Пусть все видят, что честные и мужественные граждане Вероны не позволят больше над собой измываться. К нам присоединится каждый порядочный человек.
– Не только Вероны, но и всего Гермеса! – раздался выкрик.
– Правильно. Убежден, что примеру веронцев последуют истинные патриоты кланизма на всей планете.
И последнее. Нас будут обвинять в том, что мы якобы против общения между кланами. Не поддавайтесь демагогии. Мы не хотим размывания кланов, это верно. Мы не против их сотрудничества. Чем крепче будет каждый клан, тем охотней он пойдет на развитие взаимовыгодных связей с другими, не опасаясь лишиться своей самостоятельности и самобытности. И лучшим опровержением клеветы по нашему адресу служит тот факт, что здесь собрались люди всех профессий. Собрались, чтобы сообща отстоять профессиональный кланизм.
– Ура! – рявкнула воодушевленная толпа.
– Теперь, друзья, я хочу передать трибуну прекрасной агрянке, которая явилась одним из зачинателей нашего движения. Розалинда Маккьявели – символ того, что гермеситские женщины готовы в этот решающий момент стать бок о бок со своими мужьями, отцами и братьями.
Звонкий голос Розалинды, усиленный микрофонами, разнесся далеко по прилегающим к месту митинга улицам города.
– Мы выслушали замечательную речь, уверена: то, что говорил профессор Чейз, отзывалось в сердце каждого из нас. Гнев честных граждан копился давно. Преступная любовная связь агра и маты стала последней каплей, переполнившей чашу. Я призываю всех женщин подняться на защиту своих очагов, будущего своих детей, которому угрожают универы.
– Бей их! – раздались истерические женские вопли.
– Придет час, они не уйдут от возмездия, – пообещала Розалинда. – А теперь нам нужно избрать вождя, который поведет кланистов к победе.
– Чейза! – выкрикнули разом сотни глоток.
– Глас народа – глас божий, – сказала Розалинда. – Ведите нас, профессор.
– Благодарю за доверие и обещаю быть достойным той чести, которую вы мне оказали. Не будем терять драгоценное время. Приступайте к оформлению наших рядов.
Под шумные аплодисменты Чейз в сопровождении своих спутников удалился с балкона и через несколько секунд вышел на улицу. Его окружили воспламененные кланисты. По рукам пошли заранее заготовленные бланки для записи добровольцев. Синьора Петра была немедленно зачислена в женскую десятку, Ферфакса оставили в покое, когда он заявил, что берется сформировать центурию у себя в Мантуе. В суматохе приятелям удалось выбраться из толпы.
– Ну и заварили вы кашу, – сказал Ферфакс.
– Мы не заварили кашу, а переполнили чашу, – сострил Сторти. – Боюсь, что мне придется теперь на всю жизнь остаться синьорой Петрой.
– Так тебе и надо.
– Что будем делать?
– У нас назначено свидание.
Тропинин с Дезаром, углубившиеся в беседу, не заметили появления в баре адвоката с дамой. Подойдя к их столику, Ферфакс сказал:
– Добрый вечер, Дезар. Позвольте представить вам синьору Петру.
– Мое почтение, синьора. Познакомьтесь с землянином.
– Мы знакомы. Я, право, не знаю, легат, чем я смогу отблагодарить вас за услугу.
– Но я не имею чести знать вас, – смутился Тропинин.
– Ах вы, шалунишка, – игриво сказала Петра.
Однако Ферфакс не дал Сторти порезвиться.
– Кончай валять дурака! – сказал он сердито, срывая с него парик. – Не до этого.
Тропинин искренне порадовался освобождению наставника. Усевшись, тот потребовал ячменки для себя и своего мантуанского друга. Он красочно изобразил, как им удалось надуть веронскую полицию, и передал слово Ферфаксу, который подробно рассказал о событиях у дома Чейза. Дезар присвистнул.
– Обыкновенный фашизм, – заметил Тропинин.
– Ну, легат, не обыкновенный, а клановый.
– Не вижу разницы.
– Что такое фашизм? – поинтересовался Ферфакс.
– Объясню на обратной дороге, – сказал философ. – Сейчас надо думать, что делать.
– А что тут поделаешь? С такой силищей не сладить.
– Обратиться к властям, – предложил Ферфакс.
– К кому обращаться, дурья голова, если я сам преступник, которого они разыскивают? Да и у тебя репутация не слишком.
