Иначе можно только все испортить.
– Не думаю, что тут еще есть что портить. Хуже уже некуда.
– Я бы сказала, что смерть хуже. Отец все еще жив.
– Верно.
Тут она меня уела.
– Давай подождем и посмотрим: может, отец придет в себя, – сказала Блейзе. – Тогда ты сможешь спросить у него, почему он все твердит про Теллопса. Может, ему снятся старые друзья.
– Не думаю, что Теллопс ему друг. – Я изобразил улыбку. – Отец пытался убить меня. И приложил к этому массу усилий. Старые друзья, как правило, не пытаются прикончить друг друга.
– Возможно, ты что-нибудь сделал или сказал отцу. – Блейзе снова зевнула. – И вообще, лучшее лекарство – это хороший крепкий сон. Кстати, о сне...
– Нет!
Я поднял руку, как будто снова собрался ударить ее, и глаза Блейзе тут же распахнулись.
– Ладно, ладно! – прорычала она; глаза ее превратились в щелочки. – Я уже не сплю. Слушай, Оберон, пора тебе уже избавиться от привычки ходить и бить людей. В следующий раз я сломаю тебе руку!
– Ты все обещаешь. – Я улыбнулся и пожал плечами. – Тебе надо бодрствовать. С меня хватит одного родственника, валяющегося без сознания.
– Я не собираюсь засыпать.
– Хм. Ну, во всяком случае, не спи, пока не найдешь себе другого часового, помимо меня.
Я внимательно присмотрелся к Блейзе. У нее уже начали слипаться глаза. Что же нагоняет на нее такую сонливость? Наше соседство с Узором?
Возможно, если мы переместимся подальше, ей полегчает. Во всяком случае, попытаться стоит.
– Ладно, давай-ка тронемся отсюда. Поищем место, где ты сможешь спокойно отдохнуть.
– Хорошо. – Блейзе встала, нетвердо держась на ногах. – А что будем делать с отцом?
– Если ты в состоянии идти, я могу поне...
– Я пойду сама, – решительно заявила она.
– Ладно. Иди за мной. Начнешь отставать – кричи. Я приторможу.
– Обо мне можешь не беспокоиться, милый братец.
– Ладно, договорились.
Взвалив отца на плечо, я быстро зашагал к лесу. Мне отчетливо представилось место назначения. Не замедляя шаг, я дал волю своей фантазии, и пейзаж вокруг нас принялся изменяться: розоватый оттенок солнца, усыпанные белыми цветами кусты на повороте тропы, крытый мостик через ручей. Мимо нас прошел ручной олень, ткнувшись носом нам в карманы в поисках угощения.
Блейзе восторженно рассмеялась. Я оглянулся и тоже улыбнулся. Нам с нашей жизнью постоянно не хватало смеха.
Потом я ускорил шаг, и олень остался позади – ускакал в подлесок, играть в прятки с кроликами, скунсами и прочими обитателями леса.
Лес сменился травянистой равниной, равнина – покатыми холмами, на которых спела рожь и пшеница, холмы – пастбищами, где паслись упитанные коровы и толстые овцы. На полях трудились крестьяне с сыновьями, на вид – весьма процветающие. Они махали нам руками и дружелюбно нас приветствовали. Мимо пробежали двое мальчишек с какими-то тючками. Оба с любопытством уставились на отца, но ни один не спросил, почему это я тащу связанного старика. Это было бы невежливо, а они не хотели проявлять назойливость... Действительно, очень приятная Тень. Нам нужны миролюбивые местные жители, которые не станут пытаться убить или предать нас...
– Не желаете ли попить, сэр? – спросили мальчишки. – Или, может, сандвич, мэм?
– Нет, спасибо. – Я притормозил и обернулся взглянуть, как там сестра. – Блейзе?
– Я бы выпила чего-нибудь, – сказала Блейзе, смахивая упавшую прядь со лба. Сейчас, когда она не была накрашена и причесана, ее черты сделались более резкими. Я вспомнил, как она мне врезала, и в очередной раз подумал, что, возможно, несколько недооценивал ее.
