Слегка заостренный череп венчала пара коротких рогов. На глаз ему было лет сорок пять – пятьдесят, хотя, если учесть долгожительство обитателей Хаоса, я с легкостью мог промахнуться лет на сто, если не на тысячу.
– Без боя ты меня не возьмешь! – прорычал я.
– А! Значит, вы и есть Оберон. – Нежданный гость вежливо кивнул, опираясь на посох. Я быстро огляделся, но он, похоже, был один. – Ваш талант к выживанию сделался легендой в определенных кругах.
– Кто вы такой? – Я настороженно смотрел на него, но он не делал никаких попыток извлечь оружие. – Кажется, мы не встречались.
– Мое имя – Сухай. – Гость произнес это таким тоном, словно оно что-то означало. Но мне, покрайней мере, оно не говорило ничего.
– Лорд Сухай? – уточнил я. – Из Хаоса?
– Если вам так угодно. – Он пожал плечами. – Подобные титулы бессмысленны. Важны лишь деяния человека. Вот что говорит за него еще долго после того, как он обратится в прах.
– Верно. – Я опустил ножи. Этот Сухай явно не боялся меня. – Полагаю, вы явились сюда, чтобы убить меня?
– С чего вы это взяли? – Он продолжал тяжело опираться на посох, как будто не мог ходить без него.– Старики вроде меня не склонны набрасываться на людей. Это было бы... неподобающе.
– Тогда чего вам нужно?
– Просто взглянуть на человека, убившего Лорда Теллопса. Я думал, вы повыше.
– Зачем же разыскивать меня, если не ради мести?
– Мне не за что вам мстить. – Сухай снова улыбнулся. – Теллопса в Хаосе никогда особо не любили и особо не понимали. Многие втайне порадовались его кончине.
Я сложил руки на груди.
– Ну что ж. Вы на меня посмотрели. Теперь возвращайтесь во Владения Хаоса и не разыскивайте меня больше.
– Ну что за спешка? – Сухай прицокнул языком и покачал головой. – Молодежь нынче совершенно утратила искусство ведения беседы...
– Слишком уж много жителей Хаоса пыталось меня прикончить за последний год. У меня стало заканчиваться терпение.
– Вас беспокоит моя внешность? – Сухай сделал шаг вперед. 'Его тело словно расплавилось, потом собралось обратно, и мгновение спустя передо мной стоял юноша в белой тунике, с оливковой кожей и большими невинными глазами. – Если вам так будет удобнее, я могу видоизмениться.
Я покачал головой.
– Отправляйтесь домой, Сухай.
Он сделал еще шаг, превратившись в красивую женщину в струящемся зеленом платье, с длинными черными волосами, пышной грудью и нежным лицом ангела. Я невольно ахнул от ужаса. Я знал ее: это была Хельда, моя несчастная покойная возлюбленная из Илериума. Адские твари убили ее, прежде чем попытались прикончить меня.
– Вот видите? – произнес Сухай голосом Хельды, нежным и чувственным. – Уроженцы Хаоса не обязательно выглядят угрожающе...
– Довольно игр!
Я метнул нож ему в голову.
Хельда-Сухай поймала клинок большим и указательным пальцами, когда тот был в дюйме от ее левого глаза. Она расплылась и снова превратилась в рогатого демона. Он тяжело опирался на посох. Нож исчез.
– Что ж, хорошо, – сказал он. – Я буду говорить напрямик, раз вы этого хотите.
Я напрягся. Вот и оно – нападение, которого я ждал.
Но Сухай просто произнес:
– В Хаосе и Тенях идет тонкая, сложная игра. Теперь вы должны это знать. Все мы – пешки, орудия более серьезных сил. Убив мастера Теллопса, вы смешали все фигуры на доске... и подняли меня на новый уровень.
– Не преднамеренно, – сказал я.
– И тем не менее я считаю себя вашим должником. – Сухай слегка склонил голову. – Не все обитатели Хаоса – враги вам, Оберон. Не забывайте об этом в дальнейшем.
– Что вам нужно на самом деле? – спросил я. Если он явился сюда по делу, пускай к нему и приступает. От этого разговора мне делалось сильно не по себе.
– В настоящий момент... мне не нужно от вас ничего. На самом деле я принес вам подарок. Вот!
Он сделал своим жезлом указующий жест. Воздух между нами расколола молния. Она образовала сферу, разбухшую, словно беременная китиха. Затем ударил гром, пронесся порыв горячего ветра, и сфера раскрылась. Из нее вывалился изможденный полунагой человек. Он попытался встать с галечной дорожки, но рухнул обратно. Я успел разглядеть длинные спутанные волосы и грязные изорванные штаны. Воняло от него, словно от помойки.
– Это что еще за фокус? – воскликнул я; меня чуть не затошнило от вони.
