Сок вытекал и струился по тоненькой кожуре, подбираясь к пальцам.
Волк кивнул с набитым ртом, прожевал и изумленно уставился на надкушенную плюшку.
– Что? – смутилась я, поднося выпечку к носу – вроде бы свежая, но кворр ее знает.
– Это что? – спросил он, беря во вторую руку вторую булочку.
Я пожала плечами:
– Плюшки. Выпечка такая. У вас так не пекут?
Он только помотал головой: рот опять был занят. Блаженно прищурился, как кот на солнышке. Я рассмеялась:
– Хочешь – возьми все. У меня еще есть.
Он недоверчиво протянул руку, ожидая подвоха.
– Возьми-возьми, – подтвердила я. – Мне не жалко.
Он, довольный, сгреб все плюшки в охапку, но потом, что-то вспомнив и резко погрустнев, с сожалением вернул одну на место. Видимо – мне.
– Иньярра?
– Ууу? – поинтересовалась я с набитым ртом. Мне, в отличие от Волка, плюшки были не в новинку, так что я в основном налегала на плоды.
– Ты, получается, раньше не знала наших традиций и обычаев?
Я пожала плечами:
– Да я и сейчас их не слишком-то знаю.
– Но все-таки. Какой из тех, что ты знаешь, тебе показался самым ужасным?
Я задумалась. Потом решилась:
– Два: первый – кидать гостей в каземат до выяснения, кто они и чего хотят. Второй – что женщина может выбирать только из мужчин своего клана, которых, собственно, раз, два – и обчелся.
Волк неопределенно хмыкнул:
– Ну до сих пор никто не жаловался.
– А они ведь и не представляют, что может быть по-другому, – рассеянно откликнулась я, дожевывая шкурку.
– Так оно и к лучшему, – удивился Шан. – А то бы мучились, страдали.
– Для вас – лучше, для них – нет, – усмехнулась я. – Потому что я сомневаюсь, что они бы молча страдали и мучились – скорее устроили бы восстание и установили матриархат!
– Жуть, – содрогнулся Волк.
Я лукаво прищурилась:
– Да, Шан, женщины – страшная сила. Так что нас лучше не злить.
– Я видел, – согласно кивнул Волк.
Я, подавая пример, подняла вверх кружку с вином и громогласно возвестила:
– Ну за нас с вами и за кворр с ними!
И, звучно чокнувшись с Шаном, душевно глотнула. Вино терпкой струйкой пролилось в горло, медленно поползло в желудок, оставляя огненную дорожку следов. Крепленое, поди.
Волк тоста не понял, но вино пригубил. Подзадумался, облизнулся и приложился уже всерьез. Профессионально, с удовольствием.
– Залпом пить не советую! – прошипела я – голос ушел куда-то вместе с вином.
– Почему? – удивился Волк.
– Опьянеешь быстро, – пояснила я.
– А пьянеть – это как? – наивно спросил он.
– У вас что, не бывает выпивки? – ошарашенно пролепетала я.
– Раньше – не было, – кивнул Волк и, мечтательно уставившись на кружку, удовлетворенно добавил: – Теперь – будет!
Йыр! Ну почему во всех мирах от меня учатся только всяким гадостям? Эльфийки учат ругательства, сюда – вон выпивку принесла. Кошмар! Ужас!
Солнышко припекало, лесная прохлада манила тенью листьев, шорохом длинных нитей темно-зеленой травы, причудливо изгибающимся сумраком. Из леса вылетел серый щегол и понесся напрямик к нам, грозя врезаться в Шана.
Не врезался. Аккуратно сел на руку и чудно зачирикал.
– Ты его знаешь? – лениво спросила я. После вина да на солнышке меня разморило, как пригревшуюся у печурки кошку.
– Знаю, – кивнул Волк, нежно поглаживая перышки птички и подкармливая щегла крошками закончившихся плюшек (последнюю, вроде бы как предназначавшуюся мне, Шан все-таки слямзил, пока я отвернулась: думал – не вижу). Осторожно отвязал от лапки клочок бумаги и, оставив щегленка клевать несуществующие остатки выпечки, развернул какой-то листок.