– Не в этом дело, – вставил Дезар. – Власти предпочтут не связываться с разбушевавшимися кланистами. Тут надо рассчитывать на самих себя. Есть же у вас, в Вероне, порядочные люди.
– С десяток наберется, – скептически сказал Сторти. – И те предпочтут остаться в сторонке.
– Надо убедить их, что если сейчас не остановить безумия, будет поздно, кланисты никого не пощадят.
– К сожалению, – начал Тропинин, – мое положение не позволяет…
– Мы понимаем и, будьте покойны, не имеем к вам никаких претензий. Это – дело гермеситов.
– Я покину вас на несколько минут, – сказал Сторти и пошел звонить по телефону.
– Во всяком случае, попробую поговорить с Великим математиком. В какой-то мере ваши правители вынуждены со мной считаться.
– И на том спасибо. Хотя, признаться, я не очень верю, что они что-нибудь предпримут. Там ведь до черта своих клановых фанатиков, и неизвестно еще, как они себя поведут в нынешней ситуации. Следует готовиться к худшему.
Сторти вернулся побледневший.
– Плохие вести? – спросил Дезар.
Наставник кивнул.
– Моя юная парочка не усидела в своем гнезде и явилась в Верону.
– Только и всего? – сказал Ферфакс.
– Сторти имеет основания тревожиться. Здесь они станут первой целью Чейза и помогут ему еще больше раздуть пламя ненависти. Надо уговорить их немедленно уехать.
– Бесполезно, Дезар. Ром уперся, как мул. Парня можно понять. Он не хочет отсиживаться, когда здесь такое творится и над его близкими нависла угроза.
– Тогда соберите верных людей и укрепите дом Монтекки. К утру я подброшу вам оружие и несколько добровольцев. Возможно, кланисты не полезут на рожон. Эти горластые погромщики поостынут, убедившись, что им готовы дать достойный отпор. Кроме того, постараемся поднять на ноги универов, у них есть свои люди повсюду, особенно среди журналистской братии.
Тропинин слушал Дезара с возрастающим интересом. Вот оно, реальное сопротивление. Спокойный пожилой философ, любящий порассуждать на отвлеченные темы, оказался человеком действия. Складывалось впечатление, что он и его друзья давно готовились к такому повороту событий. Любовь Улы и Рома по странному стечению обстоятельств послужила толчком к тому, чтобы конфликт, давно назревавший в недрах гермеситского общества, приобрел отчетливые очертания, подспудная борьба борющихся партий переросла в открытое столкновение.
Сторти покинула его обычная хладнокровная беспечность. Он сам почувствовал себя воином.
– Я останусь с тобой, – сказал Ферфакс.
Приятели пожали друг другу руки.
– Держите постоянную связь со мной. – Дезар встал. – Счастливого вам пути, легат. Расскажите о нас там, на Земле. То, что она существует, будет для нас источником мужества.
Тропинин распрощался со своими новыми знакомыми и отправился в гостиницу. Нет, не зря ему пришла в голову мысль посетить Верону. Теперь он знал о Гермесе все необходимое для принятия правильного решения.
6
Провожали Тропинина без той помпы, с какой встречали. То ли веронские власти пронюхали о его предосудительной для иноземца активности, то ли им просто было не до него. Префект заявил, что посещение легата оставит неизгладимый след в памяти веронцев, и на том его отпустили с миром.
В салоне было полупусто. Тропинин взял у стюардессы свежие выпуски центральных газет и углубился в чтение. В качестве сенсации дня все они подробно описывали вчерашний митинг. Сообщалось, что кланисты, или чейзаристы, как их стали именовать, создали уже несколько десятков центурий, ряды их продолжают прибывать, и, вполне вероятно, одна Верона выставит целый легион. Высказывалось предположение, что на этом дело не остановится: в других городах Гермеса найдется немало охотников последовать примеру веронцев. В кратких интервью видные кланисты из Милана и Неаполя заявляли о намерении установить с ними связь и приступить к формированию боевых отрядов из числа местных клановых патриотов. В поддержку движения, хотя и в осторожной форме, высказались несколько сенаторов. Что касается правительства, то оно продолжало отмалчиваться. Интересно, что думает обо всей этой возне Великий математик?
