Я думал - ты удовлетворишься этими двумя, да и сдачу мне дашь. Золото или железо.
- Не дам, - ухмыльнулся кузнец. - И я бы вообще не сказал, что ты думал. Давай поладим на семи платиновых - по рукам?
Деньги проблемой не были, но Карл не хотел привлекать к себе внимания, соглашаясь с явной переплатой.
- Три. И ты дашь мне пять золотых сдачи. Пандатавэйских - не здешнего непонятно чего.
- Шесть платиновых и шесть золотых. И ты со своей крепкой спиной останешься в Метрейле, пока я не добуду трех новых наковален.
Карл вздохнул и приготовился торговаться до последнего.
- Четыре…
Став бедней на пять платиновых, шесть золотых, четыре серебряных и пригоршню бронзовых монет, Карл поджидал Уолтера на городской площади, у дворца лорда.
Метрейль отличался от всех городов, какие им довелось уже видеть. В отличие от Ландейла, у него не было стен. В отличие от Пандатавэя, он был выстроен совершенно без плана. Улицы Метрейля разбегались от дворца неровными кругами, точно паутина, сплетенная свихнувшимся пауком.
Впрочем, называть дворцом эту кучку двухэтажных домиков из песчаника, окруженных узкой неровной стеной, было сильным преувеличением. Дряхлым было все, даже опускная решетка ворот: балки выщербились, цепи и прутья заржавели так, что сразу становилось ясно - не опускали решетку очень давно.
Двое одетых в кольчуги стражей, сидевших у ворот на трехногих табуретах - копья их стояли неподалеку прислоненными к стене, - с вялым любопытством посматривали на Карла.
Воин мысленно кивнул сам себе. Оставленные на произвол судьбы защитные сооружения говорили о том, что город давно не знал войн, а отсутствие хоть сколько-то внятного интереса со стороны стражей - что к чужакам здесь привыкли.
- Ты что, спать тут собрался? - Уолтер, щурясь на ярком солнце, смотрел на него с облучка наполовину забитой повозки. - Хочешь, порадую? Мясо досталось нам по дешевке. Видно, у здешних фермеров выдался добрый год. - Он фыркнул. - Поверишь, я за бесценок взял четыреста фунтов вяленого мяса - не даром, конечно, но почти.
Он установил тормоз и спрыгнул, по дороге рассеянно похлопав парочку мулов.
- А вот за коней - даже за мулов - дерут втридорога. Я купил пони и еще одну кобылу - хозяин подержит их до темноты - но тут мне пришлось раскошелиться. Тут у них, видимо, случилась небывалая прибавка скота, так что местные фермеры готовы платить местным ковбоям сколько угодно - лишь бы помогли.
Карл с наслаждением скинул рюкзак, забросил его в повозку и улыбнулся.
- Мне даже жаль, что нам не нужны деньги. Мальчишкой я мечтал быть ковбоем. - Он повел плечами. - Знаешь, может, нам и не помешало бы наняться в такие помощники - на время, само собой. - Надо будет, конечно, придумать, где и как спрятать Эллегона.
Нет, скорее всего из этого ничего не выйдет. У него теперь есть обязанности. От исполнения детской мечты придется отказаться.
Уолтер покачал головой:
- Нет, это не по мне. Нанимают погонщиков скота - a как ты думаешь, куда его гнать?
- В Пандатавэй?
Словотский кивнул.
- Все дороги ведут в Пандатавэй. И всех ведут, кроме - очень надеюсь - нас. Вряд ли там мягко обходятся с соучастниками преступников.
- Точно подмечено. Держи свой наметанный глаз открытым и дальше.
- Он у меня никогда не закрывается, Карл… Ну а ты как - договорился с кузнецом?
- Само собой. Хотя запросил он немало. Я даже начинаю думать, что переторговал он меня. Но он прибавил ко всему несколько мечей… Как бы там ни было, все это тоже можно будет забрать на закате. Восточная окраина. - Он глянул на полуденное солнце. - Чем займемся? Есть какая-нибудь мысль?
Словотский приподнял бровь.
- Веселая Улица? Или как она тут называется. Это во-он там… - Он махнул рукой. - И тебе вовсе не обязательно обманывать Энди. Посидишь в тенечке, выпьешь пару-тройку кружек пива - а я приценюсь и… может, кое-что еще. Я заложник своих гормонов - что поделаешь.
