. Я помахал ему рукой, развернул лошадь и галопом помчался вниз с холма. Вскоре пещера исчезла за скалами и рощами. Буря застигла меня на янинской дороге. Я остановился в таверне. Греки, находившиеся в ней, ворчали, что никогда еще не слышали подобного грома.
— Наверное, великий человек ушел от нас, — соглашались они друг с другом.
— Кто бы это мог быть? — поинтересовался я. Один из них, бандит, судя по пистолетам за поясом, перекрестился.
— Молитесь Богу, чтобы это был не лордос Байронос, — сказал он.
Его товарищи согласно закивали. Я улыбнулся. Там, в Миссолунги, я знал, что солдаты на улицах, должно быть, причитают и оплакивают меня.
Я подождал, пока стихнет буря. Я скакал всю ночь и весь день. К сумеркам я добрался до дороги на Ахерон. У моста я встретил крестьянина. Он закричал, когда я затащил его к себе на лошадь:
— Вурдалак! Вурдалак вернулся!
Я перегрыз ему горло, напился крови и сбросил его тело в реку, ниже по течению. Луна ярко светила на небе. Я пришпорил лошадь и поскакал через ущелья и овраги.
Арка, посвященная повелителю Смерти, стояла, как и прежде. Я проскакал под ней, миновав утес, и затем, обогнув мыс, поскакал к деревне и замку паши, который возвышался на скале. Я миновал деревню. От нее ничего не осталось, сохранились лишь могильные холмы из булыжников и сорной травы, а когда я приблизился к стенам замка, то обнаружил, что их словно поглотили скалы, будто их никогда и не было. Но как только я достиг вершины, где находился замок, я замер от удивления. Странные вывороченные камни мерцали в лазурном мраке, будто покрытые плесенью. Я медленно спустился. От бывшего здесь когда-то могучего величавого сооружения не осталось и следа. Кипарисы, плющ и сорная трава разрослись на заброшенных руинах. Я задавал себе вопрос, неужели это я разрушил замок, неужели я навлек на него проклятие, вонзив саблю в сердце его господина.
Я искал большой зал. Не осталось и следа от колонн и лестниц, повсюду валялись обломки, и я ощутил все возрастающее чувство безнадежности. Как раз в тот миг, когда я был близок к отчаянию, я узнал фрагмент камня, скрытого сорной травой. Он был почти уничтожен, но я различил решетку, украшенную узором Она обрамляла беседку, ведущую в храм Смерти. Я вырубил сорняки, и моему взору открылась зияющая тьма. Я стал вглядываться в нее. Там были ступени, ведущие вниз. Вход был почти полностью разрушен. Я удалил остатки плюща и стал спускаться в глубь подземелья.
Я спускался все ниже и ниже. В темноте вспыхнули факелы. Когда их пламя стало ярче и сильнее, я различил фрески на стенах, те самые, которые видел здесь, спустившись сюда впервые столько лет назад. Я остановился у входа. Там, в глубине, по-прежнему стоял алтарь. Я вдохнул тяжелый спертый воздух. И вдруг замер. Я почувствовал запах другого вампира. Что подобному существу нужно здесь? Меня охватило волнение. Осторожно я вошел внутрь.
Фигура в черном плаще стояла напротив огня. Она повернулась ко мне и подняла капюшон, закрывавший ее лицо.
— Так, значит, ты убил его, — сказала Гайдэ.
Я, казалось, молчал целую вечность, отрешенно вглядываясь в ее лицо. Оно было сухим и изборожденным морщинами, преждевременно постаревшим. И только глаза сохранили ту живость, которую я помнил. Но это была она. Это была она! Я сделал шаг вперед, протягивая к ней руки. Я рассмеялся с облегчением, радостью и любовью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46
Его рука бессильно упала. Все его тело вновь затряслось словно от боли, которую причиняла ему его речь. Я с изумлением посмотрел на пашу.
— Поиск? — переспросил я. — Какой поиск?
— Вы говорили о проклятии. Да Вы правы. Мы прокляты. Наша потребность, наша жажда — это то, что делает нас существами отвратительными, вызывающими страх. И все же, милорд, я верю, — он перевел дыхание, — в нас есть величие… Если только… Если только…
Он снова начал задыхаться, кровь брызнула ему на бороду.
Я посмотрел на темно-красные пятна и кивнул.
— Если только, — прошептал я, продолжая его фразу, — если только мы не будем испытывать жажду. Я вспомнил Шелли и закрыл глаза.
— Чего мы сможем достигнуть, не испытывая жажды?
