..
Дортмундер прислушался. Послышался глухой стук, видимо, трубку положили на твердую поверхность. Далекие голоса яростно заспорили. Время от времени раздавался треск мебели и грохот тяжелых предметов, возможно, падающих тел. Затем столь же неожиданно наступила тишина.
— Эл! Ты еще здесь?
— Я здесь, Том.
— Полагаю, мне стоит приостановить подготовку, — сказал Том. — Короче говоря, я понимаю твои сложности.
— Именно для этого я...
— Но я в полной мере осознаю и свои затруднения.
Дортмундер молчал, дыша через рот и осознавая, что основное «затруднение» Тома — он, именно он, Дортмундер. На том конце линии послышался жалобный скулеж.
— Полагаю, нам с тобой придется поговорить наедине, Эл, — сказал Том голосом, в котором чувствовались маленькие острые колючки. — Давай, вали сюда.
«Я должен отговорить его, — подумал Дортмундер. — Отговорить во что бы то ни стало».
— Отличная мысль, Том, — ответил он, прекрасно понимая, что именно тот имеет в виду.
— Я на Тринадцатой улице, — сообщил Том.
Что ж, место подходящее.
— Ага, — сказал Дортмундер.
— Неподалеку от авеню «Си».
— Это довольно обширный район, — ответил Дортмундер.
— Вот как? — произнес Том так, словно впервые обратил внимание на это обстоятельство. — В общем, где-то между «Си» и «Ди». Восточная Тринадцатая улица, дом сорок один девяносто девять.
— Какой звонок нажимать?
Том хихикнул, словно рассыпая по полу ледяные кубики.
— Тут во всей округе не сыщешь замка, Эл, — сообщил он. — Входи в дом и поднимайся на верхний этаж. И мы с тобой славно поболтаем наедине.
— Хорошо, Том, — выдавил Дортмундер сквозь пересохшие губы. — Я сейчас же... кха... кха... сейчас же выезжаю.
49
Дортмундер поднимался по темной лестнице, держась правой рукой за шероховатые стальные перила и сжимая левой деревянный брусок сечением два на три дюйма и длиной около двух футов, подобранный им у мусорного ящика на улице в двух кварталах отсюда. Тома он не опасался, но по пути могли встретиться и другие люди.
Впрочем, до сих пор Дортмундеру никто не попадался, лишь порой наверху слышались торопливые шаги, а снизу доносились шорохи. Дортмундер продолжал неторопливо подниматься по лестнице здания, где вполне можно было снять фильм о второй мировой войне в Европе, если бы только удалось уберечь съемочную группу от грабителей. Со стен были содраны огромные куски штукатурки, и на серо-зеленой поверхности зияли белые шероховатые прорехи. Стекла на лестничных площадках этажей были выбиты, кое-где их склеили прозрачной лентой, кое-где из рам торчали лишь острые осколки. Белые шестигранные кафельные плитки, судя по всему, в течение долгих месяцев подвергались систематической обработке кувалдой, а затем окроплялись мочой и какой-то жидкостью с лекарственным запахом. Голые лампочки под потолком когда-то были закрыты матовыми плафонами. Об этом можно было судить по осколкам белого стекла, в изобилии валявшимся среди прочего мусора на полу.
Исцарапанные металлические квартирные двери были выкрашены в коричневый и серый цвет, на многих не было ни ручек, ни замков. Судя по кухонным запахам, доносившимся из-за дверей, обитатели квартир собирались отобедать крысятиной. Проходя по площадке четвертого этажа и услышав жалобный плач ребенка, доносившийся из ближней квартиры, Дортмундер кивнул и пробормотал:
— Я тебя отлично понимаю, малыш.
Всего в доме было семь этажей — максимум для жилого здания без лифта. Лестница представляла собой четырехугольник с центральной шахтой, на каждый этаж приходилось по два пролета с площадкой между ними. Дортмундер как раз сворачивал на углу между шестым и седьмым этажами, когда над его головой прогремел гулкий выстрел.