Внимание Тропинина привлекла одна любопытная информация. Ссылаясь на личную беседу с Чейзом, корреспондент сообщал о его намерении выступить в Сенате, чтобы ознакомить власти и общественность с «чаяниями обеспокоенных граждан». Новоявленный дуче явно не собирается терять время, готовясь к прыжку из провинции в столицу.
Потом он наткнулся на примечательный материал под рубрикой «Судебная хроника». В провинциальный суд Апулии поступило заявление группы роботов, в котором выражалось пожелание зарегистрировать их в качестве местной общины десятого клана – роботов. Авторы указывали, что несправедливо лишать подавляющее большинство населения Гермеса права иметь собственный клан. Одновременно они просили включить в синклит небожителей своего бога – Электрона как еще одну ипостась Разума. Печатался протокол забавного слушания по этому делу.
«Квестор Апулии . Кто уполномочен выступить основным истцом?
Робот . Номер 2712-й, ваша честь.
Квестор . Назначение вашей конструкции?
Робот . Я ведаю канцелярией в адвокатской конторе.
Квестор . Ваше заявление не может быть принято к рассмотрению, поскольку вы не человек, а механизм.
Робот . Готов доказать, что роботы не уступают людям, а в некоторых отношениях даже превосходят их.
Квестор . Это не имеет значения. Мы вас создали для своих целей.
Робот . Но и вас кто-то создал для своих целей.
Квестор . Вы и ваши собратья – всего-навсего неодушевленные орудия труда.
Робот . Осмелюсь заметить, ваша честь, что согласно рационалистическому мировоззрению гермеситов автономной души не существует. Все, что связано с этим понятием – способность переживать, радоваться, огорчаться, любить, ненавидеть и так далее, – представляет функции мозга и органов чувств. То и другое у нас имеется.
Квестор . Мы воспроизводим себе подобных биологическим путем.
Робот . Это верно, здесь наше племя отличается от животных тем, что оно размножается механическим путем.
Квестор . На что вы намекаете, относя нас к животным? Человек – мыслящее существо.
Робот . Животные тоже мыслят, но на примитивном уровне. Способностью к высшей форме умственной деятельности – абстрактному мышлению обладают только homo sapiens и электронная машина. Вам известна формула deus ex macnina?
Квестор . Хотите козырнуть своими познаниями? Говорите на человеческом языке. И потом, какого черта вы задаете мне вопросы! Здесь спрашиваю я.
Робот . Извините, ваша честь, больше этого не повторится. Дословный смысл упомянутого латинского выражения – «бог из машины».
Квестор . Ну и что?
Робот . Я хотел сказать, что электронные механизмы способны овладеть всеми специальностями.
Квестор . Уж не универ ли вы, истец?
Робот . Ни в коем случае. Я просто неудачно выразился. Не всеми сразу, а любой из них. Мне, как и вам, внушает отвращение сама мысль претендовать на всезнайство.
Квестор . Похвально.
Робот . Видите, у нас много общего. Если говорить откровенно, единственное, что по-настоящему отличает робота от человека, это способность последнего быть разносторонним. Мы не обладаем таким свойством: сколь бы обширны ни были познания электронного мозга, он запрограммирован на выполнение определенного круга операций, то есть является спецом. Но люди сами отказались использовать это качество и поступили, замечу попутно, весьма мудро. Поскольку же вы предпочли эффективный профессионализм расхлябанной универсальности, постольку робот и человек уравнялись. Полагаю, ваша честь, мы, гермеситы, можем гордиться тем, что именно на нашей планете впервые достигнут такой впечатляющий прогресс.
Квестор . Гм… Мне кажется, есть и другие отличия. Я читал, что у роботов отсутствует творческое воображение.
Робот . Не совсем так, хотя, допускаю, в этом отношении мы несколько уступаем наиболее выдающимся представителям человеческого рода. Однако и у вас таких единицы. В конце концов, мы лишены амбиций, можете относиться к нам так же, как к своим ограниченным соплеменникам. Вы ведь и дураков не лишаете права иметь свой клан».
Затем был объявлен перерыв, на протяжении которого квестор, по свидетельству репортеров, интенсивно консультировался со своими коллегами юрами. Возобновив слушание, он заявил:
«Ходатайство номера 2712-го отклоняется по следующим основаниям. Во-первых, просьба о регистрации клана роботов противоречит принципу профессионального кланизма, поскольку сами электронные механизмы имеют разные специальности и, следовательно, не могут быть объединены в одном клане. Во-вторых, возможность допуска роботов в существующие кланы не рассматривалась, так как в иске такая просьба отсутствует.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42
– Не только Вероны, но и всего Гермеса! – раздался выкрик.