– Он что, письма носит? – удивленно спросила я.
– Ага, – рассеянно отозвался Волк, пытаясь совладать с трепещущим на ветру листочком. – А в других Лесах такого не бывает?
– Бывает, – кивнула я. – Письма голуби носят. Но они привязали к голубятням: всегда летят в одно и то же место, где бы их ни выпустили.
– У нас вестники привязаны к Волкам. У каждого свой, – пояснил Шан, углубляясь в письмо и мрачнея все больше и больше по мере прочтения.
– Что-то случилось? – забеспокоилась я.
Волк молча кивнул и, скомкав листочек, засунул его в карман. Посидел пару секунд с закрытыми глазами, а потом глухо сказал:
– Еще трое погибших. На берегу. Этой ночью.
На поляне сразу стало как-то неуютно: солнышко спряталось за мрачное серое облако, ветер тревожно зашелестел в траве. Я помрачнела:
– Так же? Огнем, без следов?
Волк покачал головой:
– Нет. В этот раз – обычными стрелами. Троих убили, одного только ранили – он и написал письмо.
– Да чего они туда лезут-то, как мухи на варенье?! – в сердцах бросила я. – Ну одного убили, двоих – так давайте, может, вообще всем скопом на берег выйдем – пусть всех перестреляют?!
Он смерил меня тяжелым взглядом:
– А ты думаешь, что обычные Волки знают, что творится на берегу?
– А что – нет?! – ошарашенно выдохнула я.
Волк отрицательно покачал головой.
– Да вы что, сдурели там все, что ли?!! – не выдержав, вспылила я. – Дескать, пускай Волки по берегу шляются – заодно демографический взрыв разрешим?!
– Прекрати! – глухо, по-волчьи рыкнул он. И, успокоившись, продолжил: – А с чего ты вообще взяла, что мы сказали об этом Волкам?
– Глас разума подсказал! – язвительно ответила я.
– Да и зачем? – уже абсолютно спокойно продолжил Волк. – Начнется паника, смута – кому это надо?
– Да хотя бы тем троим, которых подстрелили сегодня, – со вздохом ответила я. – Ладно, собирайся, пошли – надо уже сделать что-то с этим Редлеолом, будь он неладен.
Волк согласно подхватил с земли куртку, помог мне встать и пошел вперед.
ГЛАВА 6
По чернильному полотнищу неба были щедро рассыпаны холодные колкие крошки звезд. Лесной сумрак сгустился, недобро выглядывая из-за плеча, окутывая коконом темноты. От черной немой воды несло жгучим, плотным и почему-то страшным холодом. Лес навис над головой, угрожающе поскрипывая колышущимися на ветру ветками.
– Не нравится мне здесь, – зябко поежилась я.
Волк промолчал, осторожно, согнувшись в три погибели, крадясь вдоль кромки леса. Берег был нешироким – всего шагов пять – и холодная мертвая вода. Едва ли мертвая, но мне так казалось.
– Где погибли те? – спросила я.
Врагов поблизости не наблюдалось, но голос самопроизвольно снизился до тихого свистящего шепота.
– Вон там, дальше и левее, – также шепотом отозвался Шан.
– Пошли посмотрим!
Волк молча кивнул и беззвучно пошел вперед.
– Неудивительно, что их расстреляли именно здесь, – кивнула я, как только мы добрались до места.
– Почему?
– Потому что как только луна выходит из-за тучи… – Одинокая ночная странница как раз высветила бочок одной из них, собираясь явить миру свой призрачный лик. – …свет падает точно на это место – их попросту сразу стало видно.
– То есть если луна сейчас появится, то нас…
Закончить он не успел – «если» наступило уже сейчас, и в нас полетело два ярких огненных сгустка.
– Ложись! – не своим голосом заорал Волк, кидаясь на меня, чтобы сшибить с ног.
Но я только отпрыгнула, предоставив Волку в одиночку поближе познакомиться с мокрым песочком, и громким срывающимся голосом выкрикнула несколько слов, взмахнув рукой. Огни замерли в воздухе и, распыляясь, брызнули яркими всплесками искр.
– Что это было? – ошарашенно спросил Волк, вставая и отплевываясь.