Карл засмеялся:
- Почему нет? Пиво я люблю. - Он влез в повозку и растянулся на мешке с зерном. - Вези.
Немощеная улочка плавно извивалась сквозь рынок - мимо грязно-бурого брезента, где потный торговец зерном ворочал мешки с ячменем и овсом, мимо жердяной ограды корраля, за которой упитанный владелец возился со сбившими спину кобылами и хромоногими жеребчиками, мимо открытого прилавка, у которого яростно торговались за седло прищуренный кожевенник и усатый мечник…
По улице, поскрипывая, катились телеги - фермеры со своими рабами везли на продажу зерно и цыплят в клетках. Попадались и фургоны, запряженные пыльными мулами или медленно бредущими волами; были и тачки, самые разные - такие толкали рабы.
Карл вцепился в меч. Какой-то миг подержал в руке акулью рукоять, вздохнул - и разжал ладонь. Черт побери Уолтера, но он прав. И потом, убей я хоть всех, у кого есть рабы, - так ничего не решишь. Это просто не метод.
Однако легче от этой мысли ему не стало.
- Будь оно все проклято…
- Остынь. - Словотский подхлестнул мулов.
Улица расширялась - они приближались к рынку рабов. Шумное действо происходило на помосте перед фургоном, украшенном рисунком цепи и волн - знаком Пандатавэйской Работорговой Гильдии. Вокруг стояло с сотню покупателей и зевак.
Торговец взял у фермера горстку монет, с улыбкой надел его цепь на руки худого бородатого раба и лишь потом снял с него свои.
- Вряд ли у тебя будут с ним трудности: он хорошо укрощен, - заметил торговец, когда фермер накинул на шею рабу пеньковую петлю. Тот повел раба прочь - и Карл вздрогнул при виде шрамов, которыми была исполосована худая спи на. Хорошо укрощен…
- Спокойней, Карл! - прошипел Уолтер. - Не лезь: все равно не поможешь.
Раб вывел из фургона следующего раба - невысокого, темноволосого, в грязной набедренной повязке. Шрамы этого были еще свежи: кровавые рубцы покрывали волосатое тело и ноги. Морщинки в углах губ и глаз говорили, что он любитель посмеяться. Но сейчас он не смеялся; в ошейнике, скованный по рукам и ногам, он мрачно смотрел на толпу.
По спине Карла пробежал холодок.
- Уолтер, я его знаю.
- Похищать не будем? - Интонации Уолтера выдавали, что не так уж он и спокоен. Вид у него был как у побитого.
- Игры в Пандатавэе - он был моим первым противником. Я сделал его за пару секунд.
Это было ужасно. Будущий отец не имеет права рисковать своей жизнью, забывать об опасности, грозящей другим - но этого человека Карл знал. Они не были близкими друзьями, Карл не мог даже назвать его имени - но все же он его знал.
Он повернулся к Словотскому.
Вор покачал головой.
- Карл, окажи услугу нам обоим - убери к чертям это выражение со своей морды. Ты начинаешь привлекать внимание. - Он понизил голос. - Так-то лучше. Мы просто путешественники, сидим вот и болтаем о погоде да ценах на мясо… так, вообще. Понял? Не знаю уж, что ты там замыслил, но выполнять твоих планов мы не станем. Нет и еще раз нет. И вспомни - ты дал слово Ахире.
- Уолтер…
Словотский приподнял ладонь:
- Однако я не собираюсь испытывать твой характер. У нас полно денег. Мы купим его. Посиди-ка немного… - Он сунул Карлу вожжи, спрыгнул с облучка и ввинтился в толпу.
Торг шел споро; местные фермеры и скотоводы подняли цену с начальных двенадцати золотых до двух с хвостиком платиновых. Самый настойчивый, коренастый крепыш в потной тунике, сопровождал каждую свою ставку взглядом на Словотского, словно бросал тому вызов. Когда цена перешла за две платиновых, он махнул рукой и пошел прочь, бормоча себе под нос неразборчивые проклятья.
В конце концов продавец поднял палочку, аккуратно держа ее двумя пальцами.