Я почувствовал, как паша сжал мою руку.
— Ловлас говорил мне, что к вам приходил Агасфер.
— Да. — Я посмотрел на него с внезапным удивлением — Вы знаете его?
— У него есть множество имен. Вечный Жид — это человек, который насмехался над Христом во время его пути на Голгофу. И за это он был обречен на вечное скитание. Но Агасфер и тогда был древним, когда Иисус подвергся поруганию. Агасфер был древним и вечным, как весь его род.
— Его род?
— Род бессмертных, милорд. Не как мы, не вампиры… Настоящие бессмертные.
— А что значит «настоящее бессмертие»? Глаза паши загорелись еще ярче.
— Свобода, милорд, свобода от необходимости пить кровь.
— И она существует?
— Мы должны верить в это.
— Так вы никогда не встречали этих бессмертных?
— Подобно вам — нет. Я нахмурился.
— Тогда откуда вы знаете, что они действительно существуют?
— Имеются доказательства, слабые, порой сомнительные, но тем не менее доказательства существования нечто. Тысячу двести лет, милорд, я искал их. Мы должны верить. Мы должны. Разве есть у нас другой выбор или надежда?
Я вспомнил Агасфера, как он явился ко мне, его странные речи. Я покачал головой и поднялся.
— Он сказал, что для нас нет надежды, — сказал я, — нет выхода.
— Он солгал.
— Откуда вы знаете?
— Потому что он должен был открыть секрет. Паша попытался приподняться.
— Неужели вы не понимаете? — страстно воскликнул он.
— Существует какой-то способ достичь бессмертия. Истинного бессмертия. Разве стал бы я тратить на это долгие годы, если бы у меня не было надежды? Оно существует, милорд. И у вашего паломничества, возможно, будет конец.
— У моего, но почему не у вашего? Паша улыбнулся, лихорадочное возбуждение вновь зажглось в его глазах.
— Моего? — переспросил он. — У моего пути тоже есть шанс завершиться.
Он взял меня за руку и притянул к себе.
— Я устал, — прошептал он. — На меня слишком долго возлагались надежды всего рода Он крепче сжал мою руку.
— Примите эту ношу, милорд. Я столетиями ждал такого, как вы. Сделайте то, о чем я вас попрошу, освободите меня. Отпустите меня с миром.
Я осторожно провел рукой по его лбу.
— Так это правда, — прошептал я, — и я могу даровать вам смерть?
— Да, милорд. Я был могущественным властелином среди повелителей Смерти. Таким вампирам, как вы и я, невозможно умереть, так я думал долгое время. Но не такую жизнь я искал эти долгие годы. Смерть тоже имеет свои секреты. В библиотеках, в развалинах древних городов, в таинственных храмах и забытых гробницах я искал их.
Я пристально посмотрел на него.
— Так скажите мне, — неторопливо произнес я, — что же вы нашли? Паша улыбнулся.
— Способ.
— Какой?
— Это должны быть вы, милорд. Вы, и никто другой.
— Я?
— Это может быть только тот, кого я сделал вампиром. Только мое творение.
Паша кивком головы подозвал меня. Я приблизил ухо к его губам.
— Чтобы положить этому конец, — прошептал он. — Чтобы освободить меня…
— Нет! — почти закричала Ребекка. Лорд Байрон сощурил глаза
— Не говорите это. Пожалуйста Прошу вас Жестокая усмешка исказила его губы.
— Почему вы не хотите знать? — спросил он.
— Потому что…
Ребекка начала жестикулировать руками, поскольку не могла говорить.
— Неужели вы не понимаете? Она откинулась на спинку кресла
— Знание может оказаться опасной вещью.
— Да, может. — Лорд Байрон насмешливо кивнул. — Конечно, может. Но ведь таким образом вы отказываете себе в праве на мысль. Не сметь, не искать, а закоснеть и гнить?
Ребекка перевела дух. Темный страх и надежда смешались в ее рассудке. Ее горло, казалось, пересохло от сомнения.
— Так вы сделали это? — спросила она наконец. — Вы сделали то, что он просил?
Прошло много времени, прежде чем лорд Байрон ответил.
— Я обещал ему, что сделаю это, — произнес он. — Паша поблагодарил меня — просто, но с учтивостью. Затем он улыбнулся.
— В обмен на это, — сказал паша, — я кое-что приберег для вас.
— Он рассказал мне о своем наследии: бумагах, рукописях, результатах тысячелетней работы. Он спрятал их для меня на Ахероне.
— На Ахероне? В замке паши? Лорд Байрон кивнул.