– Вот, пожалуйста. – Старший из мальчишек вытащил из тючка фляжку и налил воды в подставленную братом чашку. Они вручили чашку Блейзе.
– Спасибо.
Она сделала жадный глоток, поперхнулась, закашлялась и быстро вернула чашку обратно.
– Ну как? – с улыбкой поинтересовался я.
– Это была... вода!
Блейзе передернуло от ужаса.
– Еще?
Мальчишки заулыбались, думая, что ей понравилось.
– Нет, спасибо, мне хватит.
Они снова переключили внимание на меня.
– Сэр, а вам? Или, может, старому джентльмену?
– С нами все в порядке, – сказал я, взглянул на дорогу и нахмурился. Здесь где-то рядом должен быть постоялый двор, за рощей, у подножия холма... большой постоялый двор, с беспорядочно раскиданными строениями, с огороженной террасой перед входом. Там отец сможет отдохнуть. А в поместье неподалеку живет отличный врач. Он нам поможет.
Так оно и оказалось. Мое представление меня не подвело.
7
Конечно же, как только мы поднялись на холм, нашим взглядам предстал небольшой городок. В нем не было ничего примечательного – каких-нибудь две дюжины домов, но постоялый двор действительно имелся. Из двух высоких труб лениво тянулся дымок, неся с собой запахи свежевыпеченного хлеба и жарящегося мяса. Три седобородых старика сидели на террасе в креслах-качалках и строгали какие-то деревяшки. Когда мы подошли поближе, они оторвались от своего занятия и приветливо поздоровались с нами.
– Что, с этим приятелем чего-то стряслось? – мимоходом поинтересовался один из них. Он без особого беспокойства скользнул взглядом по покрытому синяками лицу отца и связанным рукам.
– У него припадки, – сказал я. Это прозвучало скорее утомленно, чем убедительно: у меня выдался долгий день. – Пришлось его связать, чтобы он сам себе не навредил. Последний припадок чуть его не прикончил.
– А-а... – Понимающе кивнув, старик откинул ся на спинку кресла и снова начал потихоньку раскачиваться. – Вам тогда нужен док Хэнд.
– Только не молодой док Хэнд, – сказал второй старик, возясь со своей деревяшкой. – Вам нужен старый док Хэнд.
– Угу, – согласился третий резчик. – Старый док Хэнд, он понимает в припадках, это точно. Он живет в холмах, между Хаддоксвиллем и Варлетоном, в Доме-на-Гребне.
– Спасибо, – сказал я. Да, старый док Хэнд – это наш человек.
– Пускай молодой Джамас сходит приведет старого дока Хэнда вашему папаше, – сказал первый резчик. – Молодой Джамас сейчас должен быть в зале, скорее всего – за стойкой. Он будет не против прогуляться. У него как раз девчонка в Хаддоксвилле.
– Угу, – сказал второй резчик, неспешно покачиваясь. – Молодой Джамас будет не против.
Я взглянул на Блейзе.
– Ты как?
– Намного лучше, – отозвалась она, бросив на меня взгляд, подтвердивший, что худшее и вправду миновало. – Только после этого дрянного фермерского питья мне нужно выпить чего-нибудь стоящего.
– У Джамаса лучшее вино в семи округах, – сказал третий резчик.
– Спасибо, – сказал я. – Когда почувствуете жажду, заходите внутрь, я вас угощу.
– Премного благодарны! – сказал первый. – Мы сразу же придем, как только Джамас поселит вас – если, конечно, вы решите тут остановиться.
Я занес отца внутрь. Когда мои глаза привыкли к полумраку низкого общего зала, я увидел расставленные столы и длинную стойку. В очаге в котелке кипело какое-то варево, источая аппетитные запахи. За стойкой стоял рыжий мужчина средних лет. Он поднял голову и приветливо кивнул нам. Может, это и есть молодой Джамас?
– Доброе утро, – сказал он, дружелюбно улыбнувшись. – С этим приятелем, которого вы несете, что-то стряслось?
– Он болен... у него припадки.
Я решил придерживаться этой версии.
– Так вам нужна комната?
– Три комнаты.