– Шэриты, – зло выплюнула я. – Сгустки испепеляющего огня. Они самонаводящиеся, так что ложиться было без толку.
– А-а-а.
Я пропассировала воздух, посылая поисковые лучи.
– А что ты делаешь?
– Ищу того гада, который их в нас швырнул.
– А это кто? Тоже посланник Духов?
– Скорее, посланник йыра, – усмехнулась я. – Коллега, так сказать. Откровенно хиленький коллега – шэриты послал какой-то явно недоучка.
Поисковик вспыхнул тоненьким зеленоватым светом и снова исчез. «Коллега» попался.
Выкрикнув снимающую маскировочные чары формулу, я вскинула руку, выпуская из нее поток света, золотом окатившего молчаливую реку.
По реке плыл корабль. На борту суетились люди, напуганные крахом маскировки. На противоположном берегу стояло еще несколько судов. Люди с воплями носились по палубе, тыкая в нас пальцами, но они меня интересовали мало. Меня интересовал только один. Молодой, едва ли даже тридцатилетний, маг, стоявший на носу. И растерянно разглядывающий меня.
Ведьминская усмешка обещала ему мало чего хорошего.
Я полулежала на боку, разглядывая до боли яркое пламя костра. Алые огненные искры устремлялись в иссиня-черное небо, растворяясь и потухая на полпути. Темно-зеленая листва плотным пологом отгородила нас от берега, но ушли мы не так уж и далеко: шагов на двадцать.
Я решила, что люди больше не смогут причинить вреда Волкам. Потому что здесь, в этом мире, выбирая между этими двумя, Жизнь однозначно склонялась к последним. Потому что они не убивали ни за что ни про что, просто увидев существ на противоположном берегу. Я решила.
Тихий-тихий шорох в кустах: шаг-другой-третий. Полупрозрачная тень опустилась по ту сторону костра. Сидим и смотрим. Даже не друг на друга, а в огонь между нами. Но каждый чувствует на себе взгляд другого.
– Что ты хочешь с ними сделать?
Он даже разговаривал со мной как-то по-другому, не как раньше, а словно чувствуя, что теперь здесь главная я. Потому что так и было. Потому что я больше не испуганная девчонка, глупо разыгрывающая из себя посланницу Духов. Я – ведьма. Я – Жизнь. И я пришла вершить свой суд.
– Сожгу корабли. Они больше не смогут плавать по реке, а стрелы и шэриты с того берега не долетят. Даже если в итоге они и переправятся вплавь, то будут как минимум равны с вами в возможностях. А воины вы прекрасные и свой Лес отстоять сумеете. Впрочем, не думаю, что до этого дойдет: они, скорее всего, просто испугаются и уйдут, оставив вас в покое.
– Ты не вернешься?
Я грустно покачала головой:
– Нет. Мне здесь не место. Мне вообще нигде не место. Вольная странница: пришла – ушла. А кроме того, чтобы сжечь корабли, мне нужно переправиться. Насколько я знаю, первый священный закон гласит, что Волк, переправившийся через Редлеол, не может вернуться.
– Но ты же не Волк.
– Тогда, наверное, тем более.
Он опустил голову и замолчал. Я встряхнулась:
– Пошли. Чем дольше сидим – тем меньше хочется куда-то идти, а надо.
Волк согласно кивнул, поднимаясь и подавая мне руку.
Две тени заскользили по сумеречному лесу. Ветви не качались от неосторожного касания руки, листья не приминались под тяжестью стоп, птицы не поворачивали головы вслед тем, кто был в лесу гораздо более «своим», нежели они, птицы. Волк и ведьма.
Река встретила холодом и тишиной. Волк остановился, кусая губы и не зная, что сделать и что сказать. Хотел остановить и знал, что не имеет права.
– Кто они такие? – беспомощный вопрос, чтобы хоть как-то потянуть время.
– Люди…
– За что они нас… так?!
– За то, что вы не такие, как они.
– И все?
– Да…
– Глупцы!
– Нет. Просто… люди…
Молчание. Тихий-тихий шепоток воды.
– Запомни меня такой, Волк.
– Запомню.
