– А чай?
– Простите, забыл, – поклонился тот, уносясь на кухню. Чашка со свежезаваренным чаем дополнила сервировку стола через пару минут.
«Хорошо быть ведьмой!» – в который раз решила я, впиваясь в мясо зубами. Кислым оно не было. Оно было нежирным, нежным и приправленным хмели-сунели. Чудо, а не мясо!
Вспомнив криво отрезанный кусок черствого хлеба, поджидавший меня в комнате для замаливания грехов, я содрогнулась и с удвоенным энтузиазмом накинулась на картошку.
Хорошо быть ведьмой!
Проще всего выследить оборотня, подсыпав ему в еду немного специального зелья: оранеала. Безвкусный, бесцветный, без запаха. Это, разумеется, не яд, а своеобразный индикатор, никак не влияющий на людей, но вызывающий резкую аллергическую реакцию у оборотней.
Пакетик-то у меня с собой был, но вот незадача – подсыпать надо было именно во время готовки, потом – без толку. Да и как будет смотреться монашка, неспешно идущая по трапезной и опыляющая еду какой-то дрянью? Порошочек был редкостно подозрительного едко-зеленого оттенка (он терялся, как только попадал в пищу), так что выдать его за соль никак не получится. Значит, надо идти на кухню и набиваться в помощницы – авось возьмут.
И я, засунув пакетик в карман рясы (там вообще-то положено лежать молитвеннику, потерянному мной в первый же день), пошла на кухню. В огромной комнате было дымно, шумно, жарко, и вообще на пороге возникло острое желание развернуться и сбежать оттуда куда подальше. Но – дело есть дело.
Я с самым что ни на есть невинным видом подошла к главной поварихе и поинтересовалась, не нужна ли ей моя помощь. Оказалось, что нужна, да еще как! Варево (назвать это супом у меня просто язык не повернется) уже давно кипело, капусту порезали, лук пережарили, а вот картошку, олухи, даже почистить забыли!
И я послушно присела над ведром, неспешно срезая грязную кожуру и выколупывая ростки. Возле котла с варевом постоянно кто-нибудь крутился, так что подобраться к нему мне, похоже, удастся только «легально»: если попросят что-нибудь туда кинуть.
– Ты что делаешь?! – изумленно спросила повариха, случайно увидев плоды моей деятельности: с десяток вычищенных картошек, горкой сложенных возле разделочной доски.
– Картошку чищу, – так же удивленно ответила я. – Вы же сами попросили.
Женщина вгляделась в меня и понимающе протянула:
– А-а-а-а… Так ты новенькая?
Я неуверенно кинула. Женщина сразу подобрела и с улыбкой пристроилась рядышком, взяв в руку нож:
– Ну кто ж так чистит? Ты так ее и за три года не почистишь! Вот как надо, – с этими словами она двумя движениями лезвия небрежно срезала кожуру, мало заботясь о том, что кое-где она срезалась не полностью, и, наплевав на море оставшихся в картошке ростков, бросила клубень в кастрюлю.
Я внутренне содрогнулась, похвалив себя за то, что пообедала в харчевне. Похоже, пост – это не самое страшное в монастыре. Куда страшнее его отсутствие… Хорошо, что я не буду это есть.
«Это ты так думаешь потому, что пообедала в харчевне. А согласись, там-то ты на кухню не заглядывала. Мало ли как они там готовят?»
Молчи! – в ужасе попросила я. А то мне сейчас этот обед боком выйдет.
«Вряд ли боком. Скорее – другим местом!» – язвительно просветил глас разума, но замолчал.
Картошку мы дочистили в рекордные сроки, порезали – еще скорее («А чего с ней возиться – все равно в котле разварится!» – рассудила повариха, разрезая картошину на четыре части и тут же хватаясь за следующую), и повариха только собралась было ее нести к котлу, как за ее спиной начал дымить, шкворчать и катастрофически пригорать лук (не без моей помощи, конечно). Женщина затравленно огляделась, от всей души желая разорваться на Две части, и умоляюще глянула на меня, стоящую рядом.
– Давайте, я отнесу! – услужливо подхватила я миску с «порезанной» картошкой.
– Спасибо, – улыбнулась повариха, кидаясь к сковороде.
Я неспешно протопала к котлу, нащупала заветный порошочек и, высыпав в кипящее нечто картошку, с самым наглым (то бишь невинным и отсутствующим) видом отправила туда же содержимое пакетика. Варево недовольно взбурлило, но тут же успокоилось.
– Что это ты тут делаешь? – подозрительно спросила подошедшая монахиня.
– Картошку высыпала, – невинно ответила я, в доказательство предъявляя опустевшую миску и между делом пряча пакетик обратно в карман.