- Последняя ставка: две платиновых, три золотых. Кто больше? - привычным распевом спросил он толпу. - Ценный, хорошо обученный раб, без сомнения, весьма полезный как в поле, так и в хлеву. И он, и его сыновья будут хорошо трудиться - и вряд ли много съедят… Нет? Раз… два… три! - Он сломал палочку. - Раб продан. Сделка совершена.
Он кивнул Словотскому.
- Не хочешь его клеймить? Что ж, ладно. Цепи есть? Два серебряка за те, что на нем, если, конечно, они тебе нужны. Я бы советовал: этот еще не свыкся с ошейником. Пока. И следи за зубами: он с характером.
Уолтер полез в кошель, отдал деньги и взамен получил поводок и железный ключ. Пиная и костеря раба на чем свет стоит, Уолтер стащил его с помоста и довел через толпу до повозки.
При виде Карла глаза раба сделались совершенно круглыми.
- Ты - Кахр…
Тыльной стороной ладони Уолтер наотмашь ударил его по лицу. Потом вытащил нож.
- Держи язык за зубами, если не хочешь лишиться его! Приставив острие к горлу раба, он принудил его влезть в повозку. Торговец одобрительно ухмыльнулся и велел выводить следующего.
- Просто посиди тихо, - прошептал Карл. - И успокойся. Все будет хорошо.
- Но…
- Ш-ш-ш. - Повозка заскрипела - и покатилась. - Я знаю кузнеца на окраине. Сперва нам надо кое-куда заехать, а потом мы снимем с тебя ошейник. Скоро. Потерпи немного.
- Ты хочешь сказать…
- Он говорит, ты свободен, - сказал Уолтер, взмахивая вожжами. - Просто пока что этого нельзя показывать.
Рот человека приоткрылся, захлопнулся, и он озадаченно покачал головой.
- Ты имеешь в виду именно это, Кхаркуллинайн.
В его голосе смешались вера в невероятное и испуганный вопрос.
Карл кивнул, и раб призадумался. А потом его редкозубый рот растянулся в улыбке. Совершенно особой улыбке.
Карл ничего не сказал. Никто больше не понял бы, насколько прекрасна эта улыбка.
Если только им не доводилось видеть похожую на лицах любимых.
Или глядя в зеркало.
- Ч'акресаркандин ип Катардн, - представился бывший раб, усаживаясь на мешок с зерном и потирая ссадины от оков. Ссадины воспалились, кое-где их покрывал отвратительный зеленоватый налет. Запястья и щиколотки должны были причинять ему адскую боль, но все, что он позволил себе, - это слегка почесаться. - Выговаривать это легче, чем Кхаркуллинайн.
- Зови меня Карл.
- А ты, если хочешь, называй меня Чак. И вообще - можешь звать меня как угодно. - Чак медленно наклонил голову. - Я твой должник, Кхарл. Не понимаю, почему ты освобождаешь меня, но все равно я твой должник.
Уолтер хмыкнул:
- Так ты возражаешь против рабства единственно потому, что сам раб?
Чак нахмурился:
- Конечно. Так уж устроена жизнь. Хотя… - Он покачал головой. - Временами меня просто мутит от этого. Впрочем, чтобы меня замутило, нужно не так уж много. Я катардец; у нас желудки ой как чувствительны.
- Как это вышло? - спросил Карл. - Когда мы встретились, ты жил на выигрыши с Игр, но…
- Ты положил этому конец, Карл Куллинан. Как я тебя тогда честил!.. Когда ты вышиб меня - в первом же раунде, - у меня оставались последние медяки. Ну и я сглупил: подписал контракт с этим пронырой тэрранджийцем. Он болтал, что набирает воинов для лорда Кхоральта. Треклятые эльфы не могут не врать.
Как бы там ни было, а мы - четырнадцать дурней - выехали из Пандатавэя. Спокойно миновали Аэрик, убрались подальше от сборщиков дорожных пошлин. И однажды вечером, на стоянке, получили к ужину больше вина, чем всегда. Непростого вина: когда мы очнулись, то были в цепях, проданы по дешевке. Тэрранджи оказался не вербовщиком лорда, а тайным членом Гильдии работорговцев. - Чак повел плечами. - Ему просто надо было выманить нас из Пандатавэя. Таким образом он избежал наказания за подрыв мнения о проклятом городе как о безопасном месте. - Взгляд его вспыхнул яростью. - Но ему это даром не пройдет.
