— Позвоню тебе утром после разговора с Уолли.
— Спокойной ночи, Энди, — сказала Мэй. — Спасибо тебе за помощь.
— Я еще ничего не сделал, — заметил Келп, открывая дверцу шкафа и доставая свой бушлат. Затем он улыбнулся Дортмундеру и сказал: — Но мы постараемся — я и моя старушка персоналка.
— М-мм, — протянул Дортмундер.
Как только Келп направился к выходу, дверь гостиной распахнулась, и оттуда высунулась седая голова Тома.
— Туннель рыть бесполезно, — сказал он и, убрав голову, вновь захлопнул дверь.
Три пары вытаращенных глаз обменялись взглядами. Их обладатели отошли к самым дверям, и Мэй шепотом спросила:
— Интересно, долго ли он подслушивал?
— Мы этого никогда не узнаем, — прошептал в ответ Дортмундер.
Келп закатил глаза.
— Надеюсь, что никогда, — тоже шепотом сказал он. — Поговорим завтра.
Он ушел, и Дортмундер принялся запирать многочисленные замки на двери. Вдруг он замер, посмотрел на свои руки, на замки и сказал:
— Не знаю, зачем это.
8
ОТКАТИВ В СТОРОНУ ДВА ГРОМАДНЫХ ВАЛУНА И СТВОЛ УПАВШЕГО ДЕРЕВА, ВЫ ОБНАРУЖИТЕ ВХОД В ПЕЩЕРУ, ЗАНАВЕШЕННЫЙ ШКУРОЙ. ОТКИНЬТЕ ШКУРУ, И ПЕРЕД ВАМИ ОКАЖЕТСЯ БЕРЛОГА ТЫСЯЧЕЗУБОГО ОГРЕ
Уолли Нэрр вытер пот со лба. Теперь надо быть предельно осторожным: возможно, здесь ловушка. Его толстые пальцы, лежащие на клавиатуре, отстучали команду:
«Описать берлогу»
КУБ СОРОКА ФУТОВ СО СВОДЧАТЫМ ПОТОЛКОМ. РАСКАЛЕННОЕ ДЫХАНИЕ ДРАКОНА НЕТЕРА ОБРАТИЛО КАМЕННЫЕ СТЕНЫ В ЧЕРНЫЙ ЛЕД. НА ПОКРЫТЫХ ШКУРАМИ КРОВАТЯХ ЛЕЖАТ ШЕСТЕРО ВООРУЖЕННЫХ ЛЮДЕЙ-ЯЩЕРОВ ИЗ ЛИЧНОЙ ОХРАНЫ СУЛТАНА. У ДАЛЬНЕЙ СТЕНЫ МЕДЛЕННО ВРАЩАЕТСЯ ОГРОМНОЕ КОЛЕСО, К КОТОРОМУ ПРИВЯЗАНА ПРИНЦЕССА ЛАВИЯ
«Люди-ящеры — мои враги?»
В ДАННОМ СЛУЧАЕ — НЕТ
«Люди-ящеры — мои союзники?»
ДА, ЕСЛИ ВЫ СУМЕЕТЕ ПОДТВЕРДИТЬ СВОИ ПОЛНОМОЧИЯ
«Хм-мм, — подумал Уолли. — Скоро придется начать записывать. Понятия не имею, сколько у меня осталось жизней. Впрочем, сначала надо решить, входить ли мне в эту чертову пещеру. Разумеется, рано или поздно сделать это все равно придется. Вернуться назад через долину Сирены я не могу, а наверху, в горах, ничего нет. Но не торчать же тут до скончания века!»
Плечи Уолли напряглись, в глазах загорелся огонь. Его пальцы напечатали:
«Меч огня и льда все еще у меня?»
ДА
«Я вонзаю его в закрывающую вход шкуру и начинаю полосовать ее сверху вниз и слева направо».
ИЗ СКРЫТЫХ ПО ОБЕ СТОРОНЫ ВХОДА ТРУБОК ВЫЛЕТАЮТ СТАЛЬНЫЕ СТРЕЛЫ. УДАРЯЯСЬ О ПРОТИВОПОЛОЖНУЮ СТЕНУ, ОНИ ПАДАЮТ НА ЗЕМЛЮ
«Ага, — подумал Уолли. — Все именно так, как я рассчитывал. Ну погоди, Огре. Я иду».