– А-а-а, – успокоенно протянула монахиня и отошла.
Спецзадание было выполнено.
С Раоной и Меллой я встретилась только после ужина. Пребывание в холоднющем каземате без воды и еды никоим образом не испортило им настроения, обе охотно щебетали, рассуждая, как бы надуть настоятельницу, пропустив еженощные моления. Я же, напротив, была задумчива и даже растеряна, пожалуй.
Оранеал не сработал. Точнее, не оранеал не сработал, а оборотня в трапезной за обедом не оказалось. Учитывая, что там было девятнадцать двадцатых всего монастыря, выходило, что либо оборотень был пришлым, либо в этот раз решил не портить себе желудок монастырским обедом. В общем, блин комом.
– Эй, ты нас вообще слышишь?! – Мелла, устав от моего отсутствующего вида, нетерпеливо помахала рукой у меня перед носом.
Я вздрогнула, тряся головой:
– Что? Извини, я не слышала.
Послушница вздохнула, но набралась терпения и повторила:
– Мы с Раоной хотим сбежать с этих молений, как только настоятельница пройдет мимо – она проходит только один раз. А потом пойдем в харчевню. – Девушка смущенно хихикнула: – Как вчера.
Да, вчера она изрядно гульнула под хмельком. Послушница, танцующая на столе… Узнай об этом Даонна – была бы в ужасе. Впрочем, зайти слишком далеко я Мелле не дала.
Я вздохнула:
– Да, вам-то хорошо, а вот меня всегда в самый конец ставят. Пока Даонна до меня доберется – уже часа три ночи будет!
На эту ночь у меня были планы гораздо интереснее, чем стояние перед иконой с двумя осточертевшими лицами и вымаливание у них прощения за какие-то там проступки. Но вот девчонкам об этом лучше не знать. Не потому, что я им не верю. Просто они не знают, что я ведьма, – и пусть дальше не знают. Так общаться проще.
Послушницы заметно приуныли:
– Ну… Тогда и мы не пойдем.
Но портить другим удовольствие я не собиралась.
– Вот что. Давайте так: вы идете в харчевню, как только Даонна проходит мимо вас, а я присоединяюсь, когда смогу. Постараюсь побыстрее, конечно, но это уже не от меня зависит.
«А от кое-кого хвостатого, странно себя ведущего!» – мысленно закончила я.
– Ладно, – хором согласились послушницы, разбегаясь по кельям.
Я тоже пошла в свою – переодеться. Гоняться по всему монастырю за оборотнем в этом жутком балахоне? Как бы не так!
В келье было темно: свечки, которым положено непрестанно гореть перед образами, я извела еще позавчера, да и сами образа перевесила на стенку за спиной. Ну не спится мне под укоризненным взглядом этих двоих! Тем паче я-то знаю, что после таких взглядов они обычно далеко не отворачиваются со всепрощающей улыбкой, а начинают бесстыдно швыряться шэритами, а то и «звездами».
Подойдя к открытому окну, я полной грудью вдохнула уличный воздух. Без особого удовольствия: воздух оказался невкусным – душным, тяжелым и пахнущим прогорклым жиром. Моя келья находилась как раз над кухней.
С собой я ничего брать не стала. Надела амулет на шею, переоделась в привычное платье и бесшумно вышла в коридор.
В коридорах было темно и безлюдно: монахини, отслужив вечерню, разошлись по кельям спать – подъем на рассвете; послушницы, вымыв посуду на кухне, либо втихаря сбежали в харчевню, либо уныло отправились отбывать наказание – еженощные моления. Тихие сумрачные лабиринты иногда выводили к широченным залам, оглашенным тихим гулом голосов молящихся. Весь монастырь пропах ладаном, а возле кухни – горелым маслом. Ни то ни другое мне по вкусу, то есть по нюху, не пришлось.
Отправляться сразу к трапезной особого смысла не было: едва ли оборотень еженощно туда заглядывает. Гораздо разумнее просто побродить по монастырю – не такой уж он и большой, чтобы единственная ведьма разминулась с единственным оборотнем.
Страшно мне не было – было любопытно. Ну что это за оборотень такой, который мало того что охотно нюхает ладан (они его не то чтобы очень уж боятся, но недолюбливают), так еще и бегает по монастырю – лишь бы лапы размять?
Коридоры были похожи, как братья-близнецы (впрочем, учитывая, что монастырь женский – сестры-близняшки), так что я бы не удивилась, узнав, что прошла по одному и тому же месту пять раз. Чем дальше от центральной части, тем реже попадались освещенные комнаты, чаще – клетушки келий (во многих свечки под образами не горели – значит, не одна я такая злостная нарушительница Правил).