Сухай прикрыл нос и рот изящным кружевным платочком.
– Поблагодарите меня в другой раз, – сказал он.
Он поднял посох, и светящийся шар у него над головой мигнул и погас. Сухай исчез.
– Оберон? – раздался слабый голос.
Я кинулся к человеку и присел рядом с ним.
– Я здесь, – мягко произнес я. – Кто ты?
– Это я, – еле слышно произнес он. – Коннер...
14
Я перевернул его, но в такой темноте мне не удавалось толком разглядеть его черты. А тут еще эта вонь!
– Помоги... – прошептал он. – Пить...
Я заколебался, понимая, что в таком состоянии не могу внести его внутрь. Слишком много людей начнут задавать слишком много вопросов. Где бы мне побыстрее привести его в порядок? В другой Тени?
Нет, у меня появилась идея получше. При этой гостинице имелся цветник, а в нем – несколько фонтанов. Если отмыть Коннера там, он уже не будет так вонять, когда я понесу его к себе в комнату.
Я закинул руку Коннера себе на плечо, но он был настолько слаб, что не мог идти даже с посторонней помощью. В конце концов я просто взял его и отнес туда. Он весил никак не больше девяноста фунтов – от него остались лишь кожа да кости. Кто-то – король Утор, Теллопс или Лорд Зон – несколько месяцев морил его голодом.
Рыся по галечной дорожке со своей ношей, я миновал несколько парочек, устроившихся на уединенных скамеечках среди роз; одни нежно целовались, другие уже не столь нежно лапали друг друга. Я не обращал на них особого внимания, а они и подавно были слишком заняты собственными делами, и им было не до нас.
Добравшись до первого фонтанчика, я заметил бледные тени рыб, медленно перемещавшихся, словно призраки, подводой, среди плавающих листов водяных лилий. Посреди фонтанчика стояла на пьедестале мраморная статуя нимфы. Из амфоры в руках у нимфы лился неиссякаемый поток воды.
Я посадил Коннера на низкий бортик фонтана; он припал к воде и принялся пить, долго и жадно. Потом оторвался, хватая ртом воздух. После краткой передышки он снова наклонился к воде. Я терпеливо ждал. Ему нужно было время, чтобы собраться с силами.
Наконец Коннер сел и посмотрел на меня.
– Где мы? – хрипло спросил он.
– Да так, в одной Тени, – сказал я. – Понятия не имею, как она называется. Отец, Блейзе, Фреда и Эйбер сейчас сидят в гостинице – вон в том большом здании. – Я указал на нее. – Я отведу тебя туда сразу после того, как ты немного отмоешься.
Коннер облизал губы.
– А у тебя случайно нет при себе какой-нибудь еды? Может, кусочек хлеба или сыра...
– Извини, ничего такого. Я мог бы сбегать на кухню, но не хочу оставлять тебя здесь одного. Хотя, если хочешь, я мог бы...
Коннер не стал дожидаться, пока я закончу фразу, а просто протянул руку и достал прямо из воздуха половину ягнячьей ножки. Естественно, он воспользовался Логрусом. Мясо было горячим, с пылу с жару – оно явно только что красовалось на чьем-то столе. Судя по запаху, его жарили, поливая мятным соусом.
Коннер накинулся на ножку, откусывая и заглатывая большие куски. Я не мог винить его за нетерпеливость; на его месте я бы поступил точно так же.
Я сидел рядом с ним и смотрел, как он ест. Когда Коннер закончил, он снова принялся пить, на этот раз уже более медленно, потом ополоснул руки и лицо.
– Ну как, полегчало? – спросил я. Похоже, к Коннеру начали возвращаться силы. А вместе с ними – и хорошие манеры.
– Да, спасибо. Кто тут еще, говоришь?
Я повторил.
– В самом деле? – Коннер недоверчиво уставился на меня.
Я кивнул.
– А теперь еще и ты.
– А все остальные? Что слышно про Титуса?
– У тебя хватит сил идти? – спросил я, уводя разговор в другую сторону. Мне не хотелось прямо сейчас сообщать ему скверные новости про Титуса. Они с близнецом были очень близки.
– Да... наверное.
Коннер вздохнул, потом покачал головой. Передохнув еще немного, он сумел подняться на ноги и забраться по пояс в фонтан. Там он стащил с себя свои лохмотья, целиком погрузился в воду и принялся плескаться и оттирать себя от грязи. Когда он вынырнул пять минут спустя, от него воняло уже намного меньше. Потом он воспользовался Логрусом, чтобы раздобыть чистую одежду, и надел ее, не обращая внимания на случайных прохожих, которые странно на нас поглядывали и старались обойти подальше.
– Что произошло после того, как мы с отцом и Эйбером покинули дом? – спросил я у Коннера.