– Тогда поднимайтесь наверх. – Он кивком указал на лестницу, расположенную в дальнем углу зала. – У нас сейчас нет других постояльцев. Ничего особенного у нас нету, имейте в виду, но постели теплые, а еда хорошая и обильная.
– Ничего другого нам и не нужно. – Я двинулся было к лестнице, но потом заколебался. Лучше сперва позаботиться об отце. – Люди там, снаружи, посоветовали мне обратиться к молодому Джамасу. Это, часом, не вы?
Хозяин постоялого двора хмыкнул.
– Я не числюсь молодым Джамасом уж двадцать лет как. Это мой старший. А я теперь просто Джамас.
– Не старый Джамас? – пошутил я.
– Не. Старый Джамас – это мой папаша.
– Рад с вами познакомиться, Джамас. – Я вежливо кивнул. – Я – Оберон. Это моя сестра Блейзе. Мы надеемся, что ваш сын сможет сходить в Хаддоксвилль за старым доком Хэндом.
Джамас кивнул:
– Да, раз надо разбираться с припадками, старый док Хэнд – именно тот, кто вам нужен, это точно. Всегда надо обращаться к человеку опытному, я так считаю. Мой малый сейчас отправился за дровами для кухни, должен вот-вот вернуться. Я сразу же пошлю его за доком. Он не будет против.
– Спасибо.
– Да не за что.
Я понес отца по узкой лестнице на второй этаж. Отворив первую дверь слева ногой, я обнаружил за ней небольшую комнату с разномастной мебелью; там были кровать с высоким балдахином, узкий платяной шкаф и потрепанный умывальник с надколотым по краю синим тазом. Что ж, для отца вполне подойдет.
– Помоги-ка мне уложить его.
Блейзе поспешно обошла меня и откинула лоскутное одеяло. Я положил отца на простыни. Он снова начал пускать слюни. Я вздохнул и вытер ему рот его же рубашкой.
– Можно я теперь его развяжу? – спросила Блейзе. – По-моему, он не опасен.
– Ладно. Но будь осторожна: если он придет в себя, то может начать буйствовать.
– Мне он ничего плохого не сделает.
– Кто знает, чего ждать от сумасшедшего?
Блейзе молча развязала отцу руки и растерла глубокие красные отметины, оставленные путами. Отец пошевелился и что-то тихо пробормотал. Потом, к моему удивлению, Блейзе наклонилась и достала из его правого сапога нож с рукоятью, украшенной единорогом. Я и не знал, что он там есть. Нож явно был парой к тому, который успел отобрать я.
– Я просто внимательна, – с усмешкой произнесла Блейзе, словно бы отвечая на мои мысли. Она передала нож мне; я сунул его за пояс, в компанию к его паре. – Не то, правда, чтобы это особо много значило – он ведь всегда может достать себе другой при помощи Логруса.
Я нахмурился. Эта мысль мне в голову не приходила. Какой смысл разоружать человека, способного в любой момент раздобыть себе новое оружие, стоит лишь ему захотеть?
– Может, нам все-таки стоит оставить его связанным?.. – сказал я.
– Если он освободится, значит, он освободится. В следующий раз, если до того дойдет, я помогу тебе скрутить его.
Я приподнял брови. Я снова почувствовал в ней воина, которого Блейзе до сих пор старательно прятала под кружевами и шелками. Я не сомневался в ее словах: раз она сказала, что поможет скрутить отца, так она и сделает.
– Пойдем, – сказала Блейзе. – Теперь я хочу выпить.
– Я тоже.
Мы двинулись к двери, но у порога я притормозил.
– Подожди!
Я почувствовал контакт через Карту.
– Что случилось? – поинтересовалась Блейзе.
– Кто-то пытается дотянуться до меня...
Я сосредоточился и увидел в конце странного, дрожащего туннеля неясный силуэт человека. Он – мне показалось, что это мужчина, – кажется, что-то говорил. Но я не мог разобрать ни слова.
– Кто это? – спросила Блейзе.
– Не могу понять, – отозвался я.
– Оберон... – донеслось до меня слабое эхо.
– Эйбер? – переспросил я. Силуэт задрожал, потом сделался четче. Это определенно был мой брат – только с тех пор, как мы виделись последний раз, он здорово похудел. Скулы заострились, а под запавшими глазами появились темные круги.