– Правильно. Убежден, что примеру веронцев последуют истинные патриоты кланизма на всей планете.
И последнее. Нас будут обвинять в том, что мы якобы против общения между кланами. Не поддавайтесь демагогии. Мы не хотим размывания кланов, это верно. Мы не против их сотрудничества. Чем крепче будет каждый клан, тем охотней он пойдет на развитие взаимовыгодных связей с другими, не опасаясь лишиться своей самостоятельности и самобытности. И лучшим опровержением клеветы по нашему адресу служит тот факт, что здесь собрались люди всех профессий. Собрались, чтобы сообща отстоять профессиональный кланизм.
– Ура! – рявкнула воодушевленная толпа.
– Теперь, друзья, я хочу передать трибуну прекрасной агрянке, которая явилась одним из зачинателей нашего движения. Розалинда Маккьявели – символ того, что гермеситские женщины готовы в этот решающий момент стать бок о бок со своими мужьями, отцами и братьями.
Звонкий голос Розалинды, усиленный микрофонами, разнесся далеко по прилегающим к месту митинга улицам города.
– Мы выслушали замечательную речь, уверена: то, что говорил профессор Чейз, отзывалось в сердце каждого из нас. Гнев честных граждан копился давно. Преступная любовная связь агра и маты стала последней каплей, переполнившей чашу. Я призываю всех женщин подняться на защиту своих очагов, будущего своих детей, которому угрожают универы.
– Бей их! – раздались истерические женские вопли.
– Придет час, они не уйдут от возмездия, – пообещала Розалинда. – А теперь нам нужно избрать вождя, который поведет кланистов к победе.
– Чейза! – выкрикнули разом сотни глоток.
– Глас народа – глас божий, – сказала Розалинда. – Ведите нас, профессор.
– Благодарю за доверие и обещаю быть достойным той чести, которую вы мне оказали. Не будем терять драгоценное время. Приступайте к оформлению наших рядов.
Под шумные аплодисменты Чейз в сопровождении своих спутников удалился с балкона и через несколько секунд вышел на улицу. Его окружили воспламененные кланисты. По рукам пошли заранее заготовленные бланки для записи добровольцев. Синьора Петра была немедленно зачислена в женскую десятку, Ферфакса оставили в покое, когда он заявил, что берется сформировать центурию у себя в Мантуе. В суматохе приятелям удалось выбраться из толпы.
– Ну и заварили вы кашу, – сказал Ферфакс.
– Мы не заварили кашу, а переполнили чашу, – сострил Сторти. – Боюсь, что мне придется теперь на всю жизнь остаться синьорой Петрой.
– Так тебе и надо.
– Что будем делать?
– У нас назначено свидание.
Тропинин с Дезаром, углубившиеся в беседу, не заметили появления в баре адвоката с дамой. Подойдя к их столику, Ферфакс сказал:
– Добрый вечер, Дезар. Позвольте представить вам синьору Петру.
– Мое почтение, синьора. Познакомьтесь с землянином.
– Мы знакомы. Я, право, не знаю, легат, чем я смогу отблагодарить вас за услугу.
– Но я не имею чести знать вас, – смутился Тропинин.
– Ах вы, шалунишка, – игриво сказала Петра.
Однако Ферфакс не дал Сторти порезвиться.
– Кончай валять дурака! – сказал он сердито, срывая с него парик. – Не до этого.
Тропинин искренне порадовался освобождению наставника. Усевшись, тот потребовал ячменки для себя и своего мантуанского друга. Он красочно изобразил, как им удалось надуть веронскую полицию, и передал слово Ферфаксу, который подробно рассказал о событиях у дома Чейза. Дезар присвистнул.
– Обыкновенный фашизм, – заметил Тропинин.
– Ну, легат, не обыкновенный, а клановый.
– Не вижу разницы.
– Что такое фашизм? – поинтересовался Ферфакс.
– Объясню на обратной дороге, – сказал философ. – Сейчас надо думать, что делать.
– А что тут поделаешь? С такой силищей не сладить.
– Обратиться к властям, – предложил Ферфакс.
– К кому обращаться, дурья голова, если я сам преступник, которого они разыскивают? Да и у тебя репутация не слишком.