— Эй! — закричал Дортмундер и, повалившись на грязные ступени, прикрыл голову брусом. Неужели Том не поговорит с ним хоть минуту?
Пальба продолжалась, затем стихла; послышался крик, а потом еще несколько выстрелов. Дортмундер выглянул из-за бруса, но увидел лишь ступени и стены лестничной площадки.
Выстрелы прекратились, и в здании снова воцарилась мертвая тишина; жильцы нипочем не желали обнаруживать свое присутствие, пока шла перестрелка. Затем послышался тяжелый удар распахнувшейся металлической двери по штукатурке, и раздраженный голос, вне всяких сомнений, принадлежавший Тому, произнес:
— Олухи! Сами напросились.
Послышались шаги, кто-то спускался по лестнице. Дортмундер поджал ноги и резво вскочил с пола, растерянно уставившись на Тома, который стоял на площадке напротив, вставляя новую обойму в рукоятку вороненого автоматического пистолета сорок пятого калибра, лежавшего в его правой ладони.
Дортмундер уставился на пистолет. Том поднял налитые кровью глаза и, увидев Дортмундера, замер на месте. Они стояли на площадке и молча разглядывали друг друга. Дортмундер крепче сжал в руке брус, Том вскинул брови.
Наконец Том шевельнулся и, взяв себя в руки, спрятал пистолет.
— Что скажешь, Эл? — небрежно произнес он. — Я рад, что ты смог приехать.
— Похоже, я вовремя, — сказал Дортмундер. Его горло и руки по-прежнему сводило судорогой.
Посмотрев на брус, Том спросил:
— Зачем это?
Дортмундер обвел рукой помещение:
— Для защиты.
— Хм-мм. — Том кивнул. — Тебе повезло, что никому из здешних обитателей не потребовался кусок дерева, — сообщил он. — Ну что ж, пора смываться.
Дортмундер не удержался и бросил взгляд в сторону верхнего этажа.
— Твои новые компаньоны? — спросил он.
— Бывшие. Пришлось распустить команду, — пояснил Том. — Пошли отсюда, Эл.
Спускаясь по лестнице, Том сказал:
— Последние дни я работал с ужасными людьми. Ты и твои ребята не справились с задачей, но вам по крайней мере можно доверять.
— Надеюсь, что так, — ответил Дортмундер.
— Во всяком случае, вы не пихаете себе в нос всякую гадость.
— Ага.
— И не колете вены.
— Мы с моим организмом пришли к соглашению, — сказал Дортмундер, когда они с Томом спустились на нижнюю площадку и направились к разбитой двери здания. — Организм знай себе работает, а я в его дела не вмешиваюсь.
— Я скажу короче, Эл, — заявил Том. — Твою мысль можно выразить куда проще: береги свое тело, запасного не купишь. Мои бывшие партнеры, что остались там, наверху, этого не понимали. Они загрузились до такой степени, что у них крыша поехала. Узнав, где находится водохранилище, они решили, что я им больше не нужен. — Том рассмеялся, и его смех напомнил Дортмундеру звон колокола во время чумы. — Олухи напрочь утратили ощущение реальности.
— Похоже на то, — согласился Дортмундер, задрав голову и рассматривая окна верхнего этажа дома-развалюхи. — Это их квартира?
— Теперь — да. — Том передернул плечами, отгоняя связанные с квартирой воспоминания. Затем он повернулся к Дортмундеру и спросил: — Так, значит, у тебя появился новый план?
— Нет, — ответил Дортмундер.
Взгляд Тома сделался хмурым. На расстоянии маленький рост и худоба старика совсем не бросались в глаза.
— У тебя нет плана?
— Пока нет, — объяснил Дортмундер. — Я хотел заручиться твоим согласием, а уж тогда...
— Не стану тебя обманывать, Эл, — сказал Том. — Я глубоко разочарован.
— Очень сожалею, Том.
— И правильно делаешь. А я-то думал, что любовь к прекрасной даме вдохновила тебя на создание истинного шедевра, и теперь все пойдет как по маслу.
— Так и будет, — заверил его Дортмундер. — Сейчас мы...