— Почему там? Почему он сразу не отдал их вам?
— Я задал ему тот же вопрос.
— И?
— Он ничего не ответил.
— Почему?
Лорд Байрон замолк. Он снова посмотрел на тени за креслом Ребекки.
— Он спросил меня, помню ли я подземную гробницу. Я, конечно, помнил ее.
— Там, — сказал он мне, — вы найдете мой прощальный дар. Остатки замка были погребены под землей. Но гробница никогда не может быть разрушена. Ступайте, милорд, и найдите то, что я для вас оставил.
Я снова спросил его, почему он не принес бумаги с собой. Паша улыбнулся мне в ответ и покачал головой. Он взял меня за руку.
— Обещайте, — прошептал он.
Я кивнул в знак согласия. Он снова улыбнулся и повернулся лицом к стене пещеры. Какое-то время он молча лежал. Наконец, он повернулся и посмотрел на меня.
— Я готов, — прошептал он.
— Еще не слишком поздно, — сказал я. — Вы можете поправиться и продолжить свои поиски вместе со мной.
Но паша покачал головой.
— Я решился, — произнес он. Он взял мою руку и прижал ее к своему обнаженному сердцу.
— Я готов, — прошептал он мне на ухо. Лорд Байрон замолк. Он улыбнулся Ребекке.
— Я убил его, — сказал он, наклоняясь вперед. — Хотите знать как? Ребекка молчала
— Это тайна Смертельная тайна.
Лорд Байрон расхохотался. Похолодевшей от ужаса Ребекке показалось, что он говорит это не ей, а кому-то другому.
— Я раскроил его череп, разорвал грудь на части. И затем…
Он сделал паузу. Ребекка прислушалась. Она была уверена, что слышала шум — тот самый скрежет, который раздавался раньше; он исходил из темноты за ее креслом. Она попыталась подняться, но взгляд лорда Байрона был устремлен на нее, она сидела, словно парализованная. Вся комната снова погрузилась в тишину. Ребекка не слышала ни звука, кроме биения собственного сердца.
— Я съел его сердце и мозг. Все оказалось так просто.
Лорд Байрон пристально смотрел во тьму.
— Паша умер без единого стона. Вид его разбитого черепа был отвратителен, но его лицо под коркой запекшейся крови было спокойным и умиротворенным. Я подозвал Ловласа Мы встретились у входа в пещеру. Он был поражен, увидев меня. Затем он улыбнулся и погладил меня по лицу.
— О Байрон, — сказал он, — как я рад. Да ты вновь стал красавцем! Я нахмурился.
— Что ты имеешь в виду? — спросил я.
— То, что ты прекрасен. Прекрасен и молод, как прежде.
Я дотронулся до щек.
— Нет.
Они были гладкими, без единой морщины.
— Нет, этого не может быть. Ловлас усмехнулся.
— Но это так. Ты такой же красивый, как и при первой нашей встрече.
— Но…
Я улыбнулся, поймав усмешку Ловласа, затем расхохотался, охваченный внезапным восторгом.
— Я не понимаю… как? — Я вновь расхохотался. — Как?
Я задыхался и не верил произошедшему. И вдруг я все понял. Я обернулся и посмотрел в глубину пещеры на истерзанное тело паши.
Ловлас впервые увидел то, что я сделал. Он подошел к телу и с ркасом посмотрел на него.
— Неужели он мертв? — спросил он. — Действительно мертв?
Я кивнул. Ловлас содрогнулся.
— Но как?
Я погладил его по голове.
— Не спрашивай, — ответил я. Я поцеловал его долгим поцелуем:
— Ты не захочешь об этом знать. Ловлас кивнул. Он наклонился над трупом и с удивлением посмотрел на него.
— Что теперь? — произнес он, взглянув на меня. — Мы сожжем тело или предадим его земле?
— Ни то и ни другое.
— Байрон, он был мудрым и могущественным, ты не можешь оставить его здесь.
— Я не собираюсь это делать.
— Тогда что? Я улыбнулся.
— Ты возьмешь тело в Миссолунги. Греки должны получить своего мученика. А я…
Я прошел к выходу. Черные тучи набежали на звезды. Я потянул носом воздух. Надвигалась буря. Я повернулся к Ловласу.
— Мне нужна моя свобода. Лорд Байрон умер. Умер в Миссолунги. Пусть эта новость разнесется по всей Греции и всему миру.
— Ты хочешь, — Ловлас показал на тело, — чтобы его тело приняли за твое? Я кивнул.
— Но как?