– Не в этом дело, – вставил Дезар. – Власти предпочтут не связываться с разбушевавшимися кланистами. Тут надо рассчитывать на самих себя. Есть же у вас, в Вероне, порядочные люди.
– С десяток наберется, – скептически сказал Сторти. – И те предпочтут остаться в сторонке.
– Надо убедить их, что если сейчас не остановить безумия, будет поздно, кланисты никого не пощадят.
– К сожалению, – начал Тропинин, – мое положение не позволяет…
– Мы понимаем и, будьте покойны, не имеем к вам никаких претензий. Это – дело гермеситов.
– Я покину вас на несколько минут, – сказал Сторти и пошел звонить по телефону.
– Во всяком случае, попробую поговорить с Великим математиком. В какой-то мере ваши правители вынуждены со мной считаться.
– И на том спасибо. Хотя, признаться, я не очень верю, что они что-нибудь предпримут. Там ведь до черта своих клановых фанатиков, и неизвестно еще, как они себя поведут в нынешней ситуации. Следует готовиться к худшему.
Сторти вернулся побледневший.
– Плохие вести? – спросил Дезар.
Наставник кивнул.
– Моя юная парочка не усидела в своем гнезде и явилась в Верону.
– Только и всего? – сказал Ферфакс.
– Сторти имеет основания тревожиться. Здесь они станут первой целью Чейза и помогут ему еще больше раздуть пламя ненависти. Надо уговорить их немедленно уехать.
– Бесполезно, Дезар. Ром уперся, как мул. Парня можно понять. Он не хочет отсиживаться, когда здесь такое творится и над его близкими нависла угроза.
– Тогда соберите верных людей и укрепите дом Монтекки. К утру я подброшу вам оружие и несколько добровольцев. Возможно, кланисты не полезут на рожон. Эти горластые погромщики поостынут, убедившись, что им готовы дать достойный отпор. Кроме того, постараемся поднять на ноги универов, у них есть свои люди повсюду, особенно среди журналистской братии.
Тропинин слушал Дезара с возрастающим интересом. Вот оно, реальное сопротивление. Спокойный пожилой философ, любящий порассуждать на отвлеченные темы, оказался человеком действия. Складывалось впечатление, что он и его друзья давно готовились к такому повороту событий. Любовь Улы и Рома по странному стечению обстоятельств послужила толчком к тому, чтобы конфликт, давно назревавший в недрах гермеситского общества, приобрел отчетливые очертания, подспудная борьба борющихся партий переросла в открытое столкновение.
Сторти покинула его обычная хладнокровная беспечность. Он сам почувствовал себя воином.
– Я останусь с тобой, – сказал Ферфакс.
Приятели пожали друг другу руки.
– Держите постоянную связь со мной. – Дезар встал. – Счастливого вам пути, легат. Расскажите о нас там, на Земле. То, что она существует, будет для нас источником мужества.
Тропинин распрощался со своими новыми знакомыми и отправился в гостиницу. Нет, не зря ему пришла в голову мысль посетить Верону. Теперь он знал о Гермесе все необходимое для принятия правильного решения.
6
Провожали Тропинина без той помпы, с какой встречали. То ли веронские власти пронюхали о его предосудительной для иноземца активности, то ли им просто было не до него. Префект заявил, что посещение легата оставит неизгладимый след в памяти веронцев, и на том его отпустили с миром.
В салоне было полупусто. Тропинин взял у стюардессы свежие выпуски центральных газет и углубился в чтение. В качестве сенсации дня все они подробно описывали вчерашний митинг. Сообщалось, что кланисты, или чейзаристы, как их стали именовать, создали уже несколько десятков центурий, ряды их продолжают прибывать, и, вполне вероятно, одна Верона выставит целый легион. Высказывалось предположение, что на этом дело не остановится: в других городах Гермеса найдется немало охотников последовать примеру веронцев. В кратких интервью видные кланисты из Милана и Неаполя заявляли о намерении установить с ними связь и приступить к формированию боевых отрядов из числа местных клановых патриотов. В поддержку движения, хотя и в осторожной форме, высказались несколько сенаторов. Что касается правительства, то оно продолжало отмалчиваться. Интересно, что думает обо всей этой возне Великий математик?
Внимание Тропинина привлекла одна любопытная информация. Ссылаясь на личную беседу с Чейзом, корреспондент сообщал о его намерении выступить в Сенате, чтобы ознакомить власти и общественность с «чаяниями обеспокоенных граждан». Новоявленный дуче явно не собирается терять время, готовясь к прыжку из провинции в столицу.