И нажал клавишу «ENTER».
Бз-зззз...
Дверной звонок. Неужели уже так поздно? Оставив принцессу Лавию медленно вращаться на колесе, Уолли неистово замолотил по клавишам, выбирая другое меню и выводя на экран время восточного побережья: 15.30, а также свой ежедневник. Сегодняшняя страница была пуста, если не считать записи: «15.30 — Энди Келп и его приятель придут посмотреть водохранилище». Тоже, кстати, забавная штука.
Убрав руки с клавиш и оторвав взгляд от экрана, Уолли оттолкнул вращающееся кресло от системного стола и поднялся. По плечам, шее и затылку разлилась привычная боль — боль сражений, расплата за чрезмерное многочасовое напряжение, боль нечастых побед и внезапных сокрушительных поражений. Боль преследовала Уолли неотступно, но он не роптал, а, наоборот, очень гордился способностью выдержать ее.
В свои двадцать четыре года Уолли был на грани превращения в героя своих электронных фантазий. Он не только играл в компьютерные игры, но выдумывал их сам и даже продал два своих творения. «Туманные девы из морга» он пристроил в Калифорнии, на фирме «Астрал рэйнбоу продакшн», а игру «Центавр!» загнал издательству «Футуролоджикл» в Кембридже, Массачусетс. Уолли представлял собой пухлое округлое создание с кожей цвета ванильного йогурта. Росту в нем было четыре фута шесть дюймов, вес — 285 фунтов, из которых на мускулы приходилась лишь весьма незначительная часть. За толстыми стеклами очков доверчиво моргали наивные глаза цвета голубоватого желтка крутого яйца. Помимо глаз, единственным цветовым пятном на его лице выделялся влажный пухлый чувственный рот. Его мозг был, вне всяких сомнений, куда более совершенным устройством, чем все компьютерные системы, заполонившие гостиную Уолли, однако помещался этот чудо-мозг в черепе, далеком от совершенства.
Еще ребенком Уолли усвоил, что его облик весьма далек от стандартов, приемлемых для большинства людей. Каждый из нас может отыскать на планете уголок, где его внешность будет более или менее укладываться в рамки, совместимые с представлениями местного населения, однако Уолли оставалось надеяться только на полет в космос. Может быть, он и сумел бы отыскать в пределах Солнечной системы подобных себе толстых влажных коротышек, но пока Уолли вел жизнь затворника, словно он не родился на Земле, а был заброшен сюда извне. Как правило, прохожие при взгляде на него говорили про себя: «Какой смешной», — и торопливо шли своей дорогой.
Миновало уже более четырех лет с тех пор, как Уолли, работая во время рождественских каникул продавцом отдела электроники, обрел свою Большую любовь и убежище для души: персональный компьютер. С ним можно было общаться. С ним можно было играть в математические игры. С ним можно было заговорить — и он отвечал. Компьютер оказался другом, которого достаточно было включить в сеть, и он всегда был дома рядом с тобой. С ним можно было заниматься серьезной работой и развлекаться. Он мог хранить и выдавать информацию. С его помощью можно было сочинять музыку, проектировать дворцы и подводить баланс своего бюджета. Можно было выпускать собственную газету. Выйдя в волшебный мир компьютерной фантастики, ты мог стать героем нашумевших событий. Компьютер стал для Уолли Вселенной, а он сам — ее жизненной формой. И в своей Вселенной он отнюдь не выглядел смешным.
Первые уроки компьютерной грамотности Уолли получил в «Нью-скул», где теперь сам время от времени вел куда более сложный курс той же самой дисциплины. На одном из семинаров он познакомился со своим ровесником, таким же энтузиастом, покорителем просторов, открытых электронным чудом. Парня звали Энди Келп, и Уолли был несказанно рад новому знакомству. Во-первых, Энди был единственным знакомым Уолли, готовым общаться с компьютером так же долго и непрерывно, как и он сам. Во-вторых, Энди оказался одним из тех редких людей, которые не находили во внешности Уолли ничего смешного. В-третьих, Энди был невероятно щедр: стоило лишь упомянуть новую программу, игру, новый принтер — все что угодно, — и не успевал Уолли оглянуться, как Энди притаскивал это ему домой со словами: «Не беспокойся, я провернул одну сделку». Уолли понятия не имел, чем Энди зарабатывает на жизнь, но его должность была, вне всякого сомнения, весьма высокооплачиваемой.