Я похлопал по его кошельку с монетами.
— Греки, как никто на свете, поддаются на подкуп. Ловлас неторопливо улыбнулся. Он склонил голову.
— Хорошо, — ответил он, — если ты так желаешь.
— Да, я так желаю.
Я поцеловал его, затем вышел из пещеры и отвязал лошадь. Ловлас наблюдал за мной.
— Что ты собираешься делать? — спросил он. Я рассмеялся и вскочил на лошадь.
— Мне нужно кое-что разыскать, — сказал я. Ловлас нахмурился.
— Разыскать?
— Последний дар, если хочешь знать. Я пришпорил лошадь.
— Прощай, Ловлас. Я буду ждать, когда грянут пушки по всей Греции, возвещая о моей смерти.
Ловлас снял шляпу и изящно поклонился. Я помахал ему рукой, развернул лошадь и галопом помчался вниз с холма. Вскоре пещера исчезла за скалами и рощами. Буря застигла меня на янинской дороге. Я остановился в таверне. Греки, находившиеся в ней, ворчали, что никогда еще не слышали подобного грома.
— Наверное, великий человек ушел от нас, — соглашались они друг с другом.
— Кто бы это мог быть? — поинтересовался я. Один из них, бандит, судя по пистолетам за поясом, перекрестился.
— Молитесь Богу, чтобы это был не лордос Байронос, — сказал он.
Его товарищи согласно закивали. Я улыбнулся. Там, в Миссолунги, я знал, что солдаты на улицах, должно быть, причитают и оплакивают меня.
Я подождал, пока стихнет буря. Я скакал всю ночь и весь день. К сумеркам я добрался до дороги на Ахерон. У моста я встретил крестьянина. Он закричал, когда я затащил его к себе на лошадь:
— Вурдалак! Вурдалак вернулся!
Я перегрыз ему горло, напился крови и сбросил его тело в реку, ниже по течению. Луна ярко светила на небе. Я пришпорил лошадь и поскакал через ущелья и овраги.
Арка, посвященная повелителю Смерти, стояла, как и прежде. Я проскакал под ней, миновав утес, и затем, обогнув мыс, поскакал к деревне и замку паши, который возвышался на скале. Я миновал деревню. От нее ничего не осталось, сохранились лишь могильные холмы из булыжников и сорной травы, а когда я приблизился к стенам замка, то обнаружил, что их словно поглотили скалы, будто их никогда и не было. Но как только я достиг вершины, где находился замок, я замер от удивления. Странные вывороченные камни мерцали в лазурном мраке, будто покрытые плесенью. Я медленно спустился. От бывшего здесь когда-то могучего величавого сооружения не осталось и следа. Кипарисы, плющ и сорная трава разрослись на заброшенных руинах. Я задавал себе вопрос, неужели это я разрушил замок, неужели я навлек на него проклятие, вонзив саблю в сердце его господина.
Я искал большой зал. Не осталось и следа от колонн и лестниц, повсюду валялись обломки, и я ощутил все возрастающее чувство безнадежности. Как раз в тот миг, когда я был близок к отчаянию, я узнал фрагмент камня, скрытого сорной травой. Он был почти уничтожен, но я различил решетку, украшенную узором Она обрамляла беседку, ведущую в храм Смерти. Я вырубил сорняки, и моему взору открылась зияющая тьма. Я стал вглядываться в нее. Там были ступени, ведущие вниз. Вход был почти полностью разрушен. Я удалил остатки плюща и стал спускаться в глубь подземелья.
Я спускался все ниже и ниже. В темноте вспыхнули факелы. Когда их пламя стало ярче и сильнее, я различил фрески на стенах, те самые, которые видел здесь, спустившись сюда впервые столько лет назад. Я остановился у входа. Там, в глубине, по-прежнему стоял алтарь. Я вдохнул тяжелый спертый воздух. И вдруг замер. Я почувствовал запах другого вампира. Что подобному существу нужно здесь? Меня охватило волнение. Осторожно я вошел внутрь.
Фигура в черном плаще стояла напротив огня. Она повернулась ко мне и подняла капюшон, закрывавший ее лицо.
— Так, значит, ты убил его, — сказала Гайдэ.
Я, казалось, молчал целую вечность, отрешенно вглядываясь в ее лицо. Оно было сухим и изборожденным морщинами, преждевременно постаревшим. И только глаза сохранили ту живость, которую я помнил. Но это была она. Это была она! Я сделал шаг вперед, протягивая к ней руки. Я рассмеялся с облегчением, радостью и любовью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46