Вытянула руку ладонью вперед. Горько, насмешливо:
– Тогда – прощай?
Секундное касание холодных пальцев:
– Прощай.
Он резко развернулся, и черная тень скользнула под полог леса.
Вот так, ведьма.
Я быстро разделась, сложила ненужную больше одежду в аккуратную стопку и медленно вошла в холодную воду. Река была широкой, но вроде бы почти без течения. Что, вспомним родимый Ашред?
Я осторожно, бесшумно рассекала воду, боясь разрушить и без того нестабильное маскирующее заклинание. Вылезла на другой берег, вытащила сумку и не глядя надела первое попавшееся под руку платье.
Не выдержала и оглянулась. На том берегу черная тень в плаще приветственно вскинула руку. Дождалась ответного зеркального жеста и скрылась в лесу. Я развернулась и побрела прочь.
Мир был гораздо счастливее, пока люди не придумали дурацкое слово «прощай»…
ГЛАВА 7
Корабли стояли цепочкой – семь штук, и все возле берега. Для заклинания – лучше и не придумаешь. Недолго думая я закрыла глаза и, сложив пальцы лодочкой, шибанула по ним цепной молнией. Судна вспыхнули, как щепки в печи, одно за другим обращаясь в серый пепел. На некоторых были люди, носившиеся по палубе, как муравьи по муравейнику, и оглашавшие воздух дикими криками. Дураки – могли бы и заметить, что мой огонь уничтожал исключительно корабли, не трогая живую плоть. А не кидаться с воплями в воду, ломая себе по дороге (по полету ли) ноги.
Черная тень растворилась в темноте прежде, чем пострадавшие (исключительно от собственной паники) сумели разглядеть виновницу своих злоключений.
Теперь – более сложное. Найти колдуна. И наставить на путь истинный. Уничтожить в самом крайнем случае.
Мага я искала долго, пришлось обшарить почти всю стоянку людей, черной прозрачной тенью просачиваясь между палатками и тщательно избегая ярких пятен света от полыхавших костров. Уже почти отчаявшись, я совершенно случайно наткнулась на него, сидящего возле самой воды и грустно смотрящего на другой берег.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68
Волк кивнул с набитым ртом, прожевал и изумленно уставился на надкушенную плюшку.
– Что? – смутилась я, поднося выпечку к носу – вроде бы свежая, но кворр ее знает.
– Это что? – спросил он, беря во вторую руку вторую булочку.
Я пожала плечами:
– Плюшки. Выпечка такая. У вас так не пекут?
Он только помотал головой: рот опять был занят. Блаженно прищурился, как кот на солнышке. Я рассмеялась:
– Хочешь – возьми все. У меня еще есть.
Он недоверчиво протянул руку, ожидая подвоха.
– Возьми-возьми, – подтвердила я. – Мне не жалко.
Он, довольный, сгреб все плюшки в охапку, но потом, что-то вспомнив и резко погрустнев, с сожалением вернул одну на место. Видимо – мне.
– Иньярра?
– Ууу? – поинтересовалась я с набитым ртом. Мне, в отличие от Волка, плюшки были не в новинку, так что я в основном налегала на плоды.
– Ты, получается, раньше не знала наших традиций и обычаев?
Я пожала плечами:
– Да я и сейчас их не слишком-то знаю.
– Но все-таки. Какой из тех, что ты знаешь, тебе показался самым ужасным?
Я задумалась. Потом решилась:
– Два: первый – кидать гостей в каземат до выяснения, кто они и чего хотят. Второй – что женщина может выбирать только из мужчин своего клана, которых, собственно, раз, два – и обчелся.
Волк неопределенно хмыкнул:
– Ну до сих пор никто не жаловался.
– А они ведь и не представляют, что может быть по-другому, – рассеянно откликнулась я, дожевывая шкурку.
– Так оно и к лучшему, – удивился Шан. – А то бы мучились, страдали.
– Для вас – лучше, для них – нет, – усмехнулась я. – Потому что я сомневаюсь, что они бы молча страдали и мучились – скорее устроили бы восстание и установили матриархат!
– Жуть, – содрогнулся Волк.
Я лукаво прищурилась:
– Да, Шан, женщины – страшная сила. Так что нас лучше не злить.