Оборотень все никак не появлялся. То ли я ему показалась такой уж малопривлекательной и он не захотел идти на контакт, то ли – наоборот, понравилась, и он засмущался, но волчьей морды, пока не было. Где его йыр носит?
«Вот у него и спросишь!» – недовольно высунулся разум. Он сегодня что-то не в настроении.
Каким образом?
«Сейчас узнаешь!» – ехидно пообещал он и испарился.
Оборотень выскочил внезапно. Я даже не поняла откуда. Видимо, в этот раз он воспользовался-таки какой-нибудь нишей.
– Э-э-ээ, здрасте, – неуверенно выдавила я.
Оборотень удивленно присел на задние лапы, потряс кудлатой башкой. То ли не ожидал такой вежливости, то ли удивился, что в замке есть ведьма (нашего приближения они чувствовать не могут). Потом подумал, покосился на колечко, позволяющее материализовывать меч, рыкнул: нашла, мол, дурака! – и, неспешно развернувшись, побежал прочь.
Я, оторопев от такой наглости – настолько безобразно меня еще в жизни не игнорировали! – даже не сразу бросилась вдогонку, дав ему шагов десять форы.
Услышав топот за спиной, оборотень лениво обернулся, скорчил скучающе-недовольную физиономию: «Ну никак без этого нельзя было, а?» – и ускорил шаг. Я последовала его примеру, причем за несчастные тридцать метров умудрилась так разогнаться, что едва вписалась в поворот. Каблуки противно скрипнули по каменному полу.
Оборотень забеспокоился, то и дело оглядываясь назад: он явно бежал во всю прыть, покрывая мягкими бесшумными прыжками немалые расстояния, но, сама испугавшаяся своей прыти, ведьма его однозначно догоняла. Причем меня это событие совсем не радовало, ибо остановиться сама я уже, похоже, не могла, а тормозить в оборотня – не самая удачная затея!
Но тут оборотню спектакль надоел, и он, резко развернувшись, со всей силы рявкнул мне в лицо. Вопреки всем законам физики, включая ускорение и инерцию, я остановилась как вкопанная. Оборотень скорчил скептическую морду, оглядывая малосъедобный, на его взгляд, продукт: «Ну и что мне теперь с тобой делать?» Я с не меньшим интересом оглядела оборотня. Ничего особенного: волк и волк. Глаза разумные, зубы острые. А так – ничего такого.
– А мне что с тобой делать? – озадачилась я тем же вопросом.
«Бить!» – уверенно ткнулось в виски.
Я с удивлением уставилась на оборотня.
– Ты что, камикадзе? Или дал обет умереть от руки ведьмы, а ведьм все не попадалось?!
«Нет. Ну и что теперь – стоять и смотреть друг на друга?» – скептически фыркнул оборотень.
– Не лучшая идея, – согласилась я. – Но как же я могу тебя бить, если даже и не за что? Никого не загрыз, никого не покусал, на меня лично – так только рявкнул разок! За что бить-то?!
«Щас будет за что! – пообещал оборотень, примеряясь. – Вот щас отгрызу какую-нибудь руку, и сразу станет за что!»
– Э-э-э! Ты так не шути! Что значит «какую-нибудь»? У меня их всего две! – испуганно завопила я, но оборотень уже не слушал.
Придя к выводу, что пространное вступление окончено и приличия соблюдены, он перешел непосредственно к действиям: с утробным рычанием кинулся на меня, грозя отгрызть не то что руку – голову! Брошенная «звезда» прошла верхом, только еще больше разозлив зверюгу, так что мне ничего не оставалось, как начать доблестно (то есть без воплей ужаса и истерики) наступать в обратном направлении. Наступалось как-то плохо: хуже, чем туда.
Поиграв в салочки минут пять, я поняла, что надолго меня так не хватит и надо что-то делать. Вот только что? Арсенал заклинаний хоть и не маленький, но подходящего заклятия не подбрасывал, ибо для большинства из них нужно замереть хотя бы на пару секунд и развернуться лицом к противнику.
За те самые пару секунд он успеет не то что добежать – уже и растерзать меня, так и не завершившую разворот к нему, чтобы плюнуть в наглые очи напоследок.
И вдруг, действуя по какому-то наитию, я остановилась как вкопанная, развернулась, но не стала ни читать заклинания, ни доставать меч – просто стояла и ждала. Оборотень удивленно затормозил и встал напротив.
«Ну и что мне теперь с тобой делать?» – пошел допрос в обратном порядке.
– Съешь, – посоветовала я.
«За что? Ты же мне ничего не сделала – так, дрянь какую-то швырнула, и то промахнулась!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68