Пять дней назад Энди принес ему задачу о водохранилище и кольце — ну чем не сюжет для компьютерной игры! — и Уолли с жаром взялся за ее разрешение. Время от времени Энди приносил ему топографические карты моделируемой местности, а компьютер Уолли уже располагал массой полезных информационных программ — меры и удельные веса, физические свойства, выдержки из энциклопедий и тому подобное. Поэтому для создания собственной программы Уолли оставалось лишь обратиться к каталогу фирм-производителей и назвать Энди нужное наименование и торговый индекс. Уже на следующий день Энди был тут как тут и с улыбкой вынимал свеженький пакет из-под полы своего замечательного многокарманного бушлата. (В недавнем прошлом Уолли всерьез подумывал о создании компьютерной игры, герой которой отправляется в путешествие по этому бушлату?)
Как бы там ни было, прошлой ночью Уолли закончил свою программу и был очень доволен итогом. Энди говорил ему: «Звони мне в любое время, днем или ночью. Если я сплю или меня нет дома, продиктуй автоответчику». Расправившись с программой, Уолли тут же позвонил Энди, готовясь оставить сообщение на пленке. Однако Энди ответил сам, причем шепотом. Он объяснил, что не хочет будить свою кошку.
Энди очень обрадовался, узнав, что модель водохранилища уже готова, и выразил желание прийти и посмотреть, как только освободится. Уолли был готов принять его в любое время, и лишь из-за запутанного расписания Энди встречу пришлось отложить до половины четвертого нынешнего дня.
— Я прихвачу с собой пару приятелей, — сказал Энди. — Они очень интересуются программой. С теоретической точки зрения.
Итак, это он. То есть они.
Отлично! Уолли нажал кнопку и открыл гостям дверь подъезда, а сам отправился за сырными крекерами.
9
Дортмундер и Том поднялись вслед за Келпом по трем пролетам гулкой металлической лестницы и оказались перед обшарпанной железной дверью. Поглядев на испещренную выбоинами и царапинами поверхность двери, Том пробурчал:
— На кой черт ломиться в дверь в таком месте?
— Может быть, человек забыл ключ, — предположил Келп и энергично надавил очередную кнопку. Дверь распахнулась, и из квартиры выглянул один из семи гномов. Точнее говоря, восьмой, доселе неведомый. Толстяк.
— Входите, — сказал Толстяк, приветливо улыбаясь влажным ртом и делая приглашающий жест коротенькой ручкой с пальцами-обрубками.
Посетители вошли, и Келп принялся их знакомить:
— Это Уолли Нэрр, это — мои приятели Джон и Том.
— Рад познакомиться, — ответил Толстяк.
«Не Толстяк, а Уолли, — поправил себя Дортмундер. — Если я начну думать о нем как о Толстяке, то в конце концов назову его Толстяком прямо в лицо. Уж лучше с самого начала взять нужный тон».
Гостиная Уолли напоминала ремонтную мастерскую магазина уцененных товаров. Везде — на столах, деревянных стульях, подоконниках и на полу — валялись дисплеи, принтеры, клавиатуры, блоки памяти и дискеты. Единственный свободный уголок занимали диван, пара продавленных кресел, два торшера и кофейный столик, на котором красовался поднос с сырными крекерами. Указав на поднос, Уолли предложил:
— Угощайтесь. Что будете пить? Пиво? Колу?
— Я хочу взглянуть на твое водохранилище, — сказал ему Том.
Уолли заморгал, реагируя на присутствие Тома обычным для всякого человеческого существа образом, но в этот миг к разговору осторожно подключился Келп:
— Мы все в нетерпении, Уолли. Оставим крекеры на потом. Это же надо — всего за пять дней! Ты гений, Уолли!
Уолли кивнул и смущенно хихикнул от удовольствия. Глядя на него, Дортмундер гадал, сколько же лет этому парню. Уолли выглядел одновременно и взрослым, если не пожилым, и школьником младших классов. Но, сколько бы ни было ему лет, Келп, очевидно, знает к нему подход. Уолли тут же забыл о крекерах и сказал:
— Да-да, конечно, вы хотите увидеть программу. Давайте приступим.
Он подвел гостей к сложной компьютерной системе, громоздившейся на его рабочем столе, подле которого стояло потертое крутящееся кресло. Устроившись в кресле, он помассировал свои пухлые пальчики, словно пианист, и принялся играть с машиной.