— Кабы я знал, что ты блефуешь, я бы не спешил расстаться с теми тремя ребятами там, наверху.
— Я вовсе не блефую... Что ты сказал? Их было трое?
На лице семидесятилетнего старика застыло непроницаемое выражение.
— По моим расчетам, мне нужны были именно трое, — сказал он. — Двое должны были нести динамит и взрывать, а третий подогнать скрепер и заняться раскопками в Паткинс-Корнерз.
— И остаться там навсегда, — предположил Дортмундер.
Казалось, губы Тома вытянулись в прямую линию, словно он улыбнулся про себя.
— Ты отлично меня понимаешь, Эл, — сказал он. Затем призрак улыбки исчез с его лица, и Том добавил: — Именно поэтому я так удивился, когда ты пришел с пустыми руками.
— И вовсе не с пустыми, — ответил Дортмундер. — Я собираюсь...
— Да уж, тебе самое время подумать о плане, — прервал его Том. — И кстати, выбрось свою палку. Сирены все громче...
Дортмундер был настолько поглощен разговором, что совсем не обращал внимания на окружающее и только теперь расслышал сирены, которые завывали совсем недалеко и очень быстро приближались.
— Ты прав, — согласился он и швырнул брус в сточную канаву.
— Давай поспешим, — сказал Том. — У меня в кармане лежит пистолет, который может заинтересовать сыщиков. А ты тем временем ознакомишь меня со своими идеями, и мы решим, где мне теперь жить.
Они двинулись в сторону авеню «Си». Дортмундер спросил:
— Ну и где ты собираешься жить?
Из-за угла показалась завывающая полицейская машина.
— Моя прежняя квартира некоторое время будет недоступна, — сообщил Том.
Оглянувшись, Дортмундер увидел, как автомобиль затормозил у подъезда, где до сих пор проживал Том. Из машины выскочили патрульные, и в этот миг подъехали еще два полицейских автомобиля, причем один из них нарушил правила, поскольку здесь было одностороннее движение.
— Все ясно, — сказал Дортмундер.
— Как насчет дома в Дадсон-Сентр, где живет Мэй? — спросил Том. — Там много комнат?
— Мэй утверждает, что такого множества комнат у нее не было никогда в жизни, — отозвался Дортмундер, понимая, к чему идет дело, но не видя возможности предотвратить неизбежное.
— Может, ей будет легче смириться с моим присутствием, если я буду у нее на глазах, — предположил Том. — Она сможет присматривать за мной, а я не стану взрывать дамбу, расположившись у ее подножия.
— Это точно, — согласился Дортмундер.
Они свернули за угол, покидая место, где разыгрывалась последняя сцена драмы.
— Да, — произнес Том, кивая свои мыслям. — Мэй будет рада видеть меня и держать под рукой.
— Это точно, — снова подтвердил Дортмундер.
50
— Мне очень нравится, когда ты ко мне прикасаешься, — сказала Миртл Дагу Берри, отталкивая его прочь. — Вот почему я не должна тебе этого позволять.
— Я не вижу в этом ни капли смысла, — ответил Даг, не оставляя попыток обнять девушку.
— А я вижу, — сказала Миртл, изо всех сил прижимаясь к сиденью пикапа, огораживаясь сложенными на груди руками и не отрывая взгляда от огромного экрана, на котором Дамбо балансировал на ветке дерева. — Смотри кино, — добавила она. — Сам же говорил, что никогда не бывал в кинотеатре под открытым небом. Мы приехали сюда, так что сиди и смотри.
— В киношке? — удивился Даг, убирая руки. — Миртл, ты сведешь меня с ума.
«Кабы это была правда, мы были бы квиты», — подумала про себя Миртл. Даг тоже сводил ее с ума, но как-то по-другому. В этом чувстве не было ничего плотского или романтического. Впрочем, Даг был, несомненно, соблазнителен, всеми силами старался казаться галантным, и кто знает, чем могла закончиться эта история, если бы не одно «но».