– Я видел, – согласно кивнул Волк.
Я, подавая пример, подняла вверх кружку с вином и громогласно возвестила:
– Ну за нас с вами и за кворр с ними!
И, звучно чокнувшись с Шаном, душевно глотнула. Вино терпкой струйкой пролилось в горло, медленно поползло в желудок, оставляя огненную дорожку следов. Крепленое, поди.
Волк тоста не понял, но вино пригубил. Подзадумался, облизнулся и приложился уже всерьез. Профессионально, с удовольствием.
– Залпом пить не советую! – прошипела я – голос ушел куда-то вместе с вином.
– Почему? – удивился Волк.
– Опьянеешь быстро, – пояснила я.
– А пьянеть – это как? – наивно спросил он.
– У вас что, не бывает выпивки? – ошарашенно пролепетала я.
– Раньше – не было, – кивнул Волк и, мечтательно уставившись на кружку, удовлетворенно добавил: – Теперь – будет!
Йыр! Ну почему во всех мирах от меня учатся только всяким гадостям? Эльфийки учат ругательства, сюда – вон выпивку принесла. Кошмар! Ужас!
Солнышко припекало, лесная прохлада манила тенью листьев, шорохом длинных нитей темно-зеленой травы, причудливо изгибающимся сумраком. Из леса вылетел серый щегол и понесся напрямик к нам, грозя врезаться в Шана.
Не врезался. Аккуратно сел на руку и чудно зачирикал.
– Ты его знаешь? – лениво спросила я. После вина да на солнышке меня разморило, как пригревшуюся у печурки кошку.
– Знаю, – кивнул Волк, нежно поглаживая перышки птички и подкармливая щегла крошками закончившихся плюшек (последнюю, вроде бы как предназначавшуюся мне, Шан все-таки слямзил, пока я отвернулась: думал – не вижу). Осторожно отвязал от лапки клочок бумаги и, оставив щегленка клевать несуществующие остатки выпечки, развернул какой-то листок.
– Он что, письма носит? – удивленно спросила я.
– Ага, – рассеянно отозвался Волк, пытаясь совладать с трепещущим на ветру листочком. – А в других Лесах такого не бывает?
– Бывает, – кивнула я. – Письма голуби носят. Но они привязали к голубятням: всегда летят в одно и то же место, где бы их ни выпустили.
– У нас вестники привязаны к Волкам. У каждого свой, – пояснил Шан, углубляясь в письмо и мрачнея все больше и больше по мере прочтения.
– Что-то случилось? – забеспокоилась я.
Волк молча кивнул и, скомкав листочек, засунул его в карман. Посидел пару секунд с закрытыми глазами, а потом глухо сказал:
– Еще трое погибших. На берегу. Этой ночью.
На поляне сразу стало как-то неуютно: солнышко спряталось за мрачное серое облако, ветер тревожно зашелестел в траве. Я помрачнела:
– Так же? Огнем, без следов?
Волк покачал головой:
– Нет. В этот раз – обычными стрелами. Троих убили, одного только ранили – он и написал письмо.
– Да чего они туда лезут-то, как мухи на варенье?! – в сердцах бросила я. – Ну одного убили, двоих – так давайте, может, вообще всем скопом на берег выйдем – пусть всех перестреляют?!
Он смерил меня тяжелым взглядом:
– А ты думаешь, что обычные Волки знают, что творится на берегу?
– А что – нет?! – ошарашенно выдохнула я.
Волк отрицательно покачал головой.
– Да вы что, сдурели там все, что ли?!! – не выдержав, вспылила я. – Дескать, пускай Волки по берегу шляются – заодно демографический взрыв разрешим?!
– Прекрати! – глухо, по-волчьи рыкнул он. И, успокоившись, продолжил: – А с чего ты вообще взяла, что мы сказали об этом Волкам?
– Глас разума подсказал! – язвительно ответила я.
– Да и зачем? – уже абсолютно спокойно продолжил Волк. – Начнется паника, смута – кому это надо?
– Да хотя бы тем троим, которых подстрелили сегодня, – со вздохом ответила я. – Ладно, собирайся, пошли – надо уже сделать что-то с этим Редлеолом, будь он неладен.