Господи, это было что-то невероятное. Дортмундеру ни разу не доводилось видеть ничего подобного, даже в туристическом бюро. Коротышка сгорбился над клавиатурой, впившись взглядом в экран, а пальцы его жили собственной жизнью — щелкали, скользили, подпрыгивали и танцевали по клавишам. На экране промелькнули промежуточные результаты в виде колонок цифр — столь быстро, что их невозможно было ухватить взглядом, — и наконец возникло изображение.
Долина. Долина, как она выглядела до постройки водохранилища с вершины самого высокого холма на ее южном краю. Изображение было нереалистичным, словно в мультфильме: границы объектов были слишком четкими и прямоугольными, перспектива — несколько искаженной, цвета (здесь преобладал зеленый) — чистые, без оттенков. И тем не менее впечатление было потрясающее. Глядя в этот телевизор, ты отлично понимал, что смотришь с высоты в настоящую долину.
— Хм-мм, — промычал Дортмундер.
— А теперь ваш город, — сказал Уолли, продолжая скакать по клавишам пальцами-сосисками, — Паткинс-Корнерз. Большой город.
— Тут находится окружная администрация, — пояснил Том.
Дортмундер повернул голову и, взглянув на Тома в профиль, увидел, что эта картина произвела впечатление даже на него, хотя Том скорее убил бы человека, чем признался в этом.
Тем временем долина на экране пришла в движение. Или, можно сказать, начал двигаться наблюдатель, перемещаясь все ближе и снижаясь; по мере приближения долина потихоньку разворачивалась, и раскиданные тут и там красные и желтые точки наплывали, превращаясь в здания. А вот господствующая на изображении зелень не желала превращаться в деревья, оставаясь все тем же однотонным ковром, на котором были нанесены еле заметные топографические знаки.
Все это напомнило Дортмундеру виденную им по телевизору картину, когда город на экране становился все ближе и ближе, а здания по мере изменения перспективы медленно поворачивались, создавая у зрителя впечатление, будто тот находится на борту летящего над нарисованным пейзажем мультипликационного вертолета, описывающего спираль и приближающегося к городу сверху.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64
— Спокойной ночи, Энди, — сказала Мэй. — Спасибо тебе за помощь.
— Я еще ничего не сделал, — заметил Келп, открывая дверцу шкафа и доставая свой бушлат. Затем он улыбнулся Дортмундеру и сказал: — Но мы постараемся — я и моя старушка персоналка.
— М-мм, — протянул Дортмундер.
Как только Келп направился к выходу, дверь гостиной распахнулась, и оттуда высунулась седая голова Тома.
— Туннель рыть бесполезно, — сказал он и, убрав голову, вновь захлопнул дверь.
Три пары вытаращенных глаз обменялись взглядами. Их обладатели отошли к самым дверям, и Мэй шепотом спросила:
— Интересно, долго ли он подслушивал?
— Мы этого никогда не узнаем, — прошептал в ответ Дортмундер.
Келп закатил глаза.
— Надеюсь, что никогда, — тоже шепотом сказал он. — Поговорим завтра.
Он ушел, и Дортмундер принялся запирать многочисленные замки на двери. Вдруг он замер, посмотрел на свои руки, на замки и сказал:
— Не знаю, зачем это.
8
ОТКАТИВ В СТОРОНУ ДВА ГРОМАДНЫХ ВАЛУНА И СТВОЛ УПАВШЕГО ДЕРЕВА, ВЫ ОБНАРУЖИТЕ ВХОД В ПЕЩЕРУ, ЗАНАВЕШЕННЫЙ ШКУРОЙ. ОТКИНЬТЕ ШКУРУ, И ПЕРЕД ВАМИ ОКАЖЕТСЯ БЕРЛОГА ТЫСЯЧЕЗУБОГО ОГРЕ
Уолли Нэрр вытер пот со лба. Теперь надо быть предельно осторожным: возможно, здесь ловушка. Его толстые пальцы, лежащие на клавиатуре, отстучали команду:
«Описать берлогу»
КУБ СОРОКА ФУТОВ СО СВОДЧАТЫМ ПОТОЛКОМ. РАСКАЛЕННОЕ ДЫХАНИЕ ДРАКОНА НЕТЕРА ОБРАТИЛО КАМЕННЫЕ СТЕНЫ В ЧЕРНЫЙ ЛЕД. НА ПОКРЫТЫХ ШКУРАМИ КРОВАТЯХ ЛЕЖАТ ШЕСТЕРО ВООРУЖЕННЫХ ЛЮДЕЙ-ЯЩЕРОВ ИЗ ЛИЧНОЙ ОХРАНЫ СУЛТАНА. У ДАЛЬНЕЙ СТЕНЫ МЕДЛЕННО ВРАЩАЕТСЯ ОГРОМНОЕ КОЛЕСО, К КОТОРОМУ ПРИВЯЗАНА ПРИНЦЕССА ЛАВИЯ
«Люди-ящеры — мои враги?»