Из-за поворота донесся грохот, а с ним - дальнее фырканье и ржание лошадей.
Ноздри Чака раздулись.
- Я узнал чертову кобылу. Это возок моих прежних хозяев. - Его правая рука потянулась к левому боку. - Был бы у меня меч!.. - Он взглянул на пару клинков в ножнах на полу повозки. - Не одолжите один?
Карл кивнул:
- Конечно.
- Нет! - Уолтер покачал головой. - Нам не нужны неприятности. Карл, дай ему свою тунику. Не надо, чтобы Чака видели без цепей. Ни к чему, чтобы пошли сплетни о двух чужаках, что покупают и отпускают на волю рабов.
- Я не давал слова не…
- Карл, это одно и то же. Так как - твое слово твердо или нет? Дай ему тунику. Пожалуйста.
Карл медленно склонил голову - и подчинился.
- Посиди смирно. - Он бросил Чаку тунику, и тот без слов скользнул в нее, хотя подол опустился ему много ниже колен. Прикрыв ноги одеялом, он занялся содержимым миткалевой сумки.
- Карл взял от задней стенки рапиру и сунул ее Уолтеру. Словотский приподнял бровь; Карл мотнул головой.
- Я не нарываюсь на неприятности. Но и безоружными нам выглядеть не след. Беспомощность провоцирует… Так что надень.
- Что ж… - Уолтер признал его правоту, затянув на талии пояс рапиры. - Давай чем-нибудь займемся.
Карл спрыгнул и принялся поить мулов; Уолтер проверял лонжи заводных лошадей.
Возок работорговцев прогромыхал без задержки, хотя двое рабов, скакавших по бокам, и бросили опытный взгляд на Карлов и Уолтеров мечи. Карл мрачно кивнул: когда кузнец согласился прибавить пару мечей, воин выторговал еще и рапиру для Уолтера - гибкую, с удобной бледно-коричневой костяной рукоятью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27
- Не дам, - ухмыльнулся кузнец. - И я бы вообще не сказал, что ты думал. Давай поладим на семи платиновых - по рукам?
Деньги проблемой не были, но Карл не хотел привлекать к себе внимания, соглашаясь с явной переплатой.
- Три. И ты дашь мне пять золотых сдачи. Пандатавэйских - не здешнего непонятно чего.
- Шесть платиновых и шесть золотых. И ты со своей крепкой спиной останешься в Метрейле, пока я не добуду трех новых наковален.
Карл вздохнул и приготовился торговаться до последнего.
- Четыре…
Став бедней на пять платиновых, шесть золотых, четыре серебряных и пригоршню бронзовых монет, Карл поджидал Уолтера на городской площади, у дворца лорда.
Метрейль отличался от всех городов, какие им довелось уже видеть. В отличие от Ландейла, у него не было стен. В отличие от Пандатавэя, он был выстроен совершенно без плана. Улицы Метрейля разбегались от дворца неровными кругами, точно паутина, сплетенная свихнувшимся пауком.
Впрочем, называть дворцом эту кучку двухэтажных домиков из песчаника, окруженных узкой неровной стеной, было сильным преувеличением. Дряхлым было все, даже опускная решетка ворот: балки выщербились, цепи и прутья заржавели так, что сразу становилось ясно - не опускали решетку очень давно.
Двое одетых в кольчуги стражей, сидевших у ворот на трехногих табуретах - копья их стояли неподалеку прислоненными к стене, - с вялым любопытством посматривали на Карла.
Воин мысленно кивнул сам себе. Оставленные на произвол судьбы защитные сооружения говорили о том, что город давно не знал войн, а отсутствие хоть сколько-то внятного интереса со стороны стражей - что к чужакам здесь привыкли.
- Ты что, спать тут собрался? - Уолтер, щурясь на ярком солнце, смотрел на него с облучка наполовину забитой повозки. - Хочешь, порадую? Мясо досталось нам по дешевке. Видно, у здешних фермеров выдался добрый год. - Он фыркнул. - Поверишь, я за бесценок взял четыреста фунтов вяленого мяса - не даром, конечно, но почти.