Волк согласно подхватил с земли куртку, помог мне встать и пошел вперед.
ГЛАВА 6
По чернильному полотнищу неба были щедро рассыпаны холодные колкие крошки звезд. Лесной сумрак сгустился, недобро выглядывая из-за плеча, окутывая коконом темноты. От черной немой воды несло жгучим, плотным и почему-то страшным холодом. Лес навис над головой, угрожающе поскрипывая колышущимися на ветру ветками.
– Не нравится мне здесь, – зябко поежилась я.
Волк промолчал, осторожно, согнувшись в три погибели, крадясь вдоль кромки леса. Берег был нешироким – всего шагов пять – и холодная мертвая вода. Едва ли мертвая, но мне так казалось.
– Где погибли те? – спросила я.
Врагов поблизости не наблюдалось, но голос самопроизвольно снизился до тихого свистящего шепота.
– Вон там, дальше и левее, – также шепотом отозвался Шан.
– Пошли посмотрим!
Волк молча кивнул и беззвучно пошел вперед.
– Неудивительно, что их расстреляли именно здесь, – кивнула я, как только мы добрались до места.
– Почему?
– Потому что как только луна выходит из-за тучи… – Одинокая ночная странница как раз высветила бочок одной из них, собираясь явить миру свой призрачный лик. – …свет падает точно на это место – их попросту сразу стало видно.
– То есть если луна сейчас появится, то нас…
Закончить он не успел – «если» наступило уже сейчас, и в нас полетело два ярких огненных сгустка.
– Ложись! – не своим голосом заорал Волк, кидаясь на меня, чтобы сшибить с ног.
Но я только отпрыгнула, предоставив Волку в одиночку поближе познакомиться с мокрым песочком, и громким срывающимся голосом выкрикнула несколько слов, взмахнув рукой. Огни замерли в воздухе и, распыляясь, брызнули яркими всплесками искр.
– Что это было? – ошарашенно спросил Волк, вставая и отплевываясь.
– Шэриты, – зло выплюнула я. – Сгустки испепеляющего огня. Они самонаводящиеся, так что ложиться было без толку.
– А-а-а.
Я пропассировала воздух, посылая поисковые лучи.
– А что ты делаешь?
– Ищу того гада, который их в нас швырнул.
– А это кто? Тоже посланник Духов?
– Скорее, посланник йыра, – усмехнулась я. – Коллега, так сказать. Откровенно хиленький коллега – шэриты послал какой-то явно недоучка.
Поисковик вспыхнул тоненьким зеленоватым светом и снова исчез. «Коллега» попался.
Выкрикнув снимающую маскировочные чары формулу, я вскинула руку, выпуская из нее поток света, золотом окатившего молчаливую реку.
По реке плыл корабль. На борту суетились люди, напуганные крахом маскировки. На противоположном берегу стояло еще несколько судов. Люди с воплями носились по палубе, тыкая в нас пальцами, но они меня интересовали мало. Меня интересовал только один. Молодой, едва ли даже тридцатилетний, маг, стоявший на носу. И растерянно разглядывающий меня.
Ведьминская усмешка обещала ему мало чего хорошего.
Я полулежала на боку, разглядывая до боли яркое пламя костра. Алые огненные искры устремлялись в иссиня-черное небо, растворяясь и потухая на полпути. Темно-зеленая листва плотным пологом отгородила нас от берега, но ушли мы не так уж и далеко: шагов на двадцать.
Я решила, что люди больше не смогут причинить вреда Волкам. Потому что здесь, в этом мире, выбирая между этими двумя, Жизнь однозначно склонялась к последним. Потому что они не убивали ни за что ни про что, просто увидев существ на противоположном берегу. Я решила.
Тихий-тихий шорох в кустах: шаг-другой-третий. Полупрозрачная тень опустилась по ту сторону костра. Сидим и смотрим. Даже не друг на друга, а в огонь между нами. Но каждый чувствует на себе взгляд другого.
– Что ты хочешь с ними сделать?