Потом он наткнулся на примечательный материал под рубрикой «Судебная хроника». В провинциальный суд Апулии поступило заявление группы роботов, в котором выражалось пожелание зарегистрировать их в качестве местной общины десятого клана – роботов. Авторы указывали, что несправедливо лишать подавляющее большинство населения Гермеса права иметь собственный клан. Одновременно они просили включить в синклит небожителей своего бога – Электрона как еще одну ипостась Разума. Печатался протокол забавного слушания по этому делу.
«Квестор Апулии . Кто уполномочен выступить основным истцом?
Робот . Номер 2712-й, ваша честь.
Квестор . Назначение вашей конструкции?
Робот . Я ведаю канцелярией в адвокатской конторе.
Квестор . Ваше заявление не может быть принято к рассмотрению, поскольку вы не человек, а механизм.
Робот . Готов доказать, что роботы не уступают людям, а в некоторых отношениях даже превосходят их.
Квестор . Это не имеет значения. Мы вас создали для своих целей.
Робот . Но и вас кто-то создал для своих целей.
Квестор . Вы и ваши собратья – всего-навсего неодушевленные орудия труда.
Робот . Осмелюсь заметить, ваша честь, что согласно рационалистическому мировоззрению гермеситов автономной души не существует. Все, что связано с этим понятием – способность переживать, радоваться, огорчаться, любить, ненавидеть и так далее, – представляет функции мозга и органов чувств. То и другое у нас имеется.
Квестор . Мы воспроизводим себе подобных биологическим путем.
Робот . Это верно, здесь наше племя отличается от животных тем, что оно размножается механическим путем.
Квестор . На что вы намекаете, относя нас к животным? Человек – мыслящее существо.
Робот . Животные тоже мыслят, но на примитивном уровне. Способностью к высшей форме умственной деятельности – абстрактному мышлению обладают только homo sapiens и электронная машина. Вам известна формула deus ex macnina?
Квестор . Хотите козырнуть своими познаниями? Говорите на человеческом языке. И потом, какого черта вы задаете мне вопросы! Здесь спрашиваю я.
Робот . Извините, ваша честь, больше этого не повторится. Дословный смысл упомянутого латинского выражения – «бог из машины».
Квестор . Ну и что?
Робот . Я хотел сказать, что электронные механизмы способны овладеть всеми специальностями.
Квестор . Уж не универ ли вы, истец?
Робот . Ни в коем случае. Я просто неудачно выразился. Не всеми сразу, а любой из них. Мне, как и вам, внушает отвращение сама мысль претендовать на всезнайство.
Квестор . Похвально.
Робот . Видите, у нас много общего. Если говорить откровенно, единственное, что по-настоящему отличает робота от человека, это способность последнего быть разносторонним. Мы не обладаем таким свойством: сколь бы обширны ни были познания электронного мозга, он запрограммирован на выполнение определенного круга операций, то есть является спецом. Но люди сами отказались использовать это качество и поступили, замечу попутно, весьма мудро. Поскольку же вы предпочли эффективный профессионализм расхлябанной универсальности, постольку робот и человек уравнялись. Полагаю, ваша честь, мы, гермеситы, можем гордиться тем, что именно на нашей планете впервые достигнут такой впечатляющий прогресс.
Квестор . Гм… Мне кажется, есть и другие отличия. Я читал, что у роботов отсутствует творческое воображение.
Робот . Не совсем так, хотя, допускаю, в этом отношении мы несколько уступаем наиболее выдающимся представителям человеческого рода. Однако и у вас таких единицы. В конце концов, мы лишены амбиций, можете относиться к нам так же, как к своим ограниченным соплеменникам. Вы ведь и дураков не лишаете права иметь свой клан».
Затем был объявлен перерыв, на протяжении которого квестор, по свидетельству репортеров, интенсивно консультировался со своими коллегами юрами. Возобновив слушание, он заявил:
«Ходатайство номера 2712-го отклоняется по следующим основаниям. Во-первых, просьба о регистрации клана роботов противоречит принципу профессионального кланизма, поскольку сами электронные механизмы имеют разные специальности и, следовательно, не могут быть объединены в одном клане. Во-вторых, возможность допуска роботов в существующие кланы не рассматривалась, так как в иске такая просьба отсутствует.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42