Миртл отчетливо сознавала, что Даг — пустоват и фальшив. Он был всецело поглощен каким-то предприятием, которое, более чем вероятно, связано с отцом Миртл. Но что это за связь, Миртл нипочем не могла догадаться.
Она была убеждена в неискренности Дага. Поначалу, когда он только пришел в библиотеку, Миртл восприняла его рассказ с полным доверием. Но стоило ему внезапно прервать просмотр старых микрофильмов на рулончике, смонтированном за три года до интересовавшего Дага периода, и без всяких объяснений переключиться на день сегодняшний, как у Миртл немедленно возникли подозрения. В чем дело?
Во время обеда, на который Миртл затащила Дага, девушка убедилась, что ее спутник — парень веселый, склонный приударить за ней и, кажется, рассчитывающий встречаться с ней и впредь. Очень мило с его стороны, но Миртл не желала довольствоваться этим. Вечером того же дня, оставшись одна, девушка просмотрела микрофильм, на котором остановился Даг, — газеты того года, когда произошло интересующее его событие. В конце концов Миртл наткнулась на сообщение об ограблении броневика на Сквозном шоссе, и все стало на свои места. Миртл сообразила, что это ограбление было очередным «дельцем» ее отца-налетчика, которое тот «обстряпал» до «посадки» за другое преступление, совершенное несколько лет спустя, а Даг Берри каким-то образом «сел ему на хвост». «Хорошо еще, что я не поддалась соблазну назвать Дагу свою новую фамилию, как в случае с добрым и милым Уолли Нэрром», — с запоздалым страхом подумала Миртл. (Свои знания уголовного жаргона Миртл, разумеется, почерпнула из телепередач.)
Подозрения все усиливались и, испугавшись поначалу, что Даг Берри на самом деле — полицейский в штатском и охотится за ее отцом наподобие Джаверта (вот почему он спрашивал о Джимми!), Миртл принялась разыскивать комитет по защите окружающей среды, по заданию которого Даг якобы производил свои изыскания, и, разумеется, ничего подобного не нашла.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64
Дортмундер прислушался. Послышался глухой стук, видимо, трубку положили на твердую поверхность. Далекие голоса яростно заспорили. Время от времени раздавался треск мебели и грохот тяжелых предметов, возможно, падающих тел. Затем столь же неожиданно наступила тишина.
— Эл! Ты еще здесь?
— Я здесь, Том.
— Полагаю, мне стоит приостановить подготовку, — сказал Том. — Короче говоря, я понимаю твои сложности.
— Именно для этого я...
— Но я в полной мере осознаю и свои затруднения.
Дортмундер молчал, дыша через рот и осознавая, что основное «затруднение» Тома — он, именно он, Дортмундер. На том конце линии послышался жалобный скулеж.
— Полагаю, нам с тобой придется поговорить наедине, Эл, — сказал Том голосом, в котором чувствовались маленькие острые колючки. — Давай, вали сюда.
«Я должен отговорить его, — подумал Дортмундер. — Отговорить во что бы то ни стало».
— Отличная мысль, Том, — ответил он, прекрасно понимая, что именно тот имеет в виду.
— Я на Тринадцатой улице, — сообщил Том.
Что ж, место подходящее.
— Ага, — сказал Дортмундер.
— Неподалеку от авеню «Си».
— Это довольно обширный район, — ответил Дортмундер.
— Вот как? — произнес Том так, словно впервые обратил внимание на это обстоятельство. — В общем, где-то между «Си» и «Ди». Восточная Тринадцатая улица, дом сорок один девяносто девять.
— Какой звонок нажимать?
Том хихикнул, словно рассыпая по полу ледяные кубики.
— Тут во всей округе не сыщешь замка, Эл, — сообщил он. — Входи в дом и поднимайся на верхний этаж. И мы с тобой славно поболтаем наедине.
— Хорошо, Том, — выдавил Дортмундер сквозь пересохшие губы. — Я сейчас же... кха... кха... сейчас же выезжаю.