В ДАННОМ СЛУЧАЕ — НЕТ
«Люди-ящеры — мои союзники?»
ДА, ЕСЛИ ВЫ СУМЕЕТЕ ПОДТВЕРДИТЬ СВОИ ПОЛНОМОЧИЯ
«Хм-мм, — подумал Уолли. — Скоро придется начать записывать. Понятия не имею, сколько у меня осталось жизней. Впрочем, сначала надо решить, входить ли мне в эту чертову пещеру. Разумеется, рано или поздно сделать это все равно придется. Вернуться назад через долину Сирены я не могу, а наверху, в горах, ничего нет. Но не торчать же тут до скончания века!»
Плечи Уолли напряглись, в глазах загорелся огонь. Его пальцы напечатали:
«Меч огня и льда все еще у меня?»
ДА
«Я вонзаю его в закрывающую вход шкуру и начинаю полосовать ее сверху вниз и слева направо».
ИЗ СКРЫТЫХ ПО ОБЕ СТОРОНЫ ВХОДА ТРУБОК ВЫЛЕТАЮТ СТАЛЬНЫЕ СТРЕЛЫ. УДАРЯЯСЬ О ПРОТИВОПОЛОЖНУЮ СТЕНУ, ОНИ ПАДАЮТ НА ЗЕМЛЮ
«Ага, — подумал Уолли. — Все именно так, как я рассчитывал. Ну погоди, Огре. Я иду».
И нажал клавишу «ENTER».
Бз-зззз...
Дверной звонок. Неужели уже так поздно? Оставив принцессу Лавию медленно вращаться на колесе, Уолли неистово замолотил по клавишам, выбирая другое меню и выводя на экран время восточного побережья: 15.30, а также свой ежедневник. Сегодняшняя страница была пуста, если не считать записи: «15.30 — Энди Келп и его приятель придут посмотреть водохранилище». Тоже, кстати, забавная штука.
Убрав руки с клавиш и оторвав взгляд от экрана, Уолли оттолкнул вращающееся кресло от системного стола и поднялся. По плечам, шее и затылку разлилась привычная боль — боль сражений, расплата за чрезмерное многочасовое напряжение, боль нечастых побед и внезапных сокрушительных поражений. Боль преследовала Уолли неотступно, но он не роптал, а, наоборот, очень гордился способностью выдержать ее.
В свои двадцать четыре года Уолли был на грани превращения в героя своих электронных фантазий. Он не только играл в компьютерные игры, но выдумывал их сам и даже продал два своих творения. «Туманные девы из морга» он пристроил в Калифорнии, на фирме «Астрал рэйнбоу продакшн», а игру «Центавр!» загнал издательству «Футуролоджикл» в Кембридже, Массачусетс. Уолли представлял собой пухлое округлое создание с кожей цвета ванильного йогурта. Росту в нем было четыре фута шесть дюймов, вес — 285 фунтов, из которых на мускулы приходилась лишь весьма незначительная часть. За толстыми стеклами очков доверчиво моргали наивные глаза цвета голубоватого желтка крутого яйца. Помимо глаз, единственным цветовым пятном на его лице выделялся влажный пухлый чувственный рот. Его мозг был, вне всяких сомнений, куда более совершенным устройством, чем все компьютерные системы, заполонившие гостиную Уолли, однако помещался этот чудо-мозг в черепе, далеком от совершенства.