Он медленно натянул штаны.
– Люди Утора... это было давно. – Его передернуло. – Мы с Титусом отправились к нашему дяде, но они все равно нас арестовали. Тогда я видел брата последний раз. Утор некоторое время мучил меня в подземной тюрьме под дворцом, но я ничего не знал ни про тебя, ни про Узор. Во всяком случае, ничего существенного. В конце концов я не смог этого выдержать. Я сознался во всем, о чем они спрашивали. Помнится, я говорил, будто помогал вызывать бури и вместе с отцом участвовал в заговоре против короля. Это их очень порадовало. Я подписал кучу бумаг, признавая свою вину, а после этого они швырнули меня в камеру и забыли про меня. Я жил в основном тем, что ловил мышей и крыс.
– Жуть какая! – пробормотал я. – А Логрус? Ты не мог воспользоваться им и позвать кого-нибудь?
– Тюрьма защищена заклинаниями, блокирующими его.
– А!
Да, это имело смысл – ведь иначе заключенные непременно пытались бы бежать с его помощью.
– Ну а потом?..
– Потом за мной пришел какой-то старик...
– Сухай? – уточнил я.
– Я не знаю, как его зовут. – Коннер натянул рубашку и дрожащими пальцами принялся сражаться с пуговицей. Я подошел и помог. – Он сказал, что отнесет меня к тебе. Потом указал на меня своим жезлом. А в следующий момент оказалось, что я валяюсь на земле у твоих ног.
– Любопытно... – задумчиво протянул я. При всей моей благодарности за возвращение брата мне необходимо было побольше узнать об этом загадочном Сухае и его движущих мотивах. Зачем ему понадобилось встречаться со мной и стараться произвести на меня хорошее впечатление? Чем спасение Коннера могло пойти ему на пользу?.. Разве что он знал о приближающейся схватке между нами и Утором и полагал, что Утор проиграет... Мне снова пришла в голову мысль о том, что обновленный отцом Узор может оказаться посильнее Логруса. Неужто я случайно угодил в точку? Нужно будет поговорить об этом с отцом. Возможно, вместе мы сможем разобраться.
– Ты не знаешь, Утор еще держит у себя кого-нибудь из наших родственников? – поинтересовался я.
– Думаю, Мэттьюса.
– Если верить Эйберу, Мэттьюса и Титуса казнили.
– Нет! Ты уверен?
– Эйбер видел их головы, насаженные на пики, перед воротами дворца.
Коннер уселся на бортик фонтана и принялся сражаться с обувью. Дважды он чуть не свалился в воду. В других обстоятельствах это могло бы выглядеть потешно. В других обстоятельствах я бы от души посмеялся.
– Кто-то говорил мне, будто король Утор захватил Фреду, – сказал Коннер, – но это явно неправда. Ты же сказал, что она здесь.
– Мы спасли ее от Теллопса. Он использовал её, чтобы шпионить за нами.
Коннер встал. Он добыл себе при помощи Логруса перевязь и опоясался. Потом взглянул на гостиницу и глубоко вздохнул.
– Я готов, – объявил он.
– К чему?
– К ужину!
И Коннер слабо улыбнулся.
Остальные так и продолжали сидеть за нашим круглым столом. Когда мы с Коннером вошли, я обнаружил, что в зале убавили освещение; теперь по полу скользило еще больше танцующих, а оркестр наяривал нечто нестройное, но зато быстрое.
Родственникам потребовалось некоторое время, дабы осознать, что я вернулся не один. И еще несколько мгновений, чтобы понять, что этот нечесаный незнакомец на самом деле давно пропавший Коннер.
– Я нашел его на улице, – сказал я. – Он искал нас. Он бежал из Уторовой тюрьмы... с помощью одного друга.
После того как все пообнимались, похлопали друг друга по спинам, а Фреда немного всплакнула, мы притащили еще стул и заказали еще еды. Пока Коннер поглощал два толстых бифштекса, я отозвал отца в сторонку и рассказал ему, что произошло на самом деле.
– Сухай... – пробормотал он. – Я его знаю. Он был учеником Теллопса. Он еще тысячу лет назад стал бы Хранителем Логруса, а теперь, со смертью Теллопса, должно быть, он воспринял это внезапное продвижение по службе как услугу и решил отблагодарить тебя за это. Он не желает быть в долгу ни перед кем из нас.
– Он говорил что-то насчет какой-то игры...
– В смысле?
Я пересказал отцу реплику Сухая насчет беспорядка на доске. Отец хохотнул, потом пожал плечами.
– Есть такое философское течение, основанное на самых ранних сохранившихся письменных произведениях нашего народа. Оно утверждает, будто весь Хаос – это игра неких высших существ. Последователи этого течения именуют себя Родичами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33