49
Дортмундер поднимался по темной лестнице, держась правой рукой за шероховатые стальные перила и сжимая левой деревянный брусок сечением два на три дюйма и длиной около двух футов, подобранный им у мусорного ящика на улице в двух кварталах отсюда. Тома он не опасался, но по пути могли встретиться и другие люди.
Впрочем, до сих пор Дортмундеру никто не попадался, лишь порой наверху слышались торопливые шаги, а снизу доносились шорохи. Дортмундер продолжал неторопливо подниматься по лестнице здания, где вполне можно было снять фильм о второй мировой войне в Европе, если бы только удалось уберечь съемочную группу от грабителей. Со стен были содраны огромные куски штукатурки, и на серо-зеленой поверхности зияли белые шероховатые прорехи. Стекла на лестничных площадках этажей были выбиты, кое-где их склеили прозрачной лентой, кое-где из рам торчали лишь острые осколки. Белые шестигранные кафельные плитки, судя по всему, в течение долгих месяцев подвергались систематической обработке кувалдой, а затем окроплялись мочой и какой-то жидкостью с лекарственным запахом. Голые лампочки под потолком когда-то были закрыты матовыми плафонами. Об этом можно было судить по осколкам белого стекла, в изобилии валявшимся среди прочего мусора на полу.
Исцарапанные металлические квартирные двери были выкрашены в коричневый и серый цвет, на многих не было ни ручек, ни замков. Судя по кухонным запахам, доносившимся из-за дверей, обитатели квартир собирались отобедать крысятиной. Проходя по площадке четвертого этажа и услышав жалобный плач ребенка, доносившийся из ближней квартиры, Дортмундер кивнул и пробормотал:
— Я тебя отлично понимаю, малыш.
Всего в доме было семь этажей — максимум для жилого здания без лифта. Лестница представляла собой четырехугольник с центральной шахтой, на каждый этаж приходилось по два пролета с площадкой между ними. Дортмундер как раз сворачивал на углу между шестым и седьмым этажами, когда над его головой прогремел гулкий выстрел.
— Эй! — закричал Дортмундер и, повалившись на грязные ступени, прикрыл голову брусом. Неужели Том не поговорит с ним хоть минуту?
Пальба продолжалась, затем стихла; послышался крик, а потом еще несколько выстрелов. Дортмундер выглянул из-за бруса, но увидел лишь ступени и стены лестничной площадки.
Выстрелы прекратились, и в здании снова воцарилась мертвая тишина; жильцы нипочем не желали обнаруживать свое присутствие, пока шла перестрелка. Затем послышался тяжелый удар распахнувшейся металлической двери по штукатурке, и раздраженный голос, вне всяких сомнений, принадлежавший Тому, произнес:
— Олухи! Сами напросились.
Послышались шаги, кто-то спускался по лестнице. Дортмундер поджал ноги и резво вскочил с пола, растерянно уставившись на Тома, который стоял на площадке напротив, вставляя новую обойму в рукоятку вороненого автоматического пистолета сорок пятого калибра, лежавшего в его правой ладони.
Дортмундер уставился на пистолет. Том поднял налитые кровью глаза и, увидев Дортмундера, замер на месте. Они стояли на площадке и молча разглядывали друг друга. Дортмундер крепче сжал в руке брус, Том вскинул брови.
Наконец Том шевельнулся и, взяв себя в руки, спрятал пистолет.
— Что скажешь, Эл? — небрежно произнес он. — Я рад, что ты смог приехать.
— Похоже, я вовремя, — сказал Дортмундер. Его горло и руки по-прежнему сводило судорогой.
Посмотрев на брус, Том спросил:
— Зачем это?
Дортмундер обвел рукой помещение:
— Для защиты.
— Хм-мм. — Том кивнул. — Тебе повезло, что никому из здешних обитателей не потребовался кусок дерева, — сообщил он. — Ну что ж, пора смываться.
Дортмундер не удержался и бросил взгляд в сторону верхнего этажа.
— Твои новые компаньоны? — спросил он.
— Бывшие. Пришлось распустить команду, — пояснил Том. — Пошли отсюда, Эл.