– ...жив! – сказал он. Голос его то появлялся, то пропадал. – Я... дотянуться до... дней!
– Здесь время течет иначе. Где ты?
– Чуть... убили! – выкрикнул Эйбер. В голосе его звучало отчаяние. – Убраться... пока!.. Скорее!
8
– Давай!
Я без колебаний потянулся навстречу Эйберу.
Он оглянулся – глаза его испуганно расширились, – потом обеими руками ухватился за мою протянутую руку. У меня возникло такое чувство, будто он весит целую тонну, но я скрипнул зубами и выдернул его. Эйбер полетел на меня.
Он охнул, вытянул руки и зашатался. Казалось, что он не может удержать равновесие.
– Здесь что-то не то...
Если бы я не подхватил его, он бы упал. Может, с ним творится то же самое, что было с Блейзе?
– Не сходи с Пути, тогда устоишь на ногах, – насмешливо произнес я с куда большей уверенностью, чем я испытывал на самом деле. Когда Эйбер даже не улыбнулся в ответ на шутку, я понял, что он и вправду в очень скверном состоянии. Обеспокоившись, я помог ему усесться на кровать рядом с отцом.
Эйбер сильно исхудал, а на лице его застыло загнанное выражение, которое я видел только у затравленных животных перед смертью. На Эйбере были его обычные синие брюки и рубашка, но его с ног до головы покрывал слой желтоватой пыли. Брюки на коленях были изорваны в клочья, как будто он ползал по саду камней... которые, судя по тому, что я знал, вполне могли пытаться при этом съесть его. Камни в Хаосе отличаются странными свойствами.
– Что такое с отцом? – спросил Эйбер, взглянув на него. – На него что, кто-то напал? С ним все в порядке?
– Он болен, – сказал я.
– Просто отлично, – пробормотал Эйбер, спрятав лицо в ладонях. Он глубоко, судорожно вздохнул, потом медленно выдохнул. – А я рассчитывал, что он сможет все уладить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33
– Не думаю, что тут еще есть что портить. Хуже уже некуда.
– Я бы сказала, что смерть хуже. Отец все еще жив.
– Верно.
Тут она меня уела.
– Давай подождем и посмотрим: может, отец придет в себя, – сказала Блейзе. – Тогда ты сможешь спросить у него, почему он все твердит про Теллопса. Может, ему снятся старые друзья.
– Не думаю, что Теллопс ему друг. – Я изобразил улыбку. – Отец пытался убить меня. И приложил к этому массу усилий. Старые друзья, как правило, не пытаются прикончить друг друга.
– Возможно, ты что-нибудь сделал или сказал отцу. – Блейзе снова зевнула. – И вообще, лучшее лекарство – это хороший крепкий сон. Кстати, о сне...
– Нет!
Я поднял руку, как будто снова собрался ударить ее, и глаза Блейзе тут же распахнулись.
– Ладно, ладно! – прорычала она; глаза ее превратились в щелочки. – Я уже не сплю. Слушай, Оберон, пора тебе уже избавиться от привычки ходить и бить людей. В следующий раз я сломаю тебе руку!
– Ты все обещаешь. – Я улыбнулся и пожал плечами. – Тебе надо бодрствовать. С меня хватит одного родственника, валяющегося без сознания.
– Я не собираюсь засыпать.
– Хм. Ну, во всяком случае, не спи, пока не найдешь себе другого часового, помимо меня.
Я внимательно присмотрелся к Блейзе. У нее уже начали слипаться глаза. Что же нагоняет на нее такую сонливость? Наше соседство с Узором?
Возможно, если мы переместимся подальше, ей полегчает. Во всяком случае, попытаться стоит.
– Ладно, давай-ка тронемся отсюда. Поищем место, где ты сможешь спокойно отдохнуть.
– Хорошо. – Блейзе встала, нетвердо держась на ногах. – А что будем делать с отцом?
– Если ты в состоянии идти, я могу поне...
– Я пойду сама, – решительно заявила она.