Он установил тормоз и спрыгнул, по дороге рассеянно похлопав парочку мулов.
- А вот за коней - даже за мулов - дерут втридорога. Я купил пони и еще одну кобылу - хозяин подержит их до темноты - но тут мне пришлось раскошелиться. Тут у них, видимо, случилась небывалая прибавка скота, так что местные фермеры готовы платить местным ковбоям сколько угодно - лишь бы помогли.
Карл с наслаждением скинул рюкзак, забросил его в повозку и улыбнулся.
- Мне даже жаль, что нам не нужны деньги. Мальчишкой я мечтал быть ковбоем. - Он повел плечами. - Знаешь, может, нам и не помешало бы наняться в такие помощники - на время, само собой. - Надо будет, конечно, придумать, где и как спрятать Эллегона.
Нет, скорее всего из этого ничего не выйдет. У него теперь есть обязанности. От исполнения детской мечты придется отказаться.
Уолтер покачал головой:
- Нет, это не по мне. Нанимают погонщиков скота - a как ты думаешь, куда его гнать?
- В Пандатавэй?
Словотский кивнул.
- Все дороги ведут в Пандатавэй. И всех ведут, кроме - очень надеюсь - нас. Вряд ли там мягко обходятся с соучастниками преступников.
- Точно подмечено. Держи свой наметанный глаз открытым и дальше.
- Он у меня никогда не закрывается, Карл… Ну а ты как - договорился с кузнецом?
- Само собой. Хотя запросил он немало. Я даже начинаю думать, что переторговал он меня. Но он прибавил ко всему несколько мечей… Как бы там ни было, все это тоже можно будет забрать на закате. Восточная окраина. - Он глянул на полуденное солнце. - Чем займемся? Есть какая-нибудь мысль?
Словотский приподнял бровь.
- Веселая Улица? Или как она тут называется. Это во-он там… - Он махнул рукой. - И тебе вовсе не обязательно обманывать Энди. Посидишь в тенечке, выпьешь пару-тройку кружек пива - а я приценюсь и… может, кое-что еще. Я заложник своих гормонов - что поделаешь.
Карл засмеялся:
- Почему нет? Пиво я люблю. - Он влез в повозку и растянулся на мешке с зерном. - Вези.
Немощеная улочка плавно извивалась сквозь рынок - мимо грязно-бурого брезента, где потный торговец зерном ворочал мешки с ячменем и овсом, мимо жердяной ограды корраля, за которой упитанный владелец возился со сбившими спину кобылами и хромоногими жеребчиками, мимо открытого прилавка, у которого яростно торговались за седло прищуренный кожевенник и усатый мечник…
По улице, поскрипывая, катились телеги - фермеры со своими рабами везли на продажу зерно и цыплят в клетках. Попадались и фургоны, запряженные пыльными мулами или медленно бредущими волами; были и тачки, самые разные - такие толкали рабы.
Карл вцепился в меч. Какой-то миг подержал в руке акулью рукоять, вздохнул - и разжал ладонь. Черт побери Уолтера, но он прав. И потом, убей я хоть всех, у кого есть рабы, - так ничего не решишь. Это просто не метод.
Однако легче от этой мысли ему не стало.
- Будь оно все проклято…
- Остынь. - Словотский подхлестнул мулов.
Улица расширялась - они приближались к рынку рабов. Шумное действо происходило на помосте перед фургоном, украшенном рисунком цепи и волн - знаком Пандатавэйской Работорговой Гильдии. Вокруг стояло с сотню покупателей и зевак.
Торговец взял у фермера горстку монет, с улыбкой надел его цепь на руки худого бородатого раба и лишь потом снял с него свои.
- Вряд ли у тебя будут с ним трудности: он хорошо укрощен, - заметил торговец, когда фермер накинул на шею рабу пеньковую петлю. Тот повел раба прочь - и Карл вздрогнул при виде шрамов, которыми была исполосована худая спи на. Хорошо укрощен…
- Спокойней, Карл! - прошипел Уолтер. - Не лезь: все равно не поможешь.