Еще ребенком Уолли усвоил, что его облик весьма далек от стандартов, приемлемых для большинства людей. Каждый из нас может отыскать на планете уголок, где его внешность будет более или менее укладываться в рамки, совместимые с представлениями местного населения, однако Уолли оставалось надеяться только на полет в космос. Может быть, он и сумел бы отыскать в пределах Солнечной системы подобных себе толстых влажных коротышек, но пока Уолли вел жизнь затворника, словно он не родился на Земле, а был заброшен сюда извне. Как правило, прохожие при взгляде на него говорили про себя: «Какой смешной», — и торопливо шли своей дорогой.
Миновало уже более четырех лет с тех пор, как Уолли, работая во время рождественских каникул продавцом отдела электроники, обрел свою Большую любовь и убежище для души: персональный компьютер. С ним можно было общаться. С ним можно было играть в математические игры. С ним можно было заговорить — и он отвечал. Компьютер оказался другом, которого достаточно было включить в сеть, и он всегда был дома рядом с тобой. С ним можно было заниматься серьезной работой и развлекаться. Он мог хранить и выдавать информацию. С его помощью можно было сочинять музыку, проектировать дворцы и подводить баланс своего бюджета. Можно было выпускать собственную газету. Выйдя в волшебный мир компьютерной фантастики, ты мог стать героем нашумевших событий. Компьютер стал для Уолли Вселенной, а он сам — ее жизненной формой. И в своей Вселенной он отнюдь не выглядел смешным.
Первые уроки компьютерной грамотности Уолли получил в «Нью-скул», где теперь сам время от времени вел куда более сложный курс той же самой дисциплины. На одном из семинаров он познакомился со своим ровесником, таким же энтузиастом, покорителем просторов, открытых электронным чудом. Парня звали Энди Келп, и Уолли был несказанно рад новому знакомству. Во-первых, Энди был единственным знакомым Уолли, готовым общаться с компьютером так же долго и непрерывно, как и он сам. Во-вторых, Энди оказался одним из тех редких людей, которые не находили во внешности Уолли ничего смешного. В-третьих, Энди был невероятно щедр: стоило лишь упомянуть новую программу, игру, новый принтер — все что угодно, — и не успевал Уолли оглянуться, как Энди притаскивал это ему домой со словами: «Не беспокойся, я провернул одну сделку». Уолли понятия не имел, чем Энди зарабатывает на жизнь, но его должность была, вне всякого сомнения, весьма высокооплачиваемой.
Пять дней назад Энди принес ему задачу о водохранилище и кольце — ну чем не сюжет для компьютерной игры! — и Уолли с жаром взялся за ее разрешение. Время от времени Энди приносил ему топографические карты моделируемой местности, а компьютер Уолли уже располагал массой полезных информационных программ — меры и удельные веса, физические свойства, выдержки из энциклопедий и тому подобное. Поэтому для создания собственной программы Уолли оставалось лишь обратиться к каталогу фирм-производителей и назвать Энди нужное наименование и торговый индекс. Уже на следующий день Энди был тут как тут и с улыбкой вынимал свеженький пакет из-под полы своего замечательного многокарманного бушлата. (В недавнем прошлом Уолли всерьез подумывал о создании компьютерной игры, герой которой отправляется в путешествие по этому бушлату?)
Как бы там ни было, прошлой ночью Уолли закончил свою программу и был очень доволен итогом. Энди говорил ему: «Звони мне в любое время, днем или ночью. Если я сплю или меня нет дома, продиктуй автоответчику». Расправившись с программой, Уолли тут же позвонил Энди, готовясь оставить сообщение на пленке. Однако Энди ответил сам, причем шепотом. Он объяснил, что не хочет будить свою кошку.
Энди очень обрадовался, узнав, что модель водохранилища уже готова, и выразил желание прийти и посмотреть, как только освободится. Уолли был готов принять его в любое время, и лишь из-за запутанного расписания Энди встречу пришлось отложить до половины четвертого нынешнего дня.
— Я прихвачу с собой пару приятелей, — сказал Энди. — Они очень интересуются программой. С теоретической точки зрения.
Итак, это он. То есть они.
Отлично! Уолли нажал кнопку и открыл гостям дверь подъезда, а сам отправился за сырными крекерами.
9
Дортмундер и Том поднялись вслед за Келпом по трем пролетам гулкой металлической лестницы и оказались перед обшарпанной железной дверью. Поглядев на испещренную выбоинами и царапинами поверхность двери, Том пробурчал:
— На кой черт ломиться в дверь в таком месте?