– Ладно. Иди за мной. Начнешь отставать – кричи. Я приторможу.
– Обо мне можешь не беспокоиться, милый братец.
– Ладно, договорились.
Взвалив отца на плечо, я быстро зашагал к лесу. Мне отчетливо представилось место назначения. Не замедляя шаг, я дал волю своей фантазии, и пейзаж вокруг нас принялся изменяться: розоватый оттенок солнца, усыпанные белыми цветами кусты на повороте тропы, крытый мостик через ручей. Мимо нас прошел ручной олень, ткнувшись носом нам в карманы в поисках угощения.
Блейзе восторженно рассмеялась. Я оглянулся и тоже улыбнулся. Нам с нашей жизнью постоянно не хватало смеха.
Потом я ускорил шаг, и олень остался позади – ускакал в подлесок, играть в прятки с кроликами, скунсами и прочими обитателями леса.
Лес сменился травянистой равниной, равнина – покатыми холмами, на которых спела рожь и пшеница, холмы – пастбищами, где паслись упитанные коровы и толстые овцы. На полях трудились крестьяне с сыновьями, на вид – весьма процветающие. Они махали нам руками и дружелюбно нас приветствовали. Мимо пробежали двое мальчишек с какими-то тючками. Оба с любопытством уставились на отца, но ни один не спросил, почему это я тащу связанного старика. Это было бы невежливо, а они не хотели проявлять назойливость... Действительно, очень приятная Тень. Нам нужны миролюбивые местные жители, которые не станут пытаться убить или предать нас...
– Не желаете ли попить, сэр? – спросили мальчишки. – Или, может, сандвич, мэм?
– Нет, спасибо. – Я притормозил и обернулся взглянуть, как там сестра. – Блейзе?
– Я бы выпила чего-нибудь, – сказала Блейзе, смахивая упавшую прядь со лба. Сейчас, когда она не была накрашена и причесана, ее черты сделались более резкими. Я вспомнил, как она мне врезала, и в очередной раз подумал, что, возможно, несколько недооценивал ее.
– Вот, пожалуйста. – Старший из мальчишек вытащил из тючка фляжку и налил воды в подставленную братом чашку. Они вручили чашку Блейзе.
– Спасибо.
Она сделала жадный глоток, поперхнулась, закашлялась и быстро вернула чашку обратно.
– Ну как? – с улыбкой поинтересовался я.
– Это была... вода!
Блейзе передернуло от ужаса.
– Еще?
Мальчишки заулыбались, думая, что ей понравилось.
– Нет, спасибо, мне хватит.
Они снова переключили внимание на меня.
– Сэр, а вам? Или, может, старому джентльмену?
– С нами все в порядке, – сказал я, взглянул на дорогу и нахмурился. Здесь где-то рядом должен быть постоялый двор, за рощей, у подножия холма... большой постоялый двор, с беспорядочно раскиданными строениями, с огороженной террасой перед входом. Там отец сможет отдохнуть. А в поместье неподалеку живет отличный врач. Он нам поможет.
Так оно и оказалось. Мое представление меня не подвело.
7
Конечно же, как только мы поднялись на холм, нашим взглядам предстал небольшой городок. В нем не было ничего примечательного – каких-нибудь две дюжины домов, но постоялый двор действительно имелся. Из двух высоких труб лениво тянулся дымок, неся с собой запахи свежевыпеченного хлеба и жарящегося мяса. Три седобородых старика сидели на террасе в креслах-качалках и строгали какие-то деревяшки. Когда мы подошли поближе, они оторвались от своего занятия и приветливо поздоровались с нами.
– Что, с этим приятелем чего-то стряслось? – мимоходом поинтересовался один из них. Он без особого беспокойства скользнул взглядом по покрытому синяками лицу отца и связанным рукам.
– У него припадки, – сказал я. Это прозвучало скорее утомленно, чем убедительно: у меня выдался долгий день. – Пришлось его связать, чтобы он сам себе не навредил. Последний припадок чуть его не прикончил.
– А-а... – Понимающе кивнув, старик откинул ся на спинку кресла и снова начал потихоньку раскачиваться. – Вам тогда нужен док Хэнд.
– Только не молодой док Хэнд, – сказал второй старик, возясь со своей деревяшкой. – Вам нужен старый док Хэнд.
– Угу, – согласился третий резчик. – Старый док Хэнд, он понимает в припадках, это точно. Он живет в холмах, между Хаддоксвиллем и Варлетоном, в Доме-на-Гребне.
– Спасибо, – сказал я. Да, старый док Хэнд – это наш человек.
– Пускай молодой Джамас сходит приведет старого дока Хэнда вашему папаше, – сказал первый резчик. – Молодой Джамас сейчас должен быть в зале, скорее всего – за стойкой. Он будет не против прогуляться. У него как раз девчонка в Хаддоксвилле.
– Угу, – сказал второй резчик, неспешно покачиваясь. – Молодой Джамас будет не против.
Я взглянул на Блейзе.
– Ты как?
– Намного лучше, – отозвалась она, бросив на меня взгляд, подтвердивший, что худшее и вправду миновало. – Только после этого дрянного фермерского питья мне нужно выпить чего-нибудь стоящего.
– У Джамаса лучшее вино в семи округах, – сказал третий резчик.
– Спасибо, – сказал я. – Когда почувствуете жажду, заходите внутрь, я вас угощу.
– Премного благодарны! – сказал первый. – Мы сразу же придем, как только Джамас поселит вас – если, конечно, вы решите тут остановиться.
Я занес отца внутрь. Когда мои глаза привыкли к полумраку низкого общего зала, я увидел расставленные столы и длинную стойку. В очаге в котелке кипело какое-то варево, источая аппетитные запахи. За стойкой стоял рыжий мужчина средних лет. Он поднял голову и приветливо кивнул нам. Может, это и есть молодой Джамас?
– Доброе утро, – сказал он, дружелюбно улыбнувшись. – С этим приятелем, которого вы несете, что-то стряслось?
– Он болен... у него припадки.
Я решил придерживаться этой версии.
– Так вам нужна комната?
– Три комнаты.
– Тогда поднимайтесь наверх. – Он кивком указал на лестницу, расположенную в дальнем углу зала. – У нас сейчас нет других постояльцев. Ничего особенного у нас нету, имейте в виду, но постели теплые, а еда хорошая и обильная.
– Ничего другого нам и не нужно. – Я двинулся было к лестнице, но потом заколебался. Лучше сперва позаботиться об отце. – Люди там, снаружи, посоветовали мне обратиться к молодому Джамасу. Это, часом, не вы?
Хозяин постоялого двора хмыкнул.
– Я не числюсь молодым Джамасом уж двадцать лет как. Это мой старший. А я теперь просто Джамас.
– Не старый Джамас? – пошутил я.
– Не. Старый Джамас – это мой папаша.
– Рад с вами познакомиться, Джамас. – Я вежливо кивнул. – Я – Оберон. Это моя сестра Блейзе. Мы надеемся, что ваш сын сможет сходить в Хаддоксвилль за старым доком Хэндом.
Джамас кивнул:
– Да, раз надо разбираться с припадками, старый док Хэнд – именно тот, кто вам нужен, это точно. Всегда надо обращаться к человеку опытному, я так считаю. Мой малый сейчас отправился за дровами для кухни, должен вот-вот вернуться. Я сразу же пошлю его за доком. Он не будет против.
– Спасибо.
– Да не за что.
Я понес отца по узкой лестнице на второй этаж. Отворив первую дверь слева ногой, я обнаружил за ней небольшую комнату с разномастной мебелью; там были кровать с высоким балдахином, узкий платяной шкаф и потрепанный умывальник с надколотым по краю синим тазом. Что ж, для отца вполне подойдет.
– Помоги-ка мне уложить его.
Блейзе поспешно обошла меня и откинула лоскутное одеяло. Я положил отца на простыни. Он снова начал пускать слюни. Я вздохнул и вытер ему рот его же рубашкой.
– Можно я теперь его развяжу? – спросила Блейзе. – По-моему, он не опасен.
– Ладно. Но будь осторожна: если он придет в себя, то может начать буйствовать.
– Мне он ничего плохого не сделает.
– Кто знает, чего ждать от сумасшедшего?
Блейзе молча развязала отцу руки и растерла глубокие красные отметины, оставленные путами. Отец пошевелился и что-то тихо пробормотал. Потом, к моему удивлению, Блейзе наклонилась и достала из его правого сапога нож с рукоятью, украшенной единорогом. Я и не знал, что он там есть. Нож явно был парой к тому, который успел отобрать я.
– Я просто внимательна, – с усмешкой произнесла Блейзе, словно бы отвечая на мои мысли. Она передала нож мне; я сунул его за пояс, в компанию к его паре. – Не то, правда, чтобы это особо много значило – он ведь всегда может достать себе другой при помощи Логруса.
Я нахмурился. Эта мысль мне в голову не приходила. Какой смысл разоружать человека, способного в любой момент раздобыть себе новое оружие, стоит лишь ему захотеть?
– Может, нам все-таки стоит оставить его связанным?.. – сказал я.
– Если он освободится, значит, он освободится. В следующий раз, если до того дойдет, я помогу тебе скрутить его.
Я приподнял брови. Я снова почувствовал в ней воина, которого Блейзе до сих пор старательно прятала под кружевами и шелками. Я не сомневался в ее словах: раз она сказала, что поможет скрутить отца, так она и сделает.
– Пойдем, – сказала Блейзе. – Теперь я хочу выпить.
– Я тоже.
Мы двинулись к двери, но у порога я притормозил.
– Подожди!
Я почувствовал контакт через Карту.
– Что случилось? – поинтересовалась Блейзе.
– Кто-то пытается дотянуться до меня...
Я сосредоточился и увидел в конце странного, дрожащего туннеля неясный силуэт человека. Он – мне показалось, что это мужчина, – кажется, что-то говорил. Но я не мог разобрать ни слова.
– Кто это? – спросила Блейзе.
– Не могу понять, – отозвался я.
– Оберон... – донеслось до меня слабое эхо.
– Эйбер? – переспросил я. Силуэт задрожал, потом сделался четче. Это определенно был мой брат – только с тех пор, как мы виделись последний раз, он здорово похудел. Скулы заострились, а под запавшими глазами появились темные круги.
– ...жив! – сказал он. Голос его то появлялся, то пропадал. – Я... дотянуться до... дней!
– Здесь время течет иначе. Где ты?
– Чуть... убили! – выкрикнул Эйбер. В голосе его звучало отчаяние. – Убраться... пока!.. Скорее!
8
– Давай!
Я без колебаний потянулся навстречу Эйберу.
Он оглянулся – глаза его испуганно расширились, – потом обеими руками ухватился за мою протянутую руку. У меня возникло такое чувство, будто он весит целую тонну, но я скрипнул зубами и выдернул его. Эйбер полетел на меня.
Он охнул, вытянул руки и зашатался. Казалось, что он не может удержать равновесие.
– Здесь что-то не то...
Если бы я не подхватил его, он бы упал. Может, с ним творится то же самое, что было с Блейзе?
– Не сходи с Пути, тогда устоишь на ногах, – насмешливо произнес я с куда большей уверенностью, чем я испытывал на самом деле. Когда Эйбер даже не улыбнулся в ответ на шутку, я понял, что он и вправду в очень скверном состоянии. Обеспокоившись, я помог ему усесться на кровать рядом с отцом.
Эйбер сильно исхудал, а на лице его застыло загнанное выражение, которое я видел только у затравленных животных перед смертью. На Эйбере были его обычные синие брюки и рубашка, но его с ног до головы покрывал слой желтоватой пыли. Брюки на коленях были изорваны в клочья, как будто он ползал по саду камней... которые, судя по тому, что я знал, вполне могли пытаться при этом съесть его. Камни в Хаосе отличаются странными свойствами.
– Что такое с отцом? – спросил Эйбер, взглянув на него. – На него что, кто-то напал? С ним все в порядке?
– Он болен, – сказал я.
– Просто отлично, – пробормотал Эйбер, спрятав лицо в ладонях. Он глубоко, судорожно вздохнул, потом медленно выдохнул. – А я рассчитывал, что он сможет все уладить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33