Раб вывел из фургона следующего раба - невысокого, темноволосого, в грязной набедренной повязке. Шрамы этого были еще свежи: кровавые рубцы покрывали волосатое тело и ноги. Морщинки в углах губ и глаз говорили, что он любитель посмеяться. Но сейчас он не смеялся; в ошейнике, скованный по рукам и ногам, он мрачно смотрел на толпу.
По спине Карла пробежал холодок.
- Уолтер, я его знаю.
- Похищать не будем? - Интонации Уолтера выдавали, что не так уж он и спокоен. Вид у него был как у побитого.
- Игры в Пандатавэе - он был моим первым противником. Я сделал его за пару секунд.
Это было ужасно. Будущий отец не имеет права рисковать своей жизнью, забывать об опасности, грозящей другим - но этого человека Карл знал. Они не были близкими друзьями, Карл не мог даже назвать его имени - но все же он его знал.
Он повернулся к Словотскому.
Вор покачал головой.
- Карл, окажи услугу нам обоим - убери к чертям это выражение со своей морды. Ты начинаешь привлекать внимание. - Он понизил голос. - Так-то лучше. Мы просто путешественники, сидим вот и болтаем о погоде да ценах на мясо… так, вообще. Понял? Не знаю уж, что ты там замыслил, но выполнять твоих планов мы не станем. Нет и еще раз нет. И вспомни - ты дал слово Ахире.
- Уолтер…
Словотский приподнял ладонь:
- Однако я не собираюсь испытывать твой характер. У нас полно денег. Мы купим его. Посиди-ка немного… - Он сунул Карлу вожжи, спрыгнул с облучка и ввинтился в толпу.
Торг шел споро; местные фермеры и скотоводы подняли цену с начальных двенадцати золотых до двух с хвостиком платиновых. Самый настойчивый, коренастый крепыш в потной тунике, сопровождал каждую свою ставку взглядом на Словотского, словно бросал тому вызов. Когда цена перешла за две платиновых, он махнул рукой и пошел прочь, бормоча себе под нос неразборчивые проклятья.
В конце концов продавец поднял палочку, аккуратно держа ее двумя пальцами.
- Последняя ставка: две платиновых, три золотых. Кто больше? - привычным распевом спросил он толпу. - Ценный, хорошо обученный раб, без сомнения, весьма полезный как в поле, так и в хлеву. И он, и его сыновья будут хорошо трудиться - и вряд ли много съедят… Нет? Раз… два… три! - Он сломал палочку. - Раб продан. Сделка совершена.
Он кивнул Словотскому.
- Не хочешь его клеймить? Что ж, ладно. Цепи есть? Два серебряка за те, что на нем, если, конечно, они тебе нужны. Я бы советовал: этот еще не свыкся с ошейником. Пока. И следи за зубами: он с характером.
Уолтер полез в кошель, отдал деньги и взамен получил поводок и железный ключ. Пиная и костеря раба на чем свет стоит, Уолтер стащил его с помоста и довел через толпу до повозки.
При виде Карла глаза раба сделались совершенно круглыми.
- Ты - Кахр…
Тыльной стороной ладони Уолтер наотмашь ударил его по лицу. Потом вытащил нож.
- Держи язык за зубами, если не хочешь лишиться его! Приставив острие к горлу раба, он принудил его влезть в повозку. Торговец одобрительно ухмыльнулся и велел выводить следующего.
- Просто посиди тихо, - прошептал Карл. - И успокойся. Все будет хорошо.
- Но…
- Ш-ш-ш. - Повозка заскрипела - и покатилась. - Я знаю кузнеца на окраине. Сперва нам надо кое-куда заехать, а потом мы снимем с тебя ошейник. Скоро. Потерпи немного.
- Ты хочешь сказать…
- Он говорит, ты свободен, - сказал Уолтер, взмахивая вожжами. - Просто пока что этого нельзя показывать.
Рот человека приоткрылся, захлопнулся, и он озадаченно покачал головой.
- Ты имеешь в виду именно это, Кхаркуллинайн.
В его голосе смешались вера в невероятное и испуганный вопрос.
Карл кивнул, и раб призадумался. А потом его редкозубый рот растянулся в улыбке. Совершенно особой улыбке.
Карл ничего не сказал. Никто больше не понял бы, насколько прекрасна эта улыбка.