Спускаясь по лестнице, Том сказал:
— Последние дни я работал с ужасными людьми. Ты и твои ребята не справились с задачей, но вам по крайней мере можно доверять.
— Надеюсь, что так, — ответил Дортмундер.
— Во всяком случае, вы не пихаете себе в нос всякую гадость.
— Ага.
— И не колете вены.
— Мы с моим организмом пришли к соглашению, — сказал Дортмундер, когда они с Томом спустились на нижнюю площадку и направились к разбитой двери здания. — Организм знай себе работает, а я в его дела не вмешиваюсь.
— Я скажу короче, Эл, — заявил Том. — Твою мысль можно выразить куда проще: береги свое тело, запасного не купишь. Мои бывшие партнеры, что остались там, наверху, этого не понимали. Они загрузились до такой степени, что у них крыша поехала. Узнав, где находится водохранилище, они решили, что я им больше не нужен. — Том рассмеялся, и его смех напомнил Дортмундеру звон колокола во время чумы. — Олухи напрочь утратили ощущение реальности.
— Похоже на то, — согласился Дортмундер, задрав голову и рассматривая окна верхнего этажа дома-развалюхи. — Это их квартира?
— Теперь — да. — Том передернул плечами, отгоняя связанные с квартирой воспоминания. Затем он повернулся к Дортмундеру и спросил: — Так, значит, у тебя появился новый план?
— Нет, — ответил Дортмундер.
Взгляд Тома сделался хмурым. На расстоянии маленький рост и худоба старика совсем не бросались в глаза.
— У тебя нет плана?
— Пока нет, — объяснил Дортмундер. — Я хотел заручиться твоим согласием, а уж тогда...
— Не стану тебя обманывать, Эл, — сказал Том. — Я глубоко разочарован.
— Очень сожалею, Том.
— И правильно делаешь. А я-то думал, что любовь к прекрасной даме вдохновила тебя на создание истинного шедевра, и теперь все пойдет как по маслу.
— Так и будет, — заверил его Дортмундер. — Сейчас мы...
— Кабы я знал, что ты блефуешь, я бы не спешил расстаться с теми тремя ребятами там, наверху.
— Я вовсе не блефую... Что ты сказал? Их было трое?
На лице семидесятилетнего старика застыло непроницаемое выражение.
— По моим расчетам, мне нужны были именно трое, — сказал он. — Двое должны были нести динамит и взрывать, а третий подогнать скрепер и заняться раскопками в Паткинс-Корнерз.
— И остаться там навсегда, — предположил Дортмундер.
Казалось, губы Тома вытянулись в прямую линию, словно он улыбнулся про себя.
— Ты отлично меня понимаешь, Эл, — сказал он. Затем призрак улыбки исчез с его лица, и Том добавил: — Именно поэтому я так удивился, когда ты пришел с пустыми руками.
— И вовсе не с пустыми, — ответил Дортмундер. — Я собираюсь...
— Да уж, тебе самое время подумать о плане, — прервал его Том. — И кстати, выбрось свою палку. Сирены все громче...
Дортмундер был настолько поглощен разговором, что совсем не обращал внимания на окружающее и только теперь расслышал сирены, которые завывали совсем недалеко и очень быстро приближались.
— Ты прав, — согласился он и швырнул брус в сточную канаву.
— Давай поспешим, — сказал Том. — У меня в кармане лежит пистолет, который может заинтересовать сыщиков. А ты тем временем ознакомишь меня со своими идеями, и мы решим, где мне теперь жить.
Они двинулись в сторону авеню «Си». Дортмундер спросил:
— Ну и где ты собираешься жить?
Из-за угла показалась завывающая полицейская машина.
— Моя прежняя квартира некоторое время будет недоступна, — сообщил Том.
Оглянувшись, Дортмундер увидел, как автомобиль затормозил у подъезда, где до сих пор проживал Том. Из машины выскочили патрульные, и в этот миг подъехали еще два полицейских автомобиля, причем один из них нарушил правила, поскольку здесь было одностороннее движение.
— Все ясно, — сказал Дортмундер.
— Как насчет дома в Дадсон-Сентр, где живет Мэй? — спросил Том. — Там много комнат?
— Мэй утверждает, что такого множества комнат у нее не было никогда в жизни, — отозвался Дортмундер, понимая, к чему идет дело, но не видя возможности предотвратить неизбежное.
— Может, ей будет легче смириться с моим присутствием, если я буду у нее на глазах, — предположил Том. — Она сможет присматривать за мной, а я не стану взрывать дамбу, расположившись у ее подножия.
— Это точно, — согласился Дортмундер.
Они свернули за угол, покидая место, где разыгрывалась последняя сцена драмы.
— Да, — произнес Том, кивая свои мыслям. — Мэй будет рада видеть меня и держать под рукой.
— Это точно, — снова подтвердил Дортмундер.
50
— Мне очень нравится, когда ты ко мне прикасаешься, — сказала Миртл Дагу Берри, отталкивая его прочь. — Вот почему я не должна тебе этого позволять.
— Я не вижу в этом ни капли смысла, — ответил Даг, не оставляя попыток обнять девушку.
— А я вижу, — сказала Миртл, изо всех сил прижимаясь к сиденью пикапа, огораживаясь сложенными на груди руками и не отрывая взгляда от огромного экрана, на котором Дамбо балансировал на ветке дерева. — Смотри кино, — добавила она. — Сам же говорил, что никогда не бывал в кинотеатре под открытым небом. Мы приехали сюда, так что сиди и смотри.
— В киношке? — удивился Даг, убирая руки. — Миртл, ты сведешь меня с ума.
«Кабы это была правда, мы были бы квиты», — подумала про себя Миртл. Даг тоже сводил ее с ума, но как-то по-другому. В этом чувстве не было ничего плотского или романтического. Впрочем, Даг был, несомненно, соблазнителен, всеми силами старался казаться галантным, и кто знает, чем могла закончиться эта история, если бы не одно «но».
Миртл отчетливо сознавала, что Даг — пустоват и фальшив. Он был всецело поглощен каким-то предприятием, которое, более чем вероятно, связано с отцом Миртл. Но что это за связь, Миртл нипочем не могла догадаться.
Она была убеждена в неискренности Дага. Поначалу, когда он только пришел в библиотеку, Миртл восприняла его рассказ с полным доверием. Но стоило ему внезапно прервать просмотр старых микрофильмов на рулончике, смонтированном за три года до интересовавшего Дага периода, и без всяких объяснений переключиться на день сегодняшний, как у Миртл немедленно возникли подозрения. В чем дело?
Во время обеда, на который Миртл затащила Дага, девушка убедилась, что ее спутник — парень веселый, склонный приударить за ней и, кажется, рассчитывающий встречаться с ней и впредь. Очень мило с его стороны, но Миртл не желала довольствоваться этим. Вечером того же дня, оставшись одна, девушка просмотрела микрофильм, на котором остановился Даг, — газеты того года, когда произошло интересующее его событие. В конце концов Миртл наткнулась на сообщение об ограблении броневика на Сквозном шоссе, и все стало на свои места. Миртл сообразила, что это ограбление было очередным «дельцем» ее отца-налетчика, которое тот «обстряпал» до «посадки» за другое преступление, совершенное несколько лет спустя, а Даг Берри каким-то образом «сел ему на хвост». «Хорошо еще, что я не поддалась соблазну назвать Дагу свою новую фамилию, как в случае с добрым и милым Уолли Нэрром», — с запоздалым страхом подумала Миртл. (Свои знания уголовного жаргона Миртл, разумеется, почерпнула из телепередач.)
Подозрения все усиливались и, испугавшись поначалу, что Даг Берри на самом деле — полицейский в штатском и охотится за ее отцом наподобие Джаверта (вот почему он спрашивал о Джимми!), Миртл принялась разыскивать комитет по защите окружающей среды, по заданию которого Даг якобы производил свои изыскания, и, разумеется, ничего подобного не нашла.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64