— Может быть, человек забыл ключ, — предположил Келп и энергично надавил очередную кнопку. Дверь распахнулась, и из квартиры выглянул один из семи гномов. Точнее говоря, восьмой, доселе неведомый. Толстяк.
— Входите, — сказал Толстяк, приветливо улыбаясь влажным ртом и делая приглашающий жест коротенькой ручкой с пальцами-обрубками.
Посетители вошли, и Келп принялся их знакомить:
— Это Уолли Нэрр, это — мои приятели Джон и Том.
— Рад познакомиться, — ответил Толстяк.
«Не Толстяк, а Уолли, — поправил себя Дортмундер. — Если я начну думать о нем как о Толстяке, то в конце концов назову его Толстяком прямо в лицо. Уж лучше с самого начала взять нужный тон».
Гостиная Уолли напоминала ремонтную мастерскую магазина уцененных товаров. Везде — на столах, деревянных стульях, подоконниках и на полу — валялись дисплеи, принтеры, клавиатуры, блоки памяти и дискеты. Единственный свободный уголок занимали диван, пара продавленных кресел, два торшера и кофейный столик, на котором красовался поднос с сырными крекерами. Указав на поднос, Уолли предложил:
— Угощайтесь. Что будете пить? Пиво? Колу?
— Я хочу взглянуть на твое водохранилище, — сказал ему Том.
Уолли заморгал, реагируя на присутствие Тома обычным для всякого человеческого существа образом, но в этот миг к разговору осторожно подключился Келп:
— Мы все в нетерпении, Уолли. Оставим крекеры на потом. Это же надо — всего за пять дней! Ты гений, Уолли!
Уолли кивнул и смущенно хихикнул от удовольствия. Глядя на него, Дортмундер гадал, сколько же лет этому парню. Уолли выглядел одновременно и взрослым, если не пожилым, и школьником младших классов. Но, сколько бы ни было ему лет, Келп, очевидно, знает к нему подход. Уолли тут же забыл о крекерах и сказал:
— Да-да, конечно, вы хотите увидеть программу. Давайте приступим.
Он подвел гостей к сложной компьютерной системе, громоздившейся на его рабочем столе, подле которого стояло потертое крутящееся кресло. Устроившись в кресле, он помассировал свои пухлые пальчики, словно пианист, и принялся играть с машиной.
Господи, это было что-то невероятное. Дортмундеру ни разу не доводилось видеть ничего подобного, даже в туристическом бюро. Коротышка сгорбился над клавиатурой, впившись взглядом в экран, а пальцы его жили собственной жизнью — щелкали, скользили, подпрыгивали и танцевали по клавишам. На экране промелькнули промежуточные результаты в виде колонок цифр — столь быстро, что их невозможно было ухватить взглядом, — и наконец возникло изображение.
Долина. Долина, как она выглядела до постройки водохранилища с вершины самого высокого холма на ее южном краю. Изображение было нереалистичным, словно в мультфильме: границы объектов были слишком четкими и прямоугольными, перспектива — несколько искаженной, цвета (здесь преобладал зеленый) — чистые, без оттенков. И тем не менее впечатление было потрясающее. Глядя в этот телевизор, ты отлично понимал, что смотришь с высоты в настоящую долину.
— Хм-мм, — промычал Дортмундер.
— А теперь ваш город, — сказал Уолли, продолжая скакать по клавишам пальцами-сосисками, — Паткинс-Корнерз. Большой город.
— Тут находится окружная администрация, — пояснил Том.
Дортмундер повернул голову и, взглянув на Тома в профиль, увидел, что эта картина произвела впечатление даже на него, хотя Том скорее убил бы человека, чем признался в этом.
Тем временем долина на экране пришла в движение. Или, можно сказать, начал двигаться наблюдатель, перемещаясь все ближе и снижаясь; по мере приближения долина потихоньку разворачивалась, и раскиданные тут и там красные и желтые точки наплывали, превращаясь в здания. А вот господствующая на изображении зелень не желала превращаться в деревья, оставаясь все тем же однотонным ковром, на котором были нанесены еле заметные топографические знаки.
Все это напомнило Дортмундеру виденную им по телевизору картину, когда город на экране становился все ближе и ближе, а здания по мере изменения перспективы медленно поворачивались, создавая у зрителя впечатление, будто тот находится на борту летящего над нарисованным пейзажем мультипликационного вертолета, описывающего спираль и приближающегося к городу сверху.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64