Если только им не доводилось видеть похожую на лицах любимых.
Или глядя в зеркало.
- Ч'акресаркандин ип Катардн, - представился бывший раб, усаживаясь на мешок с зерном и потирая ссадины от оков. Ссадины воспалились, кое-где их покрывал отвратительный зеленоватый налет. Запястья и щиколотки должны были причинять ему адскую боль, но все, что он позволил себе, - это слегка почесаться. - Выговаривать это легче, чем Кхаркуллинайн.
- Зови меня Карл.
- А ты, если хочешь, называй меня Чак. И вообще - можешь звать меня как угодно. - Чак медленно наклонил голову. - Я твой должник, Кхарл. Не понимаю, почему ты освобождаешь меня, но все равно я твой должник.
Уолтер хмыкнул:
- Так ты возражаешь против рабства единственно потому, что сам раб?
Чак нахмурился:
- Конечно. Так уж устроена жизнь. Хотя… - Он покачал головой. - Временами меня просто мутит от этого. Впрочем, чтобы меня замутило, нужно не так уж много. Я катардец; у нас желудки ой как чувствительны.
- Как это вышло? - спросил Карл. - Когда мы встретились, ты жил на выигрыши с Игр, но…
- Ты положил этому конец, Карл Куллинан. Как я тебя тогда честил!.. Когда ты вышиб меня - в первом же раунде, - у меня оставались последние медяки. Ну и я сглупил: подписал контракт с этим пронырой тэрранджийцем. Он болтал, что набирает воинов для лорда Кхоральта. Треклятые эльфы не могут не врать.
Как бы там ни было, а мы - четырнадцать дурней - выехали из Пандатавэя. Спокойно миновали Аэрик, убрались подальше от сборщиков дорожных пошлин. И однажды вечером, на стоянке, получили к ужину больше вина, чем всегда. Непростого вина: когда мы очнулись, то были в цепях, проданы по дешевке. Тэрранджи оказался не вербовщиком лорда, а тайным членом Гильдии работорговцев. - Чак повел плечами. - Ему просто надо было выманить нас из Пандатавэя. Таким образом он избежал наказания за подрыв мнения о проклятом городе как о безопасном месте. - Взгляд его вспыхнул яростью. - Но ему это даром не пройдет.
Из-за поворота донесся грохот, а с ним - дальнее фырканье и ржание лошадей.
Ноздри Чака раздулись.
- Я узнал чертову кобылу. Это возок моих прежних хозяев. - Его правая рука потянулась к левому боку. - Был бы у меня меч!.. - Он взглянул на пару клинков в ножнах на полу повозки. - Не одолжите один?
Карл кивнул:
- Конечно.
- Нет! - Уолтер покачал головой. - Нам не нужны неприятности. Карл, дай ему свою тунику. Не надо, чтобы Чака видели без цепей. Ни к чему, чтобы пошли сплетни о двух чужаках, что покупают и отпускают на волю рабов.
- Я не давал слова не…
- Карл, это одно и то же. Так как - твое слово твердо или нет? Дай ему тунику. Пожалуйста.
Карл медленно склонил голову - и подчинился.
- Посиди смирно. - Он бросил Чаку тунику, и тот без слов скользнул в нее, хотя подол опустился ему много ниже колен. Прикрыв ноги одеялом, он занялся содержимым миткалевой сумки.
- Карл взял от задней стенки рапиру и сунул ее Уолтеру. Словотский приподнял бровь; Карл мотнул головой.
- Я не нарываюсь на неприятности. Но и безоружными нам выглядеть не след. Беспомощность провоцирует… Так что надень.
- Что ж… - Уолтер признал его правоту, затянув на талии пояс рапиры. - Давай чем-нибудь займемся.
Карл спрыгнул и принялся поить мулов; Уолтер проверял лонжи заводных лошадей.
Возок работорговцев прогромыхал без задержки, хотя двое рабов, скакавших по бокам, и бросили опытный взгляд на Карлов и Уолтеров мечи. Карл мрачно кивнул: когда кузнец согласился прибавить пару мечей, воин выторговал еще и рапиру для Уолтера - гибкую, с удобной бледно-коричневой костяной рукоятью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27