Он даже разговаривал со мной как-то по-другому, не как раньше, а словно чувствуя, что теперь здесь главная я. Потому что так и было. Потому что я больше не испуганная девчонка, глупо разыгрывающая из себя посланницу Духов. Я – ведьма. Я – Жизнь. И я пришла вершить свой суд.
– Сожгу корабли. Они больше не смогут плавать по реке, а стрелы и шэриты с того берега не долетят. Даже если в итоге они и переправятся вплавь, то будут как минимум равны с вами в возможностях. А воины вы прекрасные и свой Лес отстоять сумеете. Впрочем, не думаю, что до этого дойдет: они, скорее всего, просто испугаются и уйдут, оставив вас в покое.
– Ты не вернешься?
Я грустно покачала головой:
– Нет. Мне здесь не место. Мне вообще нигде не место. Вольная странница: пришла – ушла. А кроме того, чтобы сжечь корабли, мне нужно переправиться. Насколько я знаю, первый священный закон гласит, что Волк, переправившийся через Редлеол, не может вернуться.
– Но ты же не Волк.
– Тогда, наверное, тем более.
Он опустил голову и замолчал. Я встряхнулась:
– Пошли. Чем дольше сидим – тем меньше хочется куда-то идти, а надо.
Волк согласно кивнул, поднимаясь и подавая мне руку.
Две тени заскользили по сумеречному лесу. Ветви не качались от неосторожного касания руки, листья не приминались под тяжестью стоп, птицы не поворачивали головы вслед тем, кто был в лесу гораздо более «своим», нежели они, птицы. Волк и ведьма.
Река встретила холодом и тишиной. Волк остановился, кусая губы и не зная, что сделать и что сказать. Хотел остановить и знал, что не имеет права.
– Кто они такие? – беспомощный вопрос, чтобы хоть как-то потянуть время.
– Люди…
– За что они нас… так?!
– За то, что вы не такие, как они.
– И все?
– Да…
– Глупцы!
– Нет. Просто… люди…
Молчание. Тихий-тихий шепоток воды.
– Запомни меня такой, Волк.
– Запомню.
Вытянула руку ладонью вперед. Горько, насмешливо:
– Тогда – прощай?
Секундное касание холодных пальцев:
– Прощай.
Он резко развернулся, и черная тень скользнула под полог леса.
Вот так, ведьма.
Я быстро разделась, сложила ненужную больше одежду в аккуратную стопку и медленно вошла в холодную воду. Река была широкой, но вроде бы почти без течения. Что, вспомним родимый Ашред?
Я осторожно, бесшумно рассекала воду, боясь разрушить и без того нестабильное маскирующее заклинание. Вылезла на другой берег, вытащила сумку и не глядя надела первое попавшееся под руку платье.
Не выдержала и оглянулась. На том берегу черная тень в плаще приветственно вскинула руку. Дождалась ответного зеркального жеста и скрылась в лесу. Я развернулась и побрела прочь.
Мир был гораздо счастливее, пока люди не придумали дурацкое слово «прощай»…
ГЛАВА 7
Корабли стояли цепочкой – семь штук, и все возле берега. Для заклинания – лучше и не придумаешь. Недолго думая я закрыла глаза и, сложив пальцы лодочкой, шибанула по ним цепной молнией. Судна вспыхнули, как щепки в печи, одно за другим обращаясь в серый пепел. На некоторых были люди, носившиеся по палубе, как муравьи по муравейнику, и оглашавшие воздух дикими криками. Дураки – могли бы и заметить, что мой огонь уничтожал исключительно корабли, не трогая живую плоть. А не кидаться с воплями в воду, ломая себе по дороге (по полету ли) ноги.
Черная тень растворилась в темноте прежде, чем пострадавшие (исключительно от собственной паники) сумели разглядеть виновницу своих злоключений.
Теперь – более сложное. Найти колдуна. И наставить на путь истинный. Уничтожить в самом крайнем случае.
Мага я искала долго, пришлось обшарить почти всю стоянку людей, черной прозрачной тенью просачиваясь между палатками и тщательно избегая ярких пятен света от полыхавших костров. Уже почти отчаявшись, я совершенно случайно наткнулась на него, сидящего возле самой воды и грустно смотрящего